– Гордая. И хочет сохранить семью. А тебе я скажу следующее, – Люда выпятила подбородок, что являлось признаком волнения, – мне тоже не нравятся ваши отношения, но на то они и ваши, чтобы вы сами все для себя решили. Однако ты спрашиваешь меня, я отвечу. Вы с Граниным сейчас проходите еще один этап. Вы выбираете удобный для всех способ существования. И сейчас неизбежны ссоры. А еще он будет теперь хвалить свою жену. И подчеркивать свою верность дому. Это тоже естественно. Он же носитель комплекса вины. Похоже, его жена тоже неплохой стратег.

Новая информация оказалась прямо-таки откровением для Абрикосовой. Зоя призадумалась…


Теперь они стали чаще спорить и ссориться.

– Слушай, давай куда-нибудь поедем? На дня три-четыре. В конце концов, просто на выходные, – предложила как-то Зоя Гранину. Ей теперь до смерти хотелось насладиться триумфом. Захотелось когда-то забытых вечерних платьев, каблуков, общества, ресторанов. Зоя должна была как-то вознаградить себя за аскезу в начале романа.

– Не думаю, что это получится, любимая! – очень твердо произнес Гранин в ответ. В голосе его прозвучали решимость и определенность. Вообще, Гранин поменялся – причем за довольно короткий срок. В нем не было больше нерешительности, заискивания. Тон его стал ровным, спокойным, без сюсюкающих нот. Казалось, что он расправил плечи, отстояв свои отношения с Зоей. Невольно это его довольство собой сказывалось на манере их общения.

– Зоя, сколько раз я говорил, что не надо столько готовить, – как-то раз принялся выговаривать он Зое. – Я не признаю, когда много едят. Сам ем немного…

Зоя выслушала это молча, не рассердилась, но поняла, что ей теперь очень не хватало того, начального «придыхания», нежной осторожности, неуверенности, особой ласки, которые звучали в его словах, обращенных к Зое. Гранин стал себя вести как самец, за которого борются сразу две самки, а он волен выбрать любую из них. Появилась в нем эдакая снисходительность, покровительственный тон и иногда менторство.

– Так почему же мы не можем куда-нибудь поехать? – повторила свой вопрос Зоя.

– Каникулы, у моих детей каникулы. Я беру отгулы, чтобы провести с ними время.

– А-а-а, – протянула Зоя, – да, каникулы – это серьезно!

Гранин помолчал, потом повернулся к ней и мягко произнес:

– Зоя, ты же знала, на что идешь, вступая со мной в определенные отношения. Ты же знала, что у меня дети, и должна понимать, что с этим никто ничего никогда не сможет поделать?

– Дорогой, – отмахнулась Зоя, – я не ставлю под сомнение твои отцовские чувства.

Она тем не менее знала, что Гранин прав, но как он мог так говорить об их отношениях?! Как он мог намекнуть, что именно ей эти отношения были нужны, что это она сделала все, чтобы они были вместе. Или Алексей забыл, как оборвал ей телефон, звоня каждый час? Какие слова он говорил, каким тоном! Да он просто маньяком выглядел тогда! «Стоп! Да, конечно, все сделала я. Он прав. Если бы не моя изворотливость, не сидел бы он сейчас в моей гостиной!» – подумала Зоя и улыбнулась.

– Алеша, я меньше всего хочу, чтобы страдала твоя семья, – покладисто проговорила она. – Конечно, занимайся детьми. А потом, как-нибудь, мы с тобой съездим.

На лице Гранина появилось удовлетворение:

– Да, ты должна понимать, это же очень серьезно!

«Господи, да заткнись ты! Иначе я тебе припомню, как ты все это время думал о детях! И о семье!» – неожиданно зло подумала Зоя, но, снова улыбнувшись, сказала:

– Дорогой, доберешься сам сегодня. У меня разболелась голова, не хочу за руль садиться.

Гранин уехал, а Зоя расплакалась. Слезы были злыми и беспомощными – так хотелось вернуть то самое сладкое, тревожно-упоительное время начала романа! Когда мужчина так покладист, так настойчив, так пылок! Очень хотелось, чтобы это продолжалось вечно, но…


– Зоя, не будь ребенком! Это нормальное течение событий – не он тебя завоевал, а ты борешься за него. Ты ужом вывернулась, но вы вместе, – Соня, которая, как и предсказывала Люда, очень переживала из‑за своей несдержанности и целый месяц пыталась объясниться с Зоей, теперь усердно успокаивала подругу.

– Но ведь он стал больше времени со мной проводить! – воскликнула Зоя. – Мы ведем нормальный образ жизни постоянной пары – обеды, кафе, кино, театры и даже знакомые, – мы были вместе на дне рождении его друга.

