– А если я откажусь?

– В мои намерения не входит брать тебя силой, не таких отношений я ищу, но и монаха из себя изображать не собираюсь. Не стану жить под одной крышей с тобой, не вкусив радости близости. Едва ли ты сочтешь, что я плохо исполняю обязанности мужа. Я с радостью готов доставить тебе и себе удовольствие.

«Обязанности», – с горечью подумала Кристина. Вот что значили для него испытанная ею страсть, восхитительные ощущения, пробудившиеся в ней и доставившие незабываемое наслаждение, когда они занимались любовью.

– Я знаю, что, если позволю тебе отказать мне сегодня, завтра ты лишь прочнее укрепишься в своем решении. Мы будем спать в одной постели и эту ночь, и все последующие, с близостью или без.

Он снял сюртук и прошел в гардеробную.

– Я иду готовиться ко сну. Когда вернусь, хочу видеть тебя лежащей в постели.

Кристина была поражена подобным разговором. Когда за Саймоном закрылась дверь, она почувствовала новый приступ гнева. Как он посмел думать, что может приказывать ей, как и где спать? Она больше не наивная юная девушка, которой он овладел на полу подземелья. Однако при мысли о том, чтобы снова быть с ним, предательский разум возликовал.

Еще некоторое время она посидела в кресле, погруженная в раздумья. Вспоминала свои ощущения, когда его губы целовали ей рот и груди, а руки ласкали обнаженное тело. Зачем же сейчас она осложняет жизнь им обоим? Разве не хочет того же, что и он? Неужели позволит гордости разделить их?

Прежде чем она успела ответить на собственные вопросы, в спальне появился Саймон в халате. От предвкушения сердце Кристины забилось быстрее. Ни слова не говоря, он зашагал к ней и, взяв за руку, заставил подняться. Она с готовностью повиновалась. Он принялся расстегивать ее халат. Глаза его жарко засверкали при виде тонкой ночной сорочки простого покроя, обнимающей стройный стан как вторая кожа, дразнящей его. Кристина почувствовала себя так, будто предлагала ему подарок. Его взгляд омыл ее тело страстной лаской. У нее перехватило дыхание от его прикосновения. Он погладил ее по щеке, скользнул рукой ниже, к груди.

Не слыша ничего вокруг, кроме их сдавленного дыхания, Кристина не сопротивлялась. Саймон обхватил ее грудь, скрытую тонкой тканью сорочки и умоляющую об освобождении. Прочтя в глазах Кристины желание, чуть заметно улыбнулся и стянул с ее плеч бретельки сорочки, выпустив на свободу мягкие холмики грудей, припал к ним губами, такими шелковистыми и теплыми. Потом подхватил Кристину на руки и понес на кровать.

Уложив ее, он снял с себя халат, явив взору совершенное, невероятно соблазнительное тело и то, сколь сильно он ее желает. Издав гортанный смешок, лег рядом с ней, не сводя с нее жадных глаз. Ее юная красота очаровывала, как и роскошная масса волос, разметавшихся по подушке. Кожа цвета слоновой кости мягко мерцала в золотистом свете свечей, пышные груди медленно поднимались и опускались в такт дыханию. Обняв за талию, он накрыл ее рот своим, целуя со страстью, кружа голову опьяняющим запахом бренди и одеколона.

Поначалу Кристина была ошарашена его теплотой и рвением. Оторвавшись от ее губ, он стал покрывать поцелуями шею, постепенно спускаясь ниже. Казалось, он наслаждается моментом, таким интимным и исполненным нежности. Снова припав губами к губам, поцеловал ее приглашающе, не сдерживаясь. И предательское тело будто перестало ей принадлежать. Она обвила руками его шею, а он стянул с нее ночную сорочку, ее груди оказались прижатыми к его крепкому волосатому торсу. Сжигающее жаркое пламя объяло все ее существо, так что она себя не помнила.

Поначалу Саймон не спешил, упиваясь каждым мгновением наслаждения. Кристина же ощущала нарастающий внутри себя исступленный восторг. Она застонала и, вскрикнув от удовольствия, волнообразно задвигала бедрами. Саймон снова принялся страстно ее целовать. Изголодавшись по ней, чувствовал, как растет желание, пока совсем не лишился рассудка и представления, где находится. Остался лишь плотский голод, требующий немедленного утоления.

