При мысли о том, как она тянулась к нему, отринув девичий стыд, у него затвердели чресла. Испытанное ею сладкое опьянение никуда не делось. Она хочет его, и он хочет ее сильнее всего на свете.

Понаблюдав немного за тем, как Кристина танцует в объятиях смазливого молодого хлыща, Саймон вдруг разозлился на собственную ослабевшую решимость и, извинившись, вышел. Он поедет в клуб и напьется до беспамятства, только чтобы не приближаться к Кристине. Да вот же она, стоит рядом с пожилой дамой, очевидно, теткой. Ноги сами понесли его к ней.

* * *

Кристина наблюдала за приближением Саймона. Во рту пересохло. Высокий и широкоплечий, он был красив лицом и телом. Одетый в серебристо-серый шелковый костюм и белую рубашку с белым шейным платком, выглядел как настоящий джентльмен. Точеный профиль освещался светом многочисленных свечей. Он был столь прекрасен, что у Кристины стеснило в груди.

Она заставила себя сосредоточиться на настоящем моменте и поморщилась при мысли о вероятном исходе их разговора. Ей вдруг расхотелось что-либо рассказывать. Наблюдая за его приближением, она усмотрела в размеренных шагах поступь самой Судьбы. Сердце забилось как сумасшедшее. Она испугалась, что лорд Рокли счел себя обязанным пригласить ее на танец.

Вспомнив о том, как он оставил ее одну разбираться с последствиями, а еще прежде наговорил ужасных вещей, она испытала огромное искушение повернуться к нему спиной и уйти. Но подобный поступок, как и отказ танцевать с ним, публично осрамил бы не только его, но и ее. Все же гордость подстегивала ее сделать именно это. В этом мужчине столько высокомерия, что было бы не лишним спустить его с небес на землю. Хотя он и спас ее от похотливых домогательств Марка Баклоу и покрыл участие Уильяма в движении якобитов, в его жалости она не нуждается.

Он остановился прямо перед ней. Она мысленно отчаянно пыталась примирить здравый смысл с гордостью.

Саймон отвесил безукоризненный поклон.

– Могу я пригласить вас на танец, мисс Эфертон?

Стоило ей встретиться с ним глазами, и его сердце заколотилось, как сумасшедшее. Как ни старался, он не смог выбросить ее из головы, и даже через два месяца ему было достаточно всего лишь оказаться с ней в одной комнате, чтобы чресла пронзило острое желание. Отчего он лишается самообладания всякий раз, когда она рядом?

Изо всех сил стараясь избежать любопытного взгляда тетки, Кристина вздернула подбородок и тихо, так, чтобы услышал только Саймон, произнесла:

– Вы оказали мне честь, лорд Рокли, но, похоже, получите куда большее удовольствие, если выберете другую партнершу. – Чуть заметным кивком она указала на стайку молодых девушек, готовых занять ее место.

Он скользнул по ним равнодушным взглядом и снова сосредоточил внимание на Кристине.

– Я уже сделал выбор и не отступлюсь от него. Именно с вами я хочу потанцевать, мисс Эфертон. Если бы мне требовалась иная партнерша, я пригласил бы ее.

– Что ж, в таком случае мне не остается ничего иного, как принять ваше приглашение. Но прежде чем вы поведете меня танцевать, лорд Рокли, позвольте представить вам мою тетю, миссис Селию Слейтер. Тетя Селия, помните, я рассказывала вам о лорде Рокли и его попытках поймать одного преступника, наводящего страх на Оукбридж и округу?

Посмотрев в глаза лорду Рокли, Селия ободряюще улыбнулась:

– Конечно, помню, Кристина. Рада познакомиться с вами, лорд Рокли. Желаю вам поскорее схватить этого негодяя и предать его в руки правосудия.

– Благодарю, миссис Слейтер. Уверен, так и будет. Смею заметить, мне тоже очень приятно познакомиться с вами.

При первых звуках музыки Саймон взял Кристину под руку и целенаправленно повел на танцевальную площадку. Сначала они двигались медленно, но постепенно мелодия расслабила их, и они задвигались более раскованно. Чарующие аккорды околдовывали, заставляя особенно остро ощущать присутствие друг друга. Они скользили и кружились в такт музыке. Кристина позабыла обо всем на свете, кроме того, что рука Саймона обнимает ее за талию, а смуглое красивое лицо находится близко от ее лица. Саймон ощущал ее мягкое, податливое тело в своих объятиях, вдыхал тонкий аромат ее духов, тонул в таинственной глубине ее голубых глаз.

