— Доброе утро, мистер Корриган! — улыбнулась Хелена.

С самого первого появления Рубена Корригана за этими столами она относилась к нему с симпатией, потому что он всегда был приветливым и изо всех сил старался содержать себя в чистоте и порядке. К сожалению, после выгрузки в Дувре и роспуска армейского подразделения, в котором он служил, ему пришлось пройти весь путь от Дувра до Лондона пешком, отчего подметки его ботинок буквально развалились, и, хотя он регулярно заменял картонные стельки, было ясно, что, пока он не найдет работы и не заработает на новую обувь, все мысли о возвращении домой на север Англии нужно будет оставить.

Хелена уже убедила своего отца взять двух довольно ненужных дополнительных работников в сад и на конюшни, до того как появился Рубен. И теперь постоянно хотела найти ему какое-нибудь занятие, тем более что, в отличие от многих других, находящихся в таком же положении, он не оставлял поисков работы.

— Пока ничего нового, мистер Корриган? — спросила она с сочувственной улыбкой.

— Боюсь, что нет, мисс, — ответил тот, горестно покачав головой. — Вчера услышал, что на пристани в Челси набирают рабочих, но, хотя я пришел туда задолго до шести, там уже было полно народу. Им нужно было только четыре человека, так что не я один был разочарован. Однако это стоило мне моего супа, потому что к тому времени, как я подошел к стойке, суп уже кончился.

Глаза Хелены наполнились слезами.

— О, мистер Корриган! — воскликнула она. — Мне так вас жаль! Как бы я хотела помочь вам!

Хелена испытывала жгучий стыд. Ведь она вполне могла бы помочь хотя бы этому человеку.

— Вы и так, добрые леди, делаете больше чем достаточно для нас, бедолаг, — сказал мистер Корриган хрипловатым голосом, стараясь скрыть свое смущение.

Так же как и другие члены их женской бригады, Хелена считала, что правительство и другие институты, которые должны были заниматься этими вернувшимися с войны героями, делают для них недостаточно. Неудивительно, думала она, что многие из них организовывались в банды, которые не могли найти ничего лучшего, чем бродить по дорогам и сеять смуту среди местных рабочих.

Сознавая, что является просто женщиной, чье мнение ничего не значит, она вздохнула и принялась резать хлеб на ровные куски, что было ее обязанностью в этот день. Дженни, услышав ее вздох, моментально оторвалась от складывания этих кусков в корзины и обратилась к подруге.

— Я надеюсь, что этот вздох не означает, что работа начинает тебе надоедать, Хелена, — сказала она, бросая на нее озабоченный взгляд.

— Боже упаси, нет! — запротестовала Хелена. — Я просто думала о том, как все несправедливо.

— Ну, уж не все, — засмеялась Дженни. — Из того, что рассказывала мне Лотти, я заключила, что вы с ней ведете в последние дни довольно бурную и веселую жизнь.

— Изнурительную, это да, — признала Хелена, слегка пожав плечами. — Но насчет того чтобы веселую, я бы так не сказала. — Затем, замолчав, она в задумчивости посмотрела на подругу. — Однако это напомнило мне, что я хотела тебя спросить кое о чем. Это… — Она покраснела и вернулась к своей работе. — Вчера вечером произошло нечто странное, и я бы хотела узнать, не смогла ли бы ты мне кое-что объяснить.

— Тогда вперед, — приободрила ее Дженни, чье природное любопытство немедленно было возбуждено.

Заколебавшись, Хелена с зардевшимися щеками сумела изложить приведшие ее в замешательство события предыдущего вечера. В конце рассказа она вопросительно взглянула на Дженни и увидела, что та внимательно смотрит на нее.

— Ее светлость графиня пыталась убедить меня в том, что такая… активность общепринята среди представителей сильного пола, — поспешно продолжила она. — Но я не могу поверить, что джентльмены, вроде моего отца или брата, могли бы когда-нибудь заниматься такими вещами.

Дженни грустно улыбнулась.

— Они бы постарались скрыть это от нас, — заверила она подругу. — Я сама узнала, что поведение многих джентльменов, когда их не видят близкие и дорогие им люди, часто очень далеко от того, что от них можно было бы ожидать. «Вечные обманщики», как сказал поэт.

Глаза Хелены расширились.

— Это, конечно, не может относиться к доктору Редферну?

