Что значит выпасть из большого бизнеса! Шаг в сторону – и все! Как из науки! Не догонишь, не наверстаешь, тут же забываешь о вчерашней необходимости держать руку на финансовом пульсе большого бизнеса. Владеть огромным объемом информации, знать в лицо главных «игроков» в стране, а также второстепенных и запасных, их биографии, сферы интересов, передвижение денежных масс, лоббирующих «обслуживающих» членов, «судей» на поле, «тотализатор» игры – да все! От цвета унитаза в их сортирах до любимой комнатной собачки! Все в обойме финансового кровообращения страны. И хоть то, чем занимался Власов, не входило в сферу деятельности корпорации, где она работала, и отдаленно, но имена и деяния бизнесменов такого уровня, как Власов, знать было обязательно, как ингредиенты борща, который ты варишь. И кстати, сколько он уже в этом бизнесе?

Ну что теперь дребезжать-то! Ну, не узнала, не вспомнила, кто он такой, так, может, и на самом деле слава богу. В их Италии это знание только бы испортило красоту и великолепие момента. Дашке бы стало жутко любопытно, она начала б вопросы задавать, выдергивая его из состояния отдыха.

Хорошо, что не узнала! И что интервью его по телевидению не видела и фотографий в журналах. Хорошо, что он был для нее просто Игорь Николаевич.

Кстати, очень непростой, жесткий, тяжелый, авторитарный мужик, держащий свое хозяйство и людей под ежесекундным контролем. Вон как проводит совещание – быстро, четко, строго, мгновенно принимая решения и отчитывая таким тоном, что даже у Дашки мурашки по спине бегают.

Как он вообще смог выдернуть для себя лично эти четыре итальянских дня?

– Все, Даш, поехали! – распорядился Власов, вставая из-за стола.

– Я могу это себе оставить? – махнула брошюрами она.

– Ну конечно, что ты спрашиваешь!

– Куда дальше?

– На базу, где вас поселили. Ужинать и отдыхать.

– А экскурсия?

– Обзорная по дороге, – обещал он, пропуская Дарью вперед из кабинета.

– Игорь Николаевич! – подхватилась со своего места секретарша, торопясь что-то сообщить.

– Амбар горит? – остановил ее порыв Власов холодным вопросом.

– Нет, – подрастерялась красотуля. – Никаких происшествий.

– Тогда на сегодня все вопросы к Иванцову!

И под локоток повел Дарью на выход, в машину. Она, подчиняясь, семенила за ним, прилагая усилия удержать рвущееся едкое замечаньице. Удержалась. И спросила о другом:

– Эти коттеджи, как я понимаю, твои, для любителей рыбалки?

– В основном для них, но приезжают люди и просто отдохнуть.

– Значит, у тебя «рыба в Каме была».

– Раньше нет, – рассказывал Власов, отъезжая от правления, – пришлось проводить серьезную работу. Чистить реку от самого истока, все впадающие в озеро родники, да и само озеро углублять, чистить. Ты и представить не можешь, какое количество мусора из озера и реки выгребли и вывезли! Я и сам не предполагал, что можно завалить небольшое озерцо таким количеством мусора. Туда же раньше народ со всей области ездил на отдых, места сказочные: сосновый лес, река, виды. Вот все, что жрали-пили годами, в озеро, реку и вокруг кидали. Тонны. Десятки «КамАЗов». Я дурел, когда смотрел, что и сколько вывозят! Прочистили. Провели серьезную ирригацию лугов примыкающих, вычистили территорию, обнесли забором, охрану поставили, рыбу запустили – карп, форель, мелочь всякую, создали современную базу отдыха с рыбалкой.

– А сейчас не бросают?

– Нет. За этим следит охрана. Заезжая на базу, отдыхающие подписывают договор, где указано, что купаться можно только в реке, а не в озере, бросать мусор нельзя, напиваться до дебоша нельзя, еще несколько запрещающих пунктов, за нарушение которых штраф, выдворение с базы и оплата за отдых не возвращается.

– И что, имелись прецеденты, когда выдворялись? – любопытствовала до потрохов Дашка.

– Вначале, как открылись. Сначала одна компания, а где-то через месяц еще одна. Набрались до беспамятства, бузить стали. Их охрана в машины погрузила, на стоянку, на развилке в двадцати километрах отсюда, отвезла, оставила там, пьяных, в собственных авто и прозвонилась гаишникам, сообщив, где и в каком состоянии господа «отдыхают». Все, после этого народная молва донесла до умов граждан по всей области, что у Власова не забухаешь.

