– Молчите, – приказал он. – Это мое с Баклоу дело. Не вмешивайтесь.

– Вы все неверно поняли.

– Я же велел вам замолчать, – шикнул он, сверкнув глазами. – Знать не хочу, что происходит между вами и этим непристойным мерзавцем. Мне нужно думать о куда более важных вещах. – Он перевел взгляд на Марка. – Одно неверное движение, и я разнесу вам голову. Это понятно? – Он ждал. Баклоу неуверенно кивнул. – А теперь осторожно возьмите свой пистолет за барабан, поло жите на пол и подтолкните в мою сторону. Без шуточек, или поплатитесь. Если считаете, что мне недостанет мужества лично пристрелить вас, сильно заблуждаетесь.

Встретившись взглядом с закипающим от ярости противником, Саймон убедился, что имеет дело с опасным человеком. Баклоу поступил так, как было велено: взял пистолет, положил на пол и легонько толкнул в сторону Саймона. Не сводя с него глаз, Саймон ногой отпихнул оружие дальше, в сторону Тома.

– Поднимите, – приказал он. Дождавшись, когда Том это сделает, он передал ему и свой пистолет. – Держите негодяя под прицелом, Том. Не мне вам напоминать, на что он способен. – Взмахнув шпагой, которую по-прежнему держал в правой руке, сказал: – Наденьте рубашку. Хоть мисс Эфертон, должно быть, предпочитает ваш нынешний вид, другие леди будут шокированы, увидев вас в одних бриджах.

Пока Марк натягивал рубашку, Кристина быстро скатилась с кровати и, подрагивая, встала рядом со своим обидчиком. Она негодовала из-за того, как он с ней обошелся, и злилась на Саймона, решившего, что она получает от происходящего удовольствие. Волосы свободными волнами спадали на плечи. Она поспешно запахнула разорванный лиф в попытке скрыть обнаженную грудь.

Понимая, как, должно быть, выглядит со стороны, и видя по реакции, что Саймон поспешил с выводами, Кристина разозлилась. Как он посмел так плохо о ней подумать! Разгневанная и пристыженная, она перехватила его взгляд. Мгновение оба смотрели друг на друга, как два борца, оценивающие силы противника: один в дверях, высокий и надменный, другой похож на молодого бойцового петуха, дерзкого и самоуверенного.

Саймон скользнул по ней полным презрения взглядом и снова сосредоточился на стоящем рядом с ней мужчине.

– Вот вы, значит, какой, Баклоу. В мрачные дни отчаяния я поклялся убить вас. – Он шагнул вперед, и, когда заговорил снова, лицо его неузнаваемо изменилось от ненависти. – Послушайте меня очень внимательно. У меня была племянница – самый прекрасный ребенок на свете, который никому никогда не причинил вреда. А вы пристрелили ее, как собаку. Убили ее, презренное животное, и ранили ее отца, моего брата. С тех пор я каждый день проклинаю вас, Баклоу. Я поклялся разыскать вас и предать в руки правосудия. Не трудитесь отрицать свое участие и не ссылайтесь на слабую память.

В его голосе было столько ярости и боли, что на глаза Кристины навернулись слезы. С племянницей Саймона Марк обошелся невероятно жестоко, разрушив построенный вокруг этой девочки мир, в котором царили любовь и спокойствие.

Марк буднично пожал плечами:

– Да, помню. Несчастный случай. Но сна я из-за него не лишился.

– Ничего удивительного. Как я понимаю, вы именно здесь проводите свои дни, скрываясь от властей.

– А вы тот самый хорек, которого наняли меня разыскать, – прорычал Марк, со жгучей ненавистью глядя на высокого, сильного и привлекательного визави. Он вспомнил, о какой девочке речь. Она пыталась сбежать, когда остановили карету. Отец бросился за ней, Марк выстрелил в обоих. Он презрительно сплюнул на пол, оценивая лорда Рокли и то, насколько опасна его шпага. – С оружием всегда так. Никогда не угадаешь, на что способен противник. Я слышал, с вами лучше не связываться, Рокли. Может, вы и хороши, но достаточно ли хороши? Я знаю, как держаться на безопасном расстоянии от людей вроде вас.

– Определенно нет. Найти вас оказалось нетрудно. Возможно, теперь вы поймете, как это гнусно – воровать имущество других людей.

– У меня есть цель, на достижение которой нужно много денег. Но вы ведь и без меня все знаете.

– Я знаю, что вы ярый якобит и посылаете деньги, вырученные за украденные вещи, соратникам во Францию. Ваша миссия обречена на провал. Ваш отец – уважаемый адвокат с безупречной репутацией, даром что католик. Будучи не в силах прикрывать ваши симпатии к якобитам, он вышвырнул вас вон, и вы, вынужденный сами о себе заботиться, встали на преступный путь.

