Самид Агаев - Девичья башня

– Что значит, отказалась. Как это человек может предпочесть свободе рабство. Хотя, конечно, она влюблена в тебя, другого объяснения нет.

– Не будем тратить драгоценные минуты на разговоры о рабыне, – сказал Али. – Слушай, отличное вино. Где купил?

– Недалеко от моего дома. На соседней улице.

– Красивый у тебя дом?

– Обычный. Но с веранды второго этажа открывается вид на море.

– Замечательно, как раз то, что я люблю. Лада бы тебе этого не простила. Ничего не знаешь о ней?

– Нет. Думаю, живет со своим франком и в ус не дует. Лучше скажи, что делать? Хлыщ сказал, что обвинение серьезное.

– Защищаться от надуманных обвинений. Ты забыл, что я законовед. Кто бы ни был человек, возведший меня напраслину. Я разобью его доводы в пух и прах. Но нам понадобится поддержка общественности. Узнай, есть ли в этом городе медресе. Знаток Корана, законовед, профессор медресе Дамаска облыжно обвинен в связи с пиратами! Да, и еще, купи десяток овец, отгони их в мечеть. Скажи, что это вакуфный дар. Запомнишь, от слова вакф.

– Запомнить-то я запомню, но как я пойду в мечеть. Я многобожец.

– Что я могу тебе сказать? Придумай что-нибудь. Скрепи сердце ради нашей дружбы.

Послышался звук шагов стражника.

– Мне пора уходить, – сказал Егор, – а, может быть, побег?

– Некуда бежать, – возразил Али, – надо оправдаться.

– Ладно, возьми это, на всякий случай.

Али почувствовал в руке холод рукоятки кинжала.

– Тот самый, – сказал Али, – знакомый изгиб, но это лишнее.

– Пусть будет, – настаивал Егор, – оружие никогда не бывает лишним. И это тоже.

Егорка передал Али моток веревки.

– Это аркан, тонкий и очень прочный. Я пытался его разорвать, и у меня не вышло.

– Ладно, – согласился Али, и спросил, – ты то как, почему вернулся?

– Расскажу потом, – бросил Егорка и отошел от решетки, подгоняемый стражником.

Молла Панах, священнослужитель Соборной мечети тайно переводил Коран на тюркский язык. Этому он посвящал все свое свободное время. Прихожане часто сетовали на то, что хотели бы понимать смысл сур, которые он читает им, сразу, не дожидаясь перевода и толкования. Как-то Панах сказал об этом имаму, но тот сурово сдвинув брови, возразил, что суры священной книги должны доходить до сердца правоверного мусульманина безо всякого перевода, а посредством искренней веры. Молла Панах понял, что не стоит продолжать этот разговор. Разговор о переводе мог навлечь на него гнев имама. В Баку был еще жив дух зороастризма. Он витал в самом воздухе. Именно поэтому здесь крайне трепетно относились к внешнему проявлению мусульманского вероисповедания. Что будет с улемами Ширвана, если до Багдада дойдет слух о том, что Священную книгу переводят с языка оригинала на язык простолюдинов. Сакральность не терпит вольностей. Мало ли какой смысл извлекут люди, позволь им самим судить о ниспосланных текстах. Халиф смотрел сквозь пальцы на храмы огнепоклонников и этим надо довольствоваться. Молла Панах решил переводить Коран тайно. Для будущих поколений. Он как раз закончил тридцать восьмой аят из суры «Скот», который гласил: «Нет животного на земле и птицы, летающей на крыльях, которые не были бы общинами, подобными вам…», когда в его келью постучал служка и сказал, что пригнали скот. Мола Панах сначала удивился этому совпадению, а потом спросил удивленно:

– Что это за скот, и кто его пригнал, и зачем?

Поскольку в предложении было целых три вопроса, служка, простоватый парень, который очень хотел стать моллой, надолго задумался, припоминая, затем, загибая пальцы, чтобы не забыть, произнес три слова, по одному на каждый вопрос – овцы, урус, вакф. Озадаченный молла Панах убрал свои записи и вышел во двор мечети. У крыльца, сгрудившись, топтались с десяток овец. За ними присматривал мальчик с хворостиной в руке. Немного поодаль стоял высокий плечистый человек. Он был одет как мусульманин, но русая борода и голубые глаза говорили о том, что это чужестранец.

– Мир вам, о имам этого благословенного дома, – обратился он к Панаху. – Примите в вакуфный дар от путника этих жертвенных животных.

Человек говорил по-тюркски очень хорошо, практически без акцента. Молла Панах с улыбкой поблагодарил его и предложил пройти в ротонду, находившуюся неподалеку. Прислушивающийся к их диалогу мальчик сказал, обращаясь к чужестранцу:

– Ами, мен гедим[21] дэ?

