– Асфальт тёплый, – сказала я.

Арчер наклонился, чтобы потрогать асфальт пальцами.

– Сегодня было жарко.

– Асфальту нужно много времени, чтобы забыть. Забыть о дне.

Арчер смотрел на меня в ожидании.

– Он... он сохраняет тепло.

Я начала играться с лямкой сумки, чтобы хоть как-то занять свои пальцы.

– Я понял, о чём ты.

Напротив нас на скейтборде катался мальчик, гремя колёсами из-за трещин на тротуаре.

– Мне понравилось то, как ты сказала.

Почувствовав биение пульса в ушах, я отвела взгляд. Это был первый раз с нашей встречи в реальной жизни, когда я ощущала себя той девушкой, какой была в своих смс. Я снова вспомнила, каково это – правильно подбирать слова для своих чувств.

Я подняла глаза к небу, но на нём ничего не было видно. Оно было очень тёмным, настолько, насколько это было возможным. Маленький круг луны светил над другим краем парка, прямо над ровными прямыми крышами домов через дорогу.

– Мне немного не по себе здесь, – сказал Арчер.

Я посмотрела на него.

– В смысле?

– Из-за всего этого освещения, – он указал на тёмно-серое, как уголь, беззвёздное небо. – Мелким ходил в лагерь, так там было много звёзд. Словно кто-то добавил их на небо, пока мы ехали в другой конец города. Я просто глазам не мог поверить, – он посмотрел вверх и сощурился, словно пытаясь разглядеть, хотя бы одну звёздочку. – Всегда, когда в разговоре с девушкой, возникает неловкая пауза, стоит попробовать найти созвездие.

В небе над нами показался крошечный мигающий огонёк самолёта. Я улыбнулась.

– И со многими девчонками ты так разговаривал?

Его короткий смешок был больше похож на выдох. Арчер повернулся ко мне, и у меня самой перехватило дыхание.

– Приходилось немного, чтобы отточить мастерство общения.

Я посмотрела на него.

– Заметила, – сказала я с оттенком флирта в голосе, как обычно разговаривала с десятком других парней, которые мне нравились, но сейчас всё было иначе.

– Я решила, что ты имел в виду то, что всегда окружён другими людьми. Так что трудно найти подходящий момент. Момент для поцелуя.

Арчер улыбнулся и посмотрел мне в глаза, и я... я не смогла выдержать взгляда.

Я снова смотрела в небо.

– И много созвездий ты можешь найти?

Колотившемуся в груди сердцу потребовалось немного времени, чтобы перевести дух. Я могла назвать их все, ну, или все известные. В общем, все созвездия, которым меня всё детство учила мама.

Арчер засмеялся.

– Чаще всего я их сам выдумываю. Типа, Большой Утконос. Или Маленький Тостер.

Я покачала головой.

– А ведь кто-то из тех девчонок мог решить, что они реальные, – я коснулась его руки и ощутила тепло кожи. – Маленький Тостер?

– Это как... – он нарисовал в воздухе квадрат. – Как-то так.

– Ну, да, древние греки ведь очень любили жарить тосты.

– Ага. И большие, и маленькие, – он убрал прядь волос с моего лица, и у меня перехватило дыхание. – Лучше бы, наверное, я про мужское лицо на луне рассказывал, – сказал он, показывая на светило, зависшее в небе над крышами небоскрёбов Манхеттэна.

– Оно, кстати, не мужское, – сказала я, не подумав.

– Что?

Я опустила глаза. Разглядывая скамью, я увидела нацарапанное кем-то имя «Одри» между мной и Арчером, и дотронулась до букв. – Мама всегда говорила, что на луне не мужское лицо, а несколько девичьих.

– Девичьих? Их ещё и несколько?

– Ага.

Я попыталась вспомнить, что мама обычно говорила. Когда мне было семь, потом девять, потом двенадцать лет, сидя на заднем дворе, глядя на запылённую и затемнённую луну. Те смазанные очертания не были похожи на лицо мужчины. «А те, кто так думает, ошибаются» – говорила она.

– Тогда что там? – спрашивала Луна, внимательно вглядываясь в рисунок спутника.

– Девочки. В точности как вы.

Будучи ребёнком, я принимала её слова на веру, как историю про Зубную Фею или Санта Клауса, несущегося на летящих оленях. Но сейчас я задумалась, а что она имела в виду тогда? Может, они были вычерпаны как лунные моря, все те кратеры, в которых вода, если там вообще есть вода. Или это девочки, сидящие со скрещенными ногами в лунной пыли, опираясь на руки?

Сейчас, сидя с Арчером на скамье, что-то щёлкнуло, и я, наконец, поняла, что мама имела в виду.

– Я раньше и не задумывалась, но, думаю, есть какая-то связь с этим.

