В голове мелькает слово «выкидыш», но я качаю головой:

– На ранних сроках кровянистые выделения нормальны. – Звучит так, будто я цитирую учебник по анатомии, поэтому я добавляю пример из жизни: – У Мауры они были при всех трех беременностях.

– А когда кровь ручьем, это тоже нормально? – дрожащим голосом спрашивает Джесс. – Клаудия, я совершенно точно больше не беременна.

Смотрю на свою лучшую подругу, боясь открыть рот, чтобы ненароком не сморозить что-то не то. Я слышала, что у половины женщин в мире хоть раз в жизни случается выкидыш, но сама я впервые при этом присутствую. Говорю Джесс, как мне жаль. Убеждаю ее, что она справится. Что мы обе справимся. Повторяю то же самое, что всегда твержу Дафне, когда у той начинаются месячные – что когда-нибудь она обязательно станет матерью. Когда-нибудь с ней это произойдет. Я в это верю.

Но пока я произношу все эти слова, внутри меня растет постыдное облегчение, что ситуация обернулась именно так. Я рада, что мне не придется проходить вместе с Джесс все эти муки. Я рада, что проведу с ней больше времени до того, как она погрязнет в материнстве. Но больше всего я рада, что моей лучшей подруге действительно повезло. Знаю, сейчас она оплакивает потерю, но надеюсь, что когда-нибудь, вспоминая этот день, она поймет, что выкидыш произошел не случайно. Что все сложилось к лучшему. Потому что отцом ее ребенка должен стать порядочный мужчина, а не придурок Трей. Мужчина, которого она заслуживает. Мужчина вроде Бена.


Глава 20

Я надеюсь, что мой тридцать пятый день рождения остановит волну разговоров о детях и близкие подарят мне передышку. Но в дни перед знаменательной датой Дафна постоянно оставляет мне сообщения на голосовой почте в духе: «Будет здорово получить твои яйцеклетки поскорее. Если взять их сейчас, можно избежать амнио!»

Конечно, имеется в виду тот факт, что большинство врачей рекомендуют амниоцентез[9] матерям старше тридцати пяти лет, и хотя сестра маскирует свое беспокойство под шутливый тон, мне-то ясно, что она говорит на полном серьезе. Хотя я выбита из равновесия самой идеей дать сестре свою яйцеклетку, все же склоняюсь к тому, что скажу ей «да». В основном потому, что хочу наконец поставить точку в ее страданиях, но также и по той причине, что в этом вопросе у меня практически нет другого выбора. Я просто не могу представить, как скажу Дафне «нет».

Допускаю ошибку, поделившись своей внутренней дилеммой с Джесс. Ее горе по большей части утихло после визита к врачу, который подтвердил, что выкидыши случаются сплошь и рядом. Он также взял у нее анализ на гормоны и по результатам заверил, что все в норме. Сказал, что ожидать проблем в будущем не приходится. Но все равно остаточная ипохондрия Джесс накладывается на новости от Дафны, и моя подруга приходит в лихорадочное возбуждение. Без остановки болтает о заморозке яйцеклеток и тратит уйму рабочего времени, переадресовывая мне ссылки на передовые репродуктивные технологии.

После очередного такого письма я пишу ей в ответ, что ни разу в жизни столько не слушала о яйцах, даже на Пасху или во время воскресного обеда. Нажав кнопку «Отправить», сразу же начинаю волноваться, не получилась ли шутка неудачной и не обидится ли Джесс, но подруга тут же отвечает «ха-ха-ха», усваивает мой не особо тонкий намек и переключается на мои планы по празднованию дня рождения. Я сообщаю, что рассчитываю на скромный ужин в ресторане с небольшим количеством гостей. Перечисляю обычный список минус Бен плюс Ричард.

Когда Джесс спрашивает, куда бы я хотела пойти, я выбираю «Баббо», хотя в этот ресторанчик мы любили захаживать с Беном. Я уже не исключаю места, которые мы с Беном посещали вместе, и хочу получить свой город обратно. Поэтому Джесс отправляет письма Мауре и Скотту, Дафне и Тони, Энни и Рэю, а также Ричарду и Майклу, которые еще ни разу, за исключением поездки в лифте как-то утром, не сходились в моей компании. Все кроме Рэя подтверждают, что придут. Рэй же отказывается под предлогом, что они не могут найти няню. Я в это не верю – на Манхэттене полно бебиситтеров, – но втайне даже рада, что он отвергает приглашение. Пусть лучше Энни будет одна. Не хочу неловкости, неизбежно возникающей при переходе от «друзей семьи» к сторонникам кого-то одного из расставшихся супругов.

