— Почему ты все же решил переиграть и встретиться с немцами в “Four Seasons”, а не у себя? — внезапно услышала я голос мужчины, который мне показался знакомым. — Гемора только больше.

— Я решил провести встречу на их территории, — это был голос Барретта, — мне было нужно, чтобы они почувствовали уверенность и расслабились.

— Главное, результат нужный получили, — усмехнулся мужчина.

Понимая, что стала нечаянным свидетелем чужого разговора, я резко развернулась и тихо последовала наверх в свою комнату, пока мужчины, судя по шагам, направлялись в “малую” гостиную.

— Почему именно дойчи? — продолжал незнакомец, пока я осторожно, чтобы меня не услышали, поднималась по лестнице к себе. — Шведы тебе предлагали вариант не хуже… и шли на все твои условия.

— Шведы посговорчивей, но мне нужны были технологии бундесов на “Охотника”, - слышала я удаляющийся голос Барретта.

— Дорого… — скептически возразил собеседник.

— Это стоит тех денег. Дойчи знают толк в подлодках. Мне нужно было совершенство, и я его получил.

Далее разговора я уже не слышала, потому что мужчины скрылись в одном из кабинетов этого мраморного лабиринта, а я, решив более не бродить по гостиной в одном халате, когда в доме были посторонние мужчины, плотно прикрыла дверь своей спальни и вновь легла в постель.

Закрыв глаза, я попыталась уснуть, но из ума не шел голос незнакомца, и я все пыталась вспомнить, где я его уже слышала. Так и не придя к нужному результату, я лишь поуютнее завернулась в мягкое одеяло и очень быстро погрузилась в сон, будто присутствие моего Призрака в доме и его территориальная близость убаюкивали мои тревоги, давая мне некое чувство покоя и умиротворения.

Утром я открыла глаза и, бросив взгляд на пасмурное небо, попыталась понять, который час. На часах не было еще и семи, но не успел мой разум до конца проснуться, как послышались шаги по гулкому мраморному холлу, и через минуту на пороге комнаты появился Барретт. Он был одет в брюки и до совершенства отглаженную рубашку ярко-белого цвета, а в его руках я увидела небольшое черное полотенце, которым он вытирал влажные ладони, вероятно перед завтраком.

— Доброе утро, — тихо поздоровалась я, стесняясь своего растрепанного после сна вида, пока он медленно подходил ко мне.

— Сегодня вечером ты уезжаешь со мной, — проинформировал меня Барретт спокойным тоном, а я, услышав эту новость, окончательно проснулась. — Персонал соберет твои вещи. Пол договорится с университетом и позвонит тебе с инструкциями.

— Куда мы едем? — спросила я, но вместо ответа он внезапно спросил:

— Ты удалила гормональное кольцо?

Я нахмурилась, подсчитывая дни, и понимая, что совсем забыла вытащить кольцо по истечении трех недель, отрицательно покачала головой.

Барретт на мою забывчивость ничего не ответил и, по-хозяйски откинув одеяло, сел на постель и обхватил мои щиколотки.

— Я сама, — запротестовала я, чувствуя, как его уверенная ладонь проникла мне под трусики.

— Лежи смирно, если не хочешь, чтобы я тебя порвал, — недовольно бросил он.

Перестав дышать, я вся сжалась, чувствуя, как его уверенные пальцы по-хозяйски проникли глубоко внутрь и зажмурила глаза, заливаясь краской от стыда.

— Не сжимай ее, — недовольно сказал он, и я почувствовала, как он больно сдавил свободной рукой мою щиколотку, давая понять, что если я буду сопротивляться его рукам, он меня зафиксирует.

Я выдохнула и попыталась расслабиться, а Барретт, наконец вытащив злополучное кольцо, бросил его на постель и, пройдясь по моему лону влажным полотенцем, так же спокойно встал и направился к выходу, вытирая руки о черную махровую ткань.

Выдохнув, я пришла в себя и, выбросив использованный контрацептив, направилась в душ, обдумывая, что следующее кольцо я все же попытаюсь поставить сама, без посторонней помощи.

Как и обещал Барретт, этим же утром, пока я завтракала в гордом одиночестве, размышляя, где я проведу эту неделю моего нового срока заточения, мне позвонил референт Барретта — Пол.

Любезным и до оскомины профессиональным голосом он проинформировал, что мой деканат и профессора предупреждены о моем отсутствии, и все задания, а также материалы, согласно списку моих предметов, которые я выбрала на этот триместр, будут отосланы на мой новый электронный адрес.

Я поблагодарила референта и, положив трубку, облегченно вздохнула — хоть проблема с университетом решилась.

