Удар. Удар. Еще удар.

Удар. Удар. Еще удар — секунда невесомости, которая превратилась в бесконечность.

Секунда, в которой весь мир стал застывшей картинкой.

Секунда — и время, ворвавшись с очередным ударом в меня, вернуло в реальность, пронизывая насквозь вместе с сильнейшим оргазмом.

Я закричала его имя, сокращаясь на его члене, но он, не обращая внимания на мое удовлетворение, не прекращал своего жесткого ритма, резко нанизывая меня на свой ствол. Я ощущала влагалищем, что он вот-вот кончит, его возбуждение достигло почти высшей точки, а член напрягся до предела, но, внезапно остановившись, он вышел из меня, и от этого неожиданного одиночества я чуть не заскулила.

Выпрямив меня в одно движение, он понес меня к высокой кровати и бросил на постель лицом вниз. Не понимая, что он хочет, я на инстинктах встала на четвереньки, но он со словами "я не позволял" саданул меня по попе. Нахмурившись, я резко обернула голову, но тут же вскрикнула от боли, почувствовав, что он меня очень больно укусил за ягодицу в качестве наказания за проявленную инициативу. Не дав мне опомниться, он в секунду развернул меня на спину, и я почувствовала под бедрами подушку. Так и оставшись стоять в полный рост, он резко развел мои ноги и без предупреждения вошел в меня до моего предела. Крепко обхватив пальцами мои лодыжки, он поднял их вверх, и теперь уже без предварительного разогрева продолжил вбиваться в меня так, что матрас подо мной начал ходить ходуном.

Удар. Удар. Еще удар.

Удар. Удар. Еще удар.

Я вцепилась пальцами в покрывало, чувствуя, что моя промежность под его натиском как от отбойного молотка уже начала ныть непрерывно, а он, фиксируя ладонями-тисками мои ноги, продолжал неумолимо врываться в меня в жестком ритме.

Удар. Удар. Еще удар.

Удар. Удар. Еще удар.

Чувствуя, как меня подбрасывает вверх-вниз, я уже была вся мокрая от пота и обессиленная от его напора, но он, казалось, не замечал моей усталости. Внезапно он развел мои ноги, меняя угол проникновения, и, надавив на мои ступни, начал их массировать в такт резким толчкам. От этой стимуляции я почувствовала приятное жжение в пятках и, несмотря на ноющие ощущения от его нещадящего натиска, внизу живота потеплело.

Удар. Удар. Еще удар.

Удар. Удар. Еще удар.

— Блядь, кончай, — жестко, без эмоций, приказал он, и мое тело, готовое выполнить его любое желание, послушалось. Закрыв глаза, я отпустила нить реальности и проваливаясь в бездну небытия, чувствуя только его член, который стимулировал меня изнутри, и осязая его горячие ладони на своих ступнях.

Удар. Удар. Еще удар.

Через меня прошла болезненная волна, я сжала пальцы ног до судорог и, уже не чувствуя боли, обессилевшая и мокрая от пота простонала, в очередной раз пульсируя на его члене.

Резко раздвинув мои ноги, он навалился на меня всем туловищем, вдавливая меня в матрас, и с рыком кончил, извергаясь внутри меня горячим вулканом. Я попыталась вдохнуть, но под давлением его немалого веса это было практически невозможно, и мне пришлось успокаивать свое сердцебиение маленькими неровными вдохами.

Время перестало существовать. Все, что я сейчас слышала, — ватная тишина и мощный стук его сердца, отдающий у меня в ребрах. Все, что я сейчас чувствовала, — его массивный торс, его мокрую кожу и его металлический жетон, впившиеся в мою грудь.

Наконец, он приподнялся на вытянутых руках, давая мне возможность вдохнуть, но вместо того чтобы выйти из меня, начал вновь свои возвратно-поступательные движения, сперва медленно, а потом все быстрее и быстрее.

Толчок. Толчок. Еще толчок.

И я почувствовала, как его член начинает расти, наливаться, заполнять меня целиком, неумолимо растягивая и проникая все глубже и глубже. Я посмотрела на Ричарда — как и прежде, его глаза были закрыты, а лицо сосредоточенным: он был сконцентрирован на своих ощущениях.

И опять по новой — закинув мои ноги к себе на плечи, он вгонял в меня член, и я слышала хлюпающие звуки вытекающей из меня спермы.

Удар. Удар. Еще удар.

Удар. Удар. Еще удар.

