- Это ошибка, - выл Анри.

Его вопли и стоны не вызвали во мне ничего, кроме головной боли и отвращения. Каждый раз я слышу одно и то же. Каждый раз сучка, которая подмахнула моему конкуренту, изо всех сил пытается оправдаться. И всегда у них всех одни и те же отговорки – «не виноват», «произошла ошибка», «меня подставили». На меня работают надёжные источники и шанс, что мне предоставят ошибочную информацию на девяносто девять и девять процентов невозможен.

- Ты уже полгода играешь на два фронта, - скучающе проговорил я, подперев рукой голову. – Гребанные полгода строишь из меня идиота. Неужели ты, мелкая шавка, решил, что можешь тягаться со мной? У меня люди есть повсюду, не только в городе, но и по стране и далеко за ее пределами. Всё, что связано с экспортом оружия так или иначе касается меня. На что ты надеялся, Анри?

- Меня подставили, - взвыл он, предоставляя мне еще один «весомый» аргумент, который я, по его мнению, должен принять во внимание.

- Конечно-конечно, - я с прищуром посмотрел на своего бывшего компаньона. Он был почти такого же возраста, как и я.

- Я говорю правду!

Охранник ударил Анри в пах, прерывая ненормальный рёв моего пленного.

- Ты мне всех домашних разбудишь, - шикнул я.

- Халит, я не виновен, - прохрипел Анри, отхаркнув очередной сгусток крови.

- Это уже не имеет значения, - я поднялся из-за стола и подал сигнал охраннику, тот сразу же вынул пистолет из плечевой кобуры и поставил Анри на колени.

- Ты совершаешь ошибку, Халит, - Анри поднял на меня свой затравленный взгляд, один глаз был залит кровью, другой – уродливо распух. – За меня отомстят, слышишь? Мои сыновья так просто это не оставят. Они сделают всё, чтобы сровнять тебя с землей.

- Я даже в этом не сомневаюсь, - мои губы изогнулись в холодной злорадной усмешке.

- Они отнимут у тебя то, чем ты дорожишь больше всего. Отнимут и уничтожат. Жаль, я не смогу увидеть то, как тебя будет выворачивать от боли. Но ты можешь быть уверен, так и случится.

- Я бы испугался твоих угроз, но вот незадача получается, - я подошел к Анри и присел напротив него на корточки. – У меня нет слабых мест, нет того, чем бы я одержимо дорожил и боялся потерять. Увы.

Охранник всадил несколько пуль в затылок Анри. Я выпрямился и еще секунду наблюдал за тем, как густая практически черная кровь с ошметками мозгов разливалась по моему несчастному безнадежно испорченному персидскому ковру.

- Уберите это дерьмо, - небрежно бросил я, - и подайте машину, едем в аэропорт.

Когда я приземлился и ехал к себе в офис, мне позвонила Ирина.

- Да? – кратко спросил я.

- Добрый вечер, Халит Мехметович. Простите за то, что беспокою вас так поздно…

- Короче, - отрезал я.

- Да-да… Дело в том, что Кира… Она совсем ничего не ест. Только иногда чай пьет и всё. Я ей и сырники приготовила, и блинчики делала, и пасту варила, и отбивные. Она ничего не ест. Подарки ваши так и не распаковала.

- А собака? – напряженно спросил я, всматриваясь в ночную темень, что густыми чернилами разлилась по небу.

- Ухаживает, - бодро ответила Ирина. – Кажется, этот подарок единственный, который ей действительно понравился. Из рук не выпускает. Всё сама делает.

- Учеба?

- Константин отвозил ее в консерваторию.

- После учебы?

- Тут же возвращалась обратно. Наверное, она что-то перехватывает там, но при мне ничего не ест, да и без меня тоже.

- Разберемся, - я сбросил вызов. – Меняем маршрут, - обратился я к водителю. – Сначала в отель.

Лале, будто чувствовала, что я сейчас приеду. Уже ожидала меня на рецепции. Глаза горят, на губах такая знакомая соблазнительная улыбка. Сколько еще боли я должен принести этой женщине, чтобы она наконец-то возненавидела меня и начала свою жизнь с чистого листа?

Игнорируя ее приветствия, я в сопровождении охраны прошел в сторону лифтов. Нужный этаж, нужная дверь, дополнительная ключ-карта всегда со мной. Ирина встретила меня буквально с порога.

- Может, кофе для вас сварить?

- Не откажусь, - равнодушный ответ. – Где она?

- В спальне.

