Маклер с опаской опустился рядом со спящим человеком.

– Я шучу, – улыбнулся Али, – это тот самый раб, которого ты купил для меня. Как все прошло?

Юнус покачал головой.

– Это была нелегкая задача, скажу я вам. Но все прошло в лучшем виде. Хозяйка не сразу поняла, что я хочу от нее в этот неурочный час. Но очень быстро сообразила и не задавала лишних вопросов. Как и я, впрочем. Это была разительная перемена. В первые минуты разговора, она хотела послать за полицией. А кончилось тем, что послала за служанкой. Больше хлопот было как раз с ней. Закатила истерику. Отказывалась идти со мной. Требовала дождаться хозяина. Но хозяйка быстро ее окоротила. Я отвел ее к работорговцу. Все как вы говорили. Завтра ее уже не будет в городе.

– Спасибо, ты меня здорово выручил. Вот твои комиссионные.

Али высыпал в ладони маклера несколько монет.

– Выпей вина.

– Нет, благодарю вас. И вам бы я тоже не советовал сейчас этим увлекаться.

– Почему сейчас? Ты что-то знаешь?

– Мой двоюродный племянник ходит в школу при медресе. Все говорят о том, что вы вызвали недовольство улемов.

– Ну, если ты все знаешь, скажи мне, насколько все это серьезно, на твой взгляд.

– Они могут многое, – помолчав, сказал Юнус, – упечь за решетку, и это самое малое.

– С работы меня уже уволили, – заметил Али.

– Хорошо, если этим все и закончится. Но может, это только начало.

– Спасибо, – сказал Али.

– За что? За то, что испортил вам настроение, – усмехнулся маклер.

– За то, что избавил меня от ложного оптимизма, – совершенно серьезно ответил Али. – Ты знаешь, где я оставляю ключ от дома?

– На том же месте?

– Да.

Маклер простился и, пожелав Али спокойной ночи, ушел.

Али вернулся и привел Сархана в чувство. Когда тот осознал действительность и улыбнулся, Али разворошил угли в очаге и бросил туда хвороста. Когда очаги пламени осветили их лица, он показал рабу бумагу и спросил:

– Ты умеешь читать?

Сархан кивнул.

– Это купчая, отныне ты принадлежишь мне.

Али выждал, пока тот, морща лоб и шевеля губами, ознакомился с содержанием документа, и спросил:

– Убедился?

– Да, хозяин, – ответил Сархан.

– Очень хорошо, – сказал Али. – Едоков в семье прибавилось, но шашни с чужой женой всегда обходятся дорого.

Он вытащил кинжал из скамейки и разрезал путы раба.

– А у меня, было, душа в пятки ушла, – сказал Сархан, – чего, думаю, он за кинжал взялся.

– Поскольку ты, теперь, принадлежишь мне, – сказал Али, – убери-ка со стола. И наведи здесь порядок. А я пойду, вздремну, ты ведь уже выспался.

Али встал и пошел к дому. Сархан, растирая запястья, сказал ему в спину:

– Должен сказать, что в связанном положении были свои положительные стороны.

Али заснул сразу же, с чувством выполненного долга, лишь голова коснулась подушки. Утром его разбудил стук в дверь. Удивленный Али накинул халат, поспешил во двор и удивленный остановился. Сархан в дверях с кем-то препирался.

– Что за спешка, – говорил он, – дело подождет, хозяин спит еще.

– Кто там? – спросил Али.

Увидев его, Сархан отодвинулся, и Али увидел маклера.

– Юнус, что случилось?

– У нас непредвиденные обстоятельства, – сказал он, – я могу говорить при нем – он кивнул в сторону Сархана.

– Теперь, это мой человек. Сархан, впусти его.

Сархан посторонился и хотел закрыть дверь за маклером.

– Не закрывай, – сказал ему Юнус, понизив голос, он продолжил, – работорговец хотел овладеть новой рабыней, ну вы понимаете, кого я имею в виду. Девица расцарапала ему лицо. Он так разозлился, что вернул ее обратно.

– Подожди, что значит, вернул? А зачем ты принял?

– Я не мог ему отказать. Я ему кое-чем обязан.

– Хорошо допустим. Но я-то здесь причем, оставь ее у себя, продашь кому-нибудь другому.

– Не могу, жена обещала выдрать остатки волос у меня на голове. Рабыня принадлежит вам, поэтому я привел ее к вам. Вот купчая.

– Где она, сейчас? – спросил Али.

– Здесь. Эй, ты, иди сюда, – Юнус выглянул за ограду. Появилась рабыня с покрытой головой.