– Много, не поспоришь, но все равно это уже другой этап – у вас появилось время и причины для недовольства друг другом. Да и он уже очень уверен в своих силах. Тебя завоевывать больше не надо.

– Как все примитивно, Соня!

– Да, – просто ответила Соня, – а еще наступает момент, когда человек устает от вечного напряжения. От скандалов дома, от ссор, от вынужденного вранья. И тогда он устанавливает дистанцию, а иногда раздражается на того, из‑за которого все это приходится терпеть. Зоя, это может быть усталость, обычная усталость.

– И к тому же вместо вечной новизны порой хочется старых привычных действий, – обреченно вздохнув, произнесла Зоя.

– А еще есть угрызения совести… – Люда с сожалением посмотрела на Зою, которая вступала в самый сложный этап отношений – именно сейчас решался вопрос, будут они с Граниным вместе или расстанутся, превратив страсть в обычную интрижку с участием его детей и жены.


Зоя к школьным каникулам подготовилась хорошо – она составила огромный список мероприятий, которые пройдут в Москве. Галочкой пометила наиболее интересные, указала цены на билеты.

– Господи, если бы в наши дни такое было! – весело сказала она, передавая список Гранину.

– Спасибо, – поблагодарил Алексей, – ты, как всегда, продумала все до мелочей.

Любовник ее похвалил, но Зое почудилась в его словах снисходительная барственность.

– Да, любимый, каникулы для детей – самая лучшая пора, – голосом аниматора оттарабанила Зоя.

Они попрощались, словно расставались на месяц.

– Зоенька, звонить буду по мере возможностей – дети, сама понимаешь! – заранее предупредил Гранин.

– О чем речь! – с трудом улыбнулась Зоя.

На следующий день она уехала в Питер. Ранним утром села в такси, проехала по спящему городу, выпила кофе на вокзале и поняла, как устала за эти два с половиной года. Устала от вечного напряжения, оглядки на чужие обстоятельства, неусыпного шпионского внимания к собственным словам и поступкам. Она устала сочетать свою жизнь с чужой и с жизнями тех, кто так или иначе касался ее. Зоя впервые за много месяцев не думала, что в этот момент делает Гранин, куда едет, чем занят, почему не звонит. Она вообще ни о чем не думала. И состояние ее было похоже на состояние человека, который впервые за долгое время вышел из дома и с удивлением обнаружил, что жизнь за порогом гораздо привлекательнее уютного затворничества.

Зоя ехала в Питер. Она не собиралась возвращаться в Москву к концу каникул. «У меня тоже могут быть планы. И они не должны зависеть от обстоятельств семьи Граниных!» – дала она себе установку.

Питер был хорош, несмотря на толпы школьников. Хорош он был студеным ветром, свободным временем, которое предоставлял отпускникам вроде Зои. Этот город отвлек ее от жесткого графика личной жизни и вернул ее самой себе.

Через четырнадцать дней Зоя вернулась из Питера. В глубине души она ждала звонка от Гранина и хотела его увидеть, но если этого бы не случилось, это не стало бы трагедией. Так, по крайней мере, ей казалось.

Гранин ей не позвонил. Ни одного звонка после окончания каникул тоже не было.


Гранин не позвонил, ни когда закончились каникулы, ни позже. И Зоины дни превратились в бесконечную скользкую жижу, которой не было конца. «Январь. Бесконечно стылый месяц. Все праздники позади, ничего впереди, и о весне даже не думается. А что – весна? Ну, был бы сейчас март или апрель? И что? Все равно я одна и он там в своем доме со своей семьей. И что мне весна, если я одна?» – думала Зоя каждое утро, затемно уезжая на работу. Телефон предусмотрительно лежал рядом на пассажирском сиденье, радио в машине было выключено. Зоя ждала звонка, но надежды не было, а было разочарование собой. «Я глупа. Надо было давным‑давно выйти замуж, растить детей и плевать на всякую там любовь. Зачем я кого-то ждала, что-то искала?»

– Зоя Петровна, вас главврач вызывает…

– Зоя Петровна, продлите процедуры…

– Зоя Петровна, это вам, вы мне очень помогли…

Шли дни, дома ее встречала тишина, телефон молчал, а если и звонил, то Зоя, не обнаружив номер Гранина, только злилась, а иногда и вовсе не отвечала.

– Зоя! Я тебе звоню три дня! Что случилось?! – однажды вечером у подъезда ее встретила Люда.

– Я не снимаю трубку… – честно призналась Зоя.

– Помешалась? Ну, то есть любовь окончательно отбила ум?! – Люда рассвирепела от такого признания. – Ты бы нас обзвонила и предупредила, что у тебя очередное обострение.

