Около минуты я ждала, когда же он увидит меня, потому что не хотела его напугать, или выглядеть как идиотка, которая пришла за багетом, но зачем-то прячется за бубликами. Увидев меня, Арчер явно впал в ступор от удивления, а его лицо вмиг озарилось улыбкой.

– Привет, – сказал он и пошел в моем направлении с бумажным пакетом в руках.

– Привет, – не сдержавшись, улыбнулась я.

– Вот ты и нашла меня.

– Я получила от тебя сообщение.

Арчер выглядел озадаченно.

– В смысле, сообщение было для Луны, но я подсмотрела, – я показала на свои глаза, на случай, если он не понял. – Я тот, кто читает чужие сообщения.

– Мои сообщения можешь читать в любое время, – ответил Арчер, улыбаясь.

Мои щеки запылали!

– Спасибо! Луна и Джеймс ещё спят.

– Да? – он посмотрел на свои часы. – А я решил здесь за проигрыш расплатиться, – и поднял пакет.

Я оглядела прилавок.

– А где Джош?

– А… – Арчер махнул куда-то за плечо, – пошёл сразу к Луне. По утрам он такой медлительный. Он всё равно хотел, чтобы я сам всё купил, – парень улыбнулся и похлопал себя по переднему карману. Я уставилась на его штаны, пока до меня не дошло, что он хлопал по бумажнику. – Что справедливо, раз я вчера спал на его диване. А тут шоколадные круассаны стоят как одна ночь в отеле.

Арчер раскрыл для меня пакет, а я взяла один круассан в обёртке, развернула и надкусила его. Он был покрыт шоколадной глазурью, а внутри была также начинка из нежного шоколада.

– Божественно, – произнесла я с набитым ртом и изобразила, будто падаю в обморок, присаживаясь на деревянным стул за маленьким столиком у окна. – Боже, можно я навсегда останусь здесь?

– Конечно. Только, наверное, в этой пекарне не получится.

Арчер сел на другой стул и откусил от своего круассана. Под нижней губой у него осталась золотистая крошка, и мне захотелось смахнуть её своим пальцем, но я устояла.

Неожиданно моя сумочка упала со стола, и из неё выкатилась моя гигиеническая помада. И ладно бы, если она была у меня одна, а не, как минимум, четыре.

Арчер наклонился, чтобы помочь мне их собрать, и с удивлением посмотрел на меня под столом.

– Это всё, что ты носишь в сумочке?

Я засмеялась.

– Нет, просто я их постоянно теряю, поэтому покупаю сразу много.

Мы оба снова сели. Я закрыла сумку на защёлку, чтобы больше оттуда ничего не выкатилось, и посмотрела на Арчера.

– Итак, какие у тебя планы на утро? – спросила я, и в этот же момент звякнул мой телефон – пришло сообщение от Луны.

«Привет, куда пропала в такую рань?».

Я убрала телефон в сумку.

– Мне нужно на квартиру родителей. Мой тюнер что-то коротит, надо сходить за старым.

– Так, значит, ты не с Джошем живёшь?

– Разве что неофициально. Я частенько у него ночую. Он живёт с ещё тремя парнями, и это как-то странно. Но оттуда ближе до места, где мы репетируем, так что после репетиций я всегда сплю у него. Добираться из Бруклина до Верхнего Вестсайда не так-то легко, – у него округлились глаза. – Я однажды уснул в вагоне и доехал до Вашингтон Хайтс. Долго я тогда возвращался.

– А я могу поехать с тобой? – а что такого? Хотя Луна, наверное, меня прибьёт за то, что я её кину. – Я не прочь куда-нибудь смотаться ненадолго. Приключений хочется.

Ну и сморозила же, ведь явно читался подтекст: «А ты, мистер, сможешь мне их обеспечить?»

Но Арчер широко и тепло мне улыбался.

– Что ж, может поездка к моим родителям не особо тянет на приключение, но я был бы рад такой компании.

Было бы проще обойти дом Луны, но Арчеру надо было занести ей завтрак. Когда мы подошли, там, прислонившись к входной двери, стоял Джош.

– Эй, а Луна и Джеймс ещё спят.

Я решила промолчать о том, что сестра, на самом деле, уже встала.

– Чёрт, – сказал Джош и посмотрел на своё запястье, хоть и не носил часов. – Сейчас же где-то двенадцать.

– Да нет. Сейчас десять тридцать.

– Ну, или так.

Я открыла ключом дверь для Джоша, и мы все вместе вошли внутрь. На минутку.

– Можешь отнести это к ним? – спросил Арчер и передал Джошу пакет.

– А вы куда?