– Мне следует поблагодарить вас за непредание огласке участия Уильяма в ужасных событиях в Оукбридже, – заметила Кристина, когда они немного замедлились из-за того, что несколько пар собрались в одной части танцевальной площадки, создав затор. – Я не переставала думать о том, что с ним станется, если его арестуют. Огромное вам спасибо. – Кристина говорила едва разжимая губы, буквально заставляла себя, хотя и понимала, что это нужно сделать.

На мгновение ей показалось, что Саймон рассмеется, но он ответил:

– Я не ради вашего брата старался, а ради вас. Если бы его арестовали, вас бы не миновали мрачные последствия. Невозможно было бы убедить людей, что он не знал, что творится в Оукбридже. Вы такой участи не заслужили.

– Да, благодарю вас. Однако всегда существует опасность, что кто-то проговорится. Люди Марка, например, убеждены, что Уильяму все было известно.

– Упомянутые вами люди – те из них, кто еще на свободе, – пытаясь спасти свою шкуру, убежали так быстро и далеко, как только возможно. Расслабьтесь, Кристина. Вам не о чем волноваться. Я подавил слухи о причастности вас или вашего брата к этим преступлениям. К чести Уильяма, всем известна его ненависть к якобитам. Никто не поверит, что он позволил воспользоваться Оукбриджем для претворения в жизнь своих планов. Распространение сплетен мне нужно не больше вашего, и это останется нашим маленьким мрачным секретом. Мы поняли друг друга?

– Мы с братом безмерно благодарны вам за то, что вы сделали. А что Марк? Вам что-нибудь о нем известно?

Губы Саймона скривились в подобии улыбки, в глазах появился злой блеск. Кристина поняла, что мгновения интимности миновали, и раскаялась, что спросила о Марке. При нынешних отношениях между ней и Саймоном куда мудрее промолчать. Однако она никогда не умела сдерживать порывов собственного сердца, особенно если дело касалось ее семьи.

– Вам это важно, не так ли, Кристина?

– Я спросила только из любопытства. Мне хотелось бы знать, что с ним случилось.

– Пока придется удовольствоваться сообщением о том, что я напал на след, допросил нескольких его приятелей. Все они, смею заметить, связаны с криминальным миром, и у них с Баклоу есть незаконченные дела. Как я понимаю, они должны ему денег, так что скоро он явится требовать долг, а потом, подозреваю, попытается сбежать во Францию к своим друзьям-якобитам.

– Вы так уверены в том, что он в Лондоне?

Посмотрев на нее сверху вниз, Саймон нахмурился.

– О да. Если, конечно, вы не располагаете сведениями иного характера. – Он нахмурился еще сильнее, видя, как быстро Кристина отвела взгляд и нервно прикусила нижнюю губу. – Кристина, сообщите мне, что знаете. Я требую правды!

– Ну да, я видела его один раз, – чуть слышно призналась она.

– Где? Где же, черт подери? – гневно воскликнул он, стараясь говорить тише, чтобы не привлекать внимания других пар.

– В Оукбридже незадолго до отъезда. Он искал укрытия, чтобы переждать трудные времена.

– И?

– Уильям отказался впустить его в дом.

Взгляд Саймона сделался жестким.

– И вам даже в голову не пришло сообщить о случившемся!

– Уильям собирался это сделать.

– Ну-ну.

Заявление о том, что она видела Баклоу и говорила с ним после его отъезда, приводило Саймона в ярость. Однако он прекрасно владел собой, ничем не обнаружив бурлящего внутри его гнева. Ноги продолжали двигаться в такт музыке.

Некоторое время он молчал, обдумывая полученные сведения, затем с сардонической усмешкой проговорил голосом, напрочь лишенным дружелюбия:

– Не расстраивайтесь, Кристина. Возможно, Баклоу и вовсе нет в Лондоне, раз вы видели его в Оукбридже, и мне следует перенаправить расследование туда. Когда я его найду, не успокоюсь, пока не увижу болтающимся на виселице. Раз уж вы так беспокоитесь, я приглашу вас попрощаться с ним, прежде чем ему наденут петлю на шею.

Его насмешливая улыбка пронзила Кристину, заставив покраснеть. Как жестоко он смеется над ней! Ее уязвленная гордость этого не допустит. Он обращается с ней так, будто между ними ничего не было, будто они не разделили испепеляющую страсть, единение мужчины и женщины. С трудом верилось, что эти жесткие губы целовали ее, а руки ласкали, даря неземное наслаждение. Она дерзко вздернула подбородок. Сверкая глазами, посмотрела на него:

– Будь я мужчиной, не стала бы бахвалиться, не сделав дела.

Выгнув бровь, Саймон безжалостно рассмеялся.

– Будь вы мужчиной, дорогая Кристина, я бы вызвал вас на дуэль за то, через что мне по вашей милости пришлось пройти.

