– А как я должен тебя целовать? Неприятно? Уж извини, не получается… – засмеялся он.

Вера не выдержала, сама поцеловала его. Но тут же оттолкнула:

– Нет, – соскользнула с колен, села на другой край скамейки.

Лев с усмешкой, полной нежности и иронии, смотрел на молодую женщину. Она подумала: «Надо же. Ведь когда-то он показался мне некрасивым, жутким, страшным даже. А теперь… И то, как он выглядит, и запах его, и все, все в нем… мое. Ты мой!»

– Что ты предлагаешь? – переспросила она.

– Я сниму квартиру здесь, и ты поселишься у меня.

– Нет. Давай не так. Ты снимешь квартиру, а я стану приходить к тебе по вечерам. Где-то с половины седьмого вечера и до девяти – у меня свободное время. В гостинице наши встречи невозможны, кстати. Кое-кто узнал.

– А совсем эту работу бросить не можешь? Послушай, если ты уедешь со мной в Москву, то сможешь заниматься там, чем хочешь. Или вовсе ничем не заниматься. Как тебе будет удобнее.

– Ты очень добрый.

– Нет. Я злой. Я не хочу, чтобы ты продолжала жить со своим мужем. Я не хочу тебя ни с кем делить.

– Я с ним не живу. Мы в ссоре – с тех самых пор, с мая. Ты разрушил всю мою личную жизнь.

– Я предлагаю тебе построить личную жизнь со мной! – подмигнув, с непередаваемой усмешкой возразил Лев.

Вера не выдержала, засмеялась. «С тобой мне хорошо, Лео. Мне с тобой весело. Мне с тобой весело. Мне с тобой весело…» – она уже едва не плакала.

– Я завтра сниму квартиру, и ты придешь ко мне. Завтра же, вечером, – тихо, но непреклонно отозвался он.

– Да.

– И впредь ты будешь отвечать на мои звонки.

– Да.

– Ты меня любишь?

– Да.

Он, услышав последнее «да», – на миг, отвернувшись, закрыл глаза, стиснул зубы.

…Со следующего дня начались их встречи по вечерам. С того момента, как приходил с работы Батя, и до возвращения Кирилла – у Веры было свободное время.

Правда, свекор оказался не в восторге от того, что на него сваливались домашние обязанности, совсем не мужские (по его поведению читалось это недовольство), но открыто протестовать не мог.

Лев уже ждал Веру в съемной квартире. Немедленно прижимал молодую женщину к себе и до конца свидания – старался не выпускать ее из рук. И сама Вера с трудом размыкала объятия, уходя от Льва по вечерам.

Нет, они и говорили много, и шутили, помимо того, чем занимаются все любовники, их общение не ограничивалось только сексом. Но Веру не покидало ощущение, что, даже просто болтая со Львом, она все равно занимается с ним любовью. Потому что и обычная болтовня с ним была ей приятна, вызывала сильные эмоции.

И даже ссориться с ним ей нравилось! Ведь после ссоры обычно наступало примирение, и эмоции накрывали еще сильнее, буквально с головой.

Чем дальше, тем отчетливее Вера понимала, что готова уйти от мужа. Там – ничего, здесь – все.

Кирилл, конечно, в те редкие минуты, когда супруги пересекались в доме его матери, всеми силами пытался завоевать расположение Веры. Смотрел на нее влюбленными, благодарными глазами, охотно помогал по хозяйству (в отличие от Бати) по мере возможности, и будь они сейчас не в гостях, не среди родни – наверное, он захотел бы вернуть прежние отношения.

Но Вера-то – его не любила.

Она воспринимала мужа как одного из родственников, что ли. Да, хороший, да, присутствует беспокойство за него, да, она готова ему помочь… Но к любви, к той любви, которая связывает мужчину и женщину, – ее чувства к Кириллу никакого отношения не имели.

В один из жарких, душных вечеров начала июля случилось вот что…

Вера выкроила буквально час на свидание со Львом. Прибежала – ее возлюбленный уже ждал.