– За моим старым тюнером.

Джош глянул на пакет с булками.

– А ты взял те, с миндалём и шоколадом?

– Ага. Только если ты его хочешь, то придётся отнести всё остальное наверх.

Джош пожал плечами.

– Надеюсь, он стоит этих четырёх этажей!

И он направился по ступеням вверх.

Я написала Луне сообщение: «Натолкнулась на Арчера», – что было почти правдой, поскольку я не в квартире его встретила, а в пекарне, но какая разница? И добавила: «Съездим на метро за тюнером. Скоро буду».

– Пошли, – сказал мне Арчер. – Давай быстрее, пока не поздно.

Он держал руку на моей пояснице – хотя я и так уже шла – пока мы пересекали фойе, миновали столик с письмами, и дошли до тяжелой деревянной двери.

Когда мы вышли на тротуар, у меня было чувство, будто мы сбегали. Я посмотрела на окна спальни Луны, ожидая увидеть… что? Наверное, её лицо, или как она машет рукой. Но я увидела только развевавшуюся от ветра занавеску.

Глава 25

МЭГ

Сентябрь 1994 года

Повесив трубку на аппарат, я положила руку на диск телефона.

– Как отец? – спросил Кирен.

Он стоял возле края кухонного стола, держась за спинку стула. Накануне вечером сломался кондиционер, и теперь работал только старый оконный вентилятор, загонявший в дом уличную жару и влагу. Стоял сентябрь, но лето не хотело сдаваться.

– Они сами толком не знают.

Я собрала волосы и, скрутив, заколола на макушке. Голова совсем взмокла от пота.

– У него был сердечный приступ, сейчас он в сознании, может говорить.

Кирен сел передо мной на колени и положил руки на мои голые ноги.

– Всё хорошо.

– Утром его повезут на операцию, – мой голос задрожал. – Мне нужно в Баффало. Кит уже там.

– Конечно-конечно, – Кирен встал. – Можешь начать собираться, а я куплю билеты на самолёт.

Я кивнула, продолжая смотреть в одну точку на ровном блестящем столе. Мой отец работал плотником, выполняя частные заказы: книжные полки, шкафы, иногда встроенные столы или лавки. Когда мы ещё жили в Баффало, они с Киреном вместе сделали этот стол. Это заняло у них все выходные, потому что папа не хотел делать его сам, пока Кирен бы просто смотрел. Отец учил его, позволяя Кирену сделать большую часть работы.

– Ты поедешь со мной?

Кирен отодвинул стул и сел.

– Мэг, ну ты же знаешь, что я не могу поехать сегодня. Кто-то из нас должен присутствовать на церемонии вручения VMA, а то все решат, что нам плевать.

– Это MTV, и мне плевать.

Мы в прошлом году ходили на вручение «Video Music Awards», и, пусть мы повеселились, посмотрев спектакль со стриптизом, который устроила полуголая Мадонна со своими танцорами, но я точно спокойно могла бы без него прожить.

Кирен вздохнул.

– Мэг, – он смотрел мне в глаза. – Нам важно, чтобы они крутили наши клипы.

– Тогда пусть Картер с Дэном туда идут.

– Но Картер с Дэном – не Феррисы.

– И я тоже.

Я смотрела на чёрно-белую плитку на полу.

– Ты Феррис, – сказал он, разворачивая к себе моё лицо. – И ты знаешь это. И однажды мы это зарегистрируем.

– К тому же, они сделают посвящение Курту, – его голос смягчился.

Было странно слышать это от него. С того момента, как мы решили, что пойдём на церемонию, никто из нас не заикался об этом. После смерти Курта в апреле Кирен мог месяцами о нём не вспоминать.

– Тем более. Всё будет слишком грустно.

И мне вдруг вспомнился момент с прошлой церемонии, когда после получения награды Курт и другие музыканты «Нирваны» давали перед камерой интервью. На коленях у Курта сидела Фрэнсис Бин и грызла печенье, сжимая крошечными ладошками его бутылку пива. Когда корреспондент ушел, я встретилась с Куртом глазами. Он махнул мне, но я не успела подойти из-за того, что пришёл следующий журналист.

– Хоть кто-то из нас должен прийти, – сказал Кирен, говоря это не столько мне, сколько себе. Я знала, что он любил Курта, но в тот момент я была не уверена: говорил ли он это из-за погибшего друга или из-за камер, которые будут высматривать среди гостей заплаканные лица во время просмотра видео с посвящением. – Но ты не переживай за это. Просто съезди повидать отца.

– А ведь папа любит тебя. Он подарил тебе принтер этикеток.

