Морин Мартелла - Девушка хочет повеселиться

— Ну, если как следует подумать, то вполне возможно, что эта беседка тебе не принадлежала.

— Конечно, принадлежала. Ты сказал, что она стояла в ее саду. Значит, и беседка ее.

— Не обязательно. Беседку могли увезти еще до того, как дом был завещан ей. Энни, поверенный что-нибудь говорил про беседку?

— Нет, — призналась я.

— Тогда давайте не будем гнать лошадей и составим перечень похищенного. О'кей? — Джерри поднял вверх палец.

— Думаю, ты прав. — Я начала мысленно составлять список пропавшего.

— Во-первых, бонсай, — подсказал Барни. — Энни, ты говорила про японские карликовые деревья.

— Во-вторых, бирючина. Ты говорила, что она росла вдоль всей дорожки, — вставил Деклан.

— Ничего себе! Даже чужие растения, и те украли. Все говорили одновременно.

— Прекратите! Прекратите сейчас же! — воскликнул Джерри. — Энни завещали дом, который стоит целое состояние, а вы поднимаете шум из-за каких-то кустов бирючины!

— Это ее бирючина! — злобно выкрикнула Сандра.

— Энни, ты будешь воевать с ними из-за нескольких цветочных горшков?

— Э-э… наверное, нет. Но беседку я любила. Джерри вздохнул.

— О'кей. Ты готова судиться из-за нее?

— Нет, — мрачно ответила я.

— То-то же. Эй, вы, хватит о растениях. Не портите Энни удовольствие. Вы еще не видели кухню.

— А ты уверен, что она еще там? Может быть, кухню тоже украли. Лично я не удивился бы.

— Хватит, Барни. Ты расстраиваешь Энни.

Но меня расстраивал вовсе не Барни, а мстительность Бичемов. Они не могли помешать мне вступить во владение домом, но зато обчистили сад. Они знали, как я любила этот сад. И как она любила этот сад. Как же было нужно ненавидеть ее и меня, чтобы изувечить его. Иначе зачем они это сделали? Едва ли им не хватало каких-то цветов в горшках. Я знала, что отец их хорошо обеспечил. По словам Рози, денег у них было больше, чем у английской королевы. Но даже если она преувеличила, едва ли они стали бы выкапывать растения, чтобы не умереть с голоду. Это было актом ненависти. Чистейшим вандализмом. Предпринятым с целью отомстить тому, кто не был членом их семейства.

Если бы они знали…

Я не ощущала чувства вины за то, что дом завещали мне. Джерри был прав: они всю жизнь катались как сыр в масле, а мои родители сбивались с ног, чтобы обеспечить мне достойное существование. Моя мать лишала себя самого необходимого, чтобы я могла учиться в хорошей школе.

К миссис Бичем каждую неделю приходили автомеханики, ухаживавшие за ее машинами.

А мой отец каждую субботу мыл подержанные автомобили, гордым обладателем которых он тогда был. Полировал их часами. Даже тогда, когда землю покрывал слой снега толщиной в десять сантиметров.

— Это повышает их цену, — повторял он, глядя на свои посиневшие от холода руки.

Нет, я не ощущала чувства вины за то, что получила дом Бичемов. До сих пор я не получала от них ничего, кроме головной боли.

— Похоже, ты была хорошей компаньонкой. — Барни попятился, чтобы еще раз посмотреть на дом. Я запирала дверь.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, не зря же тебе оставили такие палаты. Ты что, пичкала эту женщину наркотиками? Гипнотизировала ее? «Оставь мне свое добро! Я хочу этот дом!» — заунывно пропел он.

Остальные закатились так, словно ничего смешнее не слышали. Милая, добрая Энни гипнотизирует старуху, чтобы наложить лапу на ее собственность. Я не смеялась. Меня трясло при одной мысли, что кто-то может намекнуть, будто я получила этот дом с помощью интриг. Даже если это будет сказано в шутку.

Джерри открыл мне дверь машины.

— Она была матерью Энни, — негромко сказал он. Смех разом утих. Все застыли на месте. Открыли рты, как полудурки, и переводили взгляды с меня на дом и обратно.

— Твоей матерью? — Сандра не верила своим ушам.

— Но… разве твои родители не погибли в автомобильной катастрофе? — Барни был совершенно ошарашен.

— Да, погибли, — ответил за меня Джерри.

— Но ведь ты только что сказал, что ее матерью была миссис Бичем… — Глаза изумленного Деклана окончательно превратились в щелки.