– У тебя что здесь, сухой закон?

– Первые три года был, и жесткий. Теперь в этом нет необходимости. На всей территории хозяйства ни купить, ни сделать алкоголь нельзя. На базе выпивать не запрещается, но без вреда окружающей среде.

– Жестко! – уважительно заметила Дашка.

Они уже подъезжали к воротам базы, и Власов спросил в организационном порядке:

– Ты как предпочтешь, чтобы мы с твоей командой поужинали или вдвоем посидим, на веранде твоего домика?

– Предпочту вдвоем, – не мучаясь решением, ответила Дашка. – Во-первых, у меня к тебе куча вопросов жгучей степени любопытства, во-вторых, я от них и так за последнюю неделю устала! Они замечательные ребята, но отлынить от работы, пока я не вижу, для них святое. Только мне их проверить надо.

– Проверишь, – пообещал Власов, набрав номер на телефоне. – Кузьминична, ты нам стол на веранде первого номера накрой. – Послушал, что ему говорят, и переспросил Дарью: – Ты шашлык какой предпочтешь? Бараний, свиной или рыбу запеченную?

Дашка смотрела на него, и лицо ее расплывалось улыбкой со значением, а в глазах запрыгали чертики.

– Понял, – кивнул Власов, улыбнувшись ее «ответу», и распорядился: – Давай все. Отведаем! Веранда твоего домика тебя устроит для ужина?

– Наверное, я не видела. И домик-то сам не видела.

– Сейчас увидишь, – пообещал Власов, обошел машину и открыл Дарье дверцу, протянув руку. – Я специально этот коттедж поставил, для мужиков своих, если приезжают больше чем дня на два-три, они любят посидеть там, хотя из моего дома вид на все четыре стороны не менее приятный.

– Слушай, нас ведь комары заедят, – поспевая за его широким шагом, поделилась сомнениями Дарья.

– Здесь нет комаров. По периметру всей базы стоят специальные установки противокомариные.

– А как же экологическая чистота природы?

– Соблюдается до запятой. Эти установки абсолютно экологичны, к тому же немного чистят воздух.

Власов про себя назвал тот вечер и полночи, что они просидели на веранде с Дарьей, «вечером первых откровений».

Они разговаривали почему-то тихими голосами, на приглушенных тонах, словно не хотели тревожить очарование ночного спокойствия, умиротворение, наполненное шумом ветерка в соснах, кваканьем лягушек, плеском воды, уханьем филина и ночных птиц.

Еще днем по его распоряжению в холодильник положили две бутылки сухого белого вина, кстати привезенного им из Италии.

Почему Игорь решил не торопить события, бог знает. Хотя и очень хотелось.

Хотелось ему очень! Ее и всю!

Нормально так, по-мужски хотелось, и даже с перебором нормального естественного желания. Но Власов не был бы бойцом высшей лиги, если бы не умел справляться со своими желаниями и эмоциями, впрочем, как и со всем остальным.

И не пожалел, что сдержал все свои порывы. В какой-то момент Власов осознал, почувствовал, как ему легко, свободно и даже где-то радостно душой рассказывать Дашке о себе, делясь прошлыми проблемами, опасными выборами и решениями.

Она, как никто, умела слушать.

И, как никто, умела рассказать.

Теплый «вечер первых откровений» с ароматом сосновой, нагретой за день хвои, вкусом итальянского вина и легким налетом сожаления, что они не встретились раньше. И странным озарением, что никто и никогда за все то время, что он занимается агропромом, так подробно, с истинным живым интересом не интересовался его делом и тем, чего Власову стоило достигнуть нынешнего положения.

Никогда ему так не хотелось поделиться, даже где-то покрасоваться немного победами и достижениями, и поделиться и сопутствующими им трудностями, как сейчас и только с ней, с Дарьей.

– А как на тебе кризис отразился? – приступила Дашка к вопросам, как только воздала все возможное внимание каждому блюду.

– Да практически никак. Я за пару месяцев до первого громыхалова погасил все краткосрочные кредиты. Расценок своих не снижал, продажи у меня не упали, госзаказ выполняю в полном объеме и сверх того. Да и потом, Даш, – с удовольствием полемизировал Власов, – ты же работала в крупнейшей корпорации и даже была назначена на должность руководителя высшего звена.

– Ну было такое, – неохотно согласилась Дарья.

