Радика Сангхани - Девственница

Но после пятнадцати минут страстных поцелуев, Джек так и не снял свои трусы, и даже не предпринял попытки снять мои. Неужели моя депиляция «Плэйбой» была сделала впустую, ведь я понятия не имела, как от поцелуев преступить прямо к сексу. И вообще, разве не он должен это делать?

Я лежала на спине, а Джек на мне сверху. Я ощущала, как его пенис упирается в мой живот и бедра, когда он двигался. Он начал раскачиваться вверх вниз, трясь своим членом о мою вагину, не снимая при этом белья.

Что это такое? Чем мы сейчас занимались? В голове всплыли слова петтинг и фроттаж. О, да, мы занимались фроттажем.

Это продолжалось какое-то время, пока его тело не затряслось, он не вскрикнул и не повалился на меня.

Он только что кончил. В трусы. Лежа на мне. Но почему он не захотел сделать этого во мне?

Я выдохнула от полного непонимания всего происходящего, когда Джек скатился с меня. Я продолжала лежать, успокаивая себя, что все хорошо, и у нас почти был секс. Это неплохое начало, нам не следует спешить, и все произойдет когда мы получше друг друга узнаем.

В комнате раздавалось лишь его учащенное дыхание, и после нескольких минут тишины, он заговорил.

— Ты девственница, да?

Я широко открыла рот и начала жадно глотать воздух.

Твоюматьоткудаонэтознал? Я себя чем-то выдала? Я сглотнула и выдавила из себя.

— А с чего ты так решил? — спросила я как можно непринужденно.

— Ведь так, да? Все нормально. Ты же немного моложе меня, так что ничего странного.

Супер, теперь он навязыват мне комплекс Лолиты. Но обдумав его слова, я решила, возможно, это к лучшему. Я могу признаться в своей девственности, и мы займемся сексом. Зная правду, он будет действовать аккуратней, и тогда это будет менее болезненно.

— Ээээ, да, — тихо сказала я, — Как ты узнал?

— Ты целуешься как девственница.

Я замерла. В комнате повисла десятиминутная пауза. Ладно, может я немного преувеличила и мы молчали всего несколько секунд, но для меня казалось, что прошла целая вечность.

Я не знала, что сказать. В голове крутилась тысяча мыслей. И главное — это унижение. Мало того, что я даже целоваться толком не могла, так еще и он об этом догадался. Я прокрутила в памяти всех парней, с которыми я целовалась, и поняла, должно быть и они сразу обо всем догадались. Я погано работала языком, и должно быть они думали, что я вообще едва умела целоваться. Или еще хуже, что это был мой первый поцелуй.

Смех Джека нарушил тишину.

— Господи, не могу поверить. Я кончил себе в трусы. Да я с детства этим не занимался.

С детства? Каждое его слово заставляло меня чувствовать себя все хуже и хуже. Я лежала, не двигаясь, сгорая от стыда, молясь, чтобы это поскорее закончилось.

— Все равно было весело, — сказал он. — У меня потрясающее тело.

С подозрением я взглянула на свое полуобнаженное тело, но начала чувствовать себя немного лучше.

— Серьезно, — продолжил он. — Мне нравится, когда у девушек есть формы. Они намного сексуальней тощих.

Остаток вечера я пролежала не двигаясь, пока прокручивала в голове события сегодняшнего вечера. Я не могла уснуть, глядя в окно на темное небо и пробивающийся сквозь штору свет фонаря, освещавший лежащего рядом со мной парня. Жаль я не могла достать свой дневник, и выплеснуть на бумаге все мои переживания.

Я не знала, можно ли было считать наше свидание удачным. С одной стороны, теперь он знал, что я девственница, и, похоже, его это совершенно не волновало. Очевидно, я ему нравилась, раз ему нравилось мое тело, и он кончил в трусы. Но с другой стороны, я целуюсь как девственница, у меня не совсем подтянутое тело, он подумал, что я не хочу заниматься сексом, поэтому сегодня был только петтинг.

Я перевернулась на бок, лежа спиной к нему, в полном недоумении. Вся эта штука со свиданиями была куда сложнее, чем показано в фильмах.

Он — здоровый 26-летний парень, который не захотел залезть мне в трусики. Он сразу понял, что я девственница, поэтому не захотел меня трахнуть. История с Джеймсом Мартеллом вновь повторилась. Я чувствовала себя отверженной и была слишком уставшей, чтобы переубедить себя в обратном.