– Конечно, иди, – ответил Егорка, – спасибо.

– Тебе спасибо, три дня ни одной овцы не могли продать, – ответил мальчик и убежал.

Молла Панах подозвал служку и велел ему принести чай, а затем отогнать овец на другой двор. В ротонде на деревянном помосте был расстелен небольшой истертый коврик. Егорка снял обувь и сел, скрестив ноги. Панах сел напротив.

– Могу я узнать ваше имя? – спросил он.

– Конечно, – Егор назвал свое имя.

– Мне сказали, что вы урус, – продолжал Молла Панах, – что привело вас в наш город? Торговые дела?

– Я живу здесь, – ответил Егор, – точнее, собираюсь здесь жить. Если будет на то благоволение небес, – Егор с улыбкой воздел руки. – У меня здесь дом.

– Вот как, – с некоторым удивлением отметил Панах. – Я рад за вас. Баку – прекрасный город. И я хочу поблагодарить вас за дар. Сейчас в это тяжелое время редко мусульмане совершают такие щедрые поступки. Ведь вы – мусульманин?! Ваше упование было неопределенным.

– Уважаемый молла, – сказал Егор, – при всем моем уважении к вам и к дому Аллаха, я принадлежу к другому вероисповеданию.

– Ну, что же, друг мой, – учтиво заметил Панах, – я смотрю на мир широко открытыми глазами. Всех нельзя заставить думать по-твоему. Дом Аллаха открыт для всех. Я уважаю ваш выбор. Но тем более ценен ваш поступок.

– Я боюсь, что вы окончательно разочаруетесь во мне, – усмехнулся Егорка. – Но, должен заявить, что лишь выполняю просьбу своего друга, ученого хафиза по имени Али. Когда-то он дал обет, что если ему суждено будет увидеть Баку, то он пожертвует овец дому Аллаха.

– А что случилось с вашим другом?

– Вы знаете, какая-то странная, я бы даже сказал, запутанная история. Не успел он ступить на берег, как его арестовали по какому-то сомнительному обвинению и заточили в тюрьму. Но, несмотря на это, он не отказался от своего обещания. И вот я выполняю его волю.

– Что вы говорите, – удивился молла, – а в чем его обвиняют?

– Обвинение настолько нелепо и смехотворно, что я сам до сих пор отказываюсь в него верить. Дело в том, что он плыл на корабле. Был туман, плохая погода. Кормчий сбился с курса. Короче говоря, они попали в руки пиратов. Их отконвоировали на какой-то необитаемый остров, где должны были казнить. Но мой друг Али, а мы с ним как братья, вот так, – Егор потер указательные пальцы друг о друга, – благодаря своему уму и красноречию, а оно у него врожденное, он, между прочим, сын моллы из Байлакана, и обучался искусству риторики в медресе Табриза, он расположил к себе главаря морских разбойников. И представьте себе, тот сохранил им жизнь. Ослабил охрану, капитан воспользовался этим и отдал концы.

– Умер?

– Нет, нет, что вы, наоборот. У моряков, в отличие от обычных людей – выражение отдать концы означает – уплыть. Любопытно, правда? Капитан спас свой корабль, экипаж, пассажиров, товар. Иначе говоря, выполнил свои обязательства. Прибыл в Баку.

– Я не понимаю, – сказал Панах, – за что же его арестовали?

– Его обвинили в связях с пиратами.

– Кто же до этого додумался?

– Как раз над этим мы и ломаем голову, – признался Егор, – и у меня есть одна догадка.

Пришел служка, неся на большом подносе чайник и две чашки, и вазочку с темной массой. Молла Панах разлил дымящийся чай и сказал:

– Пейте, прошу вас.

– А это что, – с любопытством спросил Егор, указывая на темную массу. В ней виднелись ягоды.

– Это ежевичное варенье, угощайтесь. Но вы что-то сказали про догадку? Продолжайте, прошу вас.

– Ну не то, чтобы догадка, а скорее подозрение. Вместе с Али на корабле плыл некий человек из дивана внешних сношений. Я подозреваю его. Он проявляет интерес к рабыне моего друга. Просил продать ее. Но Али отказался, поскольку он гуманист и не торгует людьми.

– Вы говорите, что он знаток Корана? – задумчиво сказал молла Панах.

– Да.

– И выпускник медресе?

– Да.

– Я обязательно доложу об этом имаму. Я считаю, что наш долг позаботиться о таком достойном человеке.

– Благодарю вас. Буду вам очень признателен. Я со своей стороны пытаюсь сделать все возможное, чтобы освободить его. Но мы первый день в городе, сами понимаете, никаких связей.

