— Джули, все в порядке. Со мной все хорошо. Жива, здорова и разговариваю с тобой, — успокоила я подругу.

Некоторое время подруга молчала, а затем осторожно, и как-то тревожно спросила:

— У вас с ним что-нибудь было?

— Да, — коротоко ответила я.

— По твоему желанию? — осторожно спросила она.

— Да, — вновь коротко ответила я, не желая пугать подругу.

— Слава Богу, — выдохнула она и затем продолжила: — Как все прошло? Как ты сама?

Не зная что ответить, я замолчала, отчего в трубке повисло неуютное молчание, и Джулия спросила с беспокойством в голосе:

— Лили, что-то не так?

Почувствовав очередную волну тревоги в ее голосе, я вздохнула — что я ей могла сказать? Одним словом явление по имени Барретт не описать. И мне было совсем неловко обсуждать интимную тему — это только между ним и мной. Понимая, что мне нужно что-то ответить, я поспешила успокоить подругу.

— Нет, честно, все в порядке, — бодро ответила я. — Не беспокойся. Я в норме. Просто все это для меня ново, и я не знаю, как описать свои ощущения.

Джули, убедившись, что поводов для тревог нет, уже с любопытством в голосе спросила:

— Как он в постели?

Я в очередной раз вздохнула, вспоминая вчерашнюю ночь и реакцию моего тела на чужого мужчину, который, мягко говоря, взял меня без моего согласия.

— Мне сравнивать не с кем. Что я могу тебе ответить? — попыталась уйти я от ответа.

— Ну, тебе понравилось?

— Да, понравилось, — тихо призналась я, вспоминая мой первый оргазм. — Но поначалу было больно.

— О, нам всем было больно, это природа, — утешила меня Джулия. — Но если Барретт довел тебя до оргазма уже в первую твою ночь, значит он полностью оправдывает свое звание искусного любовника. Никогда не забуду своего первого, Джошуа. Потискал, пожамкал, типа возбудил, а потом начал долбиться как дятел, хоть бы поласкал в самых интимных местах.

Я закрыла глаза, вспоминая умелые пальцы Баррета на своем клиторе, его уверенные ласки, но вспомнив, что все это было сделано эгоистично, а не для того, чтобы доставить мне удовольствие, я в очередной раз вздохнула и попыталась сменить тему:

— Джули, можно у тебя спросить?

— Конечно…

— У меня до сих пор, — и я замялась, подбирая нужные слова, — ноет в низу живота, это нормально?

— Абсолютно нормально, — успокоила меня подруга. — Выпей обезболивающего и не подпускай его к себе как минимум двадцать четыре часа после первого контакта, пока у тебя там все не заживет.

"Да он и не захочет больше, слава Богу", — подумала я, вспомнив о том, что меня переселили, и вслух добавила:

— Думаю, скоро я приеду домой. Может быть, уже сегодня-завтра.

— Кстати об этом. Скорей бы ты приезжала. Твой кот устроил очередной вынос мозга.

— Что случилось? — насторожилась я.

— Да этот гаденыш залез в гардероб Эмили, перевернул там все вверх дном, разорвал коробку с ее туфлями "Jimmy Choo", устроил им вендетту, а потом довольный улегся на них спать. Ну ты представляешь?! Я когда увидела весь этот катаклизм, попыталась его оттуда вытащить, так он, подлец, зашипел на меня и так цапнул лапой, что мне потом пришлось рану обрабатывать. Лили, я тебя умоляю, приезжай скорей домой и уйми своего зверюгу! Он слушается только тебя! — на полном серьезе заявила подруга.

Я улыбнулась, узнавая характер своего Тигра — он не любил оставаться без меня надолго.

— Ой, а сильно он тебя оцарапал? — спохватилась я.

— Да ничего, жить буду. Но все равно он у тебя гаденыш еще тот.

— Прости меня, Джули, — и я вздохнула. — Ну не могла я его оставить там на помойке, с раной на пузике. Он, конечно, драчун и агрессор и иногда безобразничает, но все равно, он милый.

— Милый, как же! Злая, наглая, хитрая морда, того и гляди в горло вцепится.

— Джули, ты преувеличиваешь.

— Я до сих пор удивляюсь, как я согласилась на это чудовище в нашем доме! — раздраженно сказала Джулия, и я уже облегченно вздохнула, в надежде, что она закрыла вечную тему моего Тигра, но, как оказалось, я поторопилась. — Ты вспомни, что он устроил на прошлое Рождество, когда ты уехала в Порт-Таунсенд! Он превратил твою комнату в какой-то "апокалипсис сегодня"!

