Его губы прильнули к ее губам, и она оказалась полностью в его власти.

В отличие от редких случаев с другими мужчинами поцелуй Николаса Сент-Джона не стал для Изабель очередным экспериментом. Один краткий миг она боролась с бурей странных, тревожащих чувств, вызванных этим человеком, а уже в следующий он властно завладел ее губами в обжигающем поцелуе, лишив дыхания, всех мыслей и благоразумия.

На мгновение она застыла, наслаждаясь ощущением его губ на своих губах, его ладоней, бережно касающихся лица, его пальцев, едва дотрагивающихся до шеи и поглаживающих щеки, заставляя их пылать. Он крепко прижимал ее к себе, играя губами, посылая по телу волны удовольствия, захлестывающие ее одна за другой. Эта ласка укрощала, завораживала. Он оторвался от ее рта и лизнул нижнюю губу. Его язык был теплым и шершавым, и она изумленно ахнула от нахлынувшего чувства, такого незнакомого и смущающего.

Такого изумительного.

Он снова завладел ее ртом, настойчиво пытаясь проникнуть в него языком, пока она неуверенно не приоткрыла губы. Изабель не знала, что нужно делать. Она боялась пошевелиться, прикоснуться к нему, сделать что-нибудь не так и положить конец его ласкам и удовольствию, которое они дарили.

Похоже, Николас прочел ее мысли, и, легко скользнув в сторону, его губы проложили дорожку по щеке к уху, он ласково зажал мочку зубами, вызвав дрожь удовольствия во всем ее теле.

— Обними меня, Изабель.

Вот почему женщины теряют голову из-за мужчин. Эта головокружительная смесь силы… и беспомощности опьяняла.

Ей не следовало прикасаться к нему. Изабель это знала. Но его слова в соединении с чувственной лаской раскрепостили ее. Она положила ладони ему на грудь и, пробежавшись по торсу, обняла за плечи. Это подстегнуло его, и он, обхватив руками, тесно прижал ее к своему жаркому твердому телу. Откинув голову, он встретил ее взгляд из-под густых ресниц, словно хотел убедиться, что она хочет этого так же сильно, как и он, и снова завладел ее ртом.

Изабель захлестнули незнакомые чувства. Она упивалась движениями его языка, ощущением близости прижимавшегося к ней крепкого тела, его особым запахом. Она начала робко отвечать на его ласки, возвращая поцелуи с невинной страстью, что еще больше возбуждало его. Запустив пальцы в мокрые волосы, она поднялась на цыпочки, чтобы ближе подобраться к его губам. Он позволил Изабель насладиться поцелуем, а затем слегка отстранился, предоставив инициативу ей. Она осторожно провела кончиком языка по его полной нижней губе, и его невольный стон пробудил в ней такое чувственное удовольствие, какого она не испытывала никогда прежде.

Затем он прервал поцелуй, восстанавливая контроль над ситуацией, и, вдыхая ее аромат, пробежался губами по шее туда, где начинается плечо, и нежно куснул, слегка прихватив зубами кожу. Она ощутила новую волну пронзительного удовольствия. Дыхание ее участилось, и она почувствовала, как его губы, касаясь ее горла, изогнулись в улыбке. Изабель и не видя догадывалась, что эта улыбка полна порочного обещания.

Он поднял голову. Его голубые глаза потемнели от полыхающего в них жара. Его губы приоткрылись, и девушка зачарованно смотрела на них, ожидая, что он станет делать дальше.

— Изабель?

Этот оклик вторгся, как нечто чуждое, в ее сознание, и в первый момент она не могла понять, откуда он исходит. Она была полностью сосредоточена на Нике, который отпустил ее и отступил назад, отодвинувшись на возможно большее расстояние. Внезапно ей стало очень холодно без его тепла, девушка ощутила его уход как невосполнимую потерю. Она поднесла руку к губам, словно искала подтверждения тому, что они действительно считанные секунды назад держали друг друга в объятиях.

— Изабель!

Когда Джеймс окликнул ее во второй раз, девушка словно очнулась, мгновенно осознав их местонахождение, сомнительность сложившейся ситуации и их действий. Ее охватило жгучее желание немедленно бежать от стыда через окно снова на крышу. И даже поселиться там. На некоторое время хотя бы. До тех пор пока лорд Николас не уедет.

Но вместо этого она посмотрела на него широко распахнутыми глазами и прошептала:

— Это мой брат.

— Я уже догадался, — сухо сказал он. — Вам не кажется, что следовало бы ему ответить?