Она покраснела еще сильнее. Разозленная, кипящая от ярости и унижения, вырвалась из его объятий. Гордость придала ей сил. К счастью, в этот момент они находились на краю танцевальной площадки, и никто, похоже, не заметил их жаркой перебранки.

– Прошу меня извинить, – прошипела Кристина. – Танец, как мне кажется, затянулся.

Развернувшись на каблуках, она зашагала прочь, расталкивая всех, кто оказывался на пути. Трясясь от ярости и пытаясь прийти в себя, прежде чем вернется к тете, она вышла на маленький балкончик и дрожащими руками сжала каменную балюстраду. Спиной почувствовав чье-то присутствие, напряглась.

– Думали улизнуть, Кристина? От меня не так-то просто избавиться, вы-то уж уяснили это во время нашей последней встречи.

От небрежного замечания ее лицо посерело, и она покачнулась, едва не лишившись чувств. Саймон подхватил ее под локоток и развернул лицом к себе. Положив палец ей под подбородок, заставил ее поднять голову и посмотреть себе в глаза.

– Ты ведь помнишь, не так ли?

Кристина смотрела на него, чувствуя, как ее заполняют жаркие, страстные воспоминания, а вместе с ними печаль. Как бы отчаянно ни хотелось ей заверить его, что она никогда не забудет, ведь это было самым восхитительным, что случилось с ней в жизни. Она принадлежит ему одному и готова повиноваться, а он может взять ее, подчинить своей воле, сделать все, что сочтет нужным. Однако она не настолько уверена в его чувствах, чтобы сделать подобное признание. Не позволит гордость.

– Помню ли я? – злобно откликнулась она, отдергивая подбородок. – О да, я все помню. Помню, как позволила вам воспользоваться мной, – распаляясь сильнее, добавила она, негодуя на себя за наслаждение. – Ваш поступок невозможно забыть.

Его улыбка невероятно раздражала.

– О да, обычно я оказываю стойкий эффект на женщин, с которыми занимаюсь любовью.

– Не льстите себе, Саймон Рокли. Неужели думаете, что я забыла бы то, что вы со мной сделали, если бы смогла? Ваш поступок – самое ужасное, что мужчина может совершить с незамужней женщиной. Это сношение выбросило меня далеко за границы безопасности, в которой я до тех пор жила.

Он буднично пожал плечами и вопросительно вздернул бровь.

– О чем вы толкуете? Незачем так кипятиться. Вы побледнели. Вам нездоровится?

– Если мне и нездоровится, то только по вашей вине.

Он напрягся всем телом, взгляд сделался ледяным.

– Как это?

– Я ношу вашего ребенка. – Она не собиралась преподносить эту новость таким образом, но их разговор чрезвычайно ее утомил. – Неудивительно, что дамы, с которыми водите знакомство, не могут забыть вас, если вы каждой делаете ребенка в первую же ночь.

На лице Саймона появилось задумчивое выражение, он подозрительно прищурил глаза.

– Как давно вы уже знаете? – Лицо сделалось непроницаемым, как обычно, когда он тревожился или злился. На щеке забилась жилка.

Кристина сочла это убийственное спокойствие куда более угрожающим, чем ярость.

– О-около месяца.

– Понимаю.

– Даже не пытайтесь отвертеться! – вспылила она, гневно сверкая глазами. – Отец именно вы, нет сомнений. Вы обвинили меня в любовной связи с Марком, которой никогда не было. Неверно поняли то, что увидели в «Черном лебеде». До вашего прихода я отчаянно боролась с мерзавцем. Я Марку не любовница, и подобное предположение для меня чрезвычайно оскорбительно.

– Знаю.

Она посмотрела на него в замешательстве:

– Знаете? Откуда?

– Мужчине это всегда очевидно. Нет никаких сомнений, что до меня вы были девственницей. Вообще никаких.

Плотно сжав губы и нахмурив брови, он отвернулся и глубоко задумался. В тот вечер она сначала сражалась с ним, точно тигрица, потом капитулировала и сделалась нежной, как ангел, целуя его с таким жаром, что он едва не сгорел в пламени страсти. Если она на самом деле в положении, значит, ребенок его, и он должен поступить благородно, жениться на ней.

То, что Кристина может отказаться, вообще не приходило ему в голову. Перед мысленным взором мелькали образы соблазнительной молодой женщины в его объятиях, целующейся с ним. Он отлично осознавал, что ее чувства к нему куда глубже, чем она воображает. Будь это не так, она не отдалась бы ему настолько самозабвенно. Уж слишком милая и невинная, чтобы симулировать эмоции. И тем не менее ее знакомство с Баклоу не давало покоя. Саймон не мог не сомневаться на этот счет.