Алекса Райли - Девственница для ковбоя

— Я довезу Долли до дома, Блэйк. И удостоверюсь, что она в безопасности, — сказал я Дженнингсу, заметив, что его руки уже были заняты. Кроме того, я планировал удостовериться, что Долли поедет домой. Она не останется тут.

— Спасибо, Брендон. Буду признателен, — ответил мне Блэйк. Долли скрестила руки на груди, и я подумал, не собиралась ли она со мной поспорить. — Уверен, что тебе по пути?

— Да, все в порядке. Что угодно, лишь бы отвлечься от ранчо Джонсонов. Ты же знаешь, какая она, эта Джун, — я закатил глаза, а Долли поджала губы при упоминании имени Джун. Я протянул руку и схватил ладонь Долли, чувствуя ее тепло и мягкую кожу под своими пальцами. Я ничего не мог с этим поделать, но задался вопросом, как смогу отвезти ее домой, не притрагиваясь к ней вновь.

— Не надо делать мне одолжений, — сказала я, вырывая руку из хватки Брендона.

Боже, все чего мне хотелось, это взобраться на его огромное твердое тело и потереться об него. Я напоминала себе медведицу в горячке, особенно учитывая то, как я хотела обнять его и заняться сексом. Я направилась к своему грузовичку и схватилась за ручку двери. Но внезапно ладонь Брендона опустилась на мою, и он вновь оказался ко мне в опасной близости.

Глядя в его темно-карие глаза, я могла точно сказать, что он хотел меня. И знала я об этом уже давно. Я могла быть молодой, но мама всегда говорила, что душа у меня не юная. Мальчишки моего возраста никогда не интересовали меня, и это было мне ненавистно. Я хотела быть такой же, как все, и найти свою любовь, но этого так и не произошло. Однако в тот день, когда я увидела Брендона без рубашки на ранчо Джонсонов, перетаскивающего сено, я поняла, что мое тело, наконец-то, нашло того, кто его возбуждал.

Мне было шестнадцать, и моему брату Таю нужно было завести кое-какое оборудование, которое Брендон попросил ему одолжить. Я до сих пор помнила, как он выпрыгнул из кузова своего грузовичка, такой загорелый и покрытый потом. Я никогда не чувствовала столь сильного трепета между бедер до этого, но в тот день вид Брендона заставил мое сердце пульсировать в одном ритме с клитором. Мне пришлось скрестить ноги, чтобы найти хоть какое-то облегчение, надавив на киску швом джинсов. Когда Брендон подошел к моей стороне грузовика и снял шляпу, растрепанные светлые волосы упали ему на глаза, и мне пришлось прикусить губу, чтобы не застонать.

С тех пор Брендон стал героем каждой фантазии, которая когда-либо посещала меня. Я столько раз ласкала себя, представляя этого мужчину, что назвала свой вибратор в его честь. Он был небольшим и тонким, но судя по тому, что именно обтягивали джинсы Брендона, будущий папочка моего ребенка был упакован что надо.

— Я не делаю тебе одолжения, Долли. Ты выпила, и я хочу удостовериться, что ты в сохранности доберешься до дома, — его голос был низким, а словно поцелованные солнцем морщинки вокруг глаз делали Брендона похожим на Бреда Пита в фильме «Легенды осени».

— А в кровать ты меня тоже уложишь? — сказала я, смело прижимаясь к его телу, которое оказалось так близко к моему. Я выпила всего пару бокалов, поэтому моя обычная кокетливая манера поведения перешла в более активную стадию. — Хотя тебе следует быть осторожным, потому что я сплю обнаженной. Не хотелось бы, чтобы ты был вынужден делать что-то против своего желания.

Я видела, как челюсти Брендона сжались, и соблазнительно ему улыбнулась. Ничто не делало меня такой счастливой, как лишняя возможность поддразнить его.

— Да будь оно все проклято, — сказал он, обхватывая рукой мое запястье и утаскивая следом за собой к его грузовику.

— Не стоит так сердиться. Ты тоже можешь лечь спать голым, если это заставит тебя почувствовать себя луч… — но мои слова были оборваны, когда Брендон обхватил меня за бедра и, подняв, посадил в машину. — Спасибо, что помог подняться, папочка.

— Не называй меня так, — процедил он сквозь стиснутые зубы.

