– Да, да, – раздраженно прервал его Жильбер, – я сказал, если понадобится. К тому же…

– Кто-то вышел, – перебил его лейтенант.

Комиссар оглянулся и увидел Ладу. Она вышла из замка в сопровождении двух людей и остановилась шагах в десяти от ворот. Подъемный мост стал опускаться.

– Только вы один, – крикнула Лада.

– Заблокируйте чем-нибудь механизм, – бросил лейтенанту иезуит и скажите лучшему своему лучнику, чтобы держал этих двоих на прицеле. Но не стрелять в нее. Она мне нужна живой.

Дождавшись, когда мост ляжет ровно, иезуит приблизился. Он был бледен, как человек, недавно оправившийся от тяжелой болезни. После недолгого молчания Лада спросила:

– Что у вас с рукой?

– То же что у вас с мужем.

– Нет, не то же. Барон умер, а вы всего лишь потеряли руку. И вы обманули меня.

– Как и вы меня, мы друг друга стоим.

– Не оскорбляйте меня, мне до вас далеко.

– Сударыня, вы дерзите не мне, но церкви. Я, было, подумал, что этот белый флаг – знак капитуляции.

– Вы ошиблись.

– Зачем же вы подняли его?

– Узнаете в свое время.

– Сударыня, к чему эта перепалка. Вот приказ на ваш арест. Вы обвиняетесь в противодействии церкви. Я предлагаю вам вернуть чашу Грааля и добровольно сдаться в руки правосудия. Это смягчит вашу участь. Я даю вам час на раздумья. Вы можете вернуться в замок и принести чашу. А пока выдайте мне этого мерзавца.

Иезуит указал на Луку.

– Я не выдаю своих слуг, – не раздумывая, сказала Лада.

– Вы не поняли меня, сударыня, – раздраженно сказал иезуит, – вы арестованы и вам уже ничего здесь не принадлежит. А этого негодяя я должен вздернуть вон на том дереве, прямо сейчас.

Лада взглянула на Луку, последний сделался бледен, не менее, чем его враг. На миг ему показалось, что сеньора проявит слабость и сдастся.

– А теперь послушайте мои условия, – сказала Лада, – я предлагаю вам немедленно убрать отсюда ваших людей. К чему лишние жертвы. Что же касается чаши Грааля, то ни вы, ни ваша инквизиция никогда ее не увидит. Что же касается вас, то я собираюсь совершить обычай кровной мести.

– Что, что? – изумленно переспросил иезуит, казалось, он не верит ушам своим.

– К несчастью для вас, господин иезуит, я решила вернуться к исламу. Это будет поступок мусульманки, вернувшейся в лоно своей веры. Вы убили моего мужа и должны умереть. Я вас повешу, я вижу, что этот способ казни вам по душе.

– Что ж, – насмешливо сказал иезуит, – тем хуже для вас.

Он попятился назад и, обернувшись, махнул рукой. В воздухе просвистели стрелы. Но Лука и второй слуга, заранее предвидя этот маневр, сдвинули щиты, которые от воткнувшихся в них стрел, тут же ощетинились, словно ежи. Лада бегом вернулась к воротам, за ней отступили слуги. Мост поднять уже не удалось, так как его заблокировали солдаты. Они подступили к запертым воротам. В это время над башней взвился еще один флаг, но уже черного цвета. Увидев сигнал, появились вооруженные до зубов ландскнехты на конях. Гвардейцы иезуита, столпившиеся у ворот крепости, заметили их, когда время для боевого построения было упущено. Некоторые на свою беду побежали назад через мост, чтобы иметь простор для маневра. Но на мостике начали толпиться, мешать друг другу. Бой продолжался недолго. Те, кто успели встретить наемников лицом к лицу в открытом бою, оказались в меньшинстве и были разгромлены. Остальных, несмотря на их яростное сопротивление, добили перед воротами. Лада вышла из ворот, ступая по залитой кровью площадке. Только иезуит был взят в плен и теперь стоял перед ней, отказываясь верить в происходящее.

– Господа, что вы творите! Опомнитесь, – кричал он ландскнехтам. – Я иезуит, и вас всех ждет страшная кара за эти злодеяния. Вы служите сатане, мусульманке.

Поскольку никто не реагировал на его слова, он выдохся и замолчал, словно поняв, что все кончено.

– Как же я недооценил вас, – все повторял он, с ненавистью взирая, на Ладу.

– Я вас вздерну на том самом дереве, которое вам так приглянулось, – пообещала Лада и, обращаясь к Луке, приказала:

– Этого повесить. Погибших похоронить. Здесь все убрать. Кровь смыть. Чтобы к утру ничего не напоминало о битве.