Я проследовал по указанному маршруту. В комнате было тихо. Приоткрыв дверь, я увидел, что девочка спит поверх одеяла в обнимку со своей новой игрушкой, которую я распорядился ей подарить. Холодный лунный свет бесстыдно проникал в спальню, купая в своих бледных лучах виновницу моего одержимого желания подчинить себе любыми путями. Ее кожа сейчас казалась совсем бледной, будто фарфоровая. Я тихо подошел ближе. Тёмно-каштановые локоны размелись по белоснежной подушке в живописной абстракции. Край отельного халата немного задрался, оголяя изящное женское бедро. В пальцах немного закололо от желания прикоснуться к девичьей красоте. Но я не решился.

Подошел к изголовью кровати. Щенок развалился на соседней подушке и похрюкивая, спал рядом со своей хозяйкой, иногда дёргая задней лапкой. Я жадно рассматривал Киру, всё еще не веря, что она здесь. Маленькая, упрямая с чарующим взглядом каре-зеленых глаз. Я проникся к ней своей нездоровой одержимостью с первого взгляда. Как только увидел, сразу понял, что она никому, кроме меня не должна достаться. Теперь она здесь, практически в моих руках, но всё равно продолжает свой тихий твёрдый протест.

Пальцы сами потянулись прикоснуться к нежной теплой щеке Киры. Я едва коснулся ее, не хотел разбудить. Ирина осторожно заглянула в спальню.

- Кофе уже готов, - прошептала она.

Я молча вышел из комнаты.

Я проснулась рано. Электронные часы маленькими зелененькими циферками указывали, что сейчас только начало седьмого утра. Учитывая, что сегодня мне никуда не надо было спешить, такое раннее пробуждение уже автоматически ухудшало и без того скверное настроение.

Умка уже копошилась рядом, хрюкала и лезла облизывать мой нос. Я быстро придумала ей имя. Мне в детстве нравился мультфильм про медвежонка Умку, поэтому несложно проследить логику моего выбора. Только благодаря Умке я кое-как справлялась со своим новым положением. Вездесущий Константин буквально душил меня своим присутствием, Ирина Викторовна обременяла меня своей заботой, в которой я не нуждалась, а венцом всего этого был незримый контроль Беса. Да, физически он не был рядом, но я нутром ощущала его и это лишь сильней сдавливало меня в тисках чужой воли.

- Хочешь есть? – я взяла Умку на руки, она спокойно помещалась у меня на ладони, но это ненадолго. Пройдет совсем немного времени, и девочка уже заметно подрастет.

Я на носочках выскользнула из своей спальни. Надеюсь, что, хотя бы несколько часов я смогу побыть одна. Ирина Викторовна настойчиво всегда следует за мной по пятам, а еще говорит, что в ее обязанности не входит быть конвоем. Не верю я ей. Вообще здесь никому не верю. Ведут себя так, будто вся эта ситуация с моим проживанием здесь вполне обыденная штука.

Выйдя в гостиную, я выпустила Умку, чтобы насыпать ей корм. Константин им в достатке обеспечил моего неожиданно появившегося питомца. Конечно, когда я только увидела щенка, то сильно удивилась. Ирина Викторовна объяснила, что Бес лично поручил доставить для меня щенка, потому что я имела неосторожность рассказать про свою маленькую детскую мечту. То, с какой быстротой любая информация достигает ушей Беса не могло меня не пугать и не удивлять. Контроль был круглосуточный.

- Доброе утро, мёд мой, - этот низкий тембр голоса с ощутимой хрипотцой, что будто лезвием ножа касается кожи, я теперь, наверное, узнаю из сотни тысяч других.

Я вздрогнула и выпрямилась. В воздухе неуловимо зародился слабый горьковато-пряный аромат. Я медленно повернулась, будто меня застали на месте преступления. Бес сидел в кресле, закинув ногу на ногу. Между пальцев он держал сигару. Так вот откуда появился этот запах! Густой сизый дым медленно плыл под потолком. Бес внимательно рассматривал меня и было во всём этом: в дыме, в предрассветном полумраке и этих глазах цвета стали что-то по-настоящему бесовское, потустороннее.

- Здравствуйте, - тихо ответила я.

- Как спалось? – мужчина медленно выдохнул очередную порцию дурманящего дыма, продолжая всматриваться в мои глаза.

- Хорошо, - у меня резко вдоль позвоночника скользнул колючий холод, но я взгляд в сторону не отвела.

- Мне сказали, что ты отказываешься от еды. Чем-то не угодили кулинарные способности Ирины? – Бес холодно улыбнулся и отложил сигару в пепельницу.

- Я сама позабочусь о своем рационе. Не нужно для меня составлять расписание приема пищи, - я говорила равнодушно, но в груди будто в ярости бился страх.

