— Банальная боязнь высоты, — усмехнулся он, но я видела, что за этой улыбкой он прятал неловкость, считая эту фобию своей самой большой слабостью.

— Нет… высота — это не главное, — попыталась я успокоить Мэттью. — "Небеса — это не место и не время. Небеса — это достижение совершенства".

— Хотите почитать? — неожиданно предложил парень.

— Если позволите, — согласилась я.

Внезапно, Мэттью сосредоточился и приложил ладонь к уху, в котором у него виднелась скрытая гарнитура. Я сразу поняла, что его вызывают по рации, и развернулась к кулеру, чтобы налить себе чая.

— Понял, — услышала я его ответ невидимому собеседнику.

— Будете чай? — предложила я, наливая в чашку кипяток.

Но Мэттью отрицательно покачал головой и, выпрямившись, официально произнес:

— Нет, спасибо, мисс Харт.

Я кивнула, понимая, что вероятно он и так допустил вольность, заговорив со мной о Бахе. В его обязанности входило нянчиться со мной, но никак не разговаривать о литературной деятельности военного летчика Ричарда Баха и распивать со мной чаи. Памятуя, что Зету уже влетело от Сандерса за мой "шпионаж", и не желая того же Мэттью, я молча направилась в комнату, по дороге выискивая кота.

Глубокой ночью меня что-то разбудило. Открыв глаза и прислушавшись, я различила тихий шум в коридоре, который через несколько секунд стих. Я села на кровати и включила свет — Тигр, лежавший у меня в ногах, проснулся, то ли от моего пробуждения, то ли тоже услышал шорох — непонятно, но его уши были насторожены. Я хотела активировать рацию, но тут же оставила эту затею, понимая, что тем самым разбужу Эльзу, которая и так уставала, разрываясь между больницей и базой. На всякий случай я встала и на цыпочках подошла к двери, но внезапно металлическая ручка бесшумно опустилась вниз и вернулась на свое место, а я резко дернулась в сторону, пытаясь утихомирить сердце, которое начало выбивать жесткий ритм.

"Мне даже нечем защититься, в случае нападения", — пронеслось у меня в голове, пока я блуждала глазами по комнате в надежде найти что-нибудь тяжелое. Внезапно я вспомнила о кобуре Ричарда и, не задумываясь, ринулась к шкафу. Схватив кожаное вместилище для оружия, я немного успокоилась и, спрятав его под подушку, опять легла в постель — может быть кобура напугает чужака хотя бы на время. Тигр обнюхал порог и минут через пять вернулся ко мне, улегшись горячим тельцем мне на ноги, которые заледенели от нервного холода. "Харт, успокойся, Тигр бы почувствовал врага за километр и не лежал бы так, спокойно сопя", — сказала я себе, пытаясь уснуть.

Но сон не шел. Мучаясь от бессонницы, я вогнала в уши наушники и, выбрав "Policy of Truth" ("Политика правды"), и желая немного поработать с материалами по курсу, включила лэптоп. Но не успела я зайти в каталог, как на мониторе высветилось черное окно. От неожиданности, что Друг подключился ко мне ночью, я на мгновение растерялась, но тут же собрав мысли воедино, сосредоточилась и приготовилась "к побегу". На этот раз Друг сразу начал с главного, опустив формальности с приветствиями.

"Ты все еще считаешь целесообразным покинуть свое убежище и быть с Ричардом?"

От этих строк мое сердце застучало с бешеной скоростью, и я холодными пальцами прикоснулась к клавиатуре:

"Да. Вы поможете мне в этом?"

Я затаила дыхание в ожидании ответа, и он не заставил себя долго ждать.

"Нет"

Я нахмурилась. Начало было не таким, как я себе это представляла.

"Вы отказываетесь мне помочь?"

"Не ищи во мне союзника в этой авантюре"

Я ожидала чего угодно, но только не этого.

"Тогда почему вы мне сразу не отказали?"

"Видел, что ты меня проверяла, решил дать тебе время"

Черт! Он меня вычислил.

"Не поняла вас?" — решила я продолжить свой сценарий.

"Ты умна и не доверишься незнакомцу в таком опасном предприятии"

Я пошла ва-банк.

"Да, я рискую, но мне не к кому больше обратиться. Кроме вас мне в этой проблеме никто не помог бы"

"Завязывай с играми", — написал он, словно не замечая моих объяснений и уже все для себя решив.

