Джессика Хилдрет - Девушка на показ. Эпизод Два

Фрэнки смотрел на меня, удивленно разинув рот и с широко открытыми глазами.

— Охренеть-не-верю.

Я взяла свою «Маргариту» и кивнула.

— Не могу не согласиться.

— Ты не догадывалась?

— Нет.

Мой ответ был мгновенным. Я отреагировала, даже не думая об этом.

— Ни намека?

Я покачала головой.

— Ни единого.

— Держу пари, что если бы увидел его, то догадался бы при встрече.

Я сморщила нос.

— Как?

— Парни могут чувствовать эту хрень.

— Да конечно.

— Мы можем.

— Насколько я могу судить, никто не знает. Я уверена, что Келли не знает, она у него брала интервью.

— Звучит так, как будто это у Рэнди не первый раз вообще-то, — сказал он.

— Хмм… Нет. Определенно, не первый раз, — я зашлась смехом. — Он мог бы вести курсы, как сосать члены. Этот парень мог заглотить член до самой глотки, даже нисколько не подавившись.

— Король глубокой глотки, — сказал он со смехом. — Или королева, — Фрэнки поднял бровь. — Кем он будет?

— Думаю, королём. Он все еще парень.

— Но ты говорила, что Лэс называл его сукой. Может, он девчонка в шкуре мужчины.

Я вскинула брови, когда взяла другой напиток.

— Может, — сказала я, как только опустила свой стакан. — Может, он трансгендер (прим. Трансгендерность — несовпадение гендерной идентичности человека с зарегистрированным при рождении полом.). Это не имеет значения. Я всего лишь хотела сказать, что он хорош в сосании членов. Больших членов.

— В этом есть какая-то доля иронии, не так ли?

— В какой части?

— Ну, — сказал он. — Лэс — большой плохой байкер с татуировками, ездит на «Харлее», ежедневно спорит с продюсерами, имеет большой член как у мула, и он пришел на реалити-шоу, где предположительно должен был влюбиться в женщину, — он остановился и закатил глаза. — И вот он гей. Ирония в лучшем ее проявлении.

Я пожала плечами.

— Да. Похоже на то.

— И Келли сказала, что если вы двое не добавите перчинки, чтобы оживить шоу, то пожалеете, — он усмехнулся. — Этого не будет.

Я не согласилась с его замечанием, возразив:

— Она не говорила «добавить перчинки».

— Ну, — сказал он. — Звучало так, будто она это имела в виду.

Я допила напиток, а потом вздохнула.

— Она сука.

— Ты так ничего и не сказала Лэсу со вчерашнего вечера?

Я не видела смысла говорить Фрэнку о том, что мастурбировала вчера и получила три умопомрачительных оргазма, вспоминая, как Лэс трахает в рот Рэнди, а потом и в зад. Я не могла не задаться вопросом, были ли мои сексуальные предпочтения не совсем нормальными, но смотреть, как двое мужчин занимаются сексом, было для меня очень возбуждающе.

Я покачала головой.

— Я устала, так что вернулась в комнату и легла спать.

— И потом, ты ушла сегодня утром, не сказав ни слова?

Я лизнула край своего пустого стакана, мечтая, чтобы у меня было время взять еще один.

— Он перебирал карбюратор на своем байке или что-то в этом роде. Я просто незаметно ускользнула.

— Но ты собираешься рассказать ему? То, что ты смотрела? Да?

Я думала над этим довольно много и долго, но не могла решить, что делать. Я сомневалась, не сочтет ли он, что смотреть на это было мерзко, и решила, что он, вероятно, подумает именно так. Если бы ситуация была обратной, то я практически уверена, что он бы смотрел на меня, как я сосу чей-то член, если бы была возможность.

— Я не знаю.

Фрэнки засмеялся и смеялся до тех пор, пока смех не перешел в кашель. Как только перестал кашлять, он продолжил.

— Что значит, «ты не знаешь»?

— Я не знаю.

— Ты просто собираешься вести себя так, как будто ничего не знаешь? — он посмотрел на меня. — Но ты уже знаешь, и это немного меняет положение вещей, не так ли?

— Да, полагаю, что так.

— Полагаешь?

Я кивнула.

— Да.

— Он не любит девчонок, Лу. Его привлекают мужчины. Здесь все-таки есть огромная разница.

