К.-А. Такер
Десять маленьких вдохов
K. A. Tucker
TEN TINY BREATHS
Copyright © 2012 by К. А. Tucker
© Овсянникова А., перевод на русский язык
© ООО «Издательство АСТ», 2015
Пролог
– Просто дыши, – сказала бы мама. – Десять маленьких вдохов… Ухватись за них. Почувствуй их. Полюби их.
Каждый раз, когда я кричала, топала ногами от злости, орала от отчаяния или сходила с ума от беспокойства, она спокойно повторяла эти слова. Каждый раз. Те же самые слова. Ей надо было вытатуировать эту чертову мантру у себя на лбу.
– Какой в этом смысл! – кричала я.
Я никогда не понимала. Какого черта могут эти маленькие вдохи? Почему не глубокие? Почему десять? Почему не три, пять, двадцать? Я кричала, а она просто улыбалась. Тогда я этого не понимала.
Теперь понимаю.
Стадия первая
Комфортное оцепенение
Глава 1
Тихое шипение… сердце стучит в ушах. Больше я ничего не слышу. Я уверена, что мои губы шевелятся, выкрикивая их имена… Мама?.. Папа?.. Но я не слышу своего голоса. Хуже, я не слышу их голосов. Я поворачиваюсь вправо, вижу силуэт Дженни, ее руки и ноги вывернуты неловко и неестественно, она прижата ко мне. Автомобильная дверь с ее стороны находится ближе, чем должна бы. Дженни? Я уверена, что произнесла ее имя. Она не отвечает. Я поворачиваюсь влево и вижу только темноту. Слишком темно, чтобы увидеть Билли, но я уверена, что он здесь, потому что чувствую его руку, большую и сильную, сжимающую мои пальцы. Она не двигается… Я пытаюсь сжать ее в ответ, но не могу заставить свои мышцы работать. Я могу только поворачивать голову и слушать, как бьется, словно молот по наковальне, мое сердце. Кажется, это продолжается целую вечность.
Слабый свет… голоса…
Я вижу их. Слышу их. Они рядом, они приближаются. Я открываю рот, чтобы закричать, но у меня нет сил. Голоса становятся громче, свет – ярче. От пронзительного выдоха у меня волосы встают дыбом, как будто это чей-то последний выдох.
Я слышу громкое щелк, щелк, щелк, будто кто-то настраивает сценические прожекторы. Внезапно со всех сторон ударяет свет, заливая машину слепящей силой.
Разбитые ветровые стекла.
Искореженный металл.
Темные пятна.
Лужи.
Кровь. Повсюду.
Внезапно все исчезает, и я падаю назад, врезаясь в холодную воду, погружаясь все глубже в темноту, набирая скорость, когда вес океана поглощает меня целиком. Я открываю рот, чтобы вдохнуть. Холодная вода моментально наполняет мои легкие. Давление в груди непереносимо, кажется, она сейчас взорвется. Мне нечем дышать… Нечем дышать.
«Маленькие вдохи», – я слышу голос мамы, но не могу вдохнуть. Я не могу сделать хотя бы еще один вдох. Мое тело дрожит… дрожит… дрожит…
– Проснитесь, дорогая.
Я распахнула глаза и увидела перед собой выцветший подголовник кресла. Мне потребовалась минута, чтобы прийти в себя и успокоить бешено стучащее сердце.
– Вы задыхались, – сказал голос.
Повернувшись, я обнаружила в проходе пожилую леди, склонившуюся надо мной. Ее доброе морщинистое лицо было полно участия, а старческие узловатые пальцы лежали на моем плече. Мое тело скрутило раньше, чем я смогла подавить рефлекторный ответ на ее прикосновение.
Она убрала руку, мягко улыбаясь.
– Извини, дорогая. Просто подумала, что тебя надо разбудить.
– Спасибо, – сглотнув, умудрилась прохрипеть я.
– Должно быть, приснился какой-то кошмар, – кивнула она, возвращаясь на свое сиденье.
– Да, – ответила я, мой обычный спокойный и безучастный голос вернулся. – Никак не могла проснуться.
– Мы приехали.
Я легонько потрясла Ливи за руку. Она заворчала и уткнулась головой в стекло. Не знаю как, но она умудрилась уснуть в этом положении, и провести так, тихонько похрапывая, последние шесть часов. Полоска слоистой, высохшей слюны змеилась по ее подбородку. Суперпривлекательно.