Обоюдное влечение было столь велико, что поглотило обоих целиком, побуждая Саймона все быстрее двигаться внутри Кристины. Губы и тела сплелись в жарком объятии, проникающем прямо в души. Кристина, не сдерживаясь, снова закричала от наслаждения и почти непереносимой радости. Они превратились в чисто физических существ, подхваченных ураганом чувственности. Наконец наступила желанная разрядка, нахлынувшая на нее с невероятной, почти непереносимой мощью.

Шторм утих, сменившись затишьем. Поднявшись на локтях, Саймон посмотрел на жену. Лицо ее раскраснелось, на лбу блестели капельки пота, глаза потемнели и подернулись дремотой. Он скатился с нее и попытался обнять, но она, полностью придя в себя, отстранилась и отвернулась.

Саймон поднялся, глядя ей в спину, изумленный подобным поворотом событий. Скользил глазами по изгибам ее тела, одобрительно отмечая крутые бедра. Мгновение назад они принадлежали ему.

– Кристина? – Он положил руку ей на плечо, но она стряхнула ее, натянув на себя одеяло, чтобы скрыть наготу, и зарылась лицом в подушку, отказываясь смотреть на него.

– Оставь меня в покое. – Слезы жгли ей глаза. Она чувствовала себя преданной собственным телом, которое с упоением предавалось любви. Все случилось в точности так, как в первый раз, тогда она тоже лишилась контроля и, ведомая собственной страстью, ничего не могла с собой поделать.

Как он мог быть таким жестоким? Зачем обрек ее на жизнь с ним, ведь он ее не любит. Сердце, однако, питало к нему нежные чувства, которые постоянно росли, несмотря на разочарование и замешательство. С того дня в «Черном лебеде» Кристина пыталась закрыть сердце, запретить ему влюбляться в Саймона, но теперь поняла, что не имеет над ним власти. Единственным утешением гордости служило то обстоятельство, что сама она не призналась Саймону в любви. Да, она любит его. Слава богу, она ничего ему не сказала, в противном случае ее унижение было бы окончательным. Хрупкие плечи сотрясались от сдавленных всхлипываний, но они постепенно стихли.

Кристина уснула, но даже во сне не могла найти отдохновения.

Саймон заботливо поправил ей одеяло, со вздохом лег на спину и уставился в потолок, гадая, не совершил ли он ошибку, склонив Кристину к близости. Не то чтобы страсть затмила здравый смысл, хотя сдаваться он не собирался.

Задув свечи, горевшие с его стороны постели, он повернулся к Кристине. Соскальзывая в сон, он вдыхал сладкий аромат духов и наслаждался теплотой ее тела.


На рассвете Саймон сунул руку под одеяло и обнял Кристину за талию, чтобы как можно теснее прижаться к ней всем телом.

– Будь добр, убери руку. Если этого не сделаешь, клянусь, я уйду спать в другое место! – С этими словами она отбросила одеяло и встала с постели. Схватив халат, быстро закуталась в него, скрыв наготу.

Удивленный, Саймон сел на постели, с опаской глядя на жену.

– Я вовсе не собираюсь причинять тебе боль, но твой острый язычок разжигает во мне злость, поэтому берегись. Если будешь продолжать в том же духе, я найду другой способ заставить тебя страдать.

Кристина печально смотрела на него, ее губы задрожали. При виде ее страха и отчаяния Саймон негромко выругался и поправил себе подушку.

– Ради всего святого, женщина, возвращайся в постель. Вчера был тяжелый день, сегодня я намерен как следует отдохнуть.

Кристина пронзила его гневным взглядом. Страх был забыт. Как он осмелился предложить ей лечь с ним рядом? У нее еще осталась гордость. Хотя в глазах стояли слезы, она высоко вздернула подбородок, подошла к кровати и, взяв подушку и одеяло, устроилась на диване у окна. Саймон удивленно наблюдал за ее действиями.

– Ты там будешь спать?

– Да.

– Но это не самое подходящее место для беременной женщины. От окна дует. Тебе там будет неудобно.

– Не беспокойся обо мне. Я справлюсь.

Выругавшись вполголоса, он откинулся на подушки, не сводя с нее внимательных глаз. Она задвигалась, устраиваясь удобнее. Ему вдруг показалось, что она вот-вот упадет на пол. Саймон негромко засмеялся, и Кристина, бросив на него гневный взгляд, плотнее закуталась в одеяло. Наконец она почувствовала себя в относительной безопасности, хотя комфортнее не стало.

Саймон еще долго смотрел на жену, прежде чем снова лечь в постель. Его неприятно поразило пустое место рядом, и он понял, что ему будет недоставать ее присутствия. Подняв голову, он раздраженно произнес:

– Кристина, даже в постели не так много тепла осталось. Могу представить, как тебе холодно на диване. Возвращайся ко мне, давай согреваться вместе.