— Я… — Он был прав, разумеется. — Джеймс! — отозвалась она, торопливо подбегая к лестнице. — Я здесь, наверху.

— Изабель! Кейт тебя ищет!

Упоминание о конюшем — пол которого мало подходил для этой работы — встревожило Изабель. Она оглянулась на Ника, остро переживая все, что только что произошло между ними, но помня о секретах, которые она вынуждена утаивать от него.

Теперь все значительно усложнялось.

Не зная, что сказать, не представляя, как принято завершать подобные встречи, она выпалила первое, что ей пришло в голову… единственное, что могло облегчить их ситуацию:

— Вы должны уйти.

— И как вы предлагаете это сделать? Спрыгнуть с крыши?

Изабель глубоко вдохнула, отчаявшись обрести хотя бы отчасти ту выдержку, которой она всегда так гордилась.

— Конечно, нет. Можете воспользоваться парадной дверью.

— Как великодушно с вашей стороны, — сказал Николас, но она проигнорировала поддразнивание и начала спускаться с лестницы. Но не успела ступить на вторую ступеньку, как его слова заставили ее остановиться.

— Вы не можете показаться внизу в таком виде.

Она отмахнулась от его слов.

— Все они видели меня в мужском костюме. Так что никто не удивится.

— Я говорю не о вашей одежде, Изабель.

Она оглянулась при этих словах, встретив пронзительный взгляд его голубых глаз, которые видели, судя по всему, так много. Слишком много.

— Тогда о чем?

— О том, как вы выглядите.

Она подняла руку к волосам нервным жестом.

— Что вы имеете в виду? Как я выгляжу?

— Как женщина, которую только что целовали.

Щеки ее мгновенно покрылись густым румянцем. Она прижала ладони к лицу, желая унять жар, затем гордо выпрямилась и самым холодным тоном произнесла:

— Вы должны уехать. Немедленно.

И с этими словами поспешила вниз по лестнице, готовясь мужественно встретить любые невзгоды, которые приготовила ей судьба.

— Что ты имеешь в виду? Что значит: «Они не могут уехать»?!

Кейт отжала свои длинные мокрые волосы и оперлась о дверцу денника одной из двух оставшихся в конюшне Таунсенд-Парка лошадей.

— Только то, что я сказала. Они не могут уехать. Ливень затопил почтовую дорогу. Теперь в город не проехать.

— У них нет выбора! Они должны уехать!

Кейт нахмурила брови на этот отчаянный крик.

— Изабель, я не знаю, чего вы хотите от меня. Я не могу управлять погодой.

— Просто мы должны тщательнее прятать девочек, — сказала Джейн, как всегда практичная, со своего места у входа в конюшню. — Нам приходилось делать это и раньше.

Изабель отвернулась в приступе разочарования и, прижав кулаки к вискам, несколько раз глубоко вздохнула.

Снова обернувшись к женщинам, она смерила их суровым взглядом.

— Лорд Николас не дурак. Он быстро сообразит, что что-то в Таунсенд-Парке совсем не так, как кажется. Его друг тоже. Они заметят, что здесь нет мужчин.

— Надеюсь, они будут слишком заняты, чтобы обращать внимание на недостаток слуг, — заметила Гвен, водя пальцем по изгибу седла, висевшего на дверце неиспользуемого денника. — Они не видели многих из нас… мы можем просто спрятать девочек и… ну, будем надеяться на лучшее! — закончила она с улыбкой, что ничуть не утешило Изабель.

— Семь лет ты охраняешь девочек и само существование Минерва-Хауса, и твое решение — надеяться на лучшее? — Гвен радостно кивнула, и Изабель с подозрением прищурилась. — Чему ты так радуешься?

Гвен открыла рот, чтобы ответить, но не успела произнести и слова, как Кейт разразилась громким — и явно притворным — кашлем. Рот Гвен мгновенно закрылся. Она покачала головой и отвела взгляд. Джейн подошла и погладила длинную морду ближайшей лошади. Лара, похоже, целиком сосредоточилась на одной из своих лайковых перчаток. Кейт задумчиво разглядывала потолок конюшни.

Что-то явно было не так.

Изабель переводила взгляд с одной женщины на другую.

— В чем дело?

Когда никто не ответил, она попыталась выяснить это снова.

— Вы никогда ничего от меня не скрывали. Что случилось?

Гвен больше не смогла сдерживаться.