Как ни странно, вопрос с работой пока тоже решался. Но ключевым словом в этой ситуации было “пока”. Мистеру Фингерсу было выгодно на данный момент не нанимать нового сотрудника, а Крису с его новой напарницей были нужны деньги. Но в связи с тем, что у всех вскоре начиналась учеба, такой график работы мог прожить еще от силы пару недель, и я, чтобы не потерять работу, пообещала себе, что больше не поддамся на провокации своей ревности или эмоций.

Оставался Тигр. Нервно сжимая телефон в холодных пальцах, я набрала Джули.

— Привет, Солнце, — услышала я бодрый голос подруги. — Как дела? Когда тебя ждать домой? — первой начала подруга с места в карьер.

— Дела нормально, — уклончиво ответила я, стараясь, чтобы мой голос звучал искренне. — Насчет возвращения домой… — и я замолчала, подбирая слова.

— Только не говори, что ты остаешься с Барреттом? — усмехнулась подруга.

— Ну да, — подтвердила я. — Мы уезжаем на неделю.

— А как же университет?

— Его референт Пол, решил все вопросы, слава Богу… Задания мне пришлют на электронку.

— Ого, да за тебя основательно взялись, даже референта подключили, — усмехнулась подруга. — Куда вы едете?

— Еще не знаю, Наверное в Нью-Йорк, — честно ответила я и добавила, возвращаясь к теме учебы: — Я все же переживаю насчет универа.

— Не думаю, что в первую неделю ты пропустишь что-то важное, — успокоила меня Джули. — Вводные лекции, пара семинаров. Не бери в голову.

— Джули… Ты позаботишься о Тигре? — и мой голос дрогнул.

— Конечно, без проблем, подруга, — легко согласилась Джули. — Но ты учти, через неделю его нужно везти к вету, и опасаюсь, что в отличие от предыдущего раза, он будет в полной боевой готовности и живым не дастся в руки.

— Я гарантированно вернусь к этому времени, — с уверенностью произнесла я, в очередной раз пообещав себе, что не поддамся порывам эмоций и не получу новый срок, чего бы мне это не стоило.

— Как он? Как его лапа? — непроизвольно сжав кулак, спросила я.

— Идет на поправку. Правда скучает по тебе… Спит только на твоих вещах и подушке.

Я сглотнула подкативший ком в горле, не в состоянии что-либо ответить, в трубке повисла тишина, а Джули, вероятно почувствовав мой минор и желая разрядить обстановку, внезапно бодрым голосом произнесла:

— Слушай! Забыла сказать! На днях видела в спортзале Майкла. Он спрашивал о тебе.

— А ты что ответила? — быстро включилась я в разговор, чтобы не разреветься из-за Тигра.

— Сказала, что ты в порядке. Но насчет Барретта конечно молчу и я и Эмми. Нечего по универу слухи распускать. Тем более, у вас все только на начальной стадии.

— Спасибо, — грустно улыбнулась я, не сомневаясь в подругах ни секунды.

— Знаешь, а Майкл и правда втрескался. Спрашивает о тебе, а в глазах вселенская тоска по нежности.

— Ты преувеличиваешь, — наморщила я нос.

— Я преуменьшаю! На парня жалко было смотреть — обнять и плакать.

— Джули, моя совесть чиста — я ему никогда ничего не обещала. Майкл всегда для меня был всего лишь сокурсником, хорошим знакомым, не более.

— Лилл, для того чтобы влюбиться, не обязательно иметь подтверждение ответных чувств. Сердцу не прикажешь.

Я вздохнула, соглашаясь с подругой — Барретт тоже ко мне ничего не испытывал, но это не мешало мне любить его, несмотря ни на что.

Нахмурившись от невеселых мыслей, я ничего ей так и не ответила и, чтобы уйти от этой темы тихо спросила:

— Как Эмми?

— Она просила тебя не расстраивать… — внезапно произнесла Джули неуверенным голосом, — но все же…

— Что случилась? — тут же насторожилась я.

— У Эмми полная задница, — вздохнула подруга.

— Они расстались с Райаном? — предположила я, вспомнив наш последний разговор об игровой зависимости ее бойфренда.

— Да нет, там-то все в порядке. У нее родители разводятся. Она вчера улетела в Чикаго. Подробности рассказывать тебе не буду. Лучше сама позвони и поддержи ее. Думаю, она будет рада тебя услышать.

— Да, конечно! — пообещала я и, как только завершила разговор, тут же набрала Эмми.

— Привет, Малыш, — тихо поздоровалась она, совсем не в своей обычной манере.

