Антон Гранин был человеком самостоятельным. Если ему надо было решить какую-то проблему, он не ждал помощи родителей. Они были заняты, да и воспитывали детей просто: все, что можешь сделать сам, – делай сам. «Семейство три «А», – шутили все вокруг, – отец Алексей, сын Антон, дочь Анна». Только мать Татьяна стояла особняком. Впрочем, и не только по части имени. Родители много работали, много ссорились, но тем не менее в доме жизнь все равно кипела – то дачу строили, то машину покупали, то совместно планировали отпуск. Антон не очень понимал суть материнских претензий, только всегда находился на стороне отца. В его представлении отец был не только мудр и справедлив, но еще и чрезвычайно терпелив. Своим пятнадцатилетним умом и опытом Антон это уже очень хорошо понимал. Достаточно сказать, что, как только мать начинала говорить этим своим небрежно-ехидным тоном, в котором было столько неясных намеков, отец начинал улыбаться и очень спокойно пытаться сменить тему. Иногда он осторожно отшучивался, переводя все это в легкий спор. Удавалось это ему редко, но попытки он не оставлял, упрямо пытаясь не дать расшататься семейной системе. Мать чувствовала, что дети на стороне отца, и была с Антоном строга.

В детстве Антон тяжело переживал размолвки родителей, став же старше и словно замкнувшись в себе, он почти не обращал на них внимания.

Как бы то ни было, их семья была беспокойной, с вулканами, которые готовы были в любой момент ожить, но в целом жизнь могла показаться вполне благополучной.

В последний год все изменилось. Антон это почувствовал, по обыкновению постарался защититься невмешательством и невниманием, но это не получилось. В доме появилось напряжение, которое почти не спадало. Это были уже не эпизоды размолвок. Это был открытый конфликт, открытое недовольство. И бросалось в глаза, что отец больше не старается загасить конфликт. Наоборот, своим молчанием, отчуждением он как бы подчеркивал неприятие того, что говорила мать. Антону это не понравилось – отмахнуться от родительских ссор не получалось, из‑за них казалось, что нет тыла, каким раньше казался дом.

– Брось, что тебе! Ушел в школу – и нет тебя весь день. Ты же их не видишь! – говорил ему его друг.

Но Антона это не утешало, ему хотелось, чтобы в семье было нормально. Чтобы тон матери был хоть иногда мягок и ласков, чтобы отец не сбегал при каждом удобном случае курить на балкон, чтобы за столом велись разговоры. Но этого теперь не происходило. И хотя мать с отцом по-прежнему каждое утро уезжали вместе и возвращались вдвоем, было понятно, что между ними произошло что-то серьезное.

Заболел Антон нарочно. На самом деле сначала он чувствовал легкое недомогание, покашливал, потом появился небольшой насморк. В доме никто не обратил на это внимания, и он обрадовался – хуже нет, все эти домашние припарки. Но через неделю, когда он перестал спать, Антону стало обидно – мать и отец, по-прежнему находившиеся в тихой войне, не обращали на него никакого внимания. Да и на сестру тоже.

– Мам, что от насморка можно в аптечке взять? – как-то спросил он.

– Поищи, там капли были, – ответила мать, потом бегло посмотрела на сына и произнесла: – Да вроде бы ничего особенного… Не нужны тебе капли, все равно неделя насморка обеспечена. Или у тебя контрольная по физике? Но в любом случае иди в школу, нечего долги множить.

У Антона не планировалось контрольной и долгов не было, а оценки приличные. Но он знал эту манеру матери быть строгой и подозрительной «на всякий случай». Он знал этот тон, который раньше был адресован отцу, но теперь все чаще и чаще перепадал и ему. Антона так задели слова матери и ее тон, что он прогулял два вечера без шапки. Результатом была высокая температура и гайморит. Теперь мать его отругала:

– Завтра иди в поликлинику, прямо с утра. И никуда больше не заезжай.

– Могли бы тебя до поликлиники довезти, – прокомментировала сестра Анна. Она была на год старше брата. И в семье ее положение было более сложное. Анна отвечала за каждодневный быт, и раздражение матери выливалось на нее чаще, чем на Антона.

– Ты чем там занимаешься?! Иди помоги! – раздалось в этот момент из кухни. Мать Антона и Анны терпеть не могла, когда кто-то ничего не делал.

Уже на кухне она сделала замечание дочери:

– Не умничай! Он в состоянии сам доехать до поликлиники. А у нас с отцом завтра очень важные дела. Деньги пока мы зарабатываем, а не вы. И в Грецию ты хотела летом поехать, и Антон просил купить скутер. А не отец. И за поликлинику, в которую он завтра поедет, платят у нас на работе. Не будет работы – не будет этой поликлиники.