Пришлось приложить немало усилий, чтобы вернуться к тому, зачем я, собственно, и вышла из спальни. Лопатки жег чужой взгляд. Возможно, это лишь мое воображение играло со мной, но я действительно ощущала то, как Бес смотрел на меня.

Я насыпала корм для Умки, осторожно налила для нее воды и вымыла руки.

- Подойди сюда, - в абсолютной тишине голос мужчины звучал по-особенному низко и так, словно проникал куда-то в самую глубину сознания, расползаясь в нем темной вязкой субстанцией.

Я смирено подошла, чувствуя, что страх продолжает биться во мне. Неизвестность… Неизвестность… Она мастерски умеет пугать.

- Сейчас я распоряжусь, чтобы для тебя принесли завтрак. Ты съешь всё и не оставишь даже крошки, - взгляд Беса скользнул по мне снизу-верх, останавливаясь на секунду на моих ключицах, затем сосредоточился на глазах.

- Благодарю, - мои сухие губы дрогнули в невеселой усмешке, - но я не голодна.

- Кажется, вопросов я тебе не задавал, - Бес медленно встал на ноги и сделал шаг ко мне.

Я затаила дыхание и сжала руки за спиной, безбожно царапая ладони. Он хорошо читал меня, чтобы с легкостью понять – я его боюсь, а маска спокойствия вот-вот треснет на моем лице.

- Что ты любишь? – Бес склонил голову набок. – Есть фрукты, - он указал рукой на блюдо, что стояло на журнальном столике рядом с пепельницей. - Персики, виноград, разрезанный грант, клубника, малина. Выбирай то, что захочешь. Тебе нужны витамины, чтобы прошла эта бледность, - Бес едва касаясь моей щеки, провел по ней костяшками пальцев. Дыхание участилось. – Думаешь, твои протесты на меня как-то влияют? – теперь на его губах заметна открытая ленивая насмешка. – Ты делаешь хуже только себе. Своей голодовкой ты мне абсолютно ничего не докажешь. Я свое решение не изменю, так что просто сядь и поешь.

Я села на диван. Внутри всё начинало кипеть, но я ведь решила вести «тихую» борьбу. Без скандалов, без криков. Ему должно это наскучить… Во всяком случае, я на это надеялась. Кому будет интересно общество девушки, которая больше похожа на куклу?

- Бери, - Бес подвинул ко мне блюдо с фруктами, а сам сел обратно в свое кресло.

Я долго не решалась что-либо взять, но в конце концов, взяла половинку разрезанного граната. Его приятный терпко-сладкий аромат возбудил во мне желание сдаться и съесть хотя бы чуть-чуть. Бес наблюдал за мной, будто чего-то ждал от меня. Я ответила на его откровенный взгляд и всматриваясь в эти жестокие глаза, откусила гранат с кожурой и косточками. Кисло-сладкий сок тут же взорвался у меня во рту невероятным вкусом, скользнул по подбородку, будто рубиновые капли крови. Уголки губ Беса дёрнулись в улыбке, которую я проанализировать не смогла. Их у него оказалось слишком много, чтобы вот так сразу научиться распознавать все и сразу. Я откусила еще, проглатывая косточки, как бы демонстрируя мужчине то, что вот сижу перед ним и выполняю его волю. Пусть наслаждается этой не самой приятной картиной. Липкий сок скользнул по рукам.

Бес вынул из внутреннего кармана белый шелковый платок. Я откусила еще раз, облизнула губы. Мысленно я была готова к тому, что Бес сейчас скажет своим привычным спокойным тоном что-то насчет того, что я не умею нормально есть и мое место в лесу. Вряд ли в его окружении кто-то позволяет себе такое свинство, как я.

Мужчина еще несколько секунд смотрел на меня, на мои испачканные в соке губы, на рубиновые капли, скользящие по рукам и подбородку. Его взгляд менялся. Может тень так легла на его лицо, но глаза Беса показались мне совсем черными. Я услышала его дыхание, оно стало тяжелым. Тишина играла в предательскую игру с нами: ни что сейчас не могло ускользнуть ни от меня, ни от Беса.

Я хотела откусить еще раз, но горячие ладони обхватили мое лицо, а чужие горькие от курения губы внезапно накрыли мои. Всё случилось так быстро. Мужчина, не спрашивая разрешения, не давая даже шанса опомниться и прийти в себя, глубоко по-взрослому и откровенно поцеловал меня. Его губы собирали с моего подбородка остатки сока. Ладони крепче сжали лицо, лишая возможности воспротивиться. Я должна была своей выходкой спровоцировать совсем другую реакцию, а получилось всё наоборот.