— Эмми, не унывай, — бодро проговорила я, пытаясь поддержать подругу, — как сказал Коэльо "в конце всё обязательно должно быть хорошо. Если что-то плохо — значит, это ещё не конец…", и давай в это верить.

— Ты права. Надо сделать себе такую татуировку на руке и читать ее каждый раз, когда хочется удавиться.

— Эмили, что еще за мысли такие! Повторяй слова Коэльо и увидишь, что все изменится.

— Договорились, подруга, — с усмешкой ответила Эмили.

Мы попрощались, я положила сотовый на кровать и задумалась: у Эмили пошла совсем черная полоса. И с отцом, и с Райаном, как оказалось, не все так гладко, как нам виделось. Жаль… такая красивая пара, они действительно идеально подходят друг другу…

Этой ночью Барретт не приехал ночевать — на часах было уже почти полночь, но хозяин этой мраморной крепости так и не появился. Вероятно, он уехал в командировку или ночевал в одном из своих пентхаусов в центре. Его отсутствие было к лучшему — вселенная исполняет наши желания. Я пожелала "с глаз долой — из сердца вон", и в какой-то мере, хоть таким образом, но моя просьба выполнялась. Я ворочалась в кровати, пытаясь уснуть, но толку было чуть. Как только я закрывала глаза, меня терзал мой Дьявол и не покидал мой Призрак — он был со мной здесь, в моей постели и в моем сердце. Я видела перед собой ртуть в глазах, чувствовала горячие ладони на коже и осязала его запах.

Внезапно моя комната наполнилась звуками “Цветочного дуэта”, и я так резко села на кровати, что перед глазами даже в темноте поплыли круги. Быстро схватив телефон, я посмотрела на экран и удивилась — там высвечивалось имя "Эмили". Я с тревогой нажала на кнопку "ответить" и услышала:

— Барретт в Вегасе, и он не один.

Глава 24

Как только Эмили произнесла эту фразу, я вся похолодела. Мне казалось, что тревожнее и безнадежнее уже не может быть, но я ошибалась, я чувствовала себя так, будто погружаюсь на темное дно бездны все ниже и ниже.

— С кем он? — тихо спросила я, сжимая кулак.

— Подожди, — шепотом произнесла Эмми, полу-минутное шуршание в трубке, и я услышала уже громкий голос подруги: — Я набрала тебя из приватной покерной, а меня там могут услышать, поэтому я вышла в фойе. Но не волнуйся, подруга, я наблюдаю все через стеклянную витрину.

— С кем он? — затаив дыхание, переспросила я, уже готовая услышать самое нехорошее.

Эмили молчала, и эта минута мне казалась вечностью.

— Как бы тебе сказать… — наконец проговорила она, подбирая слова. — Малыш, ты только не волнуйся…

— Мгм, — промычала я, аккуратно вдыхая воздух, чтобы успокоить свое сердце, а Эмми не торопилась отвечать. — С кем. Он. Пришел? — выговаривая каждое слово спокойным голосом, давила я на подругу.

Я уже понимала по реакции подруги, что он пришел с женщиной, и хотела лишь подтвердить свои выводы.

— Он с женщиной? — в лоб спросила я, чтобы развязать язык подруге.

И наконец я услышала приговор:

— Это не одна, а две женщины, — тихо произнесла она, и мое сердце пропустило удар. Пока я собирала свои мысли воедино, Эмили продолжила уже более настойчиво, быстро, с каждым словом повышая тон: — Какие-то две ухоженные стервы, se ressembler comme deux goutte d`eau (1), в дорогом прикиде, вцепились в его пиджак — не оторвешь!

Я зажмурила глаза от ощутимой физической боли в груди. Сестры Романофф… Ведущие топ-модели нижнего белья "Agent Provocateur". В памяти, как вспышка, возникло фото Барретта, найденное некогда мной в Google: холодная улыбка, властный подавляющий взгляд; весь его вид говорил о полном контроле над всем, что входит в сферу его влияния, и, в частности, над двумя красавицами, стоящими по обе стороны от него.

Я представила себе, как эти две роскошные девушки модельной внешности прикасаются к его горячим ладоням своими холеными, с дорогим маникюром, пальцами, берут его за руку, трогают его пиджак и галстук, вдыхают Его запах, и мое сердце бешено заколотилось. Самое главное сейчас не устроить истерику перед Эмили.

“Харт! Возьми себя в руки! Ты не имеешь права на подобные эмоции! Ты не имеешь права ревновать его! “Твои чувства — это твои проблемы”, - колоколом бил его голос в моей голове.

— …Лили, ты вообще меня слышишь?! — голос подруги вырвал меня из транса. — Как это понимать, я тебя спрашиваю?!