– Ливи, – я позвала снова с нетерпеливой ноткой в голосе.
Мне нужно выйти из этой «консервной банки». Срочно.
В ответ она неуклюже отмахнулась и надула губы в духе «отстань от меня, я сплю».
– Оливия Клири! – набросилась на нее я, пока остальные пассажиры толкались у верхних полок, снимая свой багаж, – Ну, давай же. Мне нужно свалить отсюда, пока я не вышла из себя!
Я не хотела рявкать на нее, но не сдержалась. Мне очень некомфортно в замкнутых пространствах. После двадцати двух часов, проведенных в этом дурацком автобусе, идея с выдергиванием аварийного шнура и выпрыгиванием из окна уже казалась заманчивой.
Смысл моих слов наконец-то дошел до нее. Веки Ливи затрепетали, и несколько расфокусированные голубые глаза уставились на автобусный терминал Майами.
– Мы добрались? – спросила она, зевая, и выпрямилась, потягиваясь и изучая пейзаж. – О, смотри! Пальма!
Я уже стояла в проходе, держа наготове наши рюкзаки.
– Ну да, пальмы! Давай, пошевеливайся. Если, конечно, ты не хочешь провести еще один день на пути обратно в Мичиган.
Эта перспектива заставила ее двигаться.
К тому времени, как мы вышли из автобуса, водитель уже выгрузил все из багажного отделения. Я быстро подхватила наши одинаковые ярко-розовые чемоданы. Наши жизни, все, что нам принадлежит, уместилось в них – по одному на каждую. Это все, что мы смогли собрать, сбегая из дома дяди Рэймонда и тети Дарлы. Неважно, говорила я себе, приобнимая сестру за плечи. Мы есть друг у друга. Это все, что имеет значение.
– Здесь жарко, как в аду, – воскликнула Ливи в тот же самый момент, когда я почувствовала, как струйка пота побежала по спине. День только занимался, а солнце уже нещадно палило, словно огненный шар. Эта погода так отличалась от осеннего холода, который мы оставили позади, в Гранд-Рапидс.[1]
Она стянула свою красную худи под одобрительный свист компании скейтеров, считавших, что знак «Проезда нет» в этой части крытой парковки к ним отношения не имел.
– Уже кадришь парней, Ливи? – поддразнила ее я.
Ее щеки моментально зарделись, и она спряталась за бетонный столб, скрываясь от обзора.
– Или ты считаешь, что тебя никто не видит?.. О! Тот, в красной футболке, прямо сейчас направляется сюда. – Я выжидающе повернула голову по направлению к компании.
Глаза Ливи на секунду расширились от ужаса, пока она не поняла, что я шучу.
– Заткнись, Кейси! – прошипела она и шлепнула меня по плечу.
Ливи терпеть не могла становиться объектом интереса парней. И тот факт, что за последний год она превратилась в ходячий нокаут с волосами цвета воронова крыла, мало ее утешал.
Я усмехнулась, глядя, как она нервно мнет в руках толстовку. Сестра понятия не имела, какой эффект производила на лиц противоположного пола, и меня это вполне устраивало, раз я собралась быть ее опекуном.
– Продолжай в том же духе, Ливи. Моя жизнь будет намного проще, если ты будешь такой же бестолковой в течение следующих, скажем, лет пяти.
– О’кей, мисс «Спортс Иллюстрэйтед»,[2] – она закатила глаза.
– Ха!
По правде говоря, какая-то часть восторженных воплей тех ослов, возможно, предназначалась и мне. Итогом моих двухлетних интенсивных занятий кикбоксингом стало натренированное тело, которое, в сочетании с темной рыжиной волос и акварельно-голубыми глазами, гарантировало массу нежелательного внимания.
Ливи – пятнадцатилетняя версия меня. Те же ярко-голубые глаза, тонкий нос, бледная – как у ирландских предков – кожа. И только одно характерное отличие – цвет волос. Если их замотать полотенцем, нас можно будет принять за близнецов. Свой блестящий черный цвет сестра унаследовала от нашей матери. Помимо этого, Ливи сантиметров на пять выше меня, хотя я и старше на пять лет.
