Татьяна Тронина - Девочка его мечты

– Вот папа с мамой обрадуются… – зачарованно произнесла Люся. – Они, наверное, даже в обморок упадут.

– Обязательно упадут! – авторитетно кивнула Рита. – А то все уже думали, что он немой.

– Павлик, скажи еще что-нибудь! – потребовала Люся у брата.

Тот застенчиво отвернулся, не выпуская из рук мороженого.

– Ладно, для первого раза достаточно! – засмеялась Рита.

И в этот момент из самораспахивающихся дверей супермаркета вышел Первухин с большим пакетом. Он увидел Люсю и чуть не уронил свои покупки.

– Первухин, а у нас Павлик заговорил! – с гордостью сообщила Люся.

– А? Типа, здорово… Привет, Люсь!

Первухин, как всегда, замечал только Люсю, весь остальной мир для него как будто не существовал. Риту всегда это смешило, но ее подруге, похоже, сейчас было не до смеха.

– Я не одна, – строго сказала она.

– А… привет, Рита, привет, Павел! – рассеянно произнес он. – Как дела?

– Очень хорошо! – сказала Рита. – Первухин, ты чего набрал?

– Да так, апельсинчиков там, помидорчиков… – ответил тот, глядя по-прежнему только на Люсю. – Предкам помогаю.

– Молодец!

– Люся, ты это… ты чего в прошлый раз на репетицию не пришла? – вдруг спросил Первухин взволнованно. – Во вторник же генеральная репетиция!

– Я больше не участвую в работе студии, – надменно произнесла Люся. – Я, знаешь ли, занялась теперь другим делом…

Первухин открыл рот. Потом закрыл его. Потом стал дышать так, как будто он был рыбой, выброшенной на берег приливом.

– Что?.. – пропыхтел он. – Каким еще делом?.. Людмила, ты с ума сошла!

– Ничего не сошла, – обиделась Люся. – Я ушла из театральной студии, а вместо меня будет играть Рита. И Роберт Львович так хотел. Он, конечно, так прямо не говорил, но по всему было видно, что Рита в роли Джульетты ему нравится больше. В общем, не переживай – не пропадете!

На Первухина было больно смотреть.

– Как это – не пропадем?.. – просипел он, перекладывая пакет из одной руки в другую. – Я не это… Я не согласен. Я, типа, против!

– Ну вот, а ты говорила, что все решается просто! – вздохнула Рита, обращаясь к подруге. – Вот видишь, не всем нравится такая перестановка. Люсь, может, все-таки отыграешь премьеру?..

Но Люсю уже нельзя было остановить. Она стояла перед Первухиным такая тоненькая, задиристая, с торчащими в разные стороны светлыми кудряшками, чем очень напоминала пуделя, который вздумал помериться силой с бульдогом.

– Я тебе дам – «против»! – стукнула она Первухина в грудь кулачком. С таким же успехом в него можно было стрельнуть вишневой косточкой – все равно он ничего не почувствовал. – Будешь играть как миленький!

– Не буду, – вдруг упрямо произнес Первухин, глядя на Люсю сверху вниз. – Я, может, в эту студию ради тебя приперся. А если ты ушла, то чего ради мне там оставаться? Я тогда опять греко-римской борьбой займусь…

– Ради меня? – рассердилась Люся. – А я тебя, между прочим, об этом не просила! И чего это ты ко мне прилип, точно банный лист?.. Рита, Павлик, пошли к дому!

– Люся! – жалобно воскликнул Первухин, топая вслед за Люсей.

Рита взяла Павлика за руку и чуть отстала от них. Судя по всему, этим двум не мешало поговорить без посторонних. Так они и шли – Первухин и Люся впереди, размахивая руками и ругаясь, а Рита с Павликом – позади.

– Первухин, если ты отказываешься играть, то я не буду с тобой больше разговаривать! – сердито сообщила Люся. – И вообще, после таких слов ты для меня – никто!

– Я и так всю жизнь для тебя был никто! – мрачно ответил Первухин. – Еще в первом классе, когда я хотел сесть за одну парту с тобой, ты стукнула меня по голове учебником и сказала, что я дурак…

– Дурак и есть! – зло сказала Люся. – Делать тебе нечего – столько лет помнить всякую ерунду!

– А в четвертом ты столкнула меня с брусьев на физкультуре и обозвала медведем! У меня, может, до сих пор шрам на затылке, – мстительно продолжил Первухин.