– Считайте, что связи у вас уже есть, – сказал молла Панах.

– Благодарю вас, – ответил Егор, – мне чужеземцу отрадно это слышать.

Он допил чай и заметил:

– Варенье очень вкусное. Пожалуй, пойду с вашего разрешения.

– Сейчас будет молитва и проповедь, – сказал молла Панах, – вы могли бы присутствовать на ней.

– Благодарю вас. В другой раз обязательно воспользуюсь вашим любезным приглашением.

– Ну что ж, рад знакомству. Заходите, когда будет свободное время. А мы посмотрим, что можно сделать для вашего друга.

Егор попрощался и ушел. Молла Панах проводил его взглядом, он был взволнован. «Какой совпадение – думал он, – второе подряд. Это не случайность. Сначала сура совпала с текущим моментом, а теперь – знаток Корана». Он уже чувствовал заочную симпатию к хафизу Али.

Егорка вернулся домой и узнал, что в его отсутствие вновь приходил мирза Джамал.

– Он начинает меня раздражать, – сказал Егор, – что ему понадобилось на этот раз?

– Не знаю, – ответила Мариам. – Я не открыла дверь. Когда мужа нет в доме, я никого не впускаю.

– Ты правильно поступаешь. Он был один?

– С ним была его охрана. Я с террасы видела.

– Надо что-то делать, – задумчиво сказал Егор, – похоже, что так просто не отвяжется.

Егор сел во дворе под навесом возле летней кухни и задумался.

– Дать тебе чаю? – спросил Мариам.

Егор, углубившись в свои мысли, казалось, не слышал вопроса. Мариам вернулась в дом. Через некоторое время появилась Сара с подносом в руке. Увидев ее, Егор удивленно спросил:

– А почему ты принесла?

– Мариам попросила меня об этом.

Егор поднял голову и увидел свою жену. Она смотрела на него, улыбаясь с террасы.

– Зачем этот человек повадился ходить сюда, – спросил Егор, – как ты думаешь?

– Я ему нравлюсь, – без обиняков сказала Сара.

– Он видел твое лицо? – спросил Егор.

– Да, на корабле, это вышло случайно. Я забылась. Вообще-то мы кипчаки не закрываем лица. Господин Али предлагал ему взять меня в жены. Но он отказался.

Сара вернулась в дом.

«Значит, мои догадки верны, – подумал Егор, – хозяина посадили, чтобы получить девушку, то есть первая часть замысла ему удалась без труда, а со второй вышла заминка. Возникли непредвиденные обстоятельства в моем лице. Первое, что придет ему в голову – это шантаж и обмен. Свободу рабыни на свободу его хозяина. Чтобы исключить этот вариант, надо спрятать рабыню, но куда»?

– Я пойду, пройдусь по городу, – крикнул Егор жене, – дверь никому не открывать. Куплю что-нибудь на ужин.

– Слушаюсь, мой господин, – ответила Мариам. Егор, улыбаясь, покачал головой и вышел со двора. Расспросив соседских мальчишек, он узнал, что ближайший рынок носит название «Базар угольщиков». Но прежде он отправился бродить по городу. Он долго гулял, обходя бани, рынки, караван-сараи, мечети, правительственные учреждения, запоминая расположение улиц и их названия. Город лежал на холме так, что едва ли не с каждой улицы в просветах между домов было видно море. Он стоял у дворца ширваншаха, любуясь рельефными стенами, башенками и цветными витражами круглых эркеров. Затем он пошел обратно, держа путь на рынок угольщиков, но неожиданно вышел к мечети, где служил молла Панах. Недолго думая, Егор вошел во двор и попросил позвать моллу Панаха. Когда тот появился, Егорка сказал ему:

– Здравствуйте еще раз. Простите, гулял по городу и случайно вышел к вашей мечети. Тогда я подумал, что дорога не приводит к мечети случайно.

– Это вы верно подметили, – согласился молла Панах. – Хорошо, что зашли. Я уже поговорил с имамом по поводу вашего друга. К сожалению, порадовать пока нечем. Имам поблагодарил вас за дар и сказал, что надеется обрести в вашем лице неофита – мусульманина. Но в остальном он был сдержан в словах. Сказал, что попытается узнать, что послужило причиной ареста. Он ничего не обещал, но то, что он не отказался от участия сразу – это хороший знак.

– Я вам очень благодарен. – сказал Егор. – Простите за назойливость, я хочу просить вашего совета, точнее рекомендации. Не могли бы вы указать мне дом для найма. Я хочу там на время поселить рабыню моего друга. Мои предположения, кажется, имеют серьезную почву под собой. Знаете, как говорится, на имама надейся, да сам не плошай. Есть ли подходящий дом поблизости?