Марк иронично рассмеялся:

– Почему бы и нет? Я в своем деле дока. Дед мой тоже разбоем промышлял, так что это у меня в крови.

– И был повешен за совершенные преступления. Вас ждет та же участь, Баклоу. Если бы вы брали деньги у себе подобных, это не рассматривалось бы как страшное преступление, но вы терроризировали других, обирали и не гнушались убийством, когда жертвы сопротивлялись. Все это убедило меня вас поймать. Итак, властью, данной мне лордом-наместником этого графства, я беру вас под арест и препровожу к месту заключения. Оттуда вас переправят в Лондон, в тюрьму Олд-Бейли, где ваше дело будет рассмотрено, и вы ответите за свои преступления, в том числе и за участие в заговоре с целью убить королеву Анну.

– Черта с два! – воскликнул Марк, грубо отталкивая от себя Кристину.

Саймон насмешливо смотрел, как она хватается за деревянный столбик кровати, чтобы не упасть.

– Выражаю вам глубочайшую признательность за помощь в поимке этого негодяя, мисс Эфертон. Инстинкт подсказал: если я задержусь в Оукбридже, вы, в конечном итоге, приведете меня к вашему любовнику. Мне повезло, что вы задержали его в постели до моего прибытия.

– Любовнику? – в негодовании вскричала Кристина.

– Ах, ты! – Марк страшно оскалился, глядя на молодую женщину, которую совсем недавно пытался обесчестить. Глаза его налились яростью, он снова сплюнул на пол. – Стерва! Ты им все рассказала! Посмела предать меня.

– Предать вас! – Кристина напряглась от беспокойства. Именно предать Баклоу она и собиралась, если бы он отказался покинуть Оукбридж по доброй воле. – Нет, Марк, я этого не делала. Лорд Рокли, должно быть, просто следовал за мной. Клянусь, что ничего ему не говорила, клянусь! – В ее словах отчетливо звучало отчаяние, оно же отражалось на лице.

– Он не был удивлен обнаружить тебя здесь.

– Говорю же вам, он следил за мной.

– Какой, должно быть, удар по его чувствительной натуре – ворваться сюда и застать нас за делом. Когда ты заявилась ко мне, вся из себя красивая, с нежными губками, мне и в голову не могло прийти, что наш акт любви прервут. С другой стороны, ничего удивительного. Разве кто устоит перед таким красавчиком? Вот ты и переметнулась от меня к нему.

– Переметнулась к нему? Это ложь! – в негодовании вскричала Кристина. Не в силах дольше выслушивать оскорбления в свой адрес, она шагнула к Саймону, намереваясь объяснить, что именно Марк хотел с ней сделать. – Не верьте ему! Он разбойник, использующий людей в своих интересах. «Акт любви», вы сказали? Как вы смеете? Вы обращались со мной точно варвар. Это вы называете любовью?

– Тихо, – приказал Саймон. – Я видел то, что видел. Вы не сопротивлялись. Но довольно. Где и как вы встречаетесь – ваше личное дело, не мое, поэтому потрудитесь держать грязные подробности при себе.

Кристина закрыла глаза, изнуренная гневом и отчаянием. Опутавшая ее паутина полуправды причинила больше вреда, чем любые оскорбления. Она понимала, как воспринял ситуацию Рокли. Просто поверил собственным глазам.

Саймон между тем повысил голос:

– Вы идете со мной, Баклоу, или вас вывести силой?

Марк сжал огромные кулаки, глаза налились кровью, грозя вот-вот выскочить из орбит.

– Только попробуйте меня куда-нибудь отвести, Рокли, и я вам глотку перережу, – процедил он сквозь зубы. Услышав донесшийся со двора стук лошадиных копыт и громкие голоса, он высунулся в окно, прикидывая возможность побега.

Кристина стояла пораженная и испуганная, видя, какая ненависть промелькнула во взгляде Саймона, когда Марк бросился вперед, но был вынужден попятиться, так как Саймон приставил ему к груди дуло пистолета.

– Не так быстро. Не нужно действовать в спешке. Вам не скрыться, Баклоу. Полагаю, прибыли посланные магистратом люди. Вы в меньшинстве, поэтому советую сдаться. Не нужно намеренно нарываться на пулю.

Глаза Марка превратились в две сверкающие щелочки.

– Все не так просто, Рокли, – прошипел он и быстрым, как молния, ударом кулака выбил пистолет из его рук.

Саймон отреагировал с равным пылом и, схватив Марка за горло, с силой припечатал к стене. Кристину отбросило в угол, в то время как он кинулся на противника с кулаками. Ее шокировала демонстрация грубости со стороны человека, которого она считала образцом самоконтроля. Марк побелел от гнева и злости, удвоивших его силы. Рухнув на пыльный пол, мужчины затеяли яростную потасовку, рыча, как дикие звери, борясь не на жизнь, а на смерть. Двигались они так быстро, что она не могла различить, кто где.

