Карен Маккьюла-Лутц - Девичник

Джейн пожала плечами:

— Спрос и предложение. Я беру три тысячи, если они хотят, чтобы я провела с ними ночь.

Еще больше охов и ахов.

Теперь Надутая вся превратилась в слух.

— Погоди-ка. Кассандра получит пятьсот долларов за то, что переспит с этим парнем?

— Кассандра получит триста. Я сделала ему скидку, потому что она новенькая.

— Значит, ты еще и хозяйка? — спросила Бетси.

— Если только сегодня ночью. Я никогда раньше об этом не думала, но та девушка рождена для этого.

Надутая негодующе фыркнула.

У Элоиз был такой вид, словно она никогда в жизни никому так сильно не завидовала.

— Ты все еще не сказала нам, как ты во все это попала.

— Так же, как Кассандра. Я веселилась как-то ночью с подругами, у которых было гораздо больше денег, чем должно быть у простых секретарш, и вскоре я узнала, что у меня отныне десять постоянных клиентов.

— Что тебе приходится делать? — спросила Ким, все еще совершенно выбитая из колеи.

— То же, что делаешь ты. Только мне за это платят.

— Тебе приходится потом слушать, как они испражняются с открытой дверью? — спросила Марси.

Джейн нахмурилась:

— За это я бы взяла вдвое больше.

— Хелен знает? — поинтересовалась Бетси.

Джейн покачала головой. Зейди поблагодарила Бога за скромные милости. Если бы Хелен выяснила все это сегодня ночью, она бы вытащила Костлявую из лимузина и занялась бы Паоло сама. И нашла бы отличный способ оправдать это. В конце концов, триста долларов — это еще один прибор на приеме.

Гилда чокнулась с Джейн своим бокалом:

— За мою первую подругу — девушку по вызову.

— Ну, думаю, это вульгарно, — сказала Надутая.

Бетси смерила ее взглядом:

— Ты просто злишься потому, что она не тебя отправила в лимузин Паоло.

— Если я красивая, это еще не значит, что я шлюха, — заявила Надутая.

Элоиз пробормотала, делая глоток:

— Не такая уж ты красивая.

Как раз в это время в комнату вошла довольная Костлявая. Спокойная, насколько только возможно. Никаких следов какой-либо недавней моральной борьбы. Она села в кабинку рядом с ними.

— Что, все посетители уже ушли?

Все уставились на нее:

— Что?

Джейн заговорила первой.

— Тебе понравился Паоло?

— Да, он был очень мил.

Остальные женщины ждали, пока она пояснит свою мысль. Костлявая начала нервничать.

— Мы просто немного покатались по окрестностям на его лимузине. Он слишком уж стар, чтобы быть моим бойфрендом, но я сказала ему, что как-нибудь еще раз схожу с ним куда-нибудь.

— Не сомневаюсь, так ты и сказала, — заметила Джейн.

— Поглядим-ка на наличные, — предложила Бетси.

Костлявая густо покраснела.

— Что?

— Мы все знаем, что он заплатил тебе триста долларов за то, что ты занималась с ним сексом, — сказала Гилда, — так что нет нужды запираться.

Рука Костлявой дрожала, когда она залпом осушила мартини Надутой.

— Я не знаю, о чем вы говорите.

Тут раздался вибровызов на пейджер Джейн. Она взглянула и улыбнулась, читая текст послания:

— Паоло говорит, что ты была потрясающей, он с нетерпением ждет встречи с тобой на следующей неделе.

Костлявая было заулыбалась, но потом сообразила, что публично опозорена, и, схватив Надутую за руку, потянула ее вверх.

— Мы отправляемся домой. — Она повернулась к остальным. — Если вас, суки, не будет в лимузине через пять минут, мы уезжаем без вас.

Они потопали прочь, эффектно, как им казалось, демонстрируя оскорбленное самолюбие.

— Я буду на связи, — прокричала Джейн ей вслед. — У меня есть один парень в Энсино, под домашним арестом, — уверена, ты ему понравишься.

Гилда посмотрела на остальных:

— Разве мы все не здесь остаемся? На завтрашнюю репетицию праздничного обеда?

Марси и Ким неохотно встали.

— Мы — нет, — сказала Ким. — Нам надо нянчить детей и мужей. Увидимся завтра вечером.

Ким посмотрела на Марси:

— Поверить не могу, что нам придется час провести в лимузине с этими двумя. Меня выгонят из «Мамочка и я», если узнают, что я общаюсь со шлюхами. — Она посмотрела на Джейн. — Без обид.