Нетерпеливо и в то же время шутя и смеясь, они принялись стягивать друг с друга одежду. Ни стыда, ни смущения, ни каких-то скрытых комплексов – Вера уже не испытывала. Скорее ею владела жадность – даже руки дрожали. И жажда. Выпить до дна, вырвать у жизни кусочек счастья. Непременно. Сейчас. Скорее. Быстрее. Сильнее…

Жара.

Вера, словно горящая свеча, плавилась в сумерках июльского вечера. Губы Льва, его руки. Испарина на его спине, под ее ладонями. И душно до обморока. И горячо.

Содрогаясь, они замерли, лежа на чужой кровати, на чужом постельном белье – мокрые, но не в силах разомкнуть рук.

– Не уходи, – одним дыханием прошептал Лев. И принялся целовать ее лицо – лоб, щеки, нос, подбородок… У него были широкие, крепкие, но одновременно мягкие губы, каждое прикосновение которых удивляло и будоражило Веру.

– Ты хорошо целуешься… – засмеялась она.

– Не уходи. Я буду целовать тебя всю ночь.

– Нет. Не сегодня. – Она поднялась с постели. Быстро, за пять минут, приняла душ, натянула платье прямо на голое тело.

– Погоди, я провожу!

– А вдруг увидят? Нет. И вообще… Перестань беспокоиться, это тебе не Москва, у нас все спокойно, – отмахнулась Вера и выскочила на улицу.

Душные, теплые сумерки.

И из этих сумерек вдруг вышла навстречу невысокая, хрупкая женская фигура. Пожалуй, Вера испугалась в этот момент не меньше, чем если бы нарвалась на свору хулиганов.

Но перед Верой, уперев руки в боки, стояла ее собственная мать.

– Вера.

– Ой… мама, что ты тут делаешь? – сбивчиво пробормотала Вера.

– А ты что тут делаешь?

– Так… К подруге одной заходила. Ну все, мам, я побежала. Ты же знаешь, я сейчас Светлане Петровне помогаю…

– Погоди. – Мать решительным шагом направилась за Верой. – Ты кому сейчас голову морочишь? Мне?

– Мама, я не понимаю…

– Бесстыдница. Ты ведь у этого, у хахаля своего московского в гостях была.

– С чего ты взяла? – с отчаянием спросила Вера.

– Я знаю. Господи, Вера, у нас маленький город, все на виду!

– Нет, у нас не настолько маленький город… Это Валя тебе все рассказала?

– А хоть бы и она. Вот человек, которому не все равно.

– Ей абсолютно все равно, она просто сплетничать любит! – с тоской воскликнула Вера.

– Ты должна прекратить эти встречи, – строгим, непреклонным голосом произнесла мать.

Вера остановилась, повернулась. И сказала просто:

– Нет.

– Вера!

– Я не собираюсь уходить от Кирилла. Я… я вообще оставила все как есть. Но я буду встречаться со Львом. Это моя единственная радость, знаешь…

– «Я буду встречаться со Львом!» – передразнила мать. – Ты еще в клетку к тигру зайди. Я, между прочим, о твоих похождениях уже давно знаю. Это ведь все с весны тянется, если не с прошлого года.

«Ну точно, Валька ей все рассказала!» – с досадой подумала Вера.

– Я буду встречаться со Львом, – непреклонно покачала головой молодая женщина. – Это мое дело. Я взрослый человек, ты не имеешь права меня контролировать, мама.

– Да, логично, – развела руками мать. – Ты уже выросла. Я для тебя не авторитет. Живи как хочешь, ешь что хочешь, пей алкоголь, кури, путайся с кем попало. Это твоя жизнь, твое здоровье. Собираешься разрушить свою семью – да пожалуйста. Но только знай – если ты бросишь Кирилла, ты и меня потеряешь.

– Ты перестанешь со мной общаться? – вздрогнула Вера.

– Да, – хладнокровно произнесла мать. – Мы с тобой станем чужими людьми. У меня больше не будет дочери!

В этом – в непреклонности, в безапелляционности, в желании указывать и манипулировать – была вся мать. Такая, как есть. Иного отношения к себе Вера и не могла дождаться. Но, с другой стороны, молодая женщина понимала, что мать, при всех ее недостатках, при ее жесткости – была, в общем-то, не самой плохой матерью. И еще – Вера все-таки ее любила.