— Вы сыщики. Догадайтесь сами. — Джерри подтолкнул меня в машину, затем гордо обошел ее и сел за руль.

Мы уехали, оставив остальных смотреть нам вслед. Их смущение было видно даже издалека.

— Джерри Даннинг, оказывается, ты можешь быть жестоким.

— Энни, жизнь вообще жестокая вещь. Если не согласна, то загляни в досье наших клиентов.

Было бы наивно рассчитывать, что коллеги оставят так это дело. Удовлетворятся фразой Джерри, что миссис Бичем была моей матерью, и не потребуют дальнейших объяснений. Они еще по дороге в агентство догадались, что миссис Бичем была моей родной матерью. Но это только подлило масла в огонь. Теперь им до смерти хотелось знать как можно больше.

Сандра желала этого, поскольку отчаянно надеялась на то, что в скучной жизни простых людей может случаться нечто романтичное и захватывающее. А сыщики — поскольку профессия научила их ненавидеть нераскрытые дела.

— Живо выкладывай подробности, — велела Сандра.

— Ты знаешь ровно столько же, сколько и я. Клянусь чем хочешь, — ответила я.

— Но как ты узнала, что она твоя мать? Я смотрела на нее и молчала.

— Джерри? — Сандра расплылась в улыбке.

— Джерри.

— Но тогда почему ты не дала ему выяснить остальное? Если кто-нибудь и мог бы сделать это, то только он. Джерри — лучший сыщик во всей Ирландии. Почему ты не попросила его раскопать, как тебя удочерили? Он мог бы поднять все официальные документы.

— В том-то и дело, что никаких официальных документов не было. Меня не удочеряли. Она просто… бросила меня.

— Что значит бросила? Как Венсана де Поля, что ли?

— Примерно так. Сандра была потрясена.

— Ах она, старая су… стерва! Бросила тебя? Вот так? — Она подкрепила свои слова жестом.

— Наверно. Но, честно говоря, это меня больше не волнует. У меня были хорошие родители. Самые лучшие.

— Они никогда не говорили тебе о ней?

— Нет. — Я любила Сандру, но не желала делиться с ней своими бедами. Некоторые вещи лучше держать при себе.

К счастью, начались телефонные звонки. Это означало, что все беседы на личные темы нужно прекратить. Здешнее правило гласило: бизнес всегда на первом месте.

Когда в шесть часов прибыл Барни, мы все еще составляли досье. Он был умытым, нарядным и выбритым так гладко, что мне пришлось потребовать у него удостоверение личности.

— Кто вы, сэр?

— Брось, Энни! — Он с трудом отдышался и стащил с себя галстук.

Всю вторую половину дня он провел в местном суде, дожидаясь возможности дать показания по делу об оскорблении действием. Ему было поручено заняться с женщиной, которая нуждалась в защите от буйного мужа. Они сидели в кафе, обсуждая, как Барни лучше защитить ее, когда ворвался муж и ударил ее по голове железным прутом. Барни сумел усмирить его только с помощью двух прохожих.

Все три детектива терпеть не могли ходить в суд. Они были солидарны в том, что бесконечное ожидание и презрение, с которым некоторые судьи относились к частным сыщикам, намного хуже ночного дежурства на берегу, по которому шныряют крысы. Но их особую ненависть вызывали так называемые домашние дела, где жертву мог в два счета запутать речистый адвокат, решивший во что бы то ни стало выиграть дело для своего клиента. На юридическом языке это называлось «злоумышленным использованием одной стороной процессуальных законов во вред противной стороне». С точки зрения закона, выступления адвокатов ответчика были средством обеспечения беспристрастности суда. А с точки зрения детективов — издевательством.

Барни налил себе кружку кофе и сел на край стола Сандры. Когда дел было невпроворот, сыщики ныли, что им вздохнуть некогда. Но в моменты передышки не могли дождаться, когда им дадут новое задание.

— Что новенького? Есть что-нибудь интересное? — спросил Барни, когда телефоны умолкли. — Никакой резни или взяточничества среди высших чинов? Никаких перестрелок в банках? Что происходит с нашим родным городом? Неужели его жители потеряли чувство юмора?

— Я говорила Энни, что Джерри может все выяснить про ее настоящую мать. — Сандра перестала печатать. — То есть почему она ее бросила.