Я направила взгляд мимо него, на ряд бутылок, тщательно расставленных параллельно друг другу на полке. В любом случае, я не хотела ничего говорить Лэсу, продолжая наблюдать, как он трахает Рэнди всякий раз, когда он почувствует желание, и удовлетворять себя, думая об этом.

Однако, так сделать не получится.

— Я скажу что-нибудь, — сказала я. — Мне просто надо решить, когда, — и как, — это будет сказано.

— Правда всегда срабатывает лучше всего.

Он прав. Правда, по-видимому, всегда срабатывает лучше всего.

Мне просто надо придумать способ, как это сказать, и при этом не выглядеть, как подслушивающая маньячка.

После возвращения из бара я решила полежать на солнышке и расслабиться. Избегать любой встречи с Лэсом стало моей привычкой, однако я понимала, что не смогу делать это вечно, я просто наслаждалась этим в настоящее время.

Спустя считанные минуты, и задолго до того, как я была готова поговорить, Лэс присоединяется ко мне у бассейна. Одетый только в джинсы, босиком и без рубашки, он опустился в кресло рядом со мной. Осознав его присутствие, я уставилась на горизонт.

Я знала, что должна что-то сказать, но не знала что.

Или как.

— Ты сегодня была довольно тихой, — сказал он.

— Ты ремонтировал свой байк.

— Куда ты ходила?

Я ломала голову, стоит ли мне сказать ему правду или сочинить что-нибудь. Я уже решилась сказать ему полуправду в эту минуту, но потом вспомнила, что сказал мне Фрэнки.

«Правда срабатывает всегда лучше всего».

Я повернулась к нему лицом.

— Я была в баре.

Он посмотрела на меня с недоумением.

— В 10:30 утра?

Я кивнула.

— Это мой способ скрыться от всего этого.

Он усмехнулся.

— Горячий бармен?

Мои губы растянулись в улыбке.

— Типа того. Как ты узнал?

Он посмеялся.

— Если бы ты была алкоголиком, то хранила бы бутылку в своей комнате. Тебе не нужно было бы ехать в бар в десять утра, это уж точно. И ты бы находила всевозможные оправдания, чтобы пить в течение дня. Но, ты не делаешь этого. Поэтому ты едешь туда по другим причинам. Только эта одна единственная не лишена смысла.

Я отвернулась от него и снова посмотрела на горизонт. Я чувствовала себя как ребенок, которого застукали на заднем дворе с сигаретой.

— Он действительно милый.

— Как его зовут?

— Фрэнки.

— Фрэнк или Фрэнки?

— Фрэнки.

— Имя настоящее?

Я кивнула.

— Ага.

— Мне нравится.

Я усмехнулась.

— Мне тоже.

Помолчав некоторое время, я вздохнула.

— Скажи, если бы ты проходил мимо аппаратной и услышал, как несколько парней смеются, и потом, ты, скажем, открыл дверь, чтобы посмотреть, по какому поводу шумиха, и там ты увидел, если можно так сказать, на одном из мониторов меня, а я сосу член какого-то парня, — я посмотрела прямо ему в глаза. — Ты бы остался посмотреть?

— Конечно, да.

— Правда?

— Почему бы мне не остаться?

Я приводнялась и пожала плечами.

— Не знаю. Разве это не должно показаться немного странным?

— Не для меня. Я думаю, что люди, которые определились в своей сексуальной ориентации, более открыты, когда дело доходит до секса. Люди, которые не определились, — нет. Я такой, какой есть. Да, я бы посмотрел.

Я кивнула и улыбнулась ему. Я не знала точно, с какого места должна начать наш разговор, но поняла, что надо как-то сказать ему, что я видела. Мне не так уж требовался ответ, я просто хотела, чтобы он узнал, что я знаю.

Он скрестил руки на груди и усмехнулся.

— Ты видела что-то в аппаратной?

Я кивнула.

— Что это было?

Мне сразу же стало некомфортно, даже не смотря на то, что, по-видимому, он не возражал против того, что я сделала, — настолько, что не мог перестать улыбаться.

— Я хмм… — у меня сжалось горло. Я сглотнула и продолжала: — Я искала тебя вчера вечером и поднялась по лестнице. Я прошла мимо аппаратной, а там разговаривали парни и все такое. Я открыла дверь, чтобы спросить у них, не знают ли они, где ты находишься.

Он широко раскрыл глаза.

— И?

— Ты… — я остановилась и глубоко вздохнула. — Рэнди сосал твой член.

Его ухмылка исчезла, но лицо не стало мрачным.