Вторую фразу я сказала тихо, и всё же, произнесённая вслух, она звучала немного нелепо. Хоть это и была правда.

– Мэг, я тоже люблю твоего отца. И принтер этикеток люблю, – Кирен улыбнулся. – Да посмотри на мой шкаф с пластинками. Теперь там всегда можно быстро найти панк музыку или соул шестидесятых, – он сжал мою руку. – Я приеду сразу, как только смогу.

– Интересно, что Мадонна выкинет на этот раз. Разве может чем-то переплюнуть прошлогоднее шоу?

Кирен широко улыбнулся, обрадовавшись тому, что я снова могла шутить.

– Может, она совсем разденется, – сказал он, продолжая улыбаться. – Обещаю, я закрою глаза, – он встал. – Пойду, куплю тебе билет.

Я понимала, что пора встать и начать собирать вещи, но продолжала сидеть, слушая жужжание вентилятора, а потом голос Кирена, звонившего в авиакомпанию. Он пытался всё сделать правильно, знаю, но сидя там, за кухонным столом, я чувствовала, что что-то шло не так.

Глава 26

Да, долго же мы ехали на поезде! Выйдя из метро, мы оказались под выцветшим небом с разбросанными по его просторам перистыми облаками. Родители Арчера жили рядом с Колумбийским университетом, в котором его отец преподавал экономику. Я хорошо помнила этот район благодаря Луне. Мы даже прошли мимо той столовой, в которой я впервые встретила Джеймса.

Спустя несколько кварталов, Арчер остановился перед высоким серым зданием. Завидев парня, швейцар открыл перед ним стеклянную дверь, обрамленную золотом. За ней неясно просматривалось фойе. Несмотря на жару, на швейцаре был плащ, но он улыбался, отчего в уголках глаз появлялись мелкие морщинки.

– Доброе утро, Арчер, – сказал он и посмотрел на меня.

– Привет, Рафаэль, – Арчер повернулся ко мне. – Это моя подруга Фиби.

– Добрый день, – поздоровалась я.

– Добрый день, Фиби.

Улыбаясь, я прошла через широко открытую для меня дверь, хотя наличие швейцара показалось мне странным. По-моему, я раньше никогда не посещала дома со швейцарами.

Пол в холле был выложен гладким серым мрамором, и, пока мы шли, казалось, будто свет от настенных ламп скользил по нему, как плавящийся металл.

– Круто, – сказала я.

Арчер нажал на кнопку, вызывая лифт. Она загорелась в виде указывающей вверх стрелки.

– Как-то так. Мы живём здесь с моего девятого класса. Тогда отец стал профессором. Родители хотели такое место, чтобы можно было устраивать вечеринки.

Я сразу представила себе, как по холлу прохаживаются званые гости и как женщины цокают каблуками по мраморной плитке.

Двери лифта открылись. Кабина в нем была просторной, с отделкой из тёмного дерева и большим серебряным зеркалом через всю заднюю стену. На секунду я бросила взгляд на наше отражение, и оно мне понравилось. Если смотреть прищурившись, то мы здорово смотрелись вместе. Я встала лицом к двери, а Арчер нажал на кнопку «12» и прислонился к стене. Даже легкая сутулость шла ему.

– У твоей мамы, наверное, хороший дом?

– Да, симпатичный. Он у нас викторианский, хотя, по сути, это бывший дом фермера, но находится в черте города. Очень старый. Мама наняла несколько рабочих, чтобы перекрасить его в жёлтый цвет.

Я вспомнила его большие окна, тенистое крыльцо. У двух входных лестниц были потрясающие своды, заполненные мозаикой в оттенках синего и серого цветов. Помню, как их чинил один мастер, который сам себя называл Стекольщиком.

– Когда мама купила его, дом был похож на сарай. В Баффало полно недорогих домов. Но сейчас он точно стоил бы кучу денег.

Лифт прозвенел, и двери открылись. Мы вышли в коридор с тёмно-синими стенами, снизу обшитыми блестящими деревянными панелями.

– Даже не знаю, насколько обеспечены мои родители. В смысле денег. Знаю, что папа что-то присылает. Мама зарабатывает своими скульптурами, продавая их богатым людям. И преподаёт в университете.

– Наверняка, «Shelter» всё ещё получает какие-то авторские бонусы.

Арчер встал напротив одной из дверей, достал связку ключей из кармана и нашёл нужный.

– Никогда не думала об этом, – и это была правда. Мама много говорила про «богачей» так, словно они отличались от нас, и в этом я с ней была согласна, но и бедными мы не были. – Может, ты и прав.

Арчер покачал головой, выглядя немного смущённым.