В это же время Ричард планирует нашу трехдневную поездку в не знаю куда. Я даже не в курсе, будет там тепло или холодно, так как Ричард попросил Джесс собрать для меня чемодан. Пытаюсь выудить из подруги хоть малейшую подсказку, но она неумолимо молчит в той же снисходительной манере, что и в случаях, когда отказывается заранее рассказать, счастливый у фильма конец или грустный. Когда я смотрю кино, мне нравится быть подготовленной, находиться в нужном настроении. Я ужасно расстроилась после просмотра фильма «Из Африки», который Джесс уже видела.

– Ты должна была предупредить, что он умрет, – возмущалась я.

– Спойлером я бы все испортила! – возражала она.

– Но если я сама хотела знать финал наперед, это вовсе не спойлер.

Джесс со мной не согласилась. Те, кто любит сюрпризы, считают, что все остальные такие же.

Поэтому все, что подруга сообщает мне о поездке – Ричард отвезет меня в «по-настоящему хорошее место».

– Я там уже бывала? – интересуюсь я.

Она отрицательно качает головой, а потом говорит, что хотя мне и пришлось оставить Бена, по крайней мере я заменила его таким классным мужиком как Ричард.

– Никто Бена не заменял, – поправляю я.

Джесс смотрит на меня, и в ее взгляде сквозит некоторая неуверенность.

– У него очень сексуальный тембр. Потрясный баритон. – Она пытается изобразить Ричарда: – И, Джесс, а-а-а, положи, пожалуйста, в чемодан её вибратор!

– Повзрослей уже, девчонка, – смеюсь я.

– Сама такая, – парирует она своей излюбленной еще со времен колледжа ответной репликой.

«Только одна из нас хочет стать матерью», – думаю я.


        * * * * *

Вечером того дня, на который намечен выход в свет, Ричард предлагает забрать нас с Джесс из дома. Я благодарю, но говорю, что лучше всей компанией встретиться в ресторане. Ричард соглашается и по телефону принимает у меня заказ на первый напиток, что мне кажется приятным.

Несколько часов спустя мы с Джесс уже облачены в маленькие черные платья. На мне снова днерожденческие туфли. Едем на такси в центр и выходим на углу Шестой авеню и Уэверли-плейс. Сентябрьский вечер выдался прохладным, и пока мы идем полквартала до «Баббо», я жалею, что не взяла с собой шаль.

– Холоднее, чем я думала, – поеживаюсь я.

– Нервничаешь? – поддразнивает меня Джесс. Она знает, что я всегда мерзну, когда волнуюсь. – Беспокоишься, как пройдет знакомство с Ричардом?

– Может быть, немножко, – признаю я. – Надеюсь, он понравился тебе, Мауре и Дафне.

Едва слова слетают с языка, задумываюсь, а действительно ли мне так важно их одобрение. Возможно, это лишь повод для самоутверждения. И я не хочу, чтобы кто-нибудь скучал по Бену.

– Ну, я уже влюбилась в его голос. Кроме того, если он нравится тебе, то понравится и мне, – говорит Джесс.

Думаю, что не могу ответить ей тем же, но воздерживаюсь от упоминания придурка Трея. Прошла уже почти неделя с нашего последнего разговора о нем, и я боюсь сглазить новый тренд. Насколько мне известно, Трей так и не позвонил.

– Спасибо, Джесс, – благодарю я, а в голове уже зреет новый повод для беспокойства, который не получается внятно сформулировать. Возможно, мне не по себе просто потому, что я представляла свой тридцать пятый день рождения совсем иначе. Воображала, как мы с Беном ужинаем вдвоем, без никого. В любом случае участие Бена в праздновании представлялось обязательным.

Но когда мы с Джесс входим в шумный ресторан и я вижу у стойки своих нарядных и воодушевленных родственников и друзей, моя тревога исчезает, и я думаю: «Сам виноват, Бен».

– Привет, ребята! – здороваюсь я и целую каждого в щеку. Ричарда оставляю напоследок и целую его в губы, что довольно весело делать при Майкле, который ухмыляется мне и качает головой.

– Не могу поверить, что ты только что облобызала моего босса, – шепчет он мне на ухо и добавляет: – Выбила бы мне прибавку к зарплате, что ли.

Ричард вручает мне заказанную водку с тоником, что не остается незамеченным моими сестрами и Энни.

Я улыбаюсь и поясняю:

– Он позвонил заранее.

