Стал бы сосед из первого подъезда слушать Агнию, если бы она вдруг заговорила с ним? Была бы она ему интересна?..

Наверное, при виде любого мужчины женщина разгадывает одну и ту же загадку – могут они быть вместе или нет?

Если с Ореховым ситуация казалась понятной – нет, не могут, то с Харитоновым все оставалось в неопределенной дымке. Может, да, а может – нет.

Неожиданно Агния вспомнила картинку из детства: поздняя весна, компания из старших ребят во дворе, среди них Эдуард и Харитонов. Кажется, Харитонова зовут Глебом. Нет, Гришей, Гришей, точно!

Так вот, сидят они, старшие, во дворе, смеются, кто-то играет на гитаре… Между прочим, юный Гриша Харитонов и тогда был нескладным, тощим и патлатым! Но к чему эти воспоминания?

…Харитонов докурил сигарету, бросил ее себе под ноги (ух, увидел бы это отец!) и зашагал к арке. Агния с облегчением вздохнула и, выждав еще пару минут, тоже решительно направилась к арке.

Через полчаса девушка вышла из метро «Красные Ворота». Не то чтобы Агния была уже спокойна, нет… Но она уже смирилась со своей участью. Пусть стригут. Она находилась в том состоянии, которое в психиатрии называют «скорбное бесчувствие». Когда ничего не печалит и ничего не радует.

Мелодично звякнул колокольчик над дверями.

– Здравствуйте, вы к кому? – сладко-сладко пропела администраторша.

– К Наташе, на одиннадцать.

– Прошу…

Небольшой зал был пуст. Наташа – молодая девица с теми же «сладкими» повадками (и почему работники сферы услуг так пошло себя ведут?) – усадила Агнию в кресло.

– Стричься? Ой, а что это у вас с волосиками?.. В метро отстригли? Ой, какой ужас! В наше время только на машине можно по городу передвигаться… Дураков полно! Ну ничего, ничего, сейчас мы все поправим!

Агния призналась, что практически никогда не стриглась.

– Придется вот такой длины волосы оставить… – со скорбным вздохом произнесла Наташа. – Чуть-чуть до плеч не будут доставать. А длиннее никак нельзя – видите, у вас тут так срезано, да еще под таким углом… Но вы не переживайте, вам пойдут короткие волосы.

– Каре, может быть? – прошелестела Агния.

– Каре? Нет, что вы! Боб! Только боб. И филировку сделаем, затылочек приподнимем…

– Боб так боб, – кротко согласилась Агния, которая понятия не имела, что такое этот «боб». – Вам виднее.

– И покрасить бы волосики… А то, вы уж простите, ваш собственный оттенок такой… немножко невыразительный. Серенький. Я бы чуть посветлее сделала.

– Светлее? – растерялась Агния. – Это что же, в блондинку? Н-не знаю… А может, потемнее?

– Как – темнее? – испугалась Наташа. – У вас же глаза светлые, светло-серые… Так что вы после покраски будете вся такая светленькая. Беленькая, точно ангел. Как? Красим?

– Красим, – обреченно кивнула Агния – все равно уже терять нечего. Теперь ее беспокоило лишь одно – чтобы Наташа сделала свою работу качественно. Если новая прическа окажется нелепой, несуразной и – упаси бог! – кривой, с неровно торчащими прядями – отец закатит скандал. Заставит дочь снова идти в салон, возвращать деньги, писать жалобы и т. д. и т. п. Отец требовал, чтобы Агния никогда не спускала дуракам и разгильдяям. Нельзя поощрять халатность и непрофессионализм! «Чтоб еще за собственные деньги тебя так бездарно обкорнали!» – скажет отец, если стрижка ему не понравится.

– И укладочку делаем, да?..

Рекомендация Инги, хороший салон, немалые деньги за работу, которые назвала Наташа, определив объем работ, – все это, конечно, внушало оптимизм, но… Разве в наше время можно кому-то верить?

Наташа недрогнувшей рукой срезала у Агнии оставшиеся длинные пряди и стала мешать в плошке краску.

– Сначала красим, потом стрижем, – объяснила Наташа.

Затем шустро, разделяя волосы прядь за прядью, принялась мазать голову Агнии какой-то сине-фиолетовой пахучей гадостью. Но почему синей? Наверное, Наташа что-то напутала с цветом. «Ужас…» – с безнадежной тоской подумала Агния и, не желая видеть свое отражение в зеркале, а также не в силах сопротивляться, закрыла глаза.

– Так, сидим двадцать минут, потом смываем…

Пришли посетители – в соседних креслах кого-то стригли, красили, шумел фен… Агния окончательно впала в прострацию и не заметила, как летит время.