Слух, утверждающий, что парни считают девственность сексуальное, — это настоящее ВРАНЬЕ. Это очередная уловка, рассказанная родителями, побуждающее их дочерей не торопиться с сексом, и не беременеть. Правда заключалась в том, что девственность — это препятствие. Мужчины не думают: «О, да! Она — девственница. Давайте ее трахнем!» Нет, они думают: «О, черт, только не девственница. Ей же нужны свечи и прочая романтическая ерунда. Может лучше найти девушку с опытом, с ними куда проще!»

И мне не нужны были свечи.

* * *

Джек проснулся утром от сработанного на своем телефоне будильника. Он его выключил, перевернулся на спину и зевнул. А после подкатился ко мне и прижался сзади.

— Ты хорошо спала? — спросил он.

— О, да, — радостно ответила я. — Вот только небольшое похмелье…

— Блять, у меня тоже, — сказал он, потирая висок. Затем он посмотрел на меня, и поцеловал в губы. Мы не обращали внимание за запах изо рта. Мы некоторое время целовались, и я вновь почувствовала себя расслабленно. Я все еще ему нравилась. Должно быть, это все мое воображение, и парням не было дела до девственности. В любом случае, если ему наплевать на утренний запах изо рта, то его и не должно волновать есть у меня девственная плева или нет, разве не так?

— Знаешь, мне понравился вчерашний вечер, — сказал он. — Мне, пожалуй, пора уходить, нужно еще успеть заехать домой перед работой. Не хочешь встретиться на следующих выходных?

Я улыбнулась.

— Да, почему бы и нет.

Он поднялся и собирал сваленную на полу одежду. Я оставалась в постели, мне было неуютно показываться в белье при дневном свете. Он быстро оделся и вернулся ко мне. Склонился надо мной и поцеловал.

— Пока, — улыбаясь, сказал он, и вышел за дверь.

Я зарылась лицом в одеяло. А это было весело. Впервые парень провел ночь в моей комнате, и мы с ним как говорят американцы «поваляли дурака».

Утром он поцеловал меня перед уходом, строя планы на следующие выходные. У меня почти появился настоящий парень. Ночь в его квартире — будет следующим этапом в наших отношениях, после которой меня ждет утренний парад позора к себе домой.

— Елена! — прокричала мама, когда я решила тайком вернуться домой. — Где ты была? Ты ушла вчера утром, и тебя целые сутки не было дома, и даже записку не оставила. Я так за тебя волновалась.

— Мам, я же тебя предупреждала, что я вечером пойду гулять, и если задержусь, то останусь ночевать в Камдене, — устало ответила я, бросая на пол безразмерный свитер.

— Ты сказала «возможно». Я думала, ты пришлешь мне сообщение, почему ты мне не написала? Я уже не знаю, что с тобой делать. Для тебя родительский дом превратился в отель, ты приезжаешь когда хочешь, ведешь себя как квартирантка. Я чувствую себя твой служанкой.

— Скорее надзирательница, — пробубнила я себе под нос.

— Что? Что ты там бубнишь? Да что с тобой не так? Как я могла вырастить такую дочь?

Полагаю, ее вопрос был риторическим, поэтому я сняла кроссовки, и поднялась по лестнице в сторону своей комнаты.

— Елена! Вернись сейчас же! — с нижней ступеньки прокричала она.

— Мама, я не понимаю в чем проблема. На прошлой неделе, мы ворчала, чтобы я взяла себя в руки, переехала отсюда, и когда я, наконец, это сделала, ты бесишься, что у меня появилась личная жизнь. Ты не могла бы определиться, что мне все-таки сделать, а после сообщать их мне. — Спокойно отвечала я, поднимаясь по лестнице.

— Ну почему ты такая капризная. У моей сестры нет таких проблем с ее дочерьми. Я уже не знаю, что с тобой делать.

— Да не надо ничего со мной делать. И к тому же, я не такая как мои кузины. Они живут в Греции. Их воспитывали по-другому. Это было твое решение переехать сюда.

— Мы с отцом хотели дать тебе лучшую жизнь. Но ты ведешь себя так, и пренебрегаешь всеми данными тебе возможностями.

Я развернулась и практически забежала на второй этаж. Громко хлопнув дверью, я легла на кровать. Я почти ненавидела ее. Похоже, жизнь отдельно нам обоим не пошла на пользу. Я понимала, мне не следовало заканчивать разговор вот так, но по непонятным причинам, при возвращении в родительский дом, я превращалась в капризного подростка.