— Я могу сказать это без всякого расследования, — вызвался Барни. — Какой тогда был год? Тысяча девятьсот семидесятый? И она жила в том огромном доме? Так-так. Она была молодой, незамужней и происходила из консервативной католической семьи. Ее дружок удрал, а она училась в университете или только начинала свою карьеру. Родители отказались помогать ей, если она оставит ребенка. И договорились с кем-то об усыновлении. Верно?

— Ни единого слова правды, — ответила я. — Она была не первой молодости. Имела мужа. Закончила университет за много лет до этого. И не делала карьеру. Была домохозяйкой.

— Тогда почему она тебя бросила? — У Барни глаза полезли на лоб.

— Именно это мы и хотим выяснить, — ответила Сандра.

— Только не я. С меня хватит, — возразила я. — С этим покончено. Все в прошлом.

— А что об этом думает Джерри?

— Он пытался что-то найти еще несколько месяцев назад, но зашел в тупик.

— Энни, ты не будешь возражать, если я подключусь к этому делу? — оживился Барни. — Постараюсь что-нибудь откопать.

— Сначала спроси Джерри, — предупредила Сандра. — Ты знаешь, какой он ревнивый. Терпеть не может, когда кто-то вторгается на его территорию.

Сандра только что получила маленькую роль в местной любительской постановке «Вестсайдской истории» и не могла полностью выйти из нее. Барни предложил назвать этот эпизод «Ивана Трамп знакомится с „Ракетами“.

Когда со мной связались Бичемы, я ничуть не удивилась. Конечно, это произошло через их поверенного. Именно этого и следовало ожидать. Я знала, чего они хотят. И Джерри тоже.

Он дал мне ценный профессиональный совет:

— Пошли их к чертовой матери.

Именно это я и собиралась сделать. Особенно когда вспоминала, что они сотворили с чудесным садом.

— Это еще цветочки. Они снесли бы и дом, если бы были уверены, что останутся безнаказанными. — Непримиримость Джерри возрастала с каждым днем.

— Нет, ты ошибаешься. Они по-настоящему любят его. И дело именно в этом.

Я думала, что им хватит наглости попросить встретиться в конторе их поверенного. Мне это было бы даже удобнее. Но что они о себе воображают? Думают, что я испугаюсь официальной обстановки и соглашусь передать дом им?

Похоже, Джерри тоже сомневался в моей стойкости.

— Я поеду с тобой, — сказал он.

— Нет. Я должна сделать это сама.

— Ты уверена, что сможешь выстоять против трех Бичемов и их поверенного? Забыла, сколько времени тебе потребовалось, чтобы получить доступ к их матери? Энни, они будут водить вокруг тебя хоровод. Делать из тебя фарш. — Я знала, что Джерри не собирался меня обидеть. Он просто хотел меня защитить.

Но защитники мне больше не требовались. Я могла и сама справиться с Бичемами. Все изменилось после завещания. Наконец-то она признала меня. Признала, завещав мне свой дом, этот огромный особняк. Теперь я сомневалась, что хотела получить его, но дело заключалось в другом.

Бичемы перестали быть для меня людьми другой породы, высшими существами с полученным свыше правом повелевать нами, простыми смертными. Я ничем не уступала им. Даже если они сами этого еще не знали.

Я представляла себе, что будет, когда я скажу им о нашей близкой родственной связи. Нет, я не гордилась этим родством. И все же… Мне надоело хранить тайну миссис Бичем. Слишком долго я это делала. А для чего?

Я согласилась встретиться с ними, но выставила одно условие. Наотрез отказалась встречаться с ними в конторе их поверенного.

Через некоторое время они сообщили, что выбор места остается за мной.

Выждав неделю, я согласилась встретиться с ними в холле гостиницы напротив агентства. Я не хотела, чтобы Джерри сопровождал меня, но не стала бы возражать, если бы он находился где-нибудь неподалеку на случай, если встреча с этими стервятниками пойдет не так, как задумано. (Правда, я скорее вырвала бы себе язык, чем призналась в этом.)

Сандра тщательно вычистила щеткой мой новый брючный костюм.

— Ты выглядишь на миллион долларов, — сказала она. — Я скопирую этот фасон.

Как будто она всерьез собиралась носить то, что прикрывает бедра… И все же я благодарно обняла ее.

— Спасибо, Сандра. Я сомневалась, что оделась правильно.

— Идеально.

Джерри следил за нами с недоумением.

— Какая разница, что ты наденешь на встречу с этими людьми? Ты же их терпеть не можешь.

— Именно поэтому! — Сандра закатила глаза. Ох уж эти мужчины! Святая простота…

— Разница есть, — сказала я.