Глеб держал девушку за руку, переплетя их пальцы.

– Последнее время мы мало времени проводили всей семьей, – продолжала вспоминать девушка, – он был все время занят, домой приезжал поздно вечером. А раньше, мы постоянно путешествовали, отец всегда брал меня с собой, даже если ехал куда-то по работе. Как я скучаю по тем временам, когда мы были семьей. Когда мама была жива, – у девчонки задрожала губа, Глеб поднес ее руку к губам и поцеловал, – если бы все можно было вернуть, я бы хотела, чтобы в моей жизни были и мать с отцом и ты с тетей Надей. Я очень рада, что у меня есть такая тётя. Когда я только приехала к вам, я тебя ненавидела, и мечтала побыстрей уехать, – девушка посмотрела на парня и улыбнулась, – а сейчас не представляю, чтобы я делала без вас. Спасибо тебе, – девушка подвинулась к парню и поцеловала его в уголок губ.

Девушка смотрела вперед на дорогу. Глеб заметил, что девчонка начала клевать носом, он остановился на заправке, откинул ей сиденье, подложив под голову подушку, и укрыл пледом:

– Ты поспи. Как приедем, я тебя разбужу.

– Включи музыку какую-нибудь что ли? – улыбнулась Вика.

– Давай послушаем, что тут есть у Сереги, – Глеб нажал кнопку на магнитоле.

В салоне зазвучал Шопен, Глеб усмехнулся и сказал:

– Математик хренов, и музыка у него особая.

Вика проснулась от того, что машина подпрыгивала на ухабах. Глеб мысленно благодарил себя, за то, что взял у Сереги джип, как он и предполагал, дорога была не для его «Форда». Последние пятнадцать километров они ехали, словно по стиральной доске, плюс ко всему еще и грязь, не просохшая после зимы.

– Господи, они что, не могут дорогу сделать? – возмутилась Вика.

Глеб промолчал. Ему хотелось сказать, что если бы чиновники поменьше крали, то могли бы и сделать. Но, в той ситуации это было неуместно говорить.

Молодые люди прибыли на место полдевятого. Они вошли в комнату ожидания на первом этаже административного здания. Сотрудник учреждения поинтересовался у них, к кому они приехали. Решили, что Глеб поселится в местной гостинице и завтра будет ждать звонка от Вики. Глеб до последней минуты оставался с девушкой. В комнате на столе лежали образцы заявлений на свидание, на передачу. Здесь же стояли два дивана для посетителей, телевизор, столик с чайными принадлежностями. Вика, воспользовавшись образцом, написала заявление и в ожидании села на диван. Спустя час пришли две молодые сотрудницы с недовольными лицами и с полным отсутствием сочувствия к тем, кто их ожидает, они прочитали заявления, забрали паспорта и исчезли ещё на два часа. Вернувшись, женщины-надзиратели объявили, что нужно подняться на второй этаж и оплатить свидание. Здесь принцип «за всё нужно платить» проявил своё истинное значение – хочешь провести свидание с комфортом, заплати за наличие в комнате отдельного холодильника, телевизора, микроволновки и других достижений цивилизации. Хочешь сэкономить, пожалуйста, пользуйся есть необходимое на «общаке».

После оплаты всех посетителей провели через, как ей показалось, тридцать три решётчатых двери. И каждый раз звучали команды: «сумки взяли», «прошли», «поставили». После прохождения КПП, в комнату свиданий пускали по двое. Вика сдала надзирателям документы, телефон, зарядное устройство. Проносить внутрь не разрешалось абсолютно ничего, никаких флешек, фотоаппаратов и прочей техники.

Нельзя было иметь в своих гаджетах никаких следов общения со своим заключенным, так как телефоны включались и подробным образом изучались на предмет таковой информации. На контрольно-пропускном пункте Вике выдали номерок от ячейки с ее вещами и пропуск и строго настрого предупредили, что терять нельзя, так как с этим же и нужно было выходить. Но, это были еще цветочки. После КПП Вика прошла еще несколько решеток и попала в помещение для свиданий. Сразу при входе она заметила маленькую комнатушку, где все приехавшие на свидание со своими сумками расположились так, чтобы не мешать сотрудникам передвигаться. Затем родственников по очереди заставили выкладывать на стол из сумок все, что те привезли. Две женщины сотрудницы учреждения и мужчина-заключенный тщательно все потрошили и пересыпали в полиэтиленовые пакеты. Продукты, оказывается, туда можно было привозить только в заводской упаковке. Сотрудники все распечатывали и проверяли сами. Все это резалось одним ножом, и колбаса, и торт, и масло, и сыр, и хлеб. Изредка, мужчина заключенный, протирал лезвие куском туалетной бумаги. Если кто-то привозил сигареты, то вскрывалась каждая пачка. Чай, кофе – все пересыпали в пакеты, шоколад распечатали и поломали на куски, все пересыпали в пакет. Затем, когда все проверенное сложили обратно в Викины сумки, заключённый отнес их в отведенную для нее и отца комнату.