Да, взглянув на нас, любой, у кого есть хоть какие-то мозги, скажет, что мы – сестры. Но на этом наше сходство и заканчивается. Ливи – ангел. Она не находит себе места, когда плачут дети, извиняется, даже если кто-то толкает ее, волонтерствует в бесплатных столовых и библиотеках. Она оправдывает людей, когда те глупо себя ведут. Если бы она была достаточно взрослой, чтобы получить права, тормозила бы перед каждым сверчком. Я же… Я не Ливи. Возможно, раньше я и была больше похожа на нее. Но не сейчас. Я – клубящаяся грозовая туча, а Ливи – солнечный луч, прорывающийся сквозь облака.
– Кейси!
Я обернулась и обнаружила сестру, широко распахнувшую дверь такси и вопросительно вздернувшую бровь.
– Я слышала, что копаться в помойных баках в поисках еды – это не так весело, как говорят.
Ливи нахмурилась и захлопнула дверь автомобиля.
– Снова автобус. – И она раздраженно дернула свой чемодан через бордюр.
– Неужели? Пять минут в Майами, и ты уже начинаешь показывать норов? В моем кошельке тогда ни хрена не останется, а мы должны протянуть до воскресенья. Хочешь питаться отбросами, Ливи?
И я продемонстрировала ей бумажник.
– Прости, Кейс. Ты права. Просто я не в своей тарелке, – покраснела она.
Я вздохнула и немедленно пожалела, что снова сорвалась на нее. В организме Ливи нет отдела, отвечающего за проблемы с поведением. Да, бывает, что мы часто бранимся, но винить в этом надо меня, и я это знаю.
Ливи – хороший ребенок, всегда им была. Серьезная, уравновешенная, у родителей никогда не возникало необходимости повторять ей что-то дважды. Когда их не стало и нас взяла мамина сестра, Ливи делала все возможное, чтобы стать ребенком образцовым. Я же выбрала противоположное направление. Кардинально противоположное.
– Пойдем, нам сюда – я взяла ее за руку и, сжав ее ладонь, развернула бумажку с адресом.
После продолжительной и напряженной беседы с пожилым мужчиной за стеклянной перегородкой, заставленной играми в шарады (а еще на ней висела карта города с обозначенной карандашом схемой транспорта и тремя обведенными кружочком местами пересадок), – мы все же оказались в городском автобусе в надежде, что все же направляемся не на Аляску.
Я была рада, потому что измучилась. Не считая тех двадцати минут короткого забытья в автобусе, я не спала уже тридцать шесть часов. Я устала, волновалась и предпочла бы проехать остаток пути в тишине, но беспокойные руки Ливи, которые она никак не могла сложить на коленях, быстро свели на нет эту идею.
– Что такое, Ливи?
Она заколебалась и нахмурилась.
– Ливи…
– Думаешь, тетя Дарла позвонила в полицию?
Я протянула руку и легонько сжала ее колено.
– Не беспокойся об этом, с нами все будет в порядке. Они не найдут нас, а если и найдут, то копы для начала узнают все, что произошло.
– Но он ничего не сделал, Кейс. Возможно, он был слишком пьян, чтобы сообразить, что не в своей комнате.
– Ничего не сделал? – Я пристально посмотрела на нее. – Ты забыла этот отвратительный стариковский стояк, который упирался тебе в бедро?
Рот Ливи скривился, будто ее вот-вот вырвет.
– Он ничего не сделал, потому что ты вырвалась и прибежала ко мне в комнату. Не защищай этого старого козла.
Я замечала взгляды, которыми на протяжении последнего года дядя Рэймонд награждал мою повзрослевшую сестру. Милую, невинную Ливи. Если бы он только вошел в мою комнату, я бы оторвала ему причиндалы, и он об этом знал. А вот Ливи…
– Что ж, я просто надеюсь, что они не приедут, чтобы вернуть нас обратно.
Я покачала головой.
– Этого не случится. Теперь я твой опекун, и мне плевать на тупые официальные бумажки. Я тебя не отдам. Кроме того, тетя Дарла ненавидит Майами, помнишь?
Ненавидит – это мягко сказано. Тетя Дарла – «возрожденная» христианка[3] проводила все свободное время в молитве или проверяла, чтобы остальные молились, зная, что только молитва убережет их от адской бездны, сифилиса и незапланированной беременности. С точки зрения тети Дарлы, большие города – это благодатная почва для размножения вселенского зла. Назвать ее фанатиком будет большим преуменьшением. Она поедет в Майами, только если Иисус самолично соберет съезд.
"Десять маленьких вдохов" отзывы
Отзывы читателей о книге "Десять маленьких вдохов". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Десять маленьких вдохов" друзьям в соцсетях.