Мать была права, Аня ничего не сказала, но строгость и резкость тона обижала.

На физиотерапию Антон напросился сам. На приеме у терапевта он объяснил все про предстоящие контрольные:

– Мне нельзя долго болеть и много пропускать. Я буду в школу ходить и в поликлинику. Мне когда-то прогревание делали.

– Конечно. – Врач нечасто встречал таких сознательных пациентов в возрасте пятнадцати лет. Обычно они просили справку об освобождении от занятий и чтобы она была бессрочная.

Несколько процедур Антону не помогли. Облегчение было небольшое, временное. Он теперь жалел, что запустил насморк, гуляя больным.

– Слушай, что-то совсем худо! – пожаловался он сестре.

– Если завтра лучше не станет, сходи еще раз к терапевту, – посоветовала Аня.

Поэтому, встретив в физиотерапии красивую ласковую женщину, Антон обрадовался. Через пять минут разговора он понял, что его насморк волнует ее по-настоящему. «Хорошая тетка. Может, действительно не гайморит? А аллергия на что-то?!» – думал он по дороге домой.


Зое понадобилось всего два дня, чтобы устроить консультацию у известной Касьяновой.

– Светлана Ивановна, посмотрите мальчика. Давно болеет, ходит на процедуры к нам, но мне кажется, что у него аллергия. А тогда процедуры делать нельзя. – Зоя улыбалась, а в интонации ее голоса слышалась просьба.

– Посмотрю, пусть приедет утром, к девяти. Я постараюсь его до всех записанных на прием посмотреть! – кивнула Касьянова и добавила: – Зоя, вы такая милая и такая добрая, что я не могу вам отказать.

Зоя и вовсе расцвела – она любила, когда ее хвалили так безыскусно.

Вечером, когда Антон Гранин пришел на процедуру, Зоя поинтересовалась:

– Как ты дышал вчера?

– Так же, – пожал плечами мальчик.

– Лучше не стало?

– Нет.

– Ясно, несколько сеансов погоды не делают, но все же обычно наступает хоть небольшое облегчение. Я договорилась, вот тебе направление, завтра в девять, ни минутой позже, в кабинете тридцать два на третьем этаже.

– Мне в школу… – попробовал возразить Антон.

– Подождет школа, здоровье важней, – строгим голосом прервала его Зоя. – Я подойду к этому времени, прослежу, чтобы тебя пустили. Ты идешь вне очереди, я договорилась с врачом.

– Спасибо, я обязательно приду, – пообещал Антон.

– Я буду ждать тебя там. Мне тоже надо с врачом поговорить о тебе. Понимаешь, если это аллергия, то прогревание может только навредить.


Доктор Светлана Ивановна Касьянова была въедливой, дотошной и слегка занудной. Обследовав Антона, она назначила кучу проб на самые разные, распространенные и редкие аллергены.

– Не затягивай, у тебя такой возраст, когда болячка либо проходит, либо превращается в хроническую. Поэтому диагностика в первую очередь, лечение во вторую. Ты понял? – строго спросила Касьянова.

– Да, – кивнул Антон.

– Ну и отлично! – кивнула Светлана Ивановна. – Теперь главное. Мне надо понимать, как у твоих родных обстоят дела с аллергиями. У тебя ведь сестра есть?

– Да.

– Вот бы и с ней хорошо поговорить.

– Я скажу ей и родителям, – пообещал Антон.

Наконец Касьянова отпустила парня. И позвала Зою.

– Зоя, там надо срочно разбираться, – деловито начала она. – Они у нас по полису?

– Да, вся семья.

– Хорошо, только надо узнать, возможны ли обследования по нашему профилю. А еще, скажу тебе по секрету, есть специальная программа по выявлению аллергических заболеваний и профилактическая борьба с их проявлениями. Программа Минздрава. Конечно, чтобы туда войти, надо постараться. Я тебе кое-какие наводки дам, может, у тебя и получится. Это сын твоих знакомых?

– Нет! – Зоя покраснела. – Мне моя Ира, заместительница, о нем сказала. Говорит, ходит к нам, а улучшений нет. Мне жалко парня стало…

Зоя приврала, но не почувствовала никаких угрызений совести. Она врала не из‑за себя, а из‑за ребенка. И не важно, что его фамилия была Гранин.