— Я не обижаюсь, — ответила Джейн. Как всегда, дипломат.

Когда все они встали и собрались уходить, из дамской комнаты вышла Дениз:

— Что я пропустила?

Зейди испытала ощутимое облегчение, проходя по вестибюлю. Ночь закончилась. Ее ждет такси. Она выжила. Вдобавок она еще и завела новых друзей, узнала правду о своей двоюродной сестре — Марсии Брэди — и умудрилась помешать вышеупомянутой двоюродной сестре вырвать Грею сердце, а это, несомненно, произошло бы, если б она осталась в объятиях красношеего, торговца виниловыми покрытиями для пола, или гея-стриптизера. В общем, ночь прошла успешно.

Дойдя до двери, она услышала за спиной знакомый голос:

— Эй.

Она медленно обернулась, полностью отдавая себе отчет в том, чей это голос. Он стоял там и улыбался, во всем своем блеске от «Гэп».

— Я запомнил, что ваша подруга сказала, вы остановились тут, так что я решил попытаться.

— Тревор.

Это было все, что Зейди в данный момент удалось из себя выдавить. Опьянение постепенно покидало ее, но она по-прежнему находила его невыносимо привлекательным.

Он подошел ближе.

— Вы едете домой?

Да. Да, она едет домой. Она, вероятно, не может взять Тревора с собой.

К счастью, как раз в этот момент из дамской комнаты вышли Джейн и Гилда и направились через вестибюль. Они приветствовали Тревора так, словно он их давно пропавший лучший друг.

— Тревор! Мы надеялись на то, что ты вернешься. — Джейн подмигнула Зейди, произнося это.

Гилда обняла его, потом посмотрела на Зейди:

— Вы, ребята, едете домой?

Зейди почувствовала, как ее язык набух от объяснения, которого у нее, по сути, не было.

— Яне Джейн протянула ей ключ от номера.

— Я собираюсь какое-то время поболтаться с Гилдой в ее номере, так что мой мне, по правде говоря, пару часов будет не нужен. Почему бы вам, ребята, туда не отправиться?

Вот до чего она докатилась. Лицом к лицу с Тревором, с номером в отеле и с девушкой по вызову, которая предлагает ей воспользоваться и тем, и другим. Что она могла сделать?

Путешествие на лифте вверх, на шестой этаж, было сущей пыткой. Она прислонилась к одной стене, он — к другой. И улыбался ей.

— Вы злитесь, что я сюда пришел?

— Почему я должна злиться?

— Потому что вы бросили меня там, а это обычно означает, что девушка не хочет секса.

Единственное слово, которое Зейди услышала в этой фразе, было «девушка», и она была счастлива.

— Поверьте мне, вы бы не захотели оказаться в месте, куда мы поехали потом.

— Что это было — какой-нибудь мужской стрип-клуб?

— Откуда вы знаете?

— Девичник? Да ладно вам. Вам положено ходить в стрип-клуб. Я только надеюсь, что вам не надоел вид голых мужчин.

Сознание того, что она вот-вот увидит голым Тревора, нахлынуло на нее. У нее не нашлось остроумного ответа. Она просто смотрела на него и глупо улыбалась, предвкушая всю радость, какая вот-вот на нее прольется.

— Могу я теперь поцеловать вас? — спросил он.

Зейди кивнула. Почему нет, черт возьми? Джейн трахается с парнями за деньги. Элоиз позволяет клиентам снимать себя на видео в постели. Марси приходится слушать, как ее муж испражняется. Она явно не большая извращенка, чем остальные.

Он сделал шаг по направлению к ней и положил руку ей на затылок, сжимая ее волосы, пока целовал ее. Невероятно. Она целуется с Трево-ром. В лифте. По дороге в номер отеля. На вкус он был как пиво. У него был теплый язык. Она ощутила, как набух его член от прикосновения к ней. Впервые за семь месяцев она снова чувствовала себя человеком.

Лифт звякнул, и они вышли. Зейди посмотрела на число на ключе и отыскала номер Джейн. Через три двери по коридору от номера Хелен. Она вставила ключ в дверь и дождалась зеленого огонька. Получилось с первой попытки. Отличный знак. В этот момент руки Тревора лежали на ее ягодицах. Потом он передвинул их, чтобы обвить ее талию.

— Не могу поверить, что я здесь с вами, — сказал он. — Я так долго о вас мечтал.