— Ну я же поменяла и шторы, и коврики, и даже стену покрасила, которую он поцарапал. Он просто скучал по мне, — попыталась я защитить своего Тигра. — И потом, я его попросила в гостиной не безобразничать. Гостиную же он не трогает? Правда?

— Ладно, с тобой спорить на эту тему бесполезно! — и я была уверена, что она махнула рукой, как это делала всегда, когда злилась.

Вспомнив о туфлях Эмили, я с беспокойством спросила:

— А туфли были очень дорогие?

— Конечно, дорогие. Что у нашей Эмми есть дешевое из шмоток? У нее даже постельное белье дизайнерское. Но ты сильно не переживай. Она еще тот шопоголик. Будет только рада лишний раз пройтись по обувным магазинам, — успокоила меня подруга.

— Все равно, как-то неудобно, — нахмурилась я. — Я могла бы ей отдавать деньги по частям, с каждой зарплаты.

— Приедет Эмили, разберемся, — резюмировала Джулия.

— Хорошо, — кивнула я.

Мне вдруг так захотелось домой, уютно свернуться в своем любимом старом кресле или поболтать с Джули и Эмили о какой-нибудь ерунде за чашкой горячего ароматного кофе с корицей.

— Я скучаю по тебе, по Эмми и по дому, — неосознанно призналась я, вздыхая.

— Ну совсем скоро мы увидимся, — ободряюще сказала подруга.

— Да, совсем скоро, — повторила я эхом и, попрощавшись с подругой, грустно опустилась на диван.

Мой желудок вновь дал о себе знать глухим спазмом и я пошла к кухонной консоли, на столе которой Дуглас оставил ланч.

Так пролетел день — от нечего делать я все же провела небольшую экскурсию по пентхаусу, в котором без труда можно было заблудиться. Помимо кабинета и нескольких спален на втором уровне, здесь были и комната для прислуги, и помещение для охраны, где закрылся Дуглас, и даже спортзал с сауной и джакузи.

Проведя экскурсию по апартаментам, я не знала, чем себя занять, но вспомнив, как я на автомате бросила в сумку мой любимый потрепанный томик Шарлотты Бронте "Джейн Эйр", пошла его доставать из багажа. Свернувшись на просторном диване я открыла книгу и, чтобы отвлечься от неприятных мыслей, попыталась погрузиться в увлекательный мир Викторианской Англии.

Ровно в 15.00 в фойе появились две женщины неопределенного возраста и, поздоровавшись со мной, тихо поинтересовались:

— Мы можем убрать апартаменты?

Я кивнула, и стараясь абстрагироваться от “персонала”, как назвал Дуглас служащих, ушла в свою комнату, куда телохранитель перенес мои вещи.

Спустившись в гостиную, я несколько раз порывалась вызвать Дугласа, чтобы тот позвонил Барретту и отпросил меня погулять до Центрального парка, но каждый раз останавливала себя — мне казалось, что чем меньше я о себе напоминаю, тем лучше. Я смотрела на стрелки часов, которые приближались к девяти вечера, и тихо радовалась — может быть обо мне уже забыли и даже не вспомнят, заменив меня на женщину, которая больше подходила бы Барретту и по опыту, и по статусу — например, вызовет Сашу из Сиэтла, а меня отправят домой ближайшим рейсом.

Но в начале десятого послышался шум лифта, и через минуту на пороге гостиной появился сам хозяин. Он был в деловом костюме, с дорогим кожаным портфелем для ноутбука и сотовым, по которому он разговаривал. Бросив равнодушный взгляд в мою сторону, он ушел в кабинет, так и не обратив на меня внимания, и оставался там еще как минимум полчаса в рабочем режиме, в течение которых постоянно звонил телефон и иногда слышался тихий баритон Барретта.

Склонив голову к книге, я пыталась сосредоточиться на тексте, но, признаться, получалось с трудом. Меня не оставляла в покое одна мысль — за те два дня, которые я успела его узнать, он не выпускал из рук телефона или ноута и был в рабочем режиме нон-стопом. Называя его хозяином жизни, я никак не предполагала, что он до такой степени работоголик. От этого простого вывода я чувствовала досаду на саму себя, будто я где-то допустила ошибку или упущение в характеристике этого непонятного человека.

Я порывалась несколько раз уйти в свою комнату, но моя надежда, что сейчас меня объявят свободной, и я смогу улететь уже вечерним рейсом в Сиэтл, не позволяла мне спрятаться в одной из многочисленных комнат этого лабиринта.

Внезапно в кабинете все стихло, и через пять минут на пороге гостиной появился Барретт. Он не спеша прошел к бару и, плеснув в хрустальный стакан немного виски, вновь сел в свое кресло, а я, подогнув под себя ноги и опустив голову к книге, так и сидела на просторном диване и пыталась не реагировать на его присутствие.