Брендон говорил мне это каждый раз, когда я так его называла. Иногда я еще звала его «папочка для будущего малыша», но обычно просто «папочка». Казалось, это пробирало его, как ничто другое, поэтому я не могла остановиться. Я случайно назвала его «папочка для будущего малыша» как-то раз, когда он приехал на ферму Блэйка за лошадью. Он тогда провел полдня у нас на ранчо, как, естественно, и я. В какой-то момент, когда я кормила ягненка, он подошел ко мне и спросил, можно ли ему присесть рядом. Я тогда пошутила, что ягненок — это наш малыш, и мы расхохотались, начав играть с животным, словно были его родителями. Это было глупо, но что-то зародилось в моем сердце в тот день, и с тех пор я не могла это отпустить.

Увидев его взволнованным, я тихо рассмеялась и приподняла брови, Брендон сжал челюсти, пока забирался в машину. Он хлопнул дверью и глубоко выдохнул, прежде чем повернуться ко мне.

— Долли, клянусь всем, что есть только святого на земле, что твой рот когда-нибудь доведет тебя до беды. И этот день очень скоро может наступить, — выражение, застывшее в его глазах, было таким напряженным, что я не смогла удержаться и надавила еще немного.

— А ты не скажешь, сколько точно осталось времени? Девочки любят конкретику, — я положила ладонь на бедро Брендона, и он дернулся от моего прикосновения.

Это было для меня довольно смелым шагом, учитывая, что я никогда раньше не дотрагивалась до мужчины подобным образом, не говоря уж о Брендоне — звезде моих грязных фантазий. Но текила придала мне смелости, так что я решила идти ва-банк. Склонившись, я прошептала прямо напротив его шеи, спрашивая то, что всегда желала узнать:

— Ты так злишься, когда я зову тебя «папочкой», потому что тебе не нравится, или как раз потому, что тебе это даже слишком по душе? — мои губы оказались настолько близко к его горлу, что задевали теплую кожу Брендона, заставляя его дрожать от моих прикосновений.

Я хотела лишь сильнее подтолкнуть его, чтобы он признал правду, но у меня не было и шанса. Прежде чем я успела осознать, что произошло, я уже оказалась лежащей спиной на сиденье грузовика, а Брендон возвышался надо мной. Мое тело воспламенилось, хотя его поступок и выбил меня из равновесия. Одно дело было просто давить на кнопки Брендона, но совсем иное — столкнуться, наконец, с его реакцией. Мое тело и разум никак не могли поспеть друг за другом, и я потеряла способность говорить, почувствовав столь приятный вес Брендона на мне.

— Ты знаешь, что мне это нравится, — процедил он сквозь сжатые зубы. — Знаешь чертовски хорошо, что мне куда больше, чем просто нравится, когда ты так меня называешь. Из-за того, что это напоминает мне обо всем том, что я хотел бы с тобой сделать.

Одна из ладоней Брендона опустилась мне на бедро и сжала его с такой силой, что это было почти болезненно. Но я не смела произнести ни слова, чтобы не разрушить момент. Это было все, о чем я когда-либо мечтала. Наконец-то. Наконец-то, он собирался заняться со мной любовью и дать мне то, о чем я его далеко не тихо и скромно умоляла все последние годы.

— Но я слишком стар для тебя, Долли. А ты слишком хороша для меня. Ты заслуживаешь мужчину, который сможет подарить тебе весь мир, а не первого попавшегося парня, в которого ты влюбилась.

Темное сожаление наполнило его взгляд, и мне захотелось заплакать. Я хотела свернуться в клубок и завопить от его отказа, но меня не так воспитывали. Я не была тем типом девушки, которая льет слезы, и, черт возьми, уж точно не из-за мужчины. Я не плакала, когда лошадь впервые сбросила меня, хотя мне было лишь девять, а все братья наблюдали за мной. В двенадцать лет я не проронила ни слезинки, когда умерла моя первая корова Мисси. И, твою мать, я уж точно не собиралась плакать из-за того, что Брендон Найт возомнил себя неподходящей задницей, чтобы трахнуть меня.

Я села и оттолкнула его от себя. Я знала, что физически мне не хватило бы никаких сил, чтобы подвинуть его, поэтому Брендон просто позволил мне сделать это, дав необходимое пространство. Он мог быть придурком, но, в конце концов, у него были хоть какие-то манеры.

— Просто отвези меня домой, чтобы добавить еще один пунктик в список добрых дел, которые ты сегодня сделал. Будем считать, что я еще один твой благотворительный проект.

— Долли, все совсем не так, — Брендон с такой силой сжал кожаную оплетку руля, и было даже удивительно, как тот не сломался.

— Я тебя услышала, Брендон, — я медленно произнесла его имя, выделяя каждую букву.

