– При этом, чтобы его увидеть, она неслась с работы на другой конец Москвы. Из‑за пяти минут. – Люда покрутила пальцем у виска.

– Да-а-а-а… – озадаченно протянула Соня, – это что же такое?

– Девочки, я не знаю, – укладывая мокрые бумажные платки в рядок, призналась Зоя. – Но я без него жить не могу. Понимаю, что ерунда. Что глупость. Или обман. Или еще что, но жить не могу. Мне надо, чтобы он был, звонил, разговаривал. Чтобы желал доброго утра и спокойной ночи, спрашивал, не забыла ли я зонт и в каких туфлях вышла на улицу. Я привыкла и без этого не могу.

– Зойка, это не очень нормально. Хотя и понятно. Мужики забыли, как разговаривать надо. Они же что – «привет, пока, бабки, смотаемся, заскочу». Они же разучились говорить больше трех слов подряд. Так что тебя понять можно… – Соня вздохнула и как-то обреченно посмотрела на свое отражение в стеклянной дверце шкафа.

– Правда? – Зоя с надеждой посмотрела на Соню.

– Что ты ей голову морочишь! – Люда вскочила со стула. – Кто он, какая у него семья, чего он добивается? Ничего не известно! Может, аферист, заодно со своей семейкой. Зойка у нас богатая, с квартирой и шубами…

– И это не исключено. – Соня теперь уже внимательно и серьезно смотрела на подруг.

– И что мне делать?

– Так, пойдем самым неприличным путем, – решительно произнесла Соня, – я позвоню одному человечку и наведу об этом капитане справки. Он же военный?

– Я так и не поняла. Знаю, что капитан. В форме ходит. И командовал судном, которое называется «Морской».

– Корабль? – уточнила Соня.

– Да какая разница?!

– Тоже верно. – Соня не могла не согласиться. – Что еще знаешь?

– Почти ничего. Женат. Дети есть. – Зоя замялась. – Соня, неудобно о нем что-то там узнавать. Вроде бы я выслеживаю, вынюхиваю.

– Ну да. А попасть в лапы маньяка – удобно. И даже интересно, – Люда отмахнулась от Зои: – Соня, узнавай, что можно. Зойку мы не переделаем, она упрямая, будет страдать, сколько сможет. Но хоть мы будем уверены, что это не криминал какой.


Пока Соня занималась неблаговидным, по мнению Зои, делом, Гранин два раза назначал свидания. Но делал он это так странно, что ни одна из встреч не состоялась. Например, он утром позвонил Зое и сообщил:

– Любимая, я буду в районе Китай-города, там у нас встреча с руководством. Сколько будем заседать – не знаю. Но в пять я уже свободен. Скажи, у тебя там никаких дел нет?

«Ну, конечно, у заведующей физиотерапевтическим отделением, которое находится на Арбате, дел на Китай-городе просто полна коробочка!» – подумала с сарказмом Зоя, но вслух радостно воскликнула:

– Да, не волнуйся, я приеду пораньше и подожду тебя. Зайду в кафе и буду тебя к пяти ждать!

Назвав одно из симпатичных ей кафе, Зоя вдруг поняла, что ее восторг и готовность по поводу возможной встречи не очень приличны, и деловито добавила:

– Кстати, заодно в аптеку нашу на улицу Архипова зайду. Давно надо получить препараты. А то никак не соберусь. Как удачно все складывается.

– Да, дорогая, тогда я тебе позвоню, – вроде бы подтверждал встречу Гранин.

За оставшиеся до встречи четыре часа Зоя успела в парикмахерскую, сделала маникюр и поставила набойки на туфли. Ровно в половине четвертого, оставив вместо себя Иру, она поехала на Китай-город. Там помотала себе нервы, пытаясь поставить машину, потом долго ждала, пока освободится хоть столик в кафе, который она выбирала придирчиво – ей надо было, чтобы они с Граниным сидели в уюте и интиме. Чтобы не было ушей и глаз – все-таки у них свидание и так много надо сказать друг другу. Наконец она решила все проблемы, заказала чай и стала ждать звонка.

В пять никто не позвонил. В шесть тоже. В семь раздался один сигнал, Зоя увидела, что определился номер Гранина, но тут же послышались короткие гудки. Зоя по-прежнему Алексею не звонила, но сейчас решила нарушить правило. Набрав его номер, Зоя подождала секунду и услышала, что данный абонент недоступен. «Леша выключил телефон», – обреченно подумала она и стала собираться домой. Нельзя сказать, что она была в отчаянии от случившегося. В их странных отношениях было много чего удивительно-неприятного и непонятного. Сейчас, допивая холодный и горький чай, Зоя Абрикосова почувствовала только усталость. «Ладно, посмотрим, на сколько меня хватит. И еще послушаем Соню. Она же должна про него хоть что-то узнать!» – думала Зоя, пробираясь по забитому машинами центру.