– Идем-идем-идем, головушку мыть…

После мытья Агнию посадили обратно в кресло, Наташа сняла с ее головы полотенце – и вправду, волосы стали как будто светлее. «Уф, хоть не синяя», – с облегчением вздохнула Агния. Пока ничего катастрофического не произошло.

Наташа защелкала ножницами. Долго-долго стригла, потом вооружилась феном… И затем филировочными ножницами принялась елозить по оставшимся волосам, да так безжалостно – только клочья полетели в стороны! Агния опять в ужасе закрыла глаза.

– Ну-с, открываем глазоньки, смотрим!

Агния, не питая никаких иллюзий, с тоской открыла глаза.

– Как? По-моему, неплохо. Вам, кстати, короткая стрижка больше идет, – щебетала Наташа. – Затылочек немного скошенный, а я его приподняла, видите? И челочку сделала. Смотрите, как с челочкой хорошо, а? Прелесть! И волосы можно укладывать. Когда у вас волосы длинные были, с ними ничего нельзя было сделать, они от собственной тяжести распрямлялись. Да, вы теперь даже можете не укладывать особо – вымыли, гелем намазали, феном с диффузором посушили, и все!

Агния смотрела в зеркало и не понимала – хорошо или плохо получилось. Кажется, не криво – и то ладно.

– Личико только бледное, надо бы подкраситься, – опять защебетала Наташа. – У нас как раз специалист по макияжу свободна, хотите?

– Хочу, – сказала Агния. Пролетариям нечего терять, кроме своих цепей.

Специалист по макияжу, молодая, полная, шумная, с энтузиазмом принялась малевать Агнии лицо.

– Смотрите, как я брови подвожу… И тени вот так, в углах глаз растушевываю… Румяна чуть-чуть, на выступающую часть скул…

– Я не буду похожа на матрешку? – робко промямлила Агния.

– Так мы ж неярко… Губы вот таким оттенком, персиковым…

Агния посмотрела на себя в зеркало – кажется, действительно неярко. А что, вполне прилично. Нормальное лицо, нормальная прическа. Обычная девушка. Отец, пожалуй, не погонит ее в салон скандалить и возвращать назад деньги.

– Мне нравится! – признательно улыбнулась Агния. – Спасибо…

Она вышла из салона, лишившись значительной суммы. «Все-таки умеют они разводить на деньги… Ну да ладно, чего теперь!»

Агния достала сотовый.

– Алло, Инга… Я освободилась. Ты как? Хочешь увидеть меня стриженой?

– Да! Да!!! Давай через полчаса, у моей работы. Там как раз напротив новое кафе открыли, я еще в нем не была…

Агния пешком, по Садовому, направилась в ту сторону, где располагался офис Инги.

Было довольно прохладно – около нуля, ясный, белый свет пробивался сквозь облака. Снега не было.

Скинув капюшон, Агния шла вдоль витрин и с жадным любопытством смотрела на свое отражение в стеклах. Не узнавала. Очень уж непривычно. И как-то легко голове, волосы не тянут вниз… Опять же челка эта…

Агния повертела головой. Невысокая, худенькая девушка со светлыми пушистыми кудрями – одуванчик, да и только. Трогательно и мило. Пожалуй, ей идет стрижка.

Агнии сначала было трудно признаться себе в этом. «С косой тоже было хорошо. Да еще с такой косой, как у меня! Трагедии, конечно, нет, но очень, очень жалко потерять такие длинные волосы, какие были у меня!»

Рядом засигналила машина. Агния обернулась – водитель глядел на нее, приветливо махал рукой. Не бандит, не урод, вполне нормальный мужчина с внешностью яппи…

Агния пожала плечами и зашагала вперед. Навстречу шел еще мужчина и смотрел на нее. Смотрел прямо в лицо. Потом вдруг заметил ее взгляд, нахмурился, опустил голову.

Агния оглянулась – тот прохожий все еще глазел ей вслед.

«Интересно, что все это значит, может, у меня тушь потекла?» Агния снова уставилась в очередную зеркальную витрину. Там отразилась милая, трогательная, словно ангел, небесно-нежная, задорная, застенчивая девушка. Очень юная. Она?! Она.

С каждым шагом, с каждым взглядом, с каждой прожитой минутой Агния все яснее замечала, осознавала те перемены, которые произошли с ней. Не сразу до ее сознания достучалась мысль: «Я красива».

Она и раньше, с косой, выглядела вполне хорошо и тоже нравилась окружающим… В основном добродушным тетенькам и пожилым дяденькам. Но сейчас… Сейчас она была не примерной паинькой, сейчас она была – женщиной. Красивой. Раньше люди смотрели на ее косу, теперь – на ее лицо. «Это – я? Неужели это я?!»

Агния ловила взгляды прохожих. Потом кто-то зазывно закричал – басом, с мольбой:

– Девушка, а девушка, который час?