Сделав несколько глубоких вдохов, я взяла себя в руки и уже твердым и уверенным голосом ответила:

— Эмили, не кричи, пожалуйста, и успокойся.

— Как это успокойся!? — подруга переходила на ультразвук: — Как это успокойся?! Какие-то две сучки повисли на ее мужчине, а она сидит, спокойно рассуждает и просит успокоиться! Между прочим, это ты сейчас должна биться в истерике! У меня такое впечатление, что ты вообще не удивлена!

Мне определенно нужно было объясниться перед подругой, и самая ближайшая версия лежала на поверхности:

— Мы сильно поругались, и я сказала то, чего не должна была говорить, — и я затаила дыхание, ожидая, как отреагирует Эмили.

— Аааа… Ну понятно. Зная твою прямолинейность, представляю, что ты ему там наговорила, — хихикнула Эмили. Определенно, после нашего дневного разговора она добавила алкоголя.

— Да, я предпочитаю говорить правду, — тихо подтвердила я, хотя, однозначно, мы с Эмили думали о разных вещах.

— То-то он с таким холодным видом зашел в приватную. Что же ты ему там такого наговорила?

— Мои слова здесь ни при чем. У него всегда такой вид.

— Ох и взгляд, скажу я, у твоего Барретта: властный, подавляющий, сканирующий насквозь, как рентген, и вместе с тем равнодушный. Бррр… Даже мурашки побежали. Знаешь, его взгляд напоминает Хищника.

"Он и есть Хищник", — хотела сказать я подруге, но не стала.

Эмили молчала некоторое время, и если бы не ее дыхание на другом конце трубки, я бы подумала, что нас разъединили. Наконец она вздохнула и заговорила каким-то оценивающим тоном, словно внимательно что-то рассматривала, склонив голову на бок:

— Жесткий он у тебя мужчина. Определенно, "Альфа". Учитывая, что за столом сидят далеко не простые люди, даже они глаза непроизвольно опускают, не выдерживают его взгляда, это на уровне инстинктов — подчинение "Альфе". Мощная сила характера и врожденное умение подчинять, скорее даже подавлять. Лидер от рождения. Это его суть. И энергетика у него такая… — Эмили замолчала, подбирая слова, — от него веет властью, доминированием, уверенностью, сексом и большими деньгами. Это убойная смесь. Поэтому и бабы вокруг него косяками вьются.

Вновь непроизвольно представив сестер Романофф рядом с Барреттом, я закрыла глаза от боли в груди, будто сейчас даже анестезия перестала действовать и, чтобы хоть как-то отвлечься от ненужных картинок в голове, тихо произнесла:

— А Райан почему выбрал именно это казино?

— Так одно из лучших. И Райан мне сказал, что у него здесь неофициальная встреча с каким-то бизнесменом из Нью-Йорка. Он тоже за столом, — резонно ответила Эмми и тут же продолжила: — Значит так: Барретт только что сел за стол. Ждали только его и начали новую игру — так что это надолго. Эти две крашенные стервятницы не отходят от него — мельтешат рядом, расселись в креслах рядом с баром в паре ярдов, хотя он их и отпустил погулять. Интересно, где он их подцепил?

Я сморщила нос и пояснила:

— Вероятно, это сестры Романофф…

— Ты что, их знаешь?!

— Я их не знаю, Эмми, откуда… я только предполагаю, кто это может быть, — произнесла я, пытаясь быть спокойной и уравновешенной, и мне это удавалось с трудом. — Я видела фото его и сестер в Google, и о них мне рассказывала наша Джули — по ее мнению Барретт с ними встречался одновременно.

— А по твоему мнению? — спросила Эмили.

— Не знаю. Мне сложно судить о таких вещах. Для меня это неприемлемо, как и измена. Мне кажется, что здесь он только с Сашей, а Наташа за компанию.

— Ага… Свечку будет держать у них в ногах, чтобы не промахнулись в темноте, — саркастично подытожила подруга.

Я в очередной раз проговорила мантру "с глаз долой — из сердца вон", пытаясь задушить свою ревность, но это плохо получалось.

— Погоди. Сейчас я перезвоню тебе на скайп, — неожиданно озадачила меня подруга.

— Зачем?

— Сейчас мы выявим место преступления, совершим опознание преступников и устроим очную ставку одним махом. Только быстро, здесь запрещено снимать. Меня могут оштрафовать или вывести из казино за это. Представляешь меня под конвоем в наручниках? Горячая будет сцена, — пошутила подруга.

— Эмми, не надо нарушать правила. Какая разница, с кем он, — попыталась я урезонить подругу.

— А… плевать, — выпалила она и отключилась, а уже через мгновение “проснулся” мой Skype.