Они награждали друг друга все новыми тумаками, натыкаясь на мебель и опрокидывая ее. Марк боролся как человек, которому нечего терять. Саймон непрерывно атаковал, но никак не ожидал, что противник выпрыгнет из окна. На лестнице тем временем раздался топот людей, пришедших его арестовывать. Яростно чертыхаясь, Саймон схватил пистолет и, высунувшись из окна, прицелился.

Кристина уставилась на него круглыми от ужаса глазами, затем с визгом, не думая о собственной безопасности, бросилась на него.

– Нет! Хватит! Не убивайте его, прошу вас, – закричала она и толкнула руку Саймона, не понимая, зачем это сделала, разве что из-за ненависти убийства в любом виде.

Удивленный ее вмешательством, он опустил оружие, позволив Марку подняться, отряхнуться и, насмешливо отсалютовав на прощание, скрыться в лесу. Непрерывно чертыхаясь, обзывая Кристину треклятой идиоткой, Рокли отпихнул ее и бросился к двери, приказывая спешащим на подмогу людям прочесать лес в поисках Баклоу и его подельников.

– Вы сумасшедшая дурочка, – рявкнул он, поворачиваясь к ней. – Зачем это сделали? Не следовало вмешиваться.

Кристина стояла онемевшая и обездвиженная.

– Я не могла допустить, чтобы вы хладнокровно застрелили его. И так уже причинено много вреда.

– Лучшего он не заслуживает. Но что сделано, то сделано. Благодаря вам мерзавцу удалось скрыться. Следуйте за мной вниз.

Его ярость переплавилась в опасное спокойствие. Он протянул Кристине взятый со стула коврик, чтобы прикрыла разорванное платье.

– Благодарю вас, – сказала она чуть слышно.

Он отвернулся, давая ей возможность завернуться в коврик, и зашагал впереди.

Уверенная в своей правоте, Кристина последовала за ним прочь из трактира. Гордость не позволяла ей ни оправдываться, ни тем более просить прощения. Она уже успокоилась и теперь держалась хладнокровно. Сделав глубокий вдох и откинув прядь волос с лица, она спросила:

– Что вы собираетесь со мной делать? Брат, должно быть, места себе не находит из-за моего отсутствия. Он будет рад узнать наверняка – даже самые худшие новости. Вы меня арестуете?

Саймон ответил не сразу. Кристина не догадывалась, что он отказывается смотреть на нее и говорить с ней потому лишь, что с тех пор, как застал ее в объятиях Баклоу, не мог совладать с чувствами. К этому примешивалось и унизительное осознание того, что Баклоу его перехитрил. Им овладела невиданная прежде ярость, превратившая мозг в бурлящий вулкан. Перед мысленным взором мелькали образы соблазнительной молодой женщины, которую он обнимал совсем недавно. В его воображении она смеялась над ним и, издеваясь, подставляла губы для поцелуя. Он проклинал себя за то, что имел глупость довериться ей.

– Пока идут поиски Баклоу, можете вернуться домой, – произнес он после продолжительного молчания. – Скоро я за вами приеду.

– А Уильям?

– Преступление его столь велико, что я не могу закрыть на это глаза. Брат ваш повел себя легковерно и глупо. Если удастся, я не стану его привлекать, но наверняка обещать не могу. Передайте ему, чтобы не покидал Оукбридж, пока я с ним не поговорю. Это ясно?

Понимая, какое впечатление производит на собравшихся у трактира людей, Кристина стояла очень прямо, запахивая на груди коврик. Волосы свободно развевались на сильном ветру, предвещающем окончание жаркой, влажной погоды. Шагая к Тому, держащему ее кобылу, она презрительно игнорировала отпускаемые в ее адрес замечания, лестные или дерзкие, рождаемые под влиянием ее красоты и затруднительного положения, в котором она оказалась.

Она кожей чувствовала устремленные на нее взгляды, но больше всего злило то, что Саймон Рокли счел ее виновной наравне с Марком Баклоу и не сделал ни единой попытки защитить.


Вырвавшись из «Черного лебедя» и из лап высокомерного, любящего совать нос в чужие дела лорда, Марк бросился в лес в отчаянной попытке скрыться. Сделав круг, вернулся к трактиру, вскочил на коня и поскакал прочь. Он гнал во весь опор, пока окончательно не убедился, что оторвался от преследователей, и лишь тогда вздохнул с облегчением. Его не сильно тревожил срыв планов, так как он порядком пресытился тем, что творил в Англии. Ему очень хотелось во Францию, сражаться за дело якобитов ближе к молодому Джеймсу Стюарту.