Джуд Деверо - Девственница

– А тебе? Ты хочешь бросить все, что начал, и принести себя в жертву Брокаину.

– Я должен, – тихо сказал он. – Я дал этому человеку слово. Слово рыцаря нерушимо.

– Ты англичанин! – бросила Джура. – Настоящий англичанин, и я рада, что тебе предстоит умереть! Нам не нужны трусы, неспособные закончить начатое! Убирайся! Поезжай к Брокаину! Возвращайся в Англию! Или к дьяволу, мне все равно!

Развернувшись, Джура устремилась прочь, но едва скрылась с глаз Роуана, остановилась и горько заплакала, так что затряслись плечи. Не понимая, что делает, она рухнула на колени и низко опустила голову. Слезы лились ручьем, словно она пыталась выплакаться за всю свою прошлую жизнь. Кулаки ее судорожно сжимались. В конце концов Джура упала на землю и зарыдала еще громче. Она умрет, если Роуан сдастся Брокаину, но сказать это вслух она не могла. Он не нуждался в сочувствии, поэтому Джура не утешала его. Посчитала, что ее гнев отрезвит мужа, но оказалась не готова к ненависти, запылавшей в его глазах.

Наконец она немного успокоилась, встала и вернулась в лагерь. Остальные сидели молча и, заслышав шаги, с надеждой уставились в чащу леса. Но, увидев, что рядом с Джурой нет Роуана, все отвернулись. И Джура поняла, что они нуждаются в нем так же сильно, как она сама.

К ней подошла Силин, и Джура поспешно отвернула лицо.

– Ты… плакала? – ахнула подруга. – Что ты с ним сделала?

Но Джура даже лучшей подруге не могла рассказать о том, что видела. Разве ланконийцы поймут мужчину, который плачет, как младенец? И все же Джура поняла. Означает ли это, что она не истинная ланконийка?

– Просто дым попал в глаза, – солгала она. – Думаю, Роуан скоро вернется.

И Роуан действительно скоро вернулся. Его волосы были мокры, словно он купался. Оглядев собравшихся, он приказал отправляться в дорогу. Фирены стояли в стороне. Роуан подошел к ним и долго что-то говорил. Джура увидела, как он показывает на членов отряда. Видимо, клянется собственной жизнью, что им ничего не грозит.

Она продолжала пристально наблюдать за мужем и заметила странную пустоту в его взгляде, пустоту, которой раньше не было. Но он выглядел так, словно готов взять на себя прежнюю миссию.

Она ожидала, когда он посмотрит на нее, чтобы улыбнуться. Однако он не обращал на Джуру внимания.

Они ехали весь день, и Роуан ни разу не взглянул на нее. Неужели не понял, что все это она наговорила специально, чтобы обозлить его? Что хотела избавить его от тоски и отчаяния? Но вечером… вечером она постарается отвести его подальше, и он снова коснется ее, а может, и будет любить, как прежде.

Но ее ожидания были напрасны. Они раскинули лагерь, а Роуан явно избегал ее. Она попросила его прогуляться в лес, но он ответил, что должен присматривать за фиренами.

– Я не могу оставить их с твоим братом, – холодно пояснил он. – Или, может, мне стоит величать его Истинным Королем?

Джура не успела ответить. Роуан отошел, даже не оглянувшись.

Заметив это, Силин приказала Джуре расседлать коней. Джура механически принялась выполнять знакомую работу.

– Ты обидела его, – упрекнула Силин.

– Я помогла ему, но он этого еще не знает. – Она посмотрела туда, где сидел Роуан, затачивая меч. – Я…

– Дура! – закончила за нее Силин и, забрав свое седло, рассерженно удалилась.

Джура испытала новый приступ жалости к себе. Неужели никто не верит, что она наконец прозрела?

Всю ночь девушка тихо просидела у огня и перед рассветом заступила на стражу, но Роуан даже не попытался поговорить с ней. Раздавал задания и приказы, как любому из отряда. Но никто, кроме Силин, похоже, не замечал отчуждения между супругами: ведь Роуан обращался с ней как любой ланконийский мужчина с женщинами – на равных. Но Джура уже успела привыкнуть к стремлению Роуана защитить ее, обращаться, как с нежным и хрупким цветком.

И ей так недоставало его ласк!

Наутро третьего дня, как раз перед рассветом, она увидела, что Роуан выскользнул из лагеря и углубился в лес. Джура нерешительно последовала за ним, боясь отпора.

Она почти ожидала, что он выскочит из-за деревьев и выругает ее за то, что снова сбежала из лагеря, подвергая себя опасности, но этого не произошло.