— Подойди ко мне, — услышала я его спокойный голос.

От волнения мое сердце учащенно забилось, и я, аккуратно закрыв книгу, встала и приблизилась к нему.

Некоторое время он оценивающе рассматривал меня в юбке-тенниске и рубашке и внезапно произнес:

— Иди переоденься во что-нибудь более приличное, я хочу поужинать.

Мое сердце болезненно сжалось, и я нахмурилась, не услышав слов о долгожданной свободе. Но все еще надеясь, что это произойдет позже, может быть, после ужина, я попыталась успокоиться.

Опустив взгляд на свой наряд, я поняла, что Барретт вероятно хотел поужинать в ресторане класса “Sky Pacific”, где юбка-тенниска определенно не входила в стандарты дресс-кода.

— Более приличного у меня ничего нет. Только несколько пар джинсов и узкая темно-синяя юбка, но вы ее уже видели… — призналась я и то ли от волнения, то ли от желания спрятаться от этого человека вновь поджала пальцы на ногах.

Опустив взгляд на мои босые ступни, он потер переносицу и тихо констатировал:

— Блядь, детский сад какой-то.

А в моей душе вновь затрепетала надежда, что меня отпустят уже сейчас, и я украдкой посмотрела на Баррета.

— Ты гормональное кольцо вставила?

От неожиданности этого вопроса, я вздрогнула и, моя очередная надежда, что меня отпустят домой, лопнула как мыльный пузырь.

Он молча ждал моего ответа, и я, вскинув на него взгляд, отрицательно покачала головой.

— Забыла, — попыталась оправдаться я, и это можно было считать правдой: я была настолько уверена, что меня сегодня отпустят домой, что совершенно забыла об этом чертовом кольце.

— Понятно, — кивнул Барретт, — думала, отпущу.

На это я ничего не ответила, лишь кивнула, честно признаваясь в своих мыслях.

В комнате повисла тишина, а я, все еще цепляясь за надежду, лихорадочно пыталась найти способ, чтобы меня отпустили. Внезапно вспомнив об утреннем разговоре со злившейся на меня женщиной, я вскинула взгляд и посмотрела на Баррета.

— Вам звонила ваша девушка, — произнесла я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно.

— Кто? — и Барретт изучающе посмотрел на меня.

— Саша… наверное… Девушка, которая звонила вам накануне отлета в Нью-Йорк, — смутилась я, не понимая, почему он спрашивал у меня имя своей же девушки, и, спохватившись, добавила: — Простите, я по ошибке ответила на звонок, предполагая, что звоните вы или Дуглас. Это вышло чисто случайно. Я сказала, что она ошиблась номером, и положила трубку, — кивнула я сама себе в подтверждение того, что поступила правильно.

— Типа решила не ссорить, — кивнул он, делая очередные правильные выводы, и его циничная реакция меня совсем не успокоила — я однозначно поняла, что меня не отпустят, и все мои надежды были пустым мыльным пузырем.

Внезапно сотовый Баррета завибрировал, а я, обрадовавшись, что допрос прервали поспешила ретироваться в свою спальню с глаз долой.

Уже в комнате, сев на кровать, я неосознанно прислушалась к его речи и внезапно поняла, что Барретт говорил на арабском языке, очень быстро и свободно. Отметив, что ранее, когда он работал в кабинете, я слышала и обрывки фраз на немецком, вновь нахмурилась, осознавая в очередной раз тот факт, что я просчиталась в чем-то, характеризуя этого человека. Он был не только работоголиком, но и знал как минимум несколько языков.

Погрузившись в свои мысли, я не обратила внимание, как Барретт закончил разговор и неожиданно появился на пороге спальни, после чего молча прошел в ванную и я услышала, как открылся кран с водой в умывальнике.

— Ляг на постель и сними нижнее белье, — произнес Барретт спокойным тоном, подходя ко мне, и я вздрогнула, мгновенно вся сжимаясь.

Но он, не обращая внимание на мое напряжение, подхватил меня одной рукой и уложил на кровать, придавливая тяжелой ладонью мою грудь.

Быстро сняв с меня трусики, он неожиданно достал из кармана гормональное кольцо, которое, как я понимаю, он нашел в моем рюкзаке. Вытащив инструкцию, он пробежал по ней глазами и открыл упаковку. Я думала, что он сейчас вручит мне средство контрацепции и проконтролирует, чтобы я его поставила, но он, подхватив меня за щиколотки, согнул мои ноги в коленях и широко их раздвинул. От неожиданности я подпрыгнула на кровати и прикрыла свое интимное место ладонями, но он не обращая внимание на мое сопротивление, убрал мои руки и еще шире раздвинул мои колени.