– Где? И все ты врешь! – возмутилась Люся. – Какой еще шрам?.. Ну-ка, покажи!

Первухин незамедлительно наклонил голову. Рита с Павликом сделали вид, что внимательно изучают какую-то витрину. Впрочем, Рита напрасно беспокоилась – эти двое совершенно забыли об их присутствии. Рите было так смешно, что она с трудом удерживалась от того, чтобы не засмеяться в полный голос.

– Правда, шрам… – растерянно сказала Люся. – Что же раньше я этого не замечала?..

– Ты вообще бы ничего не заметила, даже если б я умер, – мрачно произнес Первухин.

– Неправда!

– Ты злая и жестокая.

– Первухин…

– Злая и жестокая!

Где-то вдали загрохотал гром. «Люблю грозу в начале мая… – машинально подумала Рита. – Хотя еще только конец апреля. А у меня зонтика нет!» Но гроза собиралась где-то на другом конце Москвы.

– Если я такая злая и жестокая, то чего же ты со мной разговариваешь? – удивилась Люся.

– Потому что я дурак.

– Первухин…

– Что? – сердито отозвался тот.

С Люсей явно что-то происходило.

– Второго мая будет вечеринка в клубе. Танцпол, бар, скидки школьникам и студентам. Я тебя приглашаю, – вдруг сказала Люся.

Первухин чуть не упал на ровном месте – впечатление было такое, будто в него попала молния. Рита, которая шла сзади, тоже едва не споткнулась. Она совершенно не узнавала своей подруги. Только что Люся почем зря ругала Первухина, а теперь неожиданно решила пригласить того на вечеринку!

– Что? – ошеломленно спросил Первухин.

– Что слышал! – насмешливо ответила Люся. – Так пойдешь?

Возникла небольшая пауза, во время которой Рита очень переживала из-за того, что Первухин может отказать Люсе.

– Пойду, – кротко сказал Первухин.

– А седьмого у меня курсы в доме моды – придешь туда меня встречать? – не унималась Люся.

– Приду! – с готовностью кивнул Первухин. – Я и проводить тебя туда тоже могу, и на лавочке где-нибудь у входа подождать, пока ты там на этих курсах занимаешься…

– На лавочке… – передразнила Люся. – Там внутри холл есть большой, с зеркалами и креслами. В общем, Первухин, я буду с тобой встречаться, но только при одном условии – если ты доиграешь в спектакле до конца мая. А осенью как хочешь…

– Хорошо, – сказал Первухин.

Рита видела его только со спины, но казалось, будто Первухин весь светится от счастья. Наконец-то Люся обратила на него внимание! При таком условии он был даже не прочь в спектакле сыграть.

Он проводил девчонок до их двора и долго бы еще стоял с ними, если бы Люся не сказала ему, что его родители, наверное, заждались дома с продуктами. Только тогда Первухин нехотя отправился восвояси, оглядываясь на каждом шагу.

– Он хороший! – улыбнулась Рита. – Странно, что он раньше тебе не нравился.

– Хороший… – скептически нахмурилась Люся, но было заметно, что теперь она смотрит на Первухина совершенно другими глазами. – Нет, ты только посмотри, как он идет – точно медведь, на каждом шагу переваливается… Какой из него Ромео! Ох, надо вам к осени другого исполнителя найти.

– Ромео тоже разными бывают, – задумчиво произнесла Рита. – И чего ты его все время по фамилии называешь? У него же имя есть, у Первухина этого.

– Имя? – удивленно переспросила Люся. – Да, точно… Аркадий! – закричала она.

Первухин, который уже отошел на значительное расстояние, с изумлением обернулся. Первый раз Люся назвала его по имени. Впечатление было такое, будто он не верит собственным ушам.

– Аркадий, до завтра! – Люся энергично замахала руками.

Первухин хотел бросить пакет и вернуться к Люсе.

– Нет-нет, до завтра! – вынуждена была повторить Люся. – Если хочешь, позвони мне вечером!

Первухин медленно ушел.

– Теперь он ночью спать не будет, – предположила Рита. – У него был такой вид… Ты, Люська, слишком резко сменила гнев на милость. Постепенно надо, постепенно…

– А что такого? – пожала плечами Люся.

– Он, может, с первого класса ждал, пока ты на него внимание обратишь!

– Ну-с, – сказал Роберт Львович. – Теперь мы в сборе…

На сцене стояли все актеры в полном составе, одетые в сценические костюмы. В зрительном зале сидела только Люся – остальных любопытствующих Роберт Львович выгнал из зала, чтобы не мешали в столь ответственный момент. Люся одобрительно помахала Рите и Первухину.