Моя спина горела от трения, мои половые губы ныли от длительного на них воздействия, но я уже этого практически не осознавала. Чтобы не отключиться и остаться на поверхности, я обвила его поясницу руками, цепляясь за него, как утопающий за спасательный круг, и тихо застонала. Но он, не замечая моей мольбы, лишь скинул мои ноги вниз и, вдавив меня в матрас, продолжил свои нещадящие толчки.

Удар. Удар. Еще удар.

Удар. Удар. Еще удар.

В этой позиции у меня была возможность немного поласкать его, и я, уткнувшись в его мускулистое плечо, нежно обвила его массивную шею и погладила ладонью его мокрый затылок. Но он дернул головой, вероятно показывая, что я его отвлекаю, и я убрала руки, сосредоточившись только на его резких глубоких толчках.

Удар. Удар. Еще удар.

Удар. Удар. Еще удар.

Внезапно он запустил пальцы в мою промежность и, не прекращая жесткого ритма, начал принудительно возбуждать меня, насилуя клитор. Я негромко вздохнула, потому что сил у меня оставалось только чтобы не отключиться, о возбуждении и речи идти не могло. Я отрицательно мотнула головой, но, вероятно, его не устраивало такое положение вещей, и он, замедлив темп и отстранившись, резко впился зубами в мою грудь. От неожиданной боли я выгнулась дугой, широко раскрыв глаза, и закричала, словно в меня вогнали иглу с адреналином. Это и был адреналин от Дьявола, таким образом он меня воскресил, и это подействовало — мои мышцы сжало от судорог, а сердце забило о ребра, погнав кровь по венам с удвоенной силой. Вцепившись в его мокрое плечо, я поняла, что он меня не выпустит и не оставит в покое, пока я не кончу.

— Закрой сознание. Действуй на инстинктах, — услышала я его голос то ли в ушах, то ли в голове, как внушение, и, опустив веки, заставила себя заблокировать усталость и болевые ощущения.

Удар. Удар. Еще удар.

Удар. Удар. Еще удар.

И сознание ушло. В этом мире существовал только ОН. Я осязала его мокрую кожу на своей груди, его стальные мышцы под своими ладонями, ощущала его мужской запах, чувствовала Его на клиторе и во влагалище, — я полностью отдалась инстинктам, резко сотрясаясь под Ним. И вот уже в животе опять завязывался узел, и болевые ощущения вдруг стали нормой, и его темп уже не казался таким безжалостным, а его толчки не такими резкими.

Удар. Удар. Еще удар.

Удар. Удар. Еще удар.

Удар. Удар. Еще удар — клитор горел, лоно ныло, грудь болела, но это было неважно, все это отошло на второй план. Сейчас он заполнил все мое пространство. Покачиваясь в его стальных объятьях, словно на волнах, я уносилась в невесомость. Судорожно вцепившись в его спину пальцами, я выгнулась, и из последних сил простонав, начала проваливаться в ад, корчась в агонии, зажатая в тисках Дьявола.

Почувствовав мой конец, он зарычал "блядь, Девочка " и, тараня меня насквозь, мучая мои половые губы, кончил.

Истощенная, я чувствовала, что у меня не было сил даже обнять своего мужчину, а он, выйдя из меня, перевернулся на спину, лишая меня своего тепла.

Я лежала вся мокрая и обессиленная, чувствуя, что он выкачал из меня всю энергию, выпил меня до дна, лишив жизненной силы. Я так хотела, чтобы он меня обнял, но он лишь выключил свет и ровно задышал. Собрав последние силы, я подтянулась к нему и, свернувшись калачиком, положила голову на его грудь. Он не возражал, и я, поудобнее прижавшись к нему, закрыла глаза. Он никак не отреагировал, и я, прислушавшись к его мерному дыханию, поняла, что он отключился. Мое сердце на мгновенье трепыхнулось, но ни думать, ни чувствовать у меня сил уже не было. Я закрыла глаза и, выдохнув, провалилась в бездну вслед за своим Дьяволом.

* * *

Утром я проснулась от какого-то шума. Резко сев, я машинально поморщилась от непонятных ощущений во всем теле и обвела взглядом комнату — я была одна. Спросонок потянувшись, я непроизвольно ойкнула и сощурилась от боли. Откинув простынь и посмотрев на себя, я зажмурилась, на секунду подумав, что еще сплю. Но я не спала, и боль в мышцах после каждого движения мне напоминала, что вчера по мне прошелся танк по имени Барретт. Я встала и поплелась в ванную принимать душ. Посмотрев на себя в зеркало, я вздохнула. Моя и без того болевшая грудь была покрыта синяками, а на левой стороне красовался массивный укус, который слегка саднил.