— «Жемчуга и мантильи», — подчеркнуто произнесла она, — утверждают, что самый верный способ привлечь интерес лорда — это держаться с ним рядом! А что может удержать его рядом лучше, чем добрый ураган с ливнем, который не собирается утихать в ближайшее время? Да ведь нам даже не пришлось изобретать способ удерживать вас в его мыслях! Природа сделала это за нас!

Изабель удивленно подняла брови.

— И вы полагаете, что я жажду привлечь интерес этого мужчины? Единственное, чего я хочу, — это чтобы он проявил интерес к моей коллекции! — Снова обратившись к Кейт, она сказала: — Действительно нет никакой возможности отправить их в Данскрофт?

Кейт отрицательно покачала головой:

— Ни малейшей. Думаю, что дорога станет проходимой только к утру, если дождь прекратится ночью, но я бы не отправила лошадей в такую погоду — тем более чужаков, не знакомых с местностью.

— Скорее всего, — вступила в разговор Лара, — теперь у наших гостей появится дополнительное время для работы в студии! Возможно, такой поворот событий значительно ускорит весь этот процесс!

Изабель сильно в этом сомневалась.

— И вы упустили самый важный момент, — добавила Джейн.

— Какой?

— Пока дорога затоплена, нам не угрожает визит виконта Денсмора.

Изабель обдумала эти слова. Джейн не ошиблась. Конечно, неотлучное пребывание лорда Николаса в Таунсенд-Парке не входило в их планы, но появление сэра Денсмора было бы еще хуже.

— Может быть, лорд Николас сможет сообщить нам что-нибудь о виконте? — Громкий шепот Гвен эхом разнесся по конюшне.

— Я бы предпочла не посвящать лорда Николаса в наши трудности, — сказала Изабель. — Достаточно скверно уже и то, что мы с ним столкнулись.

Особенно для нее.

— Похоже, они славные люди, — заметила Лара и сразу привлекла всеобщее внимание.

— В самом деле? — спросила Гвен.

— Ну, я совсем не много времени провела с лордом Николасом… — уклончиво сказала Лара, — но мистер Дурукхан… кажется, очень обаятельный мужчина.

— Обаятельный, — повторила Кейт.

— Да. Обаятельный. Ну, скажем, довольно милый. Достаточно хорошо воспитанный по крайней мере.

Все озадаченно уставились на Лару и некоторое время молча смотрели, пока она не отвернулась, переключив внимание на одну из лошадей, прибывших вместе с героями их обсуждения. Это выдало ее с головой, и женщины многозначительно переглянулись, довольные, что их подозрения подтвердились.

— Лара, — спросила Изабель, радуясь возможности отвлечься от собственных неприятностей, — неужели этот гигант удостоился твоей благосклонности?

Та обернулась, глядя на них широко раскрытыми глазами.

— Я этого не говорила.

— Вам и не нужно было говорить, — заметила Кейт. — Все сказал румянец на ваших щеках.

И это действительно было так. Увидев, как Лара открыла было рот, но тут же его закрыла, Изабель сразу поняла, что переживает ее кузина. Она по опыту знала, каково это — потерять голову из-за мужчины, которого встретила всего день назад.

— Я слышала вчера, как лорд Николас называл его Рок, — сказала Кейт.

Лара немного подумала, а затем произнесла:

— У него добрые глаза.

Изабель усмехнулась при таком описании огромного турка, невольно задумавшись, много ли потребуется времени их гостям, чтобы околдовать всех женщин в этом доме. Ведь они разительно отличались от тех мужчин, с которыми привыкли иметь дело обитательницы Минерва-Хауса. Оба были очень привлекательны. И умны.

Не говоря об умении неподражаемо целоваться.

Нет. Она не будет останавливаться на положительных качествах этого мужчины, чтобы сохранить хотя бы подобие здравомыслия. Пока Николас находится в Минерва-Хаусе, угрожая погубить все, ради чего она трудилась так долго, ей следует помнить только его невероятную заносчивость, дерзкие выходки и абсолютно недопустимое поведение на чердаке.

Ее опыт общения с мужчинами был весьма скромным. Кроме городских лавочников и викария, она не видела почти никого из представителей противоположного пола — в особенности неженатых заносчивых лондонцев с широкими плечами, крепкими как сталь руками и проницательными глазами невероятной голубизны.

Она вела замкнутую жизнь, избегая богатых обаятельных красавцев из высшего общества, прожигателей жизни, притягивавших к себе взоры всех окружающих женщин искусно завязанными галстуками и обольстительными улыбками. Мужчин, получавших удовольствие, лишая других счастья.