– Значит, и ты, и я понимаем, что есть суть этот кризис, есть ли он вообще и для какой цели. Это даже неинтересно.

– А давно ты сельским хозяйством занялся?

– Девять лет.

– Слушай, Власов, – нырнула с головой в выяснение Дашка, – я, конечно, не специалист в этой отрасли, но кое-что все же знаю. Например, что в Европе нет такого понятия, как «сельское хозяйство», у них говорят «агрокультура», то есть все в комплексе, в том числе и среда обитания человека. Эта отрасль пользуется достаточно большим пакетом государственных дотационных поддержек. У нас же серьезно сельским хозяйством если и занимаются, то единицы, и окупаемость, если я не ошибаюсь, возможна только через десять-пятнадцать лет, и то большой вопрос, будет ли эта окупаемость. То есть это глубоко убыточное производство, требующее колоссальных вложений. И при этом разговор идет о производствах с применением современных химико-технологических разработок. То есть хозяйство, в котором соблюдается абсолютная биоэкологическая чистота, – это утопия.

– Не совсем так. Если тебе интересно, я расскажу.

– Господи, Власов, ну конечно, мне интересно! – возмутилась необычайно Дарья.

Он улыбнулся этой ее горячности, искрящимся живым интересом глазам и с удовольствием принялся рассказывать:

– Про Европу и окупаемость ты абсолютно права. Если без глубоких финансово-экономических пояснений, не растекаясь по частностям, то ситуация в нашей стране такова, как ты знаешь, что все отрасли и ресурсы давно распределены и застолблены. Никаких переделов не намечается, да это и не нужно и даже опасно. Остается единственный ресурс, в котором еще можно что-то приобрести и застолбить, – это земля, земельные угодья. И здесь возникает два варианта возможных собственников – те, кто, купив, не вкладываются и не занимаются разработкой и освоением, приобщая земельные площади к основным активам капитала, как обеспечивающий ресурс. Это чисто финансовые группы, так называемые «электронные» игроки. А вторая группа возможных собственников – те, кто вкладывает средства и создает агропромышленное производство. А вот этих единицы, потому что позволить себе вложения такого уровня могут только очень крупные компании, осознанно идущие на долгосрочную окупаемость и убыточное производство в процессе становления. У нас в стране есть несколько серьезных финансово-производственных групп на этом рынке, которые создали и создают агрокультурные комплексы, в том числе с уклоном в натуральное земледелие и развитием этого направления. Но так, чтобы полностью перейти и соблюдать биоэкологическую чистоту всего комплекса производства, на это пошло пока только мое хозяйство. Есть несколько средних фермерских хозяйств, очень достойных.

– А у тебя как с окупаемостью?

– Ну, наше хозяйство уже окупилось.

– То есть у всех десять-пятнадцать лет, а ты, Власов, скорострел, лет за восемь управился? – уточнила Даша.

– Я просто начал раньше и в удачное время. Хотя по-хорошему надо было в году эдак девяносто седьмом – девяносто восьмом начинать. Но тогда у меня совсем иные интересы были, да и в те годы экологическая тема так остро не звучала.

– А как ты вообще в этой теме оказался?

– Не поверишь, – усмехнулся Власов, – на спор. Но если бы тогда, когда «забивался», хотя б на двадцать процентов представлял, во что ввязываюсь, ни за что бы на это дело не подписался! Вот ни в жизнь!

– Власов, Власов, мне безумно интересно! – сверкая глазами, аж подпрыгивала на месте Дашка. – Давай расскажи скорее!

Он подлил им в бокалы вина, улыбаясь, откинулся на спинку кресла и предупредил:

– Вообще-то тут без довольно длинной предыстории не обойтись.

– Я вся внимание и любопытство! Аудитория тебе внемлет, Игорь Николаевич! – заявила Дашка.


К окончанию службы все трое друзей уже имели планы на троих, как дальше жить.

Получая письма от родных и приятелей, парни аж стонали от досады: там, на гражданке, такие дела закручиваются, а они здесь тельники протирают!

Кооперация манила запахом капитализма и шальных денег.

Отсюда, с окраины страны, им казалось, что только вернись они на гражданку, и деньги сами собой в карманы полезут, да еще стопочками сложатся!

Словом, беспощадная ирония судьбы!

Уж кто-кто, а они-то точно знают, как правильно пользоваться этой кооперацией, пока она еще есть и дожидается их, своих героев. И принялись они составлять планы, так сказать, загодя, считая дни до увольнения.