— Что ты подумала, когда увидела это?

Ответить было проще, чем я думала.

— Сначала я была в шоке.

— А потом?

Я легкомысленно рассмеялась.

— Серьезно?

Он кивнул.

— Да, серьезно. Я хочу знать.

— Я подумала, что это было горячо.

Он снова улыбнулся.

— Правда?

— Да, правда.

— Много ты видела?

— Я смотрела практически до конца. По крайней мере, я думаю, что это был конец.

Он потрогал свою отросшую бороду.

— А потом что?

Я не была настолько смущена, как должно было быть. Возможно, потому что он был совсем не обеспокоен, это придало мне спокойствия.

— Я пошла в свою комнату и мастурбировала.

— Не гонишь?

— Истинная правда.

— Вау. Тебя не смутило то, что два парня занимаются сексом?

— Нет, а почему должно?

— Нет ничего удивительного в том, что большая часть людей считает гомосексуальность отталкивающей.

— Я не одна из них, — сказала я. — Меня учили, что все равны.

— Рад слышать, — он закинул свои ноги на бортик бассейна и потом развернулся ко мне.

— Что ты на самом деле думаешь?

— Что ты имеешь в виду?

— Это, должно быть, стало шоком для тебя.

— Да, и так и было, — согласилась я. — Большим шоком.

— И ты не против этого?

— Почему я должна быть против? Это не то, с чем я могу спорить. Это как небо голубое, а вода мокрая. Эти вещи просто такие, как есть.

— Так ты не думаешь, что это выбор, который я сделал сам? — спросил он. — Быть геем?

Я пожала плечами.

— Нет, я так не думаю.

— Это не так, — покачал он головой. — Я знал где-то с тех пор, как мне стукнуло шесть лет. Шесть или семь лет.

Я нашла это интересным.

— Шесть или семь? Не шутишь?

— Я думаю так. Предполагаю, что я на самом деле не знал, но думал, что знаю. В двенадцать лет у меня был первый сексуальный опыт.

Я сбросила ноги с кресла.

— Правда?

— Чак Блэкли. Мы играли в баскетбол. Наш тренер знал, или, по крайней мере, я думаю, что он знал. Он был гомофобом. Парень ничего не сказал, даже если чувствовал, что должен. По крайней мере, не нам в лицо.

— Что случилось с Чаком?

— Он переехал тем летом. Я думаю, что его родители считали, что я оказываю плохое влияние на него.

— А так было?

— Не совсем.

— Твои родители знали?

— О Чаке?

— Да. Но я имею в виду… Ну, знаешь, о том, что ты гей.

— Они не знали о Чаке, нет. В то время. Но к тому времени, когда я перешел в старшие классы, они узнали.

— Они знали? То есть, знали? Вы обсуждали это?

— Да, они знали. И да, мы обсуждали. Они смирились и приняли меня таким. Всем сердцем.

Я была потрясена.

— Это круто.

— Настолько круто, как и то, что можно стать изгоем, я полагаю.

— Изгой? Если они приняли это…

— Они приняли. Чего нельзя сказать про весь остальной мир. Большинство людей не могут принять это. Не могут или не хотят. Я не знаю, как правильнее.

— Сожалею.

— О чем именно?

— Люди так ограниченно мыслят, я думаю.

Он пожал плечами.

— Мне тоже.

Я присела на минутку и посмотрела на него. Высказывание Фрэнки об иронии пришло мне на ум.

— А зачем ты участвуешь в шоу? Если у тебя нет интереса ко мне.

— Ты мне интересна, — его улыбка превратилась в ухмылку. — Не в сексуальном плане, я думаю, что ты очень забавная.

Я усмехнулась.

— Я думаю, что ты тоже забавный.

— Похоже, — он прочистил горло. — Если честно, я сделал это ради карьеры. Мне на самом деле нравится модельный бизнес, и я думал, что кто-нибудь заметит меня. Может, я получу больше предложений по работе.

— Может быть.

Он встал и взял мою руку.

— Здесь все не совсем так, как я думал.

— Я тоже, совсем не так, — сказала я, когда встала.

Объектив камеры за спиной Лэса привлек мое внимание. Тут до меня дошло, что Бобби снимал весь наш разговор. Хотя сначала камеры все время попадались мне на глаза, я дошла до того, что начала привыкать к этому. Или я больше не переживала на счет них. В любом случае, я уже почти не замечала их. Я просто гадала, как много, если не весь наш разговор, они используют в шоу.