Нижнее белье девчонки и средства личной гигиены также детально все проверили, причем в присутствии мужчины-завхоза. Девушка, покраснела, точно помидор, когда они рассматривали ее трусики.

Вика сдала свой браслет, что подарил ей Глеб, сняла серьги с ушей, кольцо с пальца, деньги, банковскую карту.


После того, как тщательно перетряхнули все Викины сумки, ее проводили в комнату.

Одна из сотрудниц вошла в комнату вслед за ней и заставила раздеться, проверила сначала верх, затем полностью низ. Такого унижения Вика еще никогда в своей жизни не испытывала. Все, что раньше ей казалось оскорбительным и унизительным, теперь показалось детским лепетом.

Когда сотрудница учреждения покинула Вику, девушка уже была настолько измотана и опустошена, что она обессиленно опустилась на кровать. Ей хотелось, чтобы рядом оказался Глеб, обнял ее и просто пожалел. Спустя минут пятнадцать дверь открылась и на пороге она увидела отца, лысого, с темными кругами под глазами и глубокими морщинами вокруг рта. У девушки задрожали губы, она вскочила с кровати и кинулась к нему в объятья. Они обнялись и минут десять просто стояли молча. Девушка всхлипывала, а отец гладил ее по голове. Первым нарушил молчание Александр Владимирович:

– Дочка, прости меня. Я виноват перед тобой и перед матерью. Я не знаю, как мне теперь искупить свою вину перед вами?

– Папочка, – плакала Вика, – мне не за что тебя прощать.

– Дочка, ты не держишь на меня зла? – отец слегка отодвинулся от дочери и воскликнул: – Господи, я не знал, как буду смотреть тебе в глаза.

– Ничего я на тебя не держу, – натяжно улыбнулась Вика, – ты главное, теперь себя береги. Как тут?

– Не Монако, – ухмыльнулся отец, – но жить можно.

Отец крепко обнял дочь и поцеловал. Мужчина улыбнулся, его девочка, его родная и любимая дочка, она, как всегда, пахла сладкой клубникой.

Вика рассказала отцу о всех испытаниях и унижениях, через которые ей пришлось пройти, чтобы попасть сюда. Отец лишь усмехнулся, думая о том, через какие унижения он сам прошел, и через какие ему еще придется пройти остальные восемь лет.

– Папа, а почему нам дали всего сутки на свидания? Это из-за того, что ты пока мало тут сидишь? – спросила дочь. – Я тут познакомилась с женщиной. Она уже давно ездит сюда, и ей дают свидания на трое суток.

– Она к кому приезжает? – спросил отец.

– К мужу, – ответила Вика.

– Вот поэтому и трое суток. Понимаешь, дочка, желающих попасть на свидания много, а мест в этой «гостинице» мало. К кому жены приезжают, им дают побольше времени, а с детьми, братьями, сёстрами, матерями, отцами, к сожалению, всего лишь сутки. Может, это и правильно…

Отец знал через адвоката, все что происходило с его семьей, с того момента, как его посадили. Он, также знал, что Вика сейчас живет у его свояченицы.

– Ты как сюда добралась? – спросил отец.

– Меня привез сын тети Нади, – девушка слегка покраснела и опустила голову. Отец заметил смущение дочери.

– У нее есть сын? – удивился отец.

– Да, ему двадцать три года, – ответила Вика.

– Надо же, а я и не знал, – мужчина покачал головой, – сколько же я ошибок наделал в жизни. Попроси у нее прощения за меня. Хотя, я сам напишу ей письмо.

– Мама, оказывается, тоже не знала, – произнесла Вика, – тетя Надя, когда последний раз приезжала к нам, хотела рассказать, да они с мамой поругались, им было не до этого.

– Так если ему 23, почему раньше, когда они еще хорошо общались, не рассказала? – не понимал отец.

– Дело в том, что он ей не родной, – девушка потупила глаза, – она его усыновила, когда ему было уже десять лет.

– Как глупо жизнь прошла. Они же сестры, – отец тяжело вздохнул, – это я виноват, в том, что они не общались. Я Надю не любил, она все время мне правду матку в глаза резала, а я злился. Теперь-то понимаю, что она была права.

– Она тебе вещи передала, носки шерстяные, шапку, шарф, даже телогрейку купила, – улыбнулась Вика.

– Передай ей от меня большое спасибо. Если сможет она меня простить, я буду ей очень признателен.