– Ах, отстаньте… Я не знаю. Да вон же часы! – Агния уже находилась в смятении, взбудораженная, потрясенная. Она еще никогда не испытывала подобного.

Это ощущение было сравнимо со счастьем. Быть красивой – счастье. И пусть другие – не идеальные, обделенные природой – твердят, что они и так хороши, что надо любить себя такими, какие они есть – то есть любить толстыми, кривобокими, коротышками, лысыми, старыми, что каждый человек красив по-своему… Но боже мой, какое это лицемерие, какая ложь! Только восхищенные взгляды прохожих могут подарить это счастье, только внимание мужчин…

«Выходит, я должна быть благодарна тому, кто отстриг мне в метро волосы? Выходит, да… Как там у классика – «Я – часть той силы, что вечно хочет зло и вечно совершает благо»? Интересно, а что скажет Инга?»

Зазвонил сотовый.

– Алло…

– Ты где? – Инга. Легка на помине!

– Я рядом. А ты где?

– Я уже внутри. Японское кафе, там на витрине суши нарисованы…

– А, вижу!

Через пару минут Агния уже заходила в кафе. Здесь было довольно людно – время бизнес-ланча. Агния огляделась – и в углу, около окна, обнаружила Ингу. Ингу всегда было легко найти в толпе – по рыжим буйным кудрям, рубенсовским роскошным формам. Инга смотрела прямо на нее, на Агнию, и жевала хлебную палочку. Лицо подруги ничего не выражало.

«Инге не понравилась моя новая прическа?.. Почему она так равнодушна?» – расстроилась Агния.

Она подошла к столику, за которым сидела подруга.

Инга смотрела словно сквозь Агнию. Потом, нахмурившись, отвернулась и принялась нажимать кнопки на своем сотовом.

– Инга!

– А? – От неожиданности Инга чуть не выронила телефон. Взгляд ее вдруг сфокусировался. – Агнет… Ты?..

– Я.

– О-о… О-ой! – Зрачки у Инги расширились, стали бездонными. – Агнета, я… ты… – Пауза. – Как же тебе хорошо!!!

– Тише, тише, не кричи.

– Я в шоке! Тебе так хорошо, так хорошо!!! – страстно воскликнула Инга и от избытка чувств даже завыла.

– Да тише ты… – засмеялась Агния, очень довольная тем впечатлением, которое произвела на подругу.

– Морозова… Нет, не могу поверить! Я же сколько помню, ты все время с одной и той же чухонской косой…

– Чухонской? Ты же говорила, что она меня украшает и вообще… редкое явление? – с иронией напомнила Агния.

– Да мало ли что я говорила! Теперь-то видно, какая ты! Прелесть. – Инга немного успокоилась. – Девушка! – подозвала она официантку. – Дайте еще меню, пожалуйста. Я, пожалуй, выпью. Не хотела, а… Пива, ноль пять.

– Сейчас же еще не вечер… – напомнила Агния. – Девушка, а мне, пожалуйста, глинтвейна. И вот этих роллов, – она ткнула пальцем в картинку на развороте меню.

– Да, и мне тоже роллов. И суши. И сашими. И вот этот салат. И еще мидии… – Сделав заказ, Инга вновь впилась взглядом в Агнию: – Агнет, ты знаешь, на кого сейчас похожа?

– На кого?

– На Мэг Райан в юности. Точно такой же типаж.

– Я не помню Мэг Райан…

– Да господи, звезда мелодрам! – рассердилась Инга. – Снялась в фильмах «Город ангелов», «Французский поцелуй», «Вам письмо», «Дурман любви»…

– Я не помню…

– Ах, ну да, ты ж у нас один «Призрак Оперы» смотришь, я и забыла. Агнета, теперь ты живо найдешь жениха и бросишь меня. С кем мне теперь ездить по Золотому кольцу? С кем ходить по музеям? С кем ходить на разведку в новые кафе?

Агния засмеялась, Инга всегда говорила в подобной манере – полушутя, полусерьезно.

– Ты послушай, почему я решилась подстричься… Это же целая детективная история! – спохватилась Агния. – А дело было так. Да, кстати, еще кое-что вспомнила! В общем, начну с конца, с самого интересного…

И Агния, которая теперь воспринимала вчерашнее происшествие иначе, уже не так трагично, пустилась в рассказ – подробный, закрученный, словно триллер. Жаль только, что преступник (маньяк с ножницами, подстерегающий девушек на эскалаторах метро!) так и останется неизвестным.

Инга ужасалась, ахала, прижимала ладони к щекам, жадно пила пиво и от избытка чувств глотала роллы, почти не жуя.

– …И почему, почему со мной так поступили? – то и дело вздыхала Агния, уже без надрыва, но с удивлением.