Но раньше такого не было. Тогда она не ругалась с папой, пыталась не давить на меня, и наши отношения были дружескими. Я думала с момента их с папой развода, наши отношения улучшаться, но этого не произошло. Также и не появился замечательный отчим и старший брат.

И вместо этого мама постоянно была взвинчена, обеспокоена и чересчур меня опекала. Однако это было лучше, чем жизнь с папой. Он был паршивым отцом и еще более худшим мужем. Его постоянное отвратительное настроение портило нам жизнь. Но, кажется сейчас, он изменился, у него появилась новая подружка, но у меня не было никакого желания с ним общаться.

Я включила свой «Да пошли все…» плэйлист, состоящий из агрессивной рок-музыки со времен моей подростковой жизни. Слава богу, я это пережила. И выросла нормальным человеком, при условии, что я выросла с мамой. Я достала телефон, и перечитала полученное утром сообщение от Джека, после того, как он покинул мою квартиру.

Прошлая ночь была чудесной. Надо как-нибудь повторить. Целую, Джек.

Он поставил целующийся смайлик в конце, чего никогда не было в предыдущих его сообщениях. Я улыбнулась, перечитывая его еще раз, а после прижала телефон к груди. Я выучила это сообщение наизусть, ведь я просматривала его сотню раз по дороге домой. Я до сих пор на него не ответила, потому что это не было вопросом, и такого рода сообщения принято оставлять без ответа. Но также я не отела казаться одержимой. Пусть он думает, что я на очередном свидании и мне некогда ему отвечать.

Мой телефон начал вибрировать. Я посмотрела на экран, мне пришло письмо. Это был ответ из студенческой газеты. Боже мой, Элли. Дыши. Это твоя первая попытка, впереди будет масса других возможностей, — успокаивала я себя.

Дорогая Элли.

Спасибо за вашу статью. Мы громко смеялись, перечитывая ее. Она оказалась остроумной и познавательной. Мы бы хотели видеть вас в рядах наших авторов. Мы можем организовать вам встречу со всей командой после каникул, но в тоже время, нам бы хотелось напечатать вашу статью про «анархию» уже в следующем выпуске.

С нетерпением ждем вашего ответа.

Редактор Сара Пи.

P.S. Как вам название вашей колонки «Элли об…»? Пожалуйста, вышлите вашу фотографию, чтобы мы могли разместить ее в газете.

Бог ты мой! Им правда понравился мой отрывок, и они хотят, чтобы я была их автором! Я упала на кровать и начала громко смеяться. Я не была поганым автором. Я была хороша в том, что мне нравится. Это было настоящим облегчением, и мне не терпелось рассказать об этом Эмме. Я до сих пор не знала, куда пойти работать после окончания учебы, но это было определенно отличным началом. Теперь мне нужно было найти подходящую фотографию.

* * *

Позже тем вечером, я лежала на кровати, и все мои мысли были заняты нижней половиной моего тела. Красные пятна полностью исчезли, и пусть усы Гитлера до сих пор выглядели странно, я все равно выглядела как порнозвезда. Утром я стояла голая перед зеркалом, и разглядывала себя. Я смыла остатки воска, и сейчас моя вагина как картинка с большого разворота в журнале «Плэйбой». Жаль Джеку не удалось ее увидеть, но, по крайней мере, сейчас я полностью подготовлена к следующим выходным.

Мысленно, я представила что было, если бы Джек решил заняться оральным сексом, прижался бы ко мне губами и обнаружил засохший воск, или еще хуже — пропущенные Жасмин волоски. Не удивительно, что парни хотят видеть девушек гладкими, не всех прельщает перспектива мало того, что слизать женскую влагу, так еще и давиться длинными волосками или колоть язык щетиной. Однако час боли и унижения, и 34 фунта того не стоили. Да кого я обманываю? Я же отчаянно хотела, чтобы Джек сделал мне куниллигус, и если для этого мне нужно было сделать депиляция в стиле главного злодея 20 века, то так тому и быть.

Дерьмо, а может Жасмин все-таки пропустила несколько волосков.

Встревоженная этой мыслью, я села прямо. Мне нужно было проверить. И мне было чертовски любопытно еще раз взглянуть на мою безволосую вагину. Жасмин тщательно все осмотрела, но все же я должна была убедиться, на случай если Джек решил опуститься туда.