Чем дольше Соня «занималась» Граниным, чем больше проходило времени, тем беспокойнее становилась Зоя. Только сейчас она, человек, о котором, делая комплимент, англичане скажут, что он «full of common sense», то есть полон здравого смысла, только сейчас она поняла, что повелась на обычные слова. Что она даже не задумалась, что за ними может стоять. Что она не удосужилась сопоставить слова и поступки. Не подвергла сомнению ничего из того, что ей преподносилось. «А он что-то скрывает! Это точно! Он звонит в строго определенное время, говорит почти шепотом, он никогда не называет свое имя. Только – «это я». Словно боится чего-то. И еще. Почему он не отвечает на мои звонки? Ни разу он не ответил! Он перезванивает потом, чуть позже! Что это? Понятно, если это было дома – жена мешает. Но днем, на работе! Чем это объяснить?! Господи, да как меня угораздило! Почему я перестала думать головой!» – в отчаянии думала Зоя.

Чем ближе было возможное разоблачение, тем хуже становилось Абрикосовой. «Господи, какое счастье, что я не переспала с ним! Что я о нем знаю?! Ничего! Развесила уши, а там, кроме слов, – ничего. Думаю, что капитан он липовый. Разве можно командовать кораблем с таким голосом, такими манерами, почти ужимками. И собака его могла покусать просто так, а не спасал он никого! Абрикосова – ты идиотка! И тебе лучше вернуться к своей поэзии!» – ругала себя Зоя.

Через две недели позвонила Соня:

– Зойка, с тебя хорошее красное вино. Я принесу фрукты и конфеты. Людка кулебяку свою.

– Соня, не томи, – взмолилась измученная неизвестностью Зоя. – Скажи мне все по телефону!

– Обойдешься, – отрезала Соня в духе своего мужа. – Жди нас завтра вечером.

Зоя так волновалась, так боялась услышать приговор собственной сообразительности, наблюдательности и своему будущему, что даже взяла отгул. Она бродила в халате по дому, руки и ноги у нее были нервно холодные.

– Зоенька, ты как? Ты где? – Гранин привычно начал звонить с утра.

– Дома, у меня срочные документы по отделению. Я осталась поработать, – еле сдерживая себя, ответила Зоя.

Ей хотелось всего разом – и признаться, что она наводит о нем справки, и заручиться его уверениями, что она глупая, а он нормальный порядочный человек, и вместе с тем ей надо было сдерживаться – что бы ни сказала сегодня Соня, из этой истории Зоя должна выпутываться сама.

– Я буду целый день писать отчет. Не волнуйся, – произнесла она ровным голосом.

– Хорошо, позвоню вечером около шести, – на том конце были озадачены.

– Я целую тебя, – на всякий случай произнесла Зоя и отключила телефон.

Люда пришла раньше, Соня была пунктуальна.

– Ну, рассказывай, не томи! Я целый день на иголках! – торопливо усадив подруг за стол, призналась Зоя.

– Сейчас, только глоток сделаю. – Соня аппетитно выпила вина, обвела всех взглядом и голосом Эркюля Пуаро произнесла: – Он – невиновен. За ним нет ничего, что бы вызывало подозрение.

– Брось, – отмахнулась Люда, – ты по существу говори!

– А я по существу и говорю, – пожала плечами Соня. – Есть такой капитан Гранин Алексей Александрович. На хорошем счету, отлично ладит с коллегами. Голова светлая и не склочный. Немного тихоня, но за этим стоят способности и умение решать задачи. Это мне его начальник сам сказал. И добавил, что уйдет на пенсию, но перед этим добьется, чтобы именно Гранин занял его место. «Умен. Работает как зверь» – вот его слова.

– Вот! Вот! Я знала это! Знала! – запрыгала в кресле Зоя. – Я чувствовала! Я людей чувствую! Мне еще это Зубов говорил! Господи! Девочки! Соня, как я тебе благодарна! Я, понимаете, душой к нему припала…

– Зойка, успокойся. – Суровая Люда поморщилась при словосочетании «душой припала».

– Что?! Что тебе не нравится?! Ну, у нас такие отношения! Пока!

– Зоя, уже пятый месяц пошел «таких» отношений! – прокурорским голосом вернула Абрикосову на землю Люда.

– И что? В койку, что ли, сразу прыгать?! – Зоя кричала на подругу, а сама улыбалась. Ее Гранин был правильным, хорошим, умным и добрым. И собаку он спас, не побоялся сунуться к бультерьеру в пасть…

– Да, мы правильно сделали, что навели справки. – Соня скромно заменила «я» на «мы».

– Конечно, теперь я это понимаю и очень вам, девочки, благодарна! – Зоя сияла.