— Томасу? — задумчиво произнесла Дженни, слегка нахмурившись. — Трудно сказать. Хотя я сомневаюсь, что у него есть время и энергия для подобных развлечений — его книга пациентов просто переполнена. Конечно, ни в чем нельзя быть уверенным, поскольку он мужчина, и этим все сказано! Но от тебя, безусловно, не ускользнуло, что его взоры устремлены совершенно в другую сторону!

— Боюсь, я тебя не понимаю, — озадаченно проговорила Хелена.

Дженни удивленно подняла брови:

— Ты хочешь сказать, что ничего не заметила? — Она бросила на подругу быстрый взгляд, а потом состроила гримаску. — О боже! Опять меня занесло! Даю волю своему слишком активному воображению. Прошу тебя, не обращай внимания!

Смущенная загадочными словами Дженни, Хелена не могла сконцентрироваться на своей работе. Пыталась ли его сестра сказать, что доктор Редферн питает к ней нежные чувства? — недоумевала она, рассеянно глядя на лежавший перед ней кусок зачерствелого хлеба. Как будто у нее и так не хватает в жизни осложнений! Как быть с ее постоянной тревогой об отце вкупе с ее собственными смешанными чувствами к Маркфильду? Сама мысль о возможной влюбленности в нее доктора Редферна настолько поразила ее, что, только когда Лотти, резавшая хлеб рядом с ней, обратила ее внимание на то, что размер кусков сильно увеличился, она поспешно постаралась сосредоточиться на своей работе. Она могла только надеяться, что неверно истолковала слова подруги, потому что развитие такой ситуации неизбежно привело бы к потере врача ее отца.

В результате через три часа, окончив работу и вытерев стол, она почувствовала пробежавшую сквозь нее искру некоторого смущения, когда поймала веселый взгляд Редферна, улыбающегося ей сквозь решетку оконца.

— Еще один рабочий день, как я вижу! — усмехнулся он, когда спустился в подвальное помещение. — Я слышал, что сегодня очередь была намного длиннее!

— Совершенно верно, — вздохнула его сестра. — Если так пойдет дальше, мы скоро будем вынуждены искать большее помещение.

— Надеюсь, где-нибудь поблизости, — поспешно вставил Редферн, бросая быстрый взгляд туда, где стояли Хелена и Лотти, деловито убирая пустые корзины.

Проследив за направлением его взгляда, Дженни не могла сдержать улыбки.

— Нам потребуется намного больше денег, прежде чем мы сможем даже задумать такой переезд, — заметила она, желая заверить брата в том, что его еженедельным визитам не будет неожиданно положен конец.

Редферн удовлетворенно кивнул и подошел поздороваться с двумя другими девушками. Испытав при его появлении некоторую тревогу, Хелена была благодарна ему за то, что тот, вежливо осведомившись о здоровье ее отца, начал рассказывать смешные случаи об эксцентричных выходках некоторых своих пациентов. Она не заметила никакой перемены в его манере обращения по отношению к ней и решила, что ее обычно проницательная подруга Дженни на этот раз неправильно оценила ситуацию.

Когда анекдоты закончились, доктор Редферн перевел разговор на вечер у графини на предыдущей неделе и спросил Хелену, понравился ли ей и ее кузине набег в высшее общество.

— Они сказали тебе, что сегодня отправляются в Олмак? — вмешалась Дженни, обращаясь к брату. — Помнишь, ты говорил, что миссис Драммонд предлагала тебе приглашения, если мы с мамой захотим пойти? Как ты думаешь, они еще действительны?

При ее словах глаза Лотти вспыхнули.

— О, вы тоже пойдете? — вскричала она, — Я бы очень этого хотела. Ужасно трудно все время находиться среди чужих людей. Нелл, постарайся уговорить их пойти с нами.

— По мне, чем больше знакомых, тем лучше, — ответила Хелена, со смешанным чувством смотревшая на перспективу провести еще один вечер в компании необщительного Маркфильда. Особенно после неприятных событий предыдущего дня.

— О, постарайся, Томас, — взмолилась его сестра. — В прошлую пятницу было так весело!

— Я что-нибудь организую, — улыбнулся Редферн после минутного раздумья. — Я недавно лечил лорда Каупера от расстройства желудка — простое переедание пирожных, — и его жена тоже предлагала получить для меня приглашение. Мы можем заехать к ней по пути домой и посмотреть, действует ли еще ее предложение.