На бедрах по бокам я обнаружила все те же свежие пятна от его стальных пальцев. Опустив взгляд на ноги, я отметила, что и щиколотки были взяты в кольцо из ярких кругов — отпечаток его стальной хватки. Повернувшись задом, я смогла разглядеть, что моя попа была покрыта все тем же "рисунком", а на левой ягодице красовался еще один отпечаток его зубов. В низу живота после очень длительного и бесцеремонного вторжения в меня все ныло и болело.

Рассматривая отпечатки его пальцев и зубов, я отчетливо поняла, что этой ночью, я занималась любовью с Дьяволом. Это не было наказанием или, напротив, страстным вожделением — нет, скорее он просто не сдерживал свой натиск, выпустив на свободу часть своей мощи и не до конца контролировал свои инстинкты, отпустив сознание. И я не жаловалась, я хотела пройти этот путь с моим Дьяволом.

"Надо выпить обезболивающего", — машинально произнесла я, и побрела в душевую кабинку, думая только об одном, нужна ли мне новая одежда, чтобы прикрыть все отметины Дьявола на моем теле.

Переодевшись в длинный закрытый сарафан и убедившись, что наряд скрыл все самое эпатажное, я прошла в гостиную и вздрогнула от испуга, увидев перед собой тайскую женщину лет сорока.

— Добрый день, мисс Харт, — улыбаясь, поздоровалась она, и я поклонилась в ответ. — Я Сумали, ваша горничная. Меня прислал мистер Барретт.

— Зачем?

— Помогать вам во всем, — вновь поклонилась она. — Сейчас я подам вам завтрак и таблетки обезболивающего. Где вы будете завтракать? Здесь, в спальне или столовой?

— Здесь, — кивнула я, удивившись, откуда она узнала о моем желании выпить обезболивающее. Она вновь низко мне поклонилась и ушла в неизвестном мне направлении — вероятно, на кухню.

Я села в кресло и тут же подскочила, ощутимо почувствовав укус на своей попе, как наказание за проявленную ночью инициативу. Опять опустившись на мягкие подушки, уже более медленно и аккуратно, я отметила в очередной раз, что каждое мое движение напоминает мне о Барретте, и даже если бы я захотела переключить свое внимание, то боль, отдававшаяся во всем теле, напомнила бы мне о ночи с Дьяволом.

Внезапно раздалась телефонная трель, и я услышала голос Сумали:

— Резиденция мистера Барретта…. Нет, мистера Барретта нет в данную минуту, но вы можете оставить сообщение, и я передам… Да, мисс Харт уже не спит… — в воздухе повисла долгая пауза, и вновь послышался голос Сумали: — Хорошо, я спрошу у нее.

Я удивилась, что меня искали, но тут же объяснила тем, что вероятно это кто-то из своих, кто знал, что я вылетела в Бангкок, и не дозвонился на сотовый.

Не успела я додумать эту мысль до конца, как в следующую секунду увидела Сумали, идущую ко мне. Поклонившись, она протянула мне телефонную трубку и произнесла:

— С вами хочет поговорить мистер Назари.

Глава 33

На секунду я застыла, соображая, должна ли я говорить с этим странным человеком, и какова будет реакция Ричарда, когда он узнает, что я говорила с Назари.

С одной стороны, я вполне могла отказаться от этого разговора, сославшись на головную боль или плохое самочувствие, но с другой стороны Назари бы подумал, что я его боюсь, или хуже того, он бы мог сделать вывод, что мне запретил разговаривать сам Ричард, что тоже могло быть трактовано как страх перед Назари.

Нет, ни я, ни тем более Ричард не боялись араба, и я уверена, что несмотря на свою наивность, как считал мой мужчина, светскую беседу я смогла бы поддержать, удерживая этого человека на достаточном расстоянии.

Сделав такие выводы, я решительно взяла трубку и спокойно произнесла:

— Слушаю вас.

— Добрый день, несравненная Лилит, — услышала я голос Назари, и перед глазами вновь встала картина моего танца и странный взгляд араба.

— Здравствуйте, мистер Назари, — ровным тоном поздоровалась я.

Я инстинктивно сжала кулак, ожидая, что сейчас последует какое-нибудь каверзное предложение с подвохом, чтобы выманить меня из апартаментов, например под предлогом возвращения босоножек, но я ошиблась.

— Вы получили коробку с вашими туфлями? — ошарашил он меня вопросом, и я, не успев ответить, тут же услышала шум со стороны холла.

Обернувшись, я увидела в арке гостиной Макартура, который нес высокую круглую коробку, обтянутую белым шелком.