Я остановилась и задумалась. Сейчас наступил переломный момент. Я могла закрыть лэптоп и отнести его к Сандерсу, и пусть он сам вычисляет этого Друга. Я могла продолжать вести игру, но в ином ключе — можно было "найти другую просьбу" или "обидеться", "взять на слабо" или "рассердиться", придерживаясь плана вывести собеседника "на чистую воду" путем интриги. Но что-то мне подсказывало, что я должна была выбрать совсем другой путь для достижения цели. Я перечитала нашу переписку, его ответы, и моя интуиция, которая была засыпана руинами негативных эмоций и тревог, наконец прорвалась сквозь толщу моего страха, недоверия, подозрительности и показала мне ситуацию под другим углом.

В наушниках Депеши советовали:

"Прячь то, что тебе нужно прятать,

И говори, что тебе нужно говорить.

Проблем станет больше,

Если ты сознательно решишь

Преданно следовать

Принципу Правды…"

"Может быть, проблем и станет больше, но честность — лучшая политика", — прошептала я и напечатала:

"Если вы знали, что я не доверюсь незнакомцу, зачем предлагали помощь?"

"Помощь, а не участие в детской авантюре"

"Вы сказали, что выполните любую мою просьбу. Но мне не о чем вас просить, у меня есть все, кроме свободы передвижения"

"Помощь бывает разной"

"Согласна. Но я не могу довериться человеку, не зная его и мотивов его поступков"

Я смотрела на экран и ждала честного ответа. Если ему нужно мое доверие — он откроется.

"До связи", — высветилось на мониторе, черное окно свернулось и исчезло.

Я выключила компьютер и опустила голову на подушку. Его отказ помочь мне в моей "детской авантюре", как он это назвал, многое о нем говорил. Я вынуждена была признать, что это зародило во мне росток доверия. Враг бы пошел на уступки — я предоставляла ему то, к чему он стремился. Хотя, может быть, именно таким образом он пытался завоевать мое доверие и потом в самый неожиданный момент нанести удар. Такой сценарий был вполне возможен, но моя интуиция была другого мнения — она вела себя спокойно и не билась в моей голове, высвечивая красными лампочками сигнал "ОПАСНОСТЬ".

Может быть, он и вправду был Другом. Но какую конкретно помощь он мог мне предложить? Как я ему честно призналась, у меня, действительно, было все необходимое, кроме свободы, а ее-то он мне и не предлагал.

И самое главное, зная, что я не доверюсь незнакомцу, он по-прежнему не раскрывал своего имени и продолжал методично выходить на связь с одним и тем же вопросом "есть ли у меня проблемы". Какой-то заколдованный круг, и я должна его разорвать. Приняв такое решение, я выключила свет, обняла любимую подушку и, вдыхая родной аромат, быстро отключилась.

Проснулась я от женского голоса и ладони на моем плече. Я нервным движением схватила чью-то руку, резко открыла глаза, все еще не осознавая границ яви и сна, и увидела Эльзу — она стояла передо мной в домашнем халате, с растрепанными волосами и тревогой в глазах.

— Ричард очнулся?! — спросила я спросонья, чувствуя, что во рту все пересохло, и я вся мокрая от пота.

— Нет, милая. Ты кричала во сне. Тебе опять приснился кошмар, — сказала Эльза, наливая мне воды в стакан. — Меня разбудил Мэттью.

Я нахмурилась, вспоминая свой сон, и память начала выдавать мне яркие картинки только что виденного, от которых пошел озноб.

— Утром я позвоню Генри, — твердо произнесла Эльза, и в ее голосе чувствовались жесткие нотки.

— Нет, прошу вас, не надо психотерапевта, — тут же оторвав ладони от лица, я попыталась ее убедить. — Я просто не выпила снотворного на ночь. Обычно после него мне сны не снятся.

— Ну не можешь же ты глушить свои страхи снотворным всю жизнь, — возразила она.

— Эльза, пожалуйста, не надо. Я знаю о своих проблемах, и психотерапевт мне ничего нового не скажет. Это просто последствия всего происшедшего, и я смогу сама с этим справиться. Просто нужно время… оно все лечит, — сказала я, сжимая ее руку. — Пожалуйста, не надо…

Она долгое время изучала мои лицо, но все же неохотно кивнула, скрепя сердце уступив мне.

— Спасибо, — поблагодарила я.

— Скажи, что тебя больше всего страшит в этих снах?