* * *

— Я так рада, что тебе удалось уговорить Редфернов присоединиться к нам сегодня вечером, — сказала Лотти, усаживаясь на удобный диванчик в их карете. — Признаюсь, я очень нервничаю при мысли, что пойду в этот знаменитый зал. Прочитав так много о нем в «Женском журнале», я дрожу при одной мысли о том, что окажусь там под придирчивыми взглядами этих ужасных патронесс! Надеюсь, что доктору удастся получить приглашения, и тогда, по крайней мере, рядом с нами будут друзья.

— При условии, что леди Джерси не забудет послать наши приглашения графине, — ответила Хелена с легким смешком, хотя втайне хотела, чтобы ее светлость забыла о своем обещании. Помимо того, что она должна будет пройти сквозь строй надменных критиков, о которых была наслышана, теперь прибавилось еще осложнение с Томасом Редферном. Лотти ошиблась — его не пришлось ни убеждать, ни уговаривать присоединиться к ним. На самом деле он принял предложение с гораздо большей готовностью, чем можно было ожидать!

Глава 12

Но обещанные приглашения прибыли без опоздания, и экипаж леди Изабель приехал за девушками ровно в восемь часов, как было договорено. Однако знаменитые залы оказались довольно запущенными и разочаровали Лотти, взиравшую на них широко открытыми глазами, хотя они были заполнены даже больше, чем она и Хелена ожидали.

— Отчего такой ажиотаж вокруг этого пригласительного списка? — прошептала Лотти, с изумлением рассматривая потертые шторы и отставшую гипсовую лепнину, украшающую колонны.

— Просто из-за его престижности, моя дорогая, — ответила леди Изабель, чей острый слух уловил ее реплику. — Считай, что тебе очень повезло, потому что патронессы очень придирчиво выбирают, кому будет дозволено прийти сюда. Правила членства в их клубе очень строгие, и те, кто их нарушает, навсегда изгоняются из него. Итак, первое, что нам надо сделать, — это представиться комитету. Вам ничего не придется говорить — я скажу за вас, — просто делайте реверансы и улыбайтесь.

Побледнев от страха, Лотти прижалась к кузине:

— О, Нелл! Это еще хуже, чем я ожидала! Лучше бы мне было не приходить!

Но Хелена только улыбнулась и ободряюще сжала ее руку, поскольку была уверена, что весь этот помпезный вздор был всего лишь показным снобизмом со стороны его организаторов. С помощью Маркфильда и Стэндиша им удалось пробиться сквозь толпу гостей, и скоро они оказались перед подиумом, на котором восседали пять патронесс.

Леди Джерси одарила вышедшего вперед для представления Ричарда приветливой улыбкой.

— Добрый вечер, ваша светлость! — радостно вскричала она. — Я очень рада, что вы решили присоединиться к нам сегодня. В наше время такие благородные джентльмены, как вы и мистер Стэндиш, становятся все более редким товаром!

Поскольку граф вовсе не был уверен, что ему хочется быть товаром, редким или каким-либо другим, он просто склонился над рукой ее светлости.

Он хорошо знал, что основная причина того, что большая часть холостяков старалась избегать появления в Олмаке, заключалась — помимо естественного предпочтения более веселого времяпрепровождения — в желании держаться подальше от вековых тенденций сватовства. Не случайно этот зал городские денди насмешливо именовали «рынком невест».

Ричард стоял с краю, пока члены комитета окидывали придирчивым и строгим взором своих новых членов. Успев узнать мнение Хелены о так называемом бомонде, он бы не удивился, если бы она отнеслась ко всей процедуре с презрением — с чувством, которое не было чуждо его собственному. Бросив на нее быстрый взгляд, когда она делала сверхэлегантный реверанс, он был не в силах подавить приступ внезапной грусти. Облаченная в очень простое платье-тунику из бледно-персикового атласа, которое повторяло все изгибы ее тела, Хелена стояла прямо, с гордо поднятой головой и с непроницаемым выражением лица, в ожидании, пока патронессы вынесут ей свой приговор.

Сжав зубы, Ричард сделал глубокий вдох, стараясь не обращать внимания на бешеное биение сердца, в то же время изо всех сил стараясь убедить себя в том, что эти непонятные эмоции, которые овладевали им всякий раз, когда он оказывался возле нее, были просто нормальными мужскими реакциями на ее красоту.

Легкий тычок бабушкиного локтя в бок вернул его к действительности. Вздрогнув, он увидел, что все пять дам смотрели прямо на него, словно чего-то ждали. Поняв, что он так погрузился в свои размышления, что не замечал происходящего вокруг, он слегка покраснел и посмотрел на бабушку, глазами задавая ей немой вопрос.