– Правильно, потому что твой капитан категорически женат. Не просто женат, а категорически женат, – сказала Соня и налила себе еще вина.

– Но это не секрет, он сам сказал мне об этом, – легкомысленно отмахнулась Зоя.

– Он, скорее всего, не сказал, что его жена патологически ревнива, – отчеканила Соня. – Что из‑за нее он ушел с корабля. И теперь работает «на суше». Он не сказал, что…

– Он не сказал, что патологически ревнивой женщину, как правило, делает мужчина. – Люда сурово посмотрела на Зою: – Видимо, у жены есть повод так ревновать мужа!

– Погоди, – Соня жестом остановила Люду, – там все очень сложно. Вы же понимаете, если об этих вещах знают на службе, значит, это действительно серьезно. И потом, они вместе работают. Только она в другом подразделении, или как это там у них называется. Его жена – не домашняя клуша. Она деловая, умная тетка. Но за него держится мертвой хваткой.

– Девочки, у многих мужчин есть жены и дети, – как сказочница, разведя руками, с улыбкой проговорила разрумянившаяся Зоя. – И многие разводятся или имеют любовниц. Девочки, что в этом такого удивительного или странного…

– Многие, но не все.

– Я все поняла, – глаза Зои вдруг наполнились слезами, – его жена болеет. Или дети… Что-то с детьми, и он не может бросить семью…

– С чего ты это взяла? – Соня уставилась на подругу.

– Ну, раз он не может развестись, значит, у него долг перед этими людьми…

– Рыцарь он, – с сарказмом произнесла Люда.

– Дура ты, Людка! – обиделась Зоя. Потому что именно так про Гранина она и думала. – Может, и рыцарь… Что из этого…

– Зоя, в этой семье, насколько я поняла, слава богу, все здоровы и благополучны, – пристально глядя на Зою, проговорила Соня. – Но отношения у них вот такие, какие я описала… Тогда, когда он служил на судне, у него случился роман с кем-то из сотрудниц. Слушай, я не знаю подробностей, меня в них не посвятили, а уточнять, сама понимаешь, не очень красиво. Жена писала начальству, там был скандал. Гранин подал рапорт, ушел с корабля, но остался в семье.

– Я и не знала, что в наши дни такое возможно… – растерянно произнесла Зоя.

– Видимо, возможно. Они – военные люди. Дисциплина. – Соня улыбнулась. – Зоя, теперь тебе решать, что делать дальше. А мы, успокоенные, что тебя не похитит маньяк, можем дальше заниматься своими делами.

Подруги ушли, а Зоя в одиночестве допила вино, доела сыр, конфеты и всю кулебяку. После пережитого в последние две недели и в этот вечер аппетит у нее был отменный. Потом она наконец спрятала в шкаф вечерние платья и туфли – все эти месяцы, несмотря ни на какие уборки, эти вещи висели на виду, словно символ, примета, оберег. Наведя порядок, Зоя приняла душ, пренебрегла обычной косметической маской и, едва укрывшись одеялом, заснула крепким сном. Она уже точно знала, как ей следует поступать в ближайшем будущем.

Зоя все поняла про человека, с которым свел ее случай. Это был хороший, умный, добрый и работящий человек. Он читал интересные книги и многое знал. Он повидал мир, сделал карьеру. Он любил жизнь, которую любят мужчины, – с красивыми женщинами, интересной и трудной работой, с разнообразными увлечениями, с вкусной едой и напитками. Он любил жизнь, как любят ее мужчины – с обязательной свободой. И как раз именно этого ему досталось меньше всего! У Гранина не было свободы, а как бороться за нее, он не знал, да и уже не всегда понимал, нужна ли она ему. И было ли дело в мягкости характера Алексея, в его жалости к тем, кто его окружал, в совестливости или еще в чем, только этой свободы ему не досталось. Гранин был «категорически женат», как выразилась Соня. Он был сугубый семьянин, который одной своей половиной рвался к свободе, в то время как другая его половина делала вид, что не знает, что для этого надо предпринять.

Зоя все это поняла почти мгновенно, почти сразу, как услышала от Сони историю своего капитана. «Что ж. Значит, моя жизнь будет другой. Без вечерних платьев и ресторанов. Без ужинов, цветов и лимузинов. Без сумасшедших полетов на другой край света – я же понимаю, что от семейного бюджета такие деньги отрывать нельзя. Моя жизнь станет иной – с разговорами по телефону, мимолетными встречами в метро, со свежей булочкой и яблоком или бутербродом на бегу вместо шикарного обеда. Моя жизнь будет со свиданиями, по которым тоскуешь неделями и которые длятся час, не больше. Я готова к этой жизни, а что из нее получится, я загадывать не стану. И я готова к тому, что эту жизнь выстраивать придется только мне!»