Я достала из сумки журнал и передала его Арчеру. Тот взял его так, словно это было что-то очень хрупкое. Приподняв его ближе к свету, лившемуся от фонаря, Арчер молча смотрел на него.

– Вот это круть, – сказал он, спустя несколько секунд.

– Точно.

Он смотрел на меня.

– Откуда он у тебя? Мама дала?

Я покачала головой.

– Не-а, с сайта «Ebay». Купила по кредитке Тессы, моей подруги. До меня вдруг дошло, что я могу просто его купить, раз маму не удаётся разговорить на эту тему, – я посмотрела на маму на обложке у Арчера на коленях. На её подчёркнутые яркие губы, большие сине-зелёные глаза. – Может, всё это время она имела в виду это?

Арчер листал журнал, пытаясь найти статью.

– Ты показывала его Луне?

– Нет. Но хочу. Просто пока не было удачного момента. Не знаю, что она скажет.

Я собрала волосы и скрутила так, чтобы они оставались на спине. Так приятно было ощущать на шее прохладный вечерний воздух.

– Наверное, я боюсь услышать её реакцию.

– Почитаю в метро, можно? При таком освещении плохо видно, – он вернул мне журнал. – К тому же, я хочу кое-что сказать.

В груди снова затрепыхалось сердце, словно кто-то завёл его механизм.

– Я только что подумал о Луне, перед тем, как ты мне это показала.

– О Луне? – на секунду я замешалась. Неужели я всё поняла неправильно? Может, ему – как и почти всем парням, видевшим сестру – нравится Луна? – Ты влюблён в неё?

Арчер усмехнулся.

– Нет! Мы с ней друзья. Как и с Джеймсом. Я не о том, – он немного сощурился, словно пытался всмотреться в моё лицо в этом полумраке. Он сделал вдох, а я ждала. – Постоянно думаю о том, что она убьёт меня, если я тебя поцелую.

От последних слов внутри меня всё перевернулось, словно подо мной развалилась скамейка. Но мои мысли были только о том, как я хотела, чтобы это чувство не кончалось.

– Так давай не скажем ей.

Моё сердце было подобно коробке с шариками, которые так сильно тряслись, что я боялась, что Арчер услышит этот грохот. В небе пролетел ещё один самолёт, побольше предыдущего. Порядка двух сотен людей сидели в нём, читая, жуя печенье или засыпая, прижавшись головами к иллюминатору, и они и понятия не имели о том, что мы здесь внизу, и что нас разделяют километры.

Я повернулась к Арчеру.

– Как насчёт путешествия во времени?

Он смотрел на меня и улыбался.

– Поясни.

– Довольно рискованно, но всё же, если бы ты уже меня поцеловал, то всё было бы уже в прошлом, – я махнула рукой. – Убила бы тебя Луна или нет, но дело сделано, – я смотрела на его губы, и даже не думала скрывать это. – Мы уже не сможем ничего изменить. Всё уже случилось.

Он кивнул, словно я только что вывела серьёзную научную гипотезу, и теперь он её обдумывает.

– Интересно. И даже логично.

– Логика – не самое сильное моё место, но я стараюсь.

Я аккуратно забрала руку из его ладони и полностью развернулась к нему лицом.

– Убедила.

Он сказал это так нежно, что мне пришлось сильнее прислушаться, чтобы расслышать его, но он ничего не делал, не подался вперёд и не дотронулся до моего лица руками. Он просто смотрел на меня, но потом немного склонил набок голову, и теперь я будто могла увидеть, что произойдёт дальше, раньше, чем это произошло. Может, так путешествия во времени и ощущаются? Он коснулся губами моих губ, словно ища чего-то или спрашивая. От этого во мне всё заклокотало, сначала в животе, потом побежало во все стороны, как шум прибывающих волн.

Последним, кто меня целовал, был Бэн. Это был запрещённый поцелуй. Поцелуй, разрушивший мою дружбу с Тэссой, конец школьного года и моё лето до этого момента. Сейчас всё изменилось. В этот раз, когда мы оторвались друг от друга, и я открыла глаза, на небе не было кружащихся звёзд. Был лишь Арчер на скамье и кучка детей позади нас, игравших в баскетбол. И я была на той скамье, но какая-то часть меня постепенно покидала меня, уносясь в прошлое.

У мамы с отцом тоже когда-то был первый поцелуй, ещё до группы, до записи альбомов, до туров. До нас с Луной. Интересно, была ли у них уверенность в тот момент, как сейчас у меня, и в том пылу, что окутывал их, что всё обязательно будет хорошо?

Или знали ли они, что есть вероятность, что не будет, но они всё равно это сделали?