Потом она подозвала командира ландскнехтов и передала ему деньги.

– Здесь все, как мы уговорились. И десять золотых сверху, специально для вас.

– Благодарю вас, сеньора, – сказал командир. – С вами было приятно иметь дело.

– Как и мне с вами.

– Может быть, еще будут поручения, обращайтесь. Поднимем восстание, затеем смуту, начнем маленькую войну.

– Благодарю вас, я подумаю над этим заманчивым предложением.

– Если что, вы знаете, где нас найти. Прощайте.

– Прощайте, – сказала Лада.

– Постойте, рыцарь – крикнул Лука, – не помогут ли ваши люди убрать трупы.

– Ну, что ты, малый, – усмехнулся ландскнехт, – это не по нашей части.


Лада вернулась в замок. Только оказавшись в своей комнате, она смогла перевести дух. Но, как только она вспоминала сражение, то снова ощущала недостаток дыхания, словно летела в пропасть. Пути назад не было. Лада приказала нагреть воды, чтобы искупаться. Служанки хлопотали вокруг нее с благоговейным ужасом. Снисходительное уважение сменилось с безусловным и заслуженным почитанием. Если раньше для слуг она была женой господина, то теперь она была, безусловно, госпожой. Сидя в дубовой бочке, наполненной горячей водой, Лада пыталась понять, какого из Богов она прогневила, что никак не может обрести семейного счастья. Горячая вода ли была причиной, но Лада дала волю слезам…

Вечером она позвала к себе Луку. Он явился и почтительно согнулся в поклоне.

– Брось, Лука, – сказала ему Лада, – выпрямись, не люблю я этого. Докладывай, что происходит.

– Где сударыня? В замке или в окрестностях?

– В окрестностях. Полагаю, о происходящем в замке, мне беспокоиться не надо.

– Окрест пока тихо. Убитых похоронили. Все убрали. Иезуита повесили, как вы приказали. Но вот, что касается замка, у нас нежданный гость.

Лука замолчал и взглянул на сеньору.

– Продолжай, – сказала Лада, – я надеюсь, что ты не зря употребил слово гость. Полагаю, мне нечего опасаться.

– Как знать, сударыня. Иной гость хуже врага, особенно непрошенный.

– Говори уже, не томи.

– Приехала старшая сестра покойного сеньора. Ее зовут Клотильда. И насколько, я понимаю, речь пойдет о наследстве. Она приехала за своей долей.

– А разве по вашим законам жена не наследует имущество супруга? – спросила Лада.

– Вообще-то наследует, но есть всякого рода лазейки. К тому же Бог, к несчастью, не дал вам детей с сеньором. Если она подаст в суд, то хорошего в этом будет мало. Тяжба затянется надолго, потребует времени, денег. Я думаю, что для вдовы – это не самое приятное занятие.

– Спасибо, Лука, что предупредил. Я сумею с ней договориться.

– Мне трудно в это поверить. Но вы не из тех людей, что бросаются словами. Я имел честь в этом убедиться.

– Скажи мне, Лука, сколько отсюда пути до Марселя. Ведь это ближайший морской порт.

– Верно, а пути туда два дня. С остановкой на ночлег.

– Значит, она уже приехала? Надо же, а я собиралась за ней посылать.

Лука удивленно бросил взгляд.

– Она видела повешенного?

– Да, сударыня. Мы не успели снять. Она ждет встречи с вами.

– Ну что же, зови, а сам не отлучайся далеко. Ты мне еще понадобишься.

– Слушаюсь.

Сестрой Раймонда оказалась дама лет сорока. В ее лице Лада заметила некоторое сходство с покойным мужем. Лада встала ей навстречу и ответила на ее приветствие.

– Примите, сударыня, мои соболезнования, – начала г-жа Клотильда, – я вместе с вами скорблю об этой невосполнимой утрате. Я не имела удовольствия познакомиться с вами ранее. Наша встреча происходит в этот трагический час.

– Садитесь, пожалуйста, – сказала Лада. – Прошу вас, разделить со мной ужин.

– Благодарю вас, как-то у меня пропал аппетит, когда я увидела виселицу перед воротами. Что здесь происходит?

– Может быть вина?

– Нет, благодарю, ответьте на вопрос.

– Я известила всех родственников о трагической гибели моего мужа, – ответил Лада.

– Да, я получила письмо, но, к сожалению, не смогла приехать на похороны.

– Понимаю, – сказала Лада, – дело в том, что перед воротами замка висит его убийца. Я отомстила за своего мужа.

– Кхм, – кашлянула сестра, – вообще-то можно было обратиться в суд.

– Знаете, у нас у мусульман в ходу кровная месть, – возразила Лада.