– Кстати, – добавила Касьянова, – там еще сестра, запиши ее ко мне. Парню я сказала, но боюсь, забудет.

– Может, с родителями связаться? – предложила Зоя, и в груди ее захолодело.

– Погоди, – остановила ее Касьянова, – пока ничего такого нет. Я посмотрю девочку. Ты узнаешь о программе, а вот потом и с родителями свяжемся. Там же пробы надо будет делать, а это уже серьезно.

Прошло две недели, за которые Зоя поставила на уши весь горздрав. Рыжую энергичную красавицу с милой улыбкой и хваткой бульдога в эти дни встречали во многих кабинетах. Результатом этого рейда, а также долгого ужина с представителем одной французской фармацевтической компании, которая была основным спонсором программы по исследованию аллергических реакций у детей, и было включение Анны и Антона Граниных в данную программу. Отвязаться от весьма обаятельного француза было легче, чем решиться позвонить Граниным‑родителям. К этому моменту Зоя вполне познакомилась с сестрой и очень хорошо изучила брата.

Сестра была очень взрослой – становилось ясно, что на ее плечах лежит ответственность за быт в доме Граниных. Эта серьезность несколько портила ее. Внешность девушки была неброской, а потому некоторое оживление ее бы только украсило.

– Почему вы с нами столько занимаетесь? – серьезно спросила она Зою. В тоне чувствовалась подозрительность.

– Полагается так. Порядки такие, – сурово ответила Зоя, чтобы не афишировать свою заинтересованность.

– С чего бы? Это же не детская поликлиника. Это там возятся. У вас поликлиника платная. Здесь все иначе, – не унималась Анна.

– Послушай, – нахмурившись, посмотрела на нее Зоя, – такой порядок. Вам карту никто на руки не даст. Поликлиника ее обязана пересылать. Но это долго. Можно не успеть с документами. Поэтому аллерголог Касьянова попросила меня помочь. Иначе все будет напрасно, и в программу вы уже не войдете.

– А может, нам туда и не надо?

– Может, и не надо. Только отчего у твоего брата нос заложен уже месяц и он почти не дышит по ночам? Может, тебе и не надо, а ему нужно.

– Родители отнеслись к этому недоверчиво, – призналась девушка.

– Это их право, пусть откажутся, – тут Зоя разозлилась, – пусть позвонят главврачу, пусть скажут, что они отказываются от бесплатного обследования, которое им предложило учреждение здравоохранения. Но для начала пусть покажутся в поликлинике. Хоть раз! А не посылают ребенка одного. Кстати, они тебе поручили сказать мне, что не доверяют?

– Мне ничего не поручали, я только слышала разговор…

– Ок, завтра я свяжусь с вашими родителями. Вернее, доктор Касьянова свяжется. Она очень известный специалист, вот пусть и объясняет, как надо поступить, чтобы не было астмы.

– Почему – астмы?

– Это разговор не для детей. Все расскажут родителям. – Зоя демонстративно замолчала.

– Анька, прекрати, – оборвал сестру Антон, – что ты выдумываешь, я слышал, как мама разговаривала с врачом. Она согласилась, что нам надо пройти обследование.

Зоя вдруг обрадовалась, что Касьянова уже связалась с Граниными. Конечно, сопровождать детей представители поликлиники были не обязаны, Зоя вызвалась сделать это по собственной инициативе, и хорошо, что родные об этом знают.

После этого разговора отношения смягчились. Зоя, Антон и Аня потихоньку начали вести разговоры.

– Анна, ты после колледжа в институт пойдешь? – Зоя пыталась разговорить девушку. Было понятно, что та почти не общается с ровесниками – потому что много работает и выполняет по дому фактически всю работу.

– Она у нас обидчивая, – рассмеялся Антон, – и поэтому никуда после колледжа не пойдет.

– Почему? – удивилась Зоя.

– Анька хотела стать парикмахером. Потом актрисой. Потом хотела учиться рисовать. Потом – шить. Она сама не знала, чего хотела. Мама сказала, что ей надо заняться делом. Чтобы деньги зарабатывать.

– И ты пошла в этот колледж?

– Да, – кивнула Аня, – но в институт не пойду. Стану на дом халтуру брать, с моей теперешней профессией халтура у меня всегда будет.

– Твоя профессия связана с компьютерами, правильно я поняла? – Зоя внимательно посмотрела на Аню. «Несчастный ребенок! – подумала она. – Мало того, что дома пашет, что нигде не бывает, так ей еще и какую-то мужскую профессию уготовили». – А если серьезно, ты кем хочешь быть? – спросила Зоя.