– Как парня-то зовут? – спросил отец.

– Глеб, – девушка покраснела, как помидор.

– Он тебе нравится? – спросил отец.

– Да, пап. Я его люблю, – ответила Вика и посмотрела в глаза отцу.

– Парень-то хороший? Чем занимается? – спросил отец.

– Для меня он самый лучший, – девчонка смущенно улыбнулась, – он программист и очень умный.

– Ну что ж, моя девочка, – отец тяжело вздохнул, – не мне тебе указывать, что делать. Теперь тебе самой надо принимать решения в жизни, так что смотри сама. – А где его родители? – поинтересовался отец.

– Мать его умерла, они с тетей Надей были близкими подругами, потому она и забрала его себе, – ответила Вика, – а отец итальянец, он тогда работал в России, потом уехал в Италию, бросив ее одну с ребенком. Он из какого-то известного итальянского рода, женился там. Никто не знает, где он.

– Ну, а сын не пытался его найти? – спросил отец.

– Я как-то спросила у него, он говорит: зачем я его буду искать, если отец меня все это время не знал и не искал?

– Жизнь сложная штука, – отец покачал головой, – парень-то красивый? – улыбнулся отец.

– Очень красивый, жалко, у меня телефон забрали, а то я бы тебе показала, – улыбнулась девчонка.

– Я очень хочу, чтобы моя маленькая «хочуха» была счастлива, – отец и дочь рассмеялись над прозвищем девчонки, которое знали только он и она.

– Пап, мне не нужны больше туфли, тряпки, сумки. Знаешь, я теперь хочу совершенно других вещей, – грустно ухмыльнулась девушка.

– Каких? – поинтересовался отец.

– Простого человеческого счастья и чтобы мои родные и любимые люди были рядом со мной.

– Это очень хорошее желание, девочка моя.

Отец и дочка сообразили себе обед, заварили хорошего кофейку, достали поломанный шоколад и до самого вечера говорили на разные темы.

– Вика, я хотел с тобой поговорить, – отец опустил глаза, он пил из казенной кружки молотый итальянский кофе, – я надеюсь, что ты меня поймешь, – мужчина посмотрел на Вику.

Вика уже догадалась, о чем пойдет разговор.

– Мне искренне жаль, что мать так рано умерла, я понимаю, что виноват перед ней. Хотел бы я или нет, но жизнь продолжается, и сидеть мне еще долго.

– Пап, ты любил маму? – девушка посмотрела в усталые глаза отца.

– Да! Наверное. Буду с тобой предельно откровенен. Сначала мне казалось, что любил безумно. Но, это видимо была не любовь, а страсть. Мы практически сразу после знакомства поженились. А спустя некоторое время появилось какое-то ощущение пустоты. В скорости ты родилась, чувства наши с матерью постепенно сошли на нет и стали походить на отношения двух приятелей. Охладели мы друг к другу. Стали меньше общаться, я же видел, как матери твоей не нравилась моя работа, как в тягость ей были все эти мероприятия. А мне нельзя было без этого. Но зато проснулось отцовское чувство. Ради тебя я мог горы свернуть.

Вика сидела, опустив голову. Девушка думала о том, почему так случается, ведь в самом начале отношений люди любят другу друга, а проходит время и все чувства исчезают. Может быть, любовь должна пройти испытание временем и преодолеть настоящие препятствия?

– Я хотел у тебя попросить твоего согласия, – мужчина нерешительно обратился к дочери, – я хочу жениться на Анжелике, уверен, ты слышала о ней.

Вика утвердительно покачала головой. Противоречия терзали ее душу. С одной стороны, ей было обидно за мать, а с другой стороны, она понимала, что ее уже не вернуть, а отцу надо как-то жить дальше.

– Да, пап, слышала, по телевизору говорили, – вздохнула девушка, – это тебе самому решать, это твоя жизнь, я думаю, здесь моё согласие неуместно. Если ты ее любишь, конечно, женись. А я постараюсь принять ее.

– Спасибо тебе, дочка.

Они еще долго разговаривали на разные темы, Вика уснула лишь под утро. Ей приснился сон. Она шла по пустынной дороге, которая постоянно менялась, то становилась ровной, то шла по буеракам. Впереди она увидела Глеба, окликнула его, он повернулся на ее крик, но вдруг рядом с ним остановилась машина. Глеб какое-то время постоял рядом с ней, развернулся и пошел в сторону Вики. Но, вдруг из машины вышла женщина и стала громко звать парня. Он обернулся, женщина что-то кричала, размахивая руками. Глеб вновь взглянул на Вику, вернувшись к машине, сел в неё и уехал. Вика пыталась бежать за ним, кричала, звала его, но машина скрылась из виду. Девушка осталась одна на дороге.