– Люда! Он не звонил почти месяц!

– А должен?

– Это ты с ума сошла! – закричала Зоя. – Если люди встречаются три года, потом у одного из них случаются школьные каникулы и он не может разговаривать, то после этих четырнадцати дней, по-моему, положено позвонить! Хотя бы для того, чтобы сказать, что впредь делать этого не собираешься!!!

– Логично, – согласилась Люда, – а самой позвонить?

– У нас это не принято, – ответила Зоя.

– То есть как? – удивилась подруга, хотя Зоя несколько раз, пусть и невнятно, обмолвилась об этом.

– Рядом может быть жена, – сейчас пояснила она. – Я никогда ему не звоню, пока он сам не позвонит и не скажет, что свободен, рядом никого нет. Они же не только вместе живут, они и работают в одном здании, на одном этаже!

– Ах да! – Люда вспомнила, что действительно что-то такое Зоя рассказывала.

– Ну да! – всплеснула руками Зоя. – И я теперь боюсь сама звонить. Как бы хуже не сделать!

– Ну, куда уж хуже! – усмехнулась Люда.

– Да, – горестно согласилась Зоя, – и даже нет повода никакого, праздника, чтобы поздравить, так сказать… Только вот Татьянин день…

– А что, передашь поздравления его жене. Она же Татьяна, ты говорила! – съязвила Люда.

– Тебе хорошо. У тебя так все просто. – Зоя даже не рассердилась на подругу.

– Откуда тебе знать, – Люда неожиданно стала серьезной, – наверное, Соня права – сколько веревочка ни вейся, а в загс идти положено.

– Ерунду говорит Соня, – замотала головой Зоя. – Никто не знает, как положено и как надо. Все зависит от случая…

– Зой, ну твой Артур тоже взял и перестал звонить. И приезжать. Может, этот самый образец мужественности в морском кителе тоже так бросает женщин?

– Они не похожи, чтобы поступать настолько одинаково, – вздохнула Зоя.

– Они – мужики. А мужики выяснять отношения не любят.

– Люда, а знаешь, что сейчас меня больше всего злит? – Зоя вдруг оживилась.

– Что?

– Меня злит, нет, просто бесит то, что я научила его жить! Понимаешь, заново научила жить. Я его натаскала как собаку на нужный след. Я насильно заставила зарабатывать деньги на личную жизнь. Не семью обкрадывать конфетками и яблочками, а честно заработать и потратить на любимую женщину. Я научила его одеваться. Нормально, не так, чтобы вороны пугались, а так, чтобы обращали внимание женщины. Я заново научила его сидеть в кафе. Просто сидеть в кафе, разглядывать людей, болтать о пустяках, и не только. Он же официанта стеснялся, не знал, сколько на чай положено давать.

– Ну, брось ты это… – словно услышав что-то лишнее, махнула рукой Люда.

– Я серьезно, – нахмурилась Зоя. – Я заставила его понять, что в этой жизни что-то может решать и он сам. А не жена, которая выдает два бутерброда на обед. Я заново его обучила жизни. И теперь он этой жизнью будет жить с другой.

– Зоя, а ему надо это было? – пристально посмотрела ей в глаза Люда. – Может, это для тебя было важно – поклонник, который вписывался в ряд похожих.

– Может. Может, и так. Но только отчасти. Как сказала Соня – «категорически женат»? Вот. «Категорически» в его случае обозначало, что воля, мозг, желания – все было чужое, не его. Жены. И неужели ей самой не противно с таким мужиком жить? Неужели ему самому не стыдно быть таким?

– Удобно. А мужчины любят комфорт. – Люда внимательно посмотрела на Зою: – Хорошо, что я к тебе заехала. Полезная беседа получилась. И правильно, что я замуж не спешила, а своего Макса встретила, когда ему было хорошо за сорок. И вдовец опять же… Это многое в мужчине меняет. Хорошо, очень хорошо! Потому что у меня на этот ликбез нервов и сил точно не хватило бы.

– Это если бы не любила… – прикрыв глаза, вздохнула Зоя.

– А ты Гранина любишь?

– Люблю, – кивнула Зоя. – Раньше думала, что так, увлечение.

– Беда, подруга, – констатировала Люда. – Надо что-то делать. Только не спеши. Не торопись. Ты осторожней, может, там у них в семействе что-то случилось? Мало ли…

Люда осталась у Зои до позднего вечера, они чаевничали и вспоминали все, что было в их жизни. И казалось, что раз прошлое не выглядит таким страшным и тягостным, раз сейчас они сидят друг против друга, то и теперешняя история будет иметь свой не самый плохой конец.