Он выдохнул через его идеальный нос, прежде чем завести грузовик и выехать с парковки. Снаружи было темно, так что к счастью никто не стал свидетелем случившегося между нами. Впрочем, не то, чтобы тут произошло хоть что-то стоящее, на что можно было бы посмотреть.

На протяжении всей дороги домой я сидела, сжав зубы и так и не сказав Брендону ни слова. Он пару раз собирался заговорить, потому что я видела, как он приоткрывал рот, но потом закрывал его. Должно быть, Брендон понял, что я была в ярости, раз так и не решился издать даже звук.

Мы выехали на мою подъездную дорогу и проехали под металлической аркой с вывеской «Ранчо Молочной Королевы». Моя коровья ферма была одной из лучших в Техасе, и все знали об этом. У меня были лучшие коровы, пасшиеся на самой лучшей земле, да и оборудование на ранчо тоже было высококлассным. Я всерьез относилась к титулу Молочной Королевы, хотя кто-то и воспринимал его как шутку.

Когда мы подъехали к переднему входу в дом, Брендон остановил машину, и я приготовилась выпрыгнуть наружу, но прежде чем успела, он заблокировал двери, не давая мне выйти.

— Что? — спросила я, не глядя на Брендона. Я смотрела в окно, не желая встречаться с ним взглядом.

— Посмотри на меня, ягненок.

Я прикрыла веки, одновременно любя и ненавидя это прозвище. Потому что оно брало начало с того самого дня. Дня, когда я влюбилась в Брендона. И это не было увлечением молодой девушки более старшим парнем. Тогда я увидела его таким, каким он был на самом деле, когда Брендон держал в своих руках хрупкого барашка и смеялся вместе со мной. В тот день он назвал меня своим ягненком, и не думаю, что Брендон на самом деле сознавал, что это сделало со мной.

Я не могла послушать его. Была не в силах обернуться и встретиться с ним взглядом, так что просто продолжала сидеть с закрытыми глазами и ждать, чтобы он высказал все, что хотел, и тогда я смогла бы убраться к чертям из этого грузовика. Сегодняшняя ночь стала полным дерьмом, и я хотела уже завершить ее.

— Есть так много того, что я хотел бы сказать тебе прямо сейчас, но мне нужно позволить тебе выйти и дойти до этого дома.

— А если ты не сделаешь этого? — бросила я, повернувшись лицом к Брендону. Гнев пробуждал во мне все самое исключительное сегодня вечером, и я могла списать его неожиданные вспышки на текилу.

— Если не дам тебе уйти от меня прямо сейчас, то уже никогда не смогу отпустить, — признал Брендон, и это почти разбило мое сердце, потому что при этих словах он разблокировал двери грузовика.

Я сильнее сжала ручку, желая выйти, но не готовая оставить Брендона. У нас было не много моментов вроде этого, и я ненавидела то, чем все обернулось.

Как бы сильно я не хотела наброситься на Брендона и отдать ему себя, не я не буду той, кто гонится за добычей. Пускай я желала его с неимоверной силой, но я была ягненком, а не львом. И Брендон чертовски хорошо это знал.

— Послушай меня, папочка. Когда ты высунешь голову из своей задницы, то знаешь, где сможешь найти меня. Я не та девушка, которая будет сидеть на месте и ждать, но клянусь тебе, что сегодня, в этот самым момент для меня не существует мужчины, которого я хотела бы больше, чем хочу тебя.

С этими словами я потянула на себя ручку и выпрыгнула из грузовика, захлопнув дверь за своей спиной. Я прошагала по дорожке, а затем поднялась на крыльцо и вошла в дом. Захлопнув дверь, я прислонилась к ней. Прождав пять минут, чтобы посмотреть, не пойдет ли Брендон за мной, я, в конце концов, лишь услышала рев грузовика, когда он уехал.

Но самое ужасное заключалось в том, что точно знала: я все равно буду мечтать о нем, когда чуть позже лягу в кровать и прикоснусь к себе.

Я наблюдал за тем, как Долли вошла в дом и закрыла за собой дверь. Я ничего не желал с такой силой, как подхватить ее на руки и внести в дом самостоятельно. Мечты о том, что это мог бы быть вечер, когда я отвез ее в город на танцы, где Долли выпила бы немного лишнего, и мне бы потом пришлось нести ее в дом, чтобы всю ночь любить прекрасное тело, вспыхнули у меня в голове.

Я вылез из грузовика и поднялся на крыльцо, чтобы удостовериться, что дверь была заперта. Я стоял и слушал, как Долли включала сигнализацию, прежде чем смог, наконец, уйти. Я буквально заставлял себя делать каждый новый шаг от ее дома, а потом залезть в машину.