— Мне Джули сказала, что твои родители разводятся. Что случилось?

— Папа наш случился! — со злостью выпалила подруга, и нетрудно было догадаться, что отец Эмили что-то вновь натворил.

— Ты хочешь об этом поговорить? — аккуратно спросила я, не желая быть нетактичной.

— Говорить уже не о чем. Оказалось, наш отец не просто залез в долги, он залез даже в мой трастовый фонд, опустошив его практически до нуля. Это выяснилось чисто случайно. Интересно, как долго он планировал это скрывать от нас? У матери так давление поднялось, что ее чуть инсульт не разбил, когда выяснилась правда.

— Она в больнице?

— Нет, все обошлось. Ей даже сил хватило выгнать отца из дому.

— Сочувствую, Эмми. Я могу чем-нибудь помочь?

— Нет, Малыш, чем ты тут поможешь? Я как чувствовала, что отец что-то не договаривает. Все как-то юлил и глаза прятал… — она замялась. — У самой сердце колет… второй день сижу на седативном. — Я услышала, как Эмили окликнули по имени, и она сказала в трубку: — Меня мама зовет. Давай созвонимся чуть позже.

— Конечно, — кивнула я. — Ты держись, все образуется.

— Мгм, — грустно прошептала подруга и положила трубку.

Опустив сотовый, я вздохнула. Бедная Эмили: обман, денежные проблемы, развод, не хватало еще инсульта у матери — все навалилось на подругу одним сплошным комом. Врагу не пожелаешь такой ситуации, и на фоне семейных проблем подруги, мое недельное заключение смотрелось не так удручающе.

— Кун-Лили, вы закончили завтракать? — внезапно услышала я Лата и, бросив взгляд на парня, отметила его встревоженный вид.

— Да, спасибо, — улыбнулась я, давая понять, что у меня все в порядке, и, встав из-за стола, пошла в свою комнату просматривать электронку, куда должны были прислать материалы из университета.

Как ни странно, но вечером я никуда не уехала. Мало того, никто из персонала не приходил, чтобы упаковать мои вещи, да и сам Барретт тоже не появился в резиденции.

Прошел еще один монотонный день, но хозяин этой мраморной крепости так и не объявлялся. Сперва я насторожилась, чувствуя тревогу, пульсирующую в висках вопросом “вдруг что-то случилось?”, но Лат реагировал на отсутствие Барретта абсолютно спокойно, пребывая в своем прежнем состоянии душевного умиротворения и гармонии, что позволило мне сделать выводы, — с моим Дьяволом все в порядке.

Чем меньше становился срок моего заключения, тем больше я укреплялась в мысли, что моя поездка отменилась и обо мне забыли, заменив меня на это время другой кандидатурой — Сашей Романофф.

Невольно я вспоминала нечаянно подслушанный ночной разговор, и слова Барретта “мне нужно было совершенство, и я его получил” не выходили у меня из головы. Эта фраза характеризовала Барретта как нельзя лучше — ему нужно было совершенство во всем: в бизнесе, в доме и даже в вещах, которые мне были куплены. Только я со своей внешностью и неправильной любовью совсем не подходила под это определение, и, вероятно, он пытался улучшить меня дорогой качественной одеждой.

Саша и Наташа Романофф — вот то совершенство, к которому Барретт привык. Ведь не зря Саша мне тогда сказала “он всегда возвращается ко мне”, так оно и случилось.

Оставалось непонятным только одно — зачем меня нужно было держать взаперти, но потом я вспоминала его слова “учись отвечать за свои поступки”, и понимала, что, лишив меня свободы, Барретт меня наказал за мою выходку с бассейном, и благополучно забыл обо мне, вернувшись к Саше, которая и являлась “его совершенством”.

“Что ж, это к лучшему”, - облегченно вздыхала я, соглашаясь с доводами рассудка, но в груди болело. Я любила этого человека, вопреки всем доводам логики, и тот спрут, который держал мое сердце в щупальцах, никак не хотел отпускать меня на свободу и избавлять меня от этой больной любви. “Скоро ты уедешь домой и все изменится. Здесь, в его крепости, все напоминает о нем. После того, что он устроил тебе на этой неделе, ты быстро его забудешь”, - уговаривала я себя вновь и вновь, но где-то на краю сознания, понимала, что уже давно приняла своего Дьявола таким, какой он есть, и моя любовь к нему не зависела от его отношения ко мне. Собственно, с первой минуты моя любовь не зависела от взаимности. Прав был Коэльо, когда сказал: “Истинная любовь взаимности не требует, а тот, кто желает получить за свою любовь награду, попусту теряет время”.