Роуан стоял на берегу ручья и, раздевшись до пояса, умывался.

– Что ты хочешь, Джура? – бросил он не оборачиваясь. Голос был таким же ледяным, как вода горного ручья.

Она едва не повернула назад, но заставила себя подойти, встать на колени рядом с ним и хлебнуть холодной воды.

Небо едва порозовело.

– Мы давно не разговаривали, и я подумала…

Она хотела коснуться его плеча, но он так посмотрел на нее, что она поспешно отдернула руку.

– Я и не подозревал, что ланконийские мужчины и женщины разговаривают по душам. Насколько я понял, твоя работа – охранять мою спину.

Окончательно сбитая с толку Джура нахмурилась.

– Но мы еще и женаты.

– Понятно. Ты хочешь, чтобы я переспал с тобой. Похоже, все, что тебе нужно, – сталь в моих руках и сталь между бедрами.

– Если ты так думаешь обо мне… если веришь в то, что говоришь, пусть будет так! – гневно процедила она и оставила его в одиночестве. Неужели она обязана объяснять ему, почему так поступила? Или он действительно считает, что она жаждет его смерти?

Слезы снова выступили у нее на глазах, но Джура сердито смахнула светлые капли. Черт бы его побрал! Почему она полюбила человека, способного заставить ее заплакать?!

Вернувшись в лагерь, Роуан не посмотрел на нее, и Джура сжалась, словно от удара. Когда она ложилась спать, голова и тело надсадно ныли. Тяжелые мысли не давали ей спать, и поэтому она сразу заметила, когда «они» появились в лагере. Сначала ей показалось, что она видит сон, поскольку странные люди казались тенями. И двигались они бесшумно, скользя сквозь тьму, словно рыбы в воде.

Широко раскрытыми, неверящими глазами она наблюдала, как маленькие, тонкие, одетые в темное фигуры нагнулись и что-то влили в рот Дейру. Но прежде чем она успела встать, что-то ударило ее по голове, и она потеряла сознание.

А когда очнулась, голова и спина болели еще больше. Она попыталась шевельнуть руками, но не смогла.

– Джура! Джура!

С трудом раскрыв глаза, она увидела Силин. Оказалось, что они лежали в задке фургона, под высоким деревянным навесом, на мешках с зерном и чем-то вроде камней.

– Джура, ты жива? – допытывалась Силин.

Джура попробовала сесть, но оказалось, что ноги и руки связаны.

– Да, – прошептала она пересохшими губами. – Где мы? Кто нас захватил? И где остальные?

Она болезненно поморщилась, когда колесо попало в глубокую рытвину и содержимое мешка впилось в бок.

– Не знаю, – вздохнула Силин. – Я спала, а проснулась уже здесь.

Джура безуспешно старалась растянуть путы.

– Нужно спасти Роуана. Он попытается уговорить их освободить нас, и кончится тем, что его убьют.

Силин криво улыбнулась:

– Думаю, сейчас нам лучше побеспокоиться о себе. Если взяли в плен нас, значит, и остальных тоже. Я слышу стук других колес, наверняка за нами едут другие фургоны. Думаю, сейчас нам лучше уснуть, чтобы копить силы.

Но Джура не могла спать из-за тревоги за Роуана… и других тоже. Она молилась, чтобы Господь его защитил. Ему слишком рано умирать. Впереди много дел. И он нуждается в ее защите тоже. Что, если он вновь потеряет уверенность в себе? Кто будет рядом, чтобы ему помочь?

Наконец она заснула, но видела во сне мертвого Роуана и знала, что во всем виновата сама, потому что не сказала, как сильно любит его.

Она проснулась от того, что фургон резко остановился. Грубые руки схватились за ее щиколотки и потащили на свет. Голова беспомощно стукалась о жесткие мешки. Кто-то развязал ей ноги, и она наконец встала.

Алтены! Их захватили алтены!

Она смотрела на тощего коротышку, стоявшего перед ней, и на ум приходили все кошмарные истории, когда-либо слышанные об этом племени. Истории, рассказанные вокруг костра в холодные, ненастные ночи. Родители пугали алтенами непослушных детей.

Никто толком ничего о них не знал, кроме того, что они были невероятно грязны, коварны, вороваты, ненадежны и не заслуживали доверия. Короче говоря, они вообще не имели понятия, что такое честь и благородство.

Много столетий другие племена делали все возможное, чтобы держаться подальше от алтенов. Они жили высоко в горах, в северо-восточном уголке Ланконии, и до сих пор никто не пожелал увидеть их город.