Я задумалась, пытаясь понять и осознать суть моих страхов.

— Скорее всего моя беспомощность… это липкое чувство страха, что я не могу защитить себя от зла, не могу контролировать ситуацию.

Эльза покачала головой, заправляя мои растрепанные волосы в косу.

— Солнышко, если этот кошмар тебе опять приснится, попробуй в следующий раз представить, что в паре ярдов от тебя дежурит вооруженный охранник, а сама ты находишься на частной базе, укомплектованной профессиональными боевиками, которые могут свернуть шею голыми руками твоему похитителю сорока разными способами, и ношение оружия для них всего лишь вежливость, проявленная по отношению к врагу.

Я улыбнулась и кивнула, соглашаясь с ней. Это было правдой. Я вспомнила, как молниеносно сработали мужчины, услышав шум от Тигра. Не прошло и минуты, как в комнату ворвалось трое боевиков, готовых кинуться на мою защиту, что собственно они и сделали.

— Я тебя немного успокоила?

— Да.

— Тогда спать, — тоном, не терпящим возражений, сказала она, указывая мне на снотворное.

Разговор с Эльзой не шел у меня из головы. Она была права, меня оберегали и охраняли на совесть, проблема была только во мне, вернее в моем неумении защитить себя, это меня и пугало больше всего. Нет, с этим, определенно, нужно было что-то делать, так больше продолжаться не могло. Сжимая кожаную кобуру Ричарда, я закрыла глаза, пытаясь найти выход из того тупика, в который я сама себя загнала. И решение не заставило себя долго ждать. Оно пришло быстро, словно лежало в недрах моего подсознания и ждало своего часа, оно пришло неизбежно, как смерть от пули. Я резко открыла глаза и села на постели, рассматривая руки. Я знала, что мне нужно было делать! У меня в голове зародился план. Я знала, как вывести Друга на чистую воду. Даже если я с ним не встречусь, то уж точно узнаю о его намерениях или получу то, в чем я нуждалась больше всего на этот момент. "It’s a win win situation", — как любила говорить моя Джули.

Сон тут же пропал, сердце стучало и выбивало жесткий ритм, голова кружилась, а мои мускулы напряглись и пребывали в тонусе, будто я пробежала стометровку со скоростью мысли, которая пронеслась у меня в голове.

Чтобы немного успокоиться, я взяла с тумбочки книгу в ярко-синей обложке с парящей белой чайкой и погрузилась в чтение.

"Там, в ночи, на высоте ста футов, Джонатан Ливингстон прищурил глаза. Его боль, его решение — от них не осталось и следа.

Короткие крылья. Короткие крылья сокола!

Вот в чем разгадка! «Какой же я дурак! Все, что мне нужно — это крошечное, совсем маленькое крыло; все, что мне нужно — это почти полностью сложить крылья и во время полета двигать одними только кончиками. Короткие крылья!»"

— Да, какая же я дура, — вторила я Джонатану.

"Он поднялся на две тысячи футов над черной массой воды и, не задумываясь ни на мгновение о неудаче, о смерти, плотно прижал к телу широкие части крыльев, подставил ветру только узкие, как кинжалы, концы, — перо к перу — и вошел в отвесное пике.

Ветер оглушительно ревел у него над головой. Семьдесят миль в час, девяносто, сто двадцать, еще быстрее! Сейчас, при скорости сто сорок миль в час, он не чувствовал такого напряжения, как раньше при семидесяти; едва заметного движения концами крыльев оказалось достаточно, чтобы выйти из пике, и он пронесся над волнами, как пушечное ядро, серое при свете луны".

* * *

В течение дня я несколько раз включала свой лэптоп, ожидая увидеть там черное окно, но Друг молчал. Я злилась и на себя, и на него. На себя — за свое нетерпение и несдержанность, на него — за его молчание. Была во мне такая черта характера: приняв для себя решение, мне нужно было действовать — сразу и много, но так как в данной ситуации я была зависима от обстоятельств и Друга, то мое раздражение доставалось и ему. Миссис Хоуп, заметив мое нервное состояние, во время ужина спросила:

— Что это ты такая возбужденная и раскрасневшаяся?

— Голова немного разболелась, — опустила я глаза, мысленно ругая себя последними словами за несдержанность, которую заметила зоркая Эльза.

Я корила себя за то, что скрыла свои планы от миссис Хоуп, но прекрасно понимала, что союзника я в ней не найду, узнай она о моей идее.