— Ну привет, подруга, — поприветствовала меня Эмили, подмигивая мне, — в ее глазах бегали чертики: она, определенно, задумала что-то неладное. — Секунду, сейчас я переключусь на внешнюю камеру… Смотри внимательно.

Изображение замелькало и остановилось: через затемненное стекло я увидела просторный отдельный кабинет, в центре которого стоял карточный стол зеленого сукна, по бокам обтянутый мягкой коричневой кожей. За столом восседали девять мужчин, но я не следила за игрой. В дальнем углу виднелась барная стойка с официантом и барменом, а рядом два небольших стеклянных столика и четыре удобных темно-зеленых кожаных кресла. За одним из столиков отдыхали сестры, изящно сжимая в своих тонких пальцах с безупречным маникюром узкие хрустальные бокалы, наполненные игристой жидкостью. Они ничуть не изменились по сравнению с фото двухмесячной давности: были так же хороши, эффектны, ухожены, красивы и будто только что сошли с обложки глянцевого журнала. Их светлые прямые волосы богатым шелком струились по спине, их наряды, одинаковые по стилю, выдержанные в розовых приятных тонах, больше походили на открытые короткие туники с красивым орнаментом, оголяющие их изящные руки и стройные ноги, подчеркивающие их лебединые шеи, и оттеняющие их ровный холеный загар. Они попивали шампанское, о чем-то разговаривали и бросали взгляды на карточный стол, вернее, только на одного игрока.

Эмили чуть повернула камеру и направила ее на Барретта, наводя объектив и фиксируя зум на таких родных и одновременно чужих чертах лица. Он сидел, чуть откинувшись, на удобном стуле, облокотившись предплечьями на мягкий кожаный парапет стола, демонстрируя свои безупречные мужские кисти рук и запонки в виде тэгов, поигрывая пальцами прямоугольной глянцевой фишкой-плаком. Рядом стояла стопка из поблескивающих прямоугольников разных цветов, и лежали его карты. Весь вид Барретта говорил о спокойствии и контроле над ситуацией. Он был серьезен и невозмутим. Для него эта игра уже была сыграна. Он небрежно подбросил несколько плаков на кон, словно поленья в камин, и я зафиксировала, что в центре прямоугольника было выбито большими золотыми цифрами число "100 000". Не может быть, мне показалось или среди них были несколько плаков с цифрой “500 000” и “1 000 000”!

Внезапно изображение исчезло, и я услышала голос Эмили:

— Быстро меня спалили, меньше чем за минуту. Все, я отключаюсь. Жди — перезвоню, — я не успела ей даже ничего сказать, как услышала тишину в трубке.

Те десять минут, пока я ожидала звонка Эмми, показались мне вечностью. Я решила, если в течение еще пяти минут подруга не перезвонит, я пойду искать Лата, чтобы тот звонил Барретту, и пусть меня хоть четвертует за эти видеоконференции — не хватало, чтобы подруга попала из-за меня в полицию. Поэтому, когда телефон в моей руке снова завибрировал, я подпрыгнула от неожиданности и чуть не выронила его на пол.

— Ну привет, еще раз! — весело прозвенела подруга.

— Эмили, тебе не досталось за твою подпольную съемку? — с тревогой спросила я.

— Малыш, не напрягайся, — беспечно проворковала подруга. — Я хлопала глазами и говорила, что я не в курсе, ну и сказала, что приехала с одним из VIP гостей.

— Я рада, — облегченно вздохнула я.

— Ладно, вернемся к проблеме, — уже переключилась на другую тему Эмили. — Твоя версия о сестрах Романофф подтвердилась?

— Да, — наморщила я нос.

— Ты знаешь, а я их вспомнила! Я видела их фото в летнем каталоге нижнего белья и постеры с их изображением в бутике на "Oak Street" у себя в Чикаго, когда маме проводила терапию шоппингом.

— Разве это имеет значение: Романофф это или какие-либо другие девушки?

— Ну по большому счету, не имеет, конечно. Но врага нужно знать в лицо — всегда пригодится!

— Эмми, эти девушки мне не враги. Они такие же несчастные женщины, которые хотят любви. Ну по крайней мере Саша — это та, которая слева.

— Ну конечно, — прыснула Эмили. — Скажи еще, что эта укомплектованная сучка, одетая в Versace за четыре штуки, в туфлях от Manolo Blahnik за три с половиной штуки и в часах от Tiffany за десять штук, которая ходит в СПА-салоны каждый день, как на работу, любила бы твоего Барретта, не будь он богатым, красивым и не занимай он того положения в обществе, которое занимает. Да если с ним что-то случится, тьфу-тьфу-тьфу, не дай Бог, конечно, она первая от него отвернется и бросит подыхать на улице.