И все же об этом городе ходили поразительные слухи. Когда Джура была совсем маленькой, какой-то однорукий и одноглазый старик рассказывал о жизни в плену у алтенов. Он описывал город невероятной роскоши и богатств. Все смеялись над ним, пока он не отошел в сторонку, чтобы напиться до беспамятства. Через несколько дней он исчез, и больше его никогда не видели.

Теперь Джура пыталась в темноте разглядеть чумазое лицо похитителя, наполовину скрытое под засаленным капюшоном плаща. Он протянул Джуре чашку с какой-то жидкостью и ломоть черствого хлеба. Джура взяла еду, а человечек тем временем вытащил из фургона Силин. Джура украдкой огляделась. Кроме их фургона, здесь было еще четыре, и вокруг бесшумно сновали фигуры в плащах. Но других пленников видно не было. У Джуры перехватило дыхание.

– Где остальные? – выдавила она.

Никто не ответил, но из темноты выступил еще один алтен и ударил ее по губам. Значит, ей велено молчать.

Она съела хлеб, выпила прокисшее пиво, после чего ей и Силин позволили облегчиться в кустах и снова толкнули в фургоны.

Путешествие казалось бесконечным, и один день перетекал в другой. В полдень и на закате фургоны останавливались, и девушкам позволяли съесть жалкий обед, ненадолго удалиться в кусты, а затем заново связывали и возвращали во тьму.

Пленницы почти не разговаривали, ибо усталость, голод и скорбь едва не сломили их дух. Джуру терзало раскаяние. Если бы только у нее было время объяснить Роуану свои слова! Если бы она успела признаться, что не станет жить без него! Может, стоило обнять его, пока он плакал! Наверное, это помогло бы больше. Если бы только…

– Как по-твоему, они убили мужчин? – прошептала Силин. Ее глаза запали, и вид у нее был ужасный. Впрочем, Джура выглядела не лучше. И язык ее не слушался. – Им, конечно, нужны рабыни, – вздохнула Силин. – Брита слишком стара для тяжелой работы, поэтому они захватили нас.

Джура сглотнула колючий комок в горле, но это не помогло.

– Да, – продолжала Силин, отвечая на собственный вопрос. – Думаю, мужчин они убили, иначе те пришли бы за нами, а всем известно, что алтены не способны выстоять против ириалов.

Джура по-прежнему молчала.

– Мы не слышали, как алтены пробрались в лагерь, – разглагольствовала Силин. – Даже фирены, которые охраняли нас, не заметили их вторжения.

Она на мгновение прикрыла глаза.

– Брокаин непременно объявит войну ириалам, услышав, что его сын мертв. И кто теперь возглавит наше племя, когда и Роуан, и Джералт… ушли?

Джура зажмурилась и представила золотистые волосы Роуана. Его улыбку. Озорной взгляд, когда он щекотал ее в ту ночь, в шатре.

– Теперь мы никогда не объединим страну, – жаловалась Силин. – Вателлы потеряли Бриту, брат Йена погиб, сын Брокаина – тоже. И наш король мертв.

– Прекрати! – взорвалась Джура. – Больше мне этого не вынести!

Силин недоуменно уставилась на Джуру.

– Ты такая странная из-за того, что скорбишь по Роуану? Его смерть тебя…

– Пожалуйста, не нужно! – взмолилась Джура.

Силин на секунду замолчала.

– Мы должны копить силы, – не выдержала она, пытаясь вернуть Джуру в настоящее. – Нам придется найти способ сбежать от этих скользких людишек и вернуться домой. И рассказать всей Ланконии о том, что произошло. Мы объединимся, чтобы перерезать алтенов. Отомстим за смерть Роуана! Мы…

Она осеклась, услышав судорожные всхлипы. Раньше она никогда не видела Джуру плачущей.

А Джуру опять мучила бессонница. Час за часом тянулись медленно и мучительно. У нее было время припомнить каждую минуту с их первой встречи. Как она отдавалась его ласкам у реки, а потом рассердилась, узнав, кто перед ней. Тогда она чувствовала себя подло обманутой, словно он лгал ей и обманул доверие.

Но она боялась. И хотя терпеть не могла признаваться в собственном страхе, ее пугала сила чувств к этому человеку. Страшно подумать, но она может последовать за ним и предать свою страну, предать все, во что она верила.

– О, Роуан, – прошептала она в темноту, и жгучие слезы вновь покатились по щекам, – если бы только я могла сказать тебе…

Утром четвертого дня фургоны остановились, и Джура услышала шум голосов. Силин открыла глаза и взглянула на подругу. Сама она боролась со страхом. Но Джура выглядела так, словно проиграла сражение. Они понятия не имели, какую судьбу готовят им алтены: смерть или рабство, – но Джуре, похоже, было все равно.