«У меня все должно получиться… – попыталась внушить себе Рита, но ей было так страшно, что она не очень верила своему внутреннему голосу. – А если не получится? А что, если Роберт Львович ошибся во мне и никаких способностей у меня нет…»

На ней был тот самый костюм, который сшила Люся, – фиолетовый сарафан на шнуровке, туго стянувший талию, и тонкая светлая блузка. Размер и рост у Люси и Риты совпадали, так что перешивать ничего не пришлось.

Репетиция началась.

Самый главный человек в городе Вероне – герцог (там его все слушались и боялись) – ругал семьи Монтекки и Капулетти за то, что они все время враждовали и нарушали покой в городе.

– «Изменники, убийцы тишины! Кому я говорю – под страхом пыток бросайте ваши шпаги! И если вы хоть раз столкнетесь снова, вы жизнью мне заплатите за все!»

Ну, разумеется, две враждующих семьи на время притихли, испугавшись герцогского гнева. В общем, они и сами не помнили того, из-за чего началась их вражда. Они убивали друг друга потому, что не могли уже остановиться.

Потом была следующая сцена – Ромео говорил своему другу о том, как он любит Розалину. Далее молодой дворянин Парис сообщал родителям Джульетты, что хочет жениться на их дочери. Родители были не против, тем более что этот самый Парис был богатый и известный человек, родственник самого герцога. На радостях родители решили устроить бал…

Репетиция шла полным ходом. Все играли хорошо – Роберт Львович только удовлетворенно кивал своей седой головой, наблюдая за происходящим из зала. Рита пока стояла за кулисами, дожидаясь своего выхода, и ужасно волновалась. А вдруг все увидят, какая она неуклюжая и неспособная? Вот это будет позор!

Наконец наступила решающая минута! Это была сцена, где мать и кормилица уговаривали Джульетту выйти за Париса.

– Пора! – прошептала рядом Оксана Филипчук и тихонько толкнула Риту. – Наш выход.

Не помня себя, Рита выплыла из-за кулис. Но, странно, стоило ей только оказаться на сцене, как страх пропал, и она опять забыла о том, что она обыкновенная девочка Рита Голицына. Теперь она была не Ритой, а Джульеттой, девушкой из Средневековья, которая еще не знала, какая судьба ждет ее впереди.

Она видела перед собой не толстую румяную Оксанку и не тоненькую Остапову, а настоящих родственников Джульетты.

Потом был тот самый бал, где Джульетта впервые увидела Ромео. Она еще не знала, кто он, не знала, что этот человек принадлежит к враждебному клану. Но она влюбилась в него и поняла, что никакой Парис ей задаром не нужен. А Ромео на этом балу понял, что ему дела нет до какой-то там Розалины, потому что он тоже впервые встретил настоящую любовь.

Первухин играл очень хорошо, с большим чувством. Только, произнося свои реплики, он все время косился в зал, в ту сторону, где сидела Люся.

– «Былая страсть лежит на смертном ложе, и новая на смену ей пришла…» – громко произнес он.

А Рита, то есть не Рита теперь, а Джульетта, сказала в ответ:

– «Я воплощенье ненавистной силы некстати по незнанью полюбила! Что могут обещать мне времена, когда врагом я так увлечена!»

Потом Джульетта говорила с Ромео, стоя на балконе, а в следующей сцене тот нечаянно убивал ее двоюродного брата Тибальта. Рассерженный герцог изгонял Ромео из Вероны, родственники пытались выдать Джульетту за Париса, Джульетта притворялась мертвой…

Конечно, заканчивалась эта пьеса трагически – целая куча героев погибли (и брат Джульетты, и Парис, и сами влюбленные), но ребята, доиграв до конца, чувствовали восторг и удовлетворение – потому что у них все получилось. Даже Роберт Львович выглядел очень довольным – что бывало очень редко.

В заключение герцог, примирив две враждующих семьи на могилах их безвинно погибших детей, сказал:

– «Но повесть о Ромео и Джульетте останется печальнейшей на свете!» – И занавес опустился. Потом опять поднялся, и Рита, словно пробудившись ото сна, обнаружила, что все вокруг нее хлопают в ладоши. И она тоже захлопала, глядя на ребят, стоявших вокруг нее.

– Замечательно! – сказал Роберт Львович. – Тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить! Ребята, в следующий раз мы будем играть перед публикой – смотрите, не подведите!