– Мне и здесь вполне удобно, благодарю.

Он натянул одеяло на голову.

– Ну, как хочешь. Сквозняк составит тебе отличную компанию на этом жестком диване. А я не буду снова упрашивать. Когда наиграешься, дай знать, и я подвинусь.

Кутаясь в одеяло, не спасающее от пронизывающего холода, Кристина беспокойно ворочалась на неудобном ложе и уже раскаивалась в своем поступке, но решила, что лучше замерзнет насмерть, чем вернется в постель. Саймон не преминет осыпать ее насмешками.

Глава 10

На следующее утро, открыв глаза, Кристина увидела, что постель залита солнечным светом. Мгновение она лежала не шевелясь, чувствуя тупую боль в голове, потом поняла, что под одеялом она совершенно голая. С ужасающей ясностью пришло осознание произошедшего вчера ночью. Ожидая увидеть мужа лежащим рядом, она повернула голову и вздохнула с облегчением, обнаружив, что его нет, хотя постель сохранила отпечаток его тела и запах.

Ее взгляд переместился на диван. Она вспомнила, что случилось в предрассветные часы, однако не припоминала своего возвращения в кровать. Тут ее осенило. Значит, Саймон, дождавшись, пока она заснет, перенес ее сюда.

Чувствуя себя усталой и будучи не в настроении ссориться, Кристина встала с постели. Накинув халат, подошла к окну, раздумывая о событиях вчерашней ночи. Как ей теперь смотреть ему в глаза? Как себя с ним вести? Днем она еще сможет держать его на расстоянии, даже выказать гнев, но с наступлением темноты в уединении супружеской спальни собственное тело предаст ее снова и снова. Даже сейчас она не могла думать ни о чем ином, кроме как об удивительных вещах, что он с ней проделал, и наслаждении, которого она не хотела испытывать. При воспоминании об этом сделалось тепло на душе.

* * *

Приняв ванну и одевшись, Кристина спустилась к завтраку. Все, кроме Саймона, уже собрались за столом. Тетя Селия обняла ее, взяв за руки, отстранила от себя и окинула внимательным взглядом:

– С тобой все в порядке, Кристина?

– В полном, тетя. – Кристина выказывала повышенный энтузиазм, не укрывшийся от Селии.

– Да ты просто сияешь, – с улыбкой заметила Миранда.

Занимая место за столом, Кристина саркастически ответила:

– Спасибо, Миранда. Правда, я абсолютно уверена, что выгляжу точно так же, как вчера.

Подразумевалось, что ночь в постели с Саймоном изменит ее к лучшему. Неужели никто не замечает, что она вообще не хотела выходить за него замуж? Они и занимались любовью в первую брачную ночь, но их по-прежнему разделяет пропасть непонимания и гнева.

– Кристина, разве тебе не интересно, куда подевался твой муж? – поинтересовался Уильям.

– Я не привыкла интересоваться подобными вещами, прежде у меня не было мужа. Прости, Уильям. Со временем я научусь играть свою роль лучше.

Миранда подалась вперед и взяла ее за руку.

– Каждая женщина должна научиться играть роль жены. Непросто притереться друг к другу, даже если по уши влюблена в собственного мужа, как ты.

– Уверена, что ты права, Миранда. Полагаю, Саймон пошел по делам.

– Он встречается с Генри и другими мужчинами, помогающими ему в поисках Марка Баклоу. Просил передать тебе, что вернется ближе к обеду.

– Что ж, хорошо.

* * *

Придя домой и увидев на лице жены ледяное выражение, Саймон решил, что этому надо положить конец раз и навсегда. Ему хотелось как следует встряхнуть ее, сгрести в охапку и уложить в постель, хотя он и поклялся, что близости между ними не будет до тех пор, пока она сама не придет к нему.

Глядя в ее милое личико и скрытые под одеждой соблазнительные округлости, он понимал, что решимости надолго не хватит. Каким же он был дураком, позволив ей вести себя подобным образом. Однако ему достало ума не выскочить из комнаты, испытывая горячее желание именно так и поступить. Он не доставит ей такого удовольствия.


Письмо, адресованное Уильяму, прибыло из Оукбриджа вскоре после возвращения Саймона. Том сообщал хозяину, что человек, которого разыскивает лорд Рокли, спрятался в подземелье под домом. Если Уильям хочет его увидеть, следует поспешить. Рана его загноилась, и он пребывает в плачевном состоянии. Сделать уже ничего нельзя, конец его близок.