Глава 36

Мэг

Октябрь 1993 года

Все дорожки вокруг кафе были усыпаны сухими листьями. Каблуки сапог стучали по тротуару, с Бродвея доносился шум от потока машин, но в остальном улица казалась совсем тихой, будто мы были на ней одни.

Втянув в лёгкие побольше воздуха, я запрокинула голову назад. Небо размытого оттенка синего цвета перечёркивалось голыми ветками деревьев, тех, за которые я больше всего любила эту часть города. Если не считать кафе «Фламинго». Мы часто захаживали туда посреди ночи после концертов, с друзьями или вдвоём. Обычно выжатые как лимоны, но заведённые, а иногда ещё и немного пьяные. Сейчас же, после двухмесячного тура, это место воспринималось как кусочек какой-то другой жизни.

– Нас так долго здесь не было, – сказала я, повернувшись лицом к Кирену.

Он улыбался.

– Но мы вернулись.

– Ага. На две недели. И потом мы опять уедем.

– Ладно тебе, Мэг, – он взял мою руку. – Ты ведь тоже этого хочешь. Без этого никак.

– Знаю, просто скучаю по дому, по тебе.

Он притянул меня ближе и поцеловал, и каждая молекула вскочила со своего места и устремилась к нему. Я вспомнила, когда он впервые поцеловал меня: в нашем городе, рядом с баром на Аллен Стрит. В Баффало стоял январь, было жутко холодно, но красиво, звёзды ярко выделялись на фиолетовом небе. Мне хотелось, чтобы нашим поцелуям не было конца.

– Я тоже скучаю по тебе. Но я же всегда рядом. Мы всегда вместе.

– Да, конечно.

Он поднял взгляд к неоновой розовой вывеске с надписью «Фламинго».

– Поедим и пойдём домой. Только ты и я.

Он открыл стеклянную дверь, и сверху звякнул колокольчик. Наша любимая официантка Джина помахала нам из-за стойки. У девушки были всё такие же ярко-рыжие волосы, и та же синяя униформа и модные ботиночки.

– Посмотрите-ка, кто вернулся! – закричала она.

– Да, наконец-то! – сказала я, улыбаясь, но она была слишком далеко, чтобы расслышать.

– Первым делом отправились во «Фламинго», – сказал Кирен громче, чем я, и сжал мою руку.

– Как приятно! Секундочку, я только стол вам протру.

Я прислонилась к стене, расписанной рисунком из пальм, и закрыла глаза. Я наслаждалась звуками с кухни: бряканьем тарелок, звоном стаканов, жужжанием посудомоечной машины.

– Те же звуки, – сказала я, открывая глаза.

– Уверен, что еда здесь тоже не изменилась, – сказал Кирен, наклоняясь ко мне. – А ты не изменилась? Ну-ка проверю.

И он поцеловал меня, обвивая руку вокруг моей талии. Кровь начала пульсировать по венам в другом ритме.

К моменту окончания поцелуя, рядом с нами появилась девушка.

Ей было около девятнадцати, блондинка, карие глаза, одета в джинсы и белую футболку. В лице было явное расположение.

– Вы ведь Кирен и Мэг?

Кирен посмотрел на меня, улыбаясь.

– Это мы.

– Меня зовут Анабель.

Она обернулась к столу на противоположной стороне кафе и кивнула. Её друзья – точнее орава друзей – встали и подошли к нам. Их было не меньше шести человек, поэтому они встали вокруг нас полукругом.

– Мы были на вашем концерте на вязальной фабрике в прошлом году. Это было что-то невероятное.

– Спасибо, – сказал Кирен. – Помню я тот концерт. Мы только что вернулись из тура.

Тогда они начали что-то спрашивать, но я слушала их вполуха, надев на лицо улыбку. Хотя нет, это было маска. Не таким я всё это видела. «Фламинго» было нашим местом, где мы не собирались ни с кем говорить, кроме как друг с другом. И, может, ещё с Джиной, пока делали заказ. Но сейчас все в кафе смотрели на нас, либо от того, что узнали, либо от того, что понимали, что есть в нас что-то, за что надо на нас таращиться. Из колонки над головой слышалась песня Кэта Стивенса «Вон идёт моя малышка» вместе с радостным звоном тамбурина, и я подумала, а что произойдёт, если я сейчас просто протанцую до двери и испарюсь за ней. Вот и ушла моя малышка.

Оттуда я видела столик, который нравился мне больше всего. Совсем пустой, возле окна. Синие виниловые сиденья, столешница из пластика с выложенными на ней чашей с сахаром, креманкой и бутылкой кетчупа. С момента переезда сюда, мы сидели там уже раз сто и ели блинчики с омлетом и сыром, запивая переслащённым кофе с молоком. Стол стоял в двадцати шагах от нас, но я не знала, как теперь до него добраться.