– Я вас очень уважаю, – сказал Юнус, но раз уж так получилось, мне некуда ее деть. Подержите ее немного. Я найду на нее покупателя.

С этими словами он исчез. Али только дух перевел.

– Ну, что стоишь, – обратился он к Сархану, – или не рад встрече со старой знакомой?

– Тебя как зовут? – спросил Али у рабыни. Девушка молчала.

– А кто это хозяин? – спросил Сархан.

– Ты ничего не понял? Это твоя наперсница из купеческого дома. Можете теперь против меня плести интриги.

– Теперь понял. Отвечай, змея, когда тебя спрашивают. Все из-за тебя, да что ее спрашивать. Сара ее зовут.

– Иудейка? – спросил Али.

– Нет, – услышал он в ответ.

– Итак, Сара, Сархан тебя сейчас запрет на всякий случай. Но все же имей в виду, что я твой новый хозяин. Бежать тебе некуда. И самое главное, все твои обязанности по отношению к прежним хозяевам равны нулю, то есть, их нет. Как только ты это осознаешь, я перестану тебя запирать.

– Я уже поняла.

– Это хорошо. Но все равно, пока я не вернусь, посидишь взаперти. Сархан, отведи ее в дом и запри в своей комнате.


Али по привычке едва не пошел в медресе, но, вспомнив, изменил направление. Весь день он провел в бесполезной суете. Нанес визит своему знакомому чиновнику из правительственной канцелярии. Он надеялся, что-нибудь узнать о местонахождении двух людей – Егорки и Насави. По последним данным Насави был наместником Баракат-хана в одной из принадлежащих ему крепостей. А Егорка вместе с хорезмийцами продавал свою доблесть то одному, то другому мусульманскому владыке. Но все это была устаревшая информация. Катиб пообещал узнать, что можно. Затем Али выяснял, когда и в какую сторону направляются ближайшие караваны. Пока что он не собирался никуда уезжать, но из-за особенностей своего характера, пытался предвидеть все варианты развития событий. Он пообедал в одной скромной закусочной, которая была известна тем, что все блюда здесь готовились из свежайших продуктов. Так что ничего на следующий день не оставалось. Хозяин, курд по происхождению, ежедневно покупал для посетителей двух курдючных баранов и собственноручно резал их и свежевал. Их этого мяса готовились кебабы и другие мясные блюда. Даже, если мясо заканчивалось к середине дня, а клиенты еще шли, то в меню мяса уже не было. У курда имелись несколько закрытых кабинетов, куда подавалось запрещенное Кораном изысканное вино местного производства. Али заказал кебаб-ассорти – филе на кости, люля, печень и легкое, а также овечий сыр, свежеиспеченный хлеб и много зелени, и маленький кувшин вина. Пить в середине дня не стоило, но соблазн был велик. Да и настроение было паршивым. В закусочной он провел более двух часов. В канцелярии, куда он вернулся после обеда, новостей не было. Тогда Али отправился домой.


В его отсутствие Сархан убрался во внутреннем дворике, окопал и полил деревья.

– Как там наша подруга? – спросил Али.

– Простите, господин, какая подруга? – удивился раб.

– Ну, кого мы сегодня купили, Ребекка, Рахиль, или как ее там.

– Сара, – догадался Сархан.

– Так я и говорю, Сара, – подтвердил Али.

– Нет, хозяин, вы сказали Рахиль и Ребекка.

– Ну, хорошо, пусть будет Сара. Как она?

– Не знаю, я ее запер утром, как вы велели и все.

– Ладно, можешь ее выпустить.

– Слушаюсь, хозяин. А вам принесли письмо. Как только вы ушли.

– Что же ты молчал?

– Я не молчал. Мы все это время разговаривали.

Сархан протянул Али письмо. Подождал, пока тот вскроет и прочтет.

– Иди, чего стоишь, – сказал Али.

Когда Сархан вернулся с девушкой, Али спросил у нее:

– Сара, у тебя есть ко мне вопросы?

– Нет, господин, – холодно ответила она.

– Что ты думаешь делать?

– То, что вы прикажете.

– Ответ правильный. В пределах моего дома ты свободна. На улицу ни шагу. Наведи порядок в доме. Сколько тебе лет?

– Шестнадцать.

– Хорошо, иди.

Али еще раз взглянул на письмо. Оно было без подписи, но там было начертано:

«Я жду тебя, нам необходимо поговорить. Приходи, как стемнеет, не забудь веревку».

– Постели мне здесь в беседке, – сказал Али.

Сархан кивнул и бросился выполнять приказ. Али, дождавшись, лег и, сказав себе:

«Надеюсь, что они меня не зарежут», заснул и проспал до захода солнца. Проснулся от шума, донесшего с улицы. Встал, морщась от боли в висках. Умылся, привел себя в порядок, дождался сумерек и ушел, приказав, никому не открывать дверей.