Пожилая дама с ужасом взглянула на собеседницу.

– Простите, вы сказали, у мусульман? Но я слышала, что вы приняли католичество.

– Я это сделала ради Раймонда. После его смерти я вернулась в лоно истинной веры. Не хотите вина? Не передумали?

– Пожалуй, я выпью, только можно попросить, чтобы его подогрели. Я продрогла дорогой.

Было видно, что Клотильда взволнована. Лада собственноручно наполнила кубок вином и поставила его на полок перед огнем. Через несколько минут она взяла нагревшийся кубок и поставила перед гостьей.

– Что за дело привело вас ко мне? – спросила Лада.

Гостья сделала глоток вина и обожглась, лицо ее пошло пятнами. Облизнув губы, она сказала:

– Сударыня, вы так прямолинейны со мной, но это хорошо. Я тоже буду говорить без обиняков. Я понимаю, что сейчас не лучшее время для вас, для этого разговора. Дело в том, что я почти без средств и рассчитываю получить часть из имущества моего брата. Если мы не договоримся об отступных, я дойду до суда.

– Я это уже поняла.

– Так что вы скажете?

– Я скажу, что нам с вами нечего делить.

– То есть, вы отказываетесь от мирового соглашения.

– Напротив, я отказываюсь от имущества. Мне ничего не нужно.

– В каком смысле? То есть…

– В вашу пользу.

– Нет, этого не может быть?

Дама, казалось, была потрясена той легкостью, с которой она получила желаемое.

– А вы знаете, как я любила Раймонда? – вдруг сказала она. – Да, он буквально вырос на моих руках.

Она вдруг заплакала.

– А как же вы, почему вы отказываетесь от своей доли наследства?

– Я уезжаю.

– Уезжаете? Куда?

– Я еще не знаю.

Пожилая дама на радостях сделала основательный глоток, пятна на ее лице расплылись в одно большое. Ее лицо покраснело от волнения.

– А вы не пьете вина? – спросила она, чтобы заполнить возникшую паузу.

– Практически нет, – поднося к губам кубок с вином, вдыхая его аромат, ответила Лада.

– Зачем же вам уезжать, милая, – вдруг проникаясь участием к невестке, спросила г-жа Клотильда, – может быть, вы останетесь? Я одинока, мы могли бы жить вместе.

– Увы, сударыня, после того, как я расправилась с убийцей своего мужа, мне лучше не оставаться здесь. Слишком опасно. Но я не жалею, ибо знала, на что иду.

– Но, дитя мое, вы были в своем праве, рыцарские законы допускают подобное.

– Дело в том, что он оказался иезуитом. И наш конфликт был делом не личным. За ним стоит церковь. Но лучше вам этого не знать.

– Да, да, – поспешно согласилась леди, – но мне так жаль.

– Поужинаете со мной? – спросила Лада.

– Пожалуй, – согласилась Клотильда. – Сначала не хотела, но вот, выпила вина, и аппетит появился.


После ужина, когда сестра Раймонда отправилась спать, а может быть, провести бессонную ночь, грезя о свалившемся на нее богатстве. Лада вызвала к себе Луку.

– Послушай, – обратилась она к нему, – я высоко ценю твою помощь. Вот деньги.

Лада положила перед ним увесистый кошелек.

– Это лишнее, – возразил порядочный малый, – я служу у вашей милости.

– Тем не менее, деньги ты возьми. Я не знаю, сохранишь ли ты свою должность при новой хозяйке.

– О чем вы говорите, сударыня? Я не понимаю. Какой новой хозяйке? – недоуменно спросил управляющий.

– Я должна уехать, Лука. Не просто уехать, а исчезнуть. Ты человек неглупый, и, наверное, понимаешь, что дело этим не кончится. Когда здесь появятся иезуиты – вопрос времени. Но они появятся, вне всякого сомнения. И следующее сражение мы можем проиграть. А я не хочу оказаться под пытками иезуитов и попасть на аутодафе. Даже не знаю, что хуже. Да и тебе еще рано умирать. У тебя есть семья?

– Нет, сударыня, – Лука помрачнел, но слушал, больше не возражая, ибо понимал, что Лада права.

– Рано или поздно они выяснят, что ты был причастен к казни иезуита. Завтра, до рассвета я отправляюсь в Марсель. Ты проводишь меня до морского порта. Я сяду на корабль, а ты можешь остаться там. В большом городе затеряться среди людей нет ничего проще. Там тебя инквизиция не достанет. В кошельке золото, ты сможешь на эти деньги купить себе дом и завести семью.

– Зачем мне семья?

– Не говори так. Поверь, лучше семьи нет ничего на свете.

– Когда мы выезжаем? – спросил Лука.