Именно такие рыцарские жесты заставляют других женщин завидовать, особенно тех, кто замужем за мужчинами вроде Скотта, который, что неудивительно, говорит по телефону. Спрашиваю, все ли успели познакомиться. Да, успели – Майкл уже представил Ричарда всей компании. Мы болтаем, пока нас не зовут на второй этаж к сервированному столу.

Мы идем наверх, и я сажусь между Ричардом и Майклом. Джесс устраивается напротив меня и берет на себя винную карту и светскую беседу – и то, и другое у нее замечательно получается. Выбрав вино и получив вотум доверия всех собравшихся, Джесс говорит:

– Итак, Ричард, мне ты нравишься. – Она обводит взглядом всех присутствующих и интересуется: – Что думаете о новом парне Клаудии?

– Он потрясающий босс. Очень справедливый, – воодушевленно отвечает Майкл, и все смеются.

Дафна и Маура одаривают Ричарда одинаковыми улыбками, обозначающими: «Мы пока не знаем, одобряем ли тебя в качестве ухажера сестры, но сам по себе ты определенно привлекателен». Догадываюсь, что в особенности мой спутник по душе Мауре, которая любит обходительных, умных и сексуальных мужчин, а к Ричарду применимы все три определения. Мне приходит в голову, что к Скотту они тоже применимы и на этом примере видно, что обходительность, ум и сексуальность не слишком пригождаются в семейной жизни. Но это неактуально. В конце концов, я просто развлекаюсь. И ужин проходит как мне и хотелось – весело и празднично. Все в хорошем настроении, и разговор течет непринужденно – веселые истории, искренний смех, отменные еда и вино.

Мы обсуждаем новый проект Энни – фильм о женщинах Афганистана — и говорим, как тяжело ей будет вдали от Реймонда-младшего. Болтаем о детях Мауры и о том, чем они занимаются. А Дафна рассказывает истории о своих учениках. В частности, эпизод с запиской, которую она перехватила на уроке математики. Конечно же, Дафна прочитала записку. Ни для кого не секрет, что учителя всегда читают попавшуюся «корреспонденцию», хотя и утверждают, будто это не так – их отнекивания только подтверждают догадки.

– А самое смешное, – говорит Дафна, – так это то, что девочка, Аннабель, — любимица учителей, паинька из паинек, и вдруг эта записка, где она пишет непристойности дурному мальчишке Джошу.

– Непристойности а-ля пятый класс или же откровенные взрослые непристойности? – подхватывается Майкл.

– Ах, да ты распутник, раз такое спрашиваешь, – с усмешкой журит его Ричард.

– Да ладно, я просто хочу вспомнить молодость, – возражает Майкл.

– Ну, в первых строках она выражает желание, чтобы он сделал ей «ураганный сиськокрут», – поясняет Дафна, – а потом добавляет, что ее ник в чате – Большая-задница-из-гетто.

Мы все разражаемся хохотом.

– А у нее действительно большая задница? – интересуется Энни.

– Нет! – восклицает Дафна. – В этом-то и дело. Она худенькая девочка, голубоглазая и ладненькая.

– Но, видимо, все равно с аппетитной попкой, – шутит Майкл.

Мы снова смеемся, и я ловлю себя на мысли, что мне повезло с друзьями и родственниками, которые способны заполнить пустоту, оставшуюся после Бена.

Но затем, где-то между основным блюдом и десертом, мы снова возвращаемся к детской теме, когда Джесс объявляет, что надумала сходить в скандинавский банк спермы в Среднем Манхэттене.

– Скандинавский банк спермы? – переспрашивает Дафна.

– Ага. Там предлагается сперма доноров из Дании. Слоган звучит как: «Поздравляем, у вас викинг!», – смеясь, говорит Джесс. – У них есть реклама, где ребенок хвастается тем, что его предки прибыли в Северную Америку раньше Колумба, а в титрах написано: «Сколотите колыбель покрепче!» Разве не уморительно?

Ричард, Маура и Майкл выглядят позабавленными, Тони и Дафна – заинтригованными и настроенными скептически, а Энни откровенно  не одобряет эту затею. Кстати, Скотт опять пропустил весь разговор, потому что отошел от стола ответить на очередной звонок. Я не уверена, как отношусь к теме, но меня слегка подбешивает, что Джесс вообще её подняла.

Ричард и Майкл принимаются обмениваться шуточками о датчанах – селедка, Хейгарр Душегуб и Гамлет.

Догадываюсь, что в Энни рвется наружу рьяная феминистка, когда она спрашивает:

– Джесс, ты серьезно над этим думаешь?