Али следовал зову Зульфии, хотя этого не следовало делать. Он понимал, что судьба была благосклонна к нему в этой ситуации, и не надо было испытывать ее терпение. Тем не менее, он отправился к ней, только для того, чтобы объяснить ей, как следует себя вести, когда вернется муж. Он рисковал в последний раз из соображений безопасности. И своей, и Зульфии. Он шел, не торопясь, и подошел к дому, когда уже совсем темнело. Стоя под окном, он нашаривал подходящий камешек. Но услышал щелканье пальцев, поднял голову и увидел Зульфию. Она поманила его рукой. Али достал веревку, спрятанную под одеждой. Изловчившись, бросил в окно, держа один конец в руке. И, дождавшись, когда девушка закрепит веревку, забрался в комнату. После того, как он втащил за собой веревку и закрыл окно, в комнате воцарилась тишина. Молчание нарушил Али:

– Ты звала меня, и вот я здесь.

– Вчера ты начал разговор совсем с других слов, – усмехнулась девушка.

– Все изменилось.

– Не я в этом виновата, ты пришел в неурочное время.

– Виноват я, но что теперь говорить.

– Ты даже не обнял меня.

– Ты позвала меня за этим?

– Нет, но все же…

– Скажи, зачем ты меня позвала, по какой причине?

– Я отдаю должное твоему уму. Я бы до этого не додумалась. Но, что, по-твоему, я должна сказать мужу. С какой стати, я вдруг взяла и продала рабов, и осталась одна. Кстати говоря, мы одни в доме.

Пропустив последние слова мимо ушей, Али сказал:

– Служанку ты продала, потому что она стала тебе дерзить. Ты взяла палку, чтобы проучить ее, и тогда за нее вступился раб. Поэтому ты в гневе продала обоих.

– А если он не поверит? На меня это так не похоже.

– Кроме этого, тебе еще нужно расположить к себе одну из его жен.

– Одну?

– Одну, всех не получится. Пойдешь к кому-нибудь из них, пожалуешься на обнаглевших слуг, которых ты была вынуждена продать, и попроси у них временно служанку, до возвращения мужа. Если служанка шпионила по ее наущению, то она не откажет.

– Они поймут, что здесь что-то не так, заподозрят.

– Возможно, но у них нет доказательств. А желание поймать тебя есть, поэтому они дадут тебе новую шпионку.

– А где мои слуги?

– Их уже нет в Дамаске.

– Хорошо, я сделаю так, как ты говоришь, – согласилась Зульфия. После короткой паузы, спросила, – ты уже уходишь? Это наша последняя ночь, и мы одни в доме.

– Прости, – сказал Али, – я суеверен. Мы почти выпутались из этой истории. Но нам все еще грозит смертельная опасность. Шариат беспощаден к прелюбодеянию. Если я сейчас останусь, это будет означать, что я не извлек урока, и я могу быть наказан за это.

– Тогда обними меня на прощание, – попросила Зульфия.

Али медлил, но отказать в этой просьбе не смог.

В результате, домой он вернулся глубокой ночью. Сархан ждал его в беседке у жаровни с переливающимися оттенками красного цвета, углями. Ночью было довольно прохладно. На дворе была осень. Раб спал, привалившись плечом к деревянному столбу. Али присел напротив, взяв в руку кочергу, разворошил угли.

– Простите, хозяин, – хрипло сказал Сархан, – я, кажется, заснул.

– Ну, что же, ты не на посту. Ночь все-таки. Почему ты сидишь здесь? Разве я запретил тебе спать.

Сархан откашлялся и сказал:

– Я не стал спать, потому что в доме посторонний человек.

Али почувствовал неприятный холодок, ползущий по спине.

«Как быстро исполняются предчувствия», – подумал он.

– А разве я не велел тебе никому не открывать?

– Это посыльный. Он пришел сразу же после того, как вы ушли. Сказал, что у него письмо для вас, срочное. Я сказал, что вас нет. Он ушел, но через час вернулся. И так несколько раз. Потом он заявил, что не уйдет, пока не дождется вас. Я его пожалел и оставил дожидаться вас. Он сказал, что должен передать лично.

– Где он?

– Вон лежит. Спит. Это мальчик, поэтому я и впустил его. Простите.

Али увидел клубочек свернувшейся на скамейке в тени.

– Разбуди его.

Сархан поднялся, Али увидел кувшин, до этого скрывавшийся за ним.

– Это вино?

– Да, я подумал, что вы захотите выпить, когда вернетесь, приготовил.