Зейди задержалась на мгновение, прежде чем толкнуть дверь. Она была мечтой Тревора. Если б только она могла записать это на пленку, чтобы потом прослушать.

Комната оказалась люксом, отделанным со вкусом, в землистых тонах, с бархатными темно-коричневыми драпировками. Очевидно, Джейн пришлось работать по ночам, чтобы позволить себе все это. А может, у нее была скидка для девушек по вызову. Зейди сбросила босоножки и села на кремового цвета шелковую кушетку, нервничая, — теперь, когда они попали в номер. Тревор ощутил это и пошел к мини-бару.

— Здорово. У них есть «Корона». — Он открыл бутылку и посмотрел на нее. — Хотите чего-нибудь?

Зейди углядела маленькую бутылочку «Хосе Куэрво» и решила, что ей лучше выпить этого сеньора, чтобы осуществить то, чего требовало ее либидо, но что ее рассудок все еще наполовину запрещал.

— Я буду текилу.

— Вам налить ее в стакан со льдом? — спросил он.

— Просто дайте мне бутылку. — Она отхлебнула и поставила бутылку на стол, понимая, что у нее нет ни лимона, ни соли. — Ты понимаешь, что никогда, никогда не сможешь об этом никому рассказать? — сказала она.

Он стянул майку через голову.

— Клянусь.

Он нагнулся, чтобы снова поцеловать ее. На этот раз обе его руки были в ее волосах. Почему, черт возьми, это так сексуально? Зейди не знала ответа, но сейчас она не собиралась останавливаться и анализировать это.

Он расстегнул ее рубашку и положил руки ей на груди. Сначала просто прикоснулся к ним, а потом взял их в ладони, будто поверить не мог, что они такие большие. Слава Богу, на ней был хороший лифчик. Тревору, конечно же, не стоило видеть ее потертые, вылинявшие лифчики «Тарджет». Она надела единственный атласный лифчик «Тайна Виктории» с открытыми чашечками, из которого та ее грудь, что была побольше, торчала на добрые полдюйма выше, чем та, что поменьше. Судя по тому, как Тревор сжимал их, словно они сделаны из пластилина, он никогда не заметит. Когда — зарылся лицом в ее грудь, она откинулась голой на подлокотник кушетки и вздохнула. Черт, проклятие, да!

— Что это? — Он вытащил из ложбинки между ее грудями пурпурное конфетти в виде пениса.

— О Боже! — сказала Зейди, про себя проклиная Дениз. — Не спрашивай.

Тревор разглядел его и засмеялся, а потом кинул в сторону, снова возвращаясь к поклонению ее грудям.

— Они потрясающие.

Она не могла заставить себя расстегнуть его брюки. Это стало бы слишком явным приставанием. Она дождалась, пока он взял ее руку и положил на свою ширинку, как обычно делают девятнадцатилетние мальчики, — насколько она помнила со времен юности, — прежде чем позво лила себе ощупать богатство, на которое все на бульваре Сансет смотрели влюбленными глазами. О Господи!

Она испуганно отдернула руку.

— Что случилось? — спросил он, в паузе между целованием грудей. Теперь она была без лифчика.

— Ничего. — Она старалась сохранять спокойствие. Ей, конечно, не стоит давать ему понять, что у него самый большой член из всех, какие она когда-либо держала в руке. Джек был крупный, но Тревор просто непристойно огромен. Неудивительно, что ему нравятся женщины в возрасте. Шестнадцатилетняя девочка посмотрит на это чудо и убежит. Зейди всегда считала, что мужчинам-моделям что-то подкладывают на этих плакатах. Оказалось, что это не так.

— Ты в порядке? — спросил он.

— Я… в порядке. Мне хорошо.

Он сбросил брюки, и она снова принялась ласкать его, а он тем временем расстегнул ее джинсы и стащил с нее. На мгновение она запаниковала, пытаясь вспомнить, какое на ней белье, а потом расслабилась, посмотрев вниз и увидев, что это шелковое бикини от «Фредерике», оставшееся от ее «приданого». Все как будто указывало на то, что вселенная хочет, чтобы она занялась сексом с Тревором. Чувство вины ушло. Ясно, так велели высшие силы. Ей суждено было сделать это. Зачем же еще она надела хорошее белье?

Когда все было кончено, Зейди скатилась с него и откинулась на подушки кушетки. Три раза. Никогда в жизни ее не трахали три раза подряд. В середине второго раунда он сказал ей, что любит ее. Она не приняла этого близко к сердцу, лишь оценила настроение, в котором он пребывал.