– Мам… Ты не права, – беспомощно улыбаясь, возразила молодая женщина. – Это не я тебя теряю, а ты от меня отказываешься. Ты! И не перекладывай на меня ответственность.

– О, кто бы об ответственности говорил! – вспылила мать.

– А ты шантажистка.

– Да, я шантажистка. Если я только с помощью шантажа могу удержать тебя от необдуманных поступков…

Вера вздохнула. Она знала, что мать не меняет своих решений. По сути, приходилось сейчас выбирать между Львом и матерью… А Вера ни одного из этих людей не хотела терять.

Безвыходная ситуация. Не слишком ли много жертв ради одной любви?

– Ладно, мам… Я пойду. Потом еще поговорим, – устало произнесла Вера.

– Ладно, ладно. Потом! – усмехнулась мать. Резко развернулась и энергичной, спортивной походкой скрылась в июльских сумерках.

Вера вернулась домой, к свекрови.

На следующее утро у Веры зазвонил мобильный – незнакомый номер.

– Алло, Вера Сергеевна? Я из секретариата, по поручению Артура Рэмовича. Вы, насколько я понимаю, дали согласие на работу администратором? На испытательный срок, конечно… Ну так что же. Просим!

– Хорошо… – растерянно отозвалась Вера. – А что, уже завтра надо выходить?

– Да, – спокойно, равнодушно произнесла секретарь. – К восьми утра ждем вас.

Короткие гудки.

Вера нажала на кнопку отбоя. Сердце ее лихорадочно билось. Она и хотела перемен, и боялась их. Вероятно, она хотела не таких перемен. А как же Лев, как же отъезд в Москву? Но… здесь Кирилл, с которым ее связывает десять лет брака, здесь ее родина, по сути, хоть и малая… Здесь мама, которая уже высказала свое мнение насчет происходящего. Здесь вся ее жизнь.

Вера любила Льва. Но а что, если это не любовь, а просто влюбленность? И у него тоже? А что, если там, в Москве, ничего не получится? И придется возвращаться, а тут-то уже – все мосты сожжены… Да и вообще, это глупо. Глупо, глупо – бросаться в любовь, не думая, словно в омут с головой!

Вере было страшно. Она не могла решиться ни на что.

Впрочем… Секретарь сказала – это же испытательный срок? Можно хотя бы рискнуть, попробовать. Кто знает, вдруг ничего и не получится с этой работой! Тогда хоть не придется жалеть об упущенном шансе.

Вера позвонила Льву, сообщила, что сегодня не придет.

А вечером, когда вернулись домашние и Кирилл тоже появился, позже всех, Вера собрала всех в «зале». На этот раз приковыляла, хоть и с трудом, Светлана Петровна – она уже ходила самостоятельно – ей все-таки поставили в кость металлическую конструкцию. Зато теперь прогноз давали благоприятный.

На «общее собрание» подтянулся и Борис. К этому моменту, кстати, выяснилось, что его боли в груди вызваны не сердечными проблемами, а защемлением какого-то сосуда в позвоночнике. Что, конечно, являлось тоже неприятностью и требовало и лечения, и соблюдения режима… Но это была именно неприятность, а не катастрофа – как в случае с болезнью сердца, например.

– Друзья мои… – негромко начала Вера. – К сожалению, больше не могу вам помогать. То есть помогать в том же масштабе, что и раньше. Завтра выхожу на работу.

– Вер, ну не придумывай… – пожал плечами Кирилл. – Можно еще пару недель за свой счет взять.

– Нельзя. Меня берут на повышение, – покачала Вера головой. – Раису увольняют, на ее место поставят меня.

– Что? Господи, это чудесно! – обрадовалась Светлана Петровна. – Конечно, соглашайся! А мы уж как-нибудь сами. Я уже хожу, мне особой помощи не надо. Верочка, поздравляю!

– Что? Тебя берут на повышение? – удивился Кирилл. Он как будто не рад был. Или Вере показалось? Остальные члены его семьи, конечно, тоже поздравили Веру, но уже без того энтузиазма, который выказала свекровь.

Лиза же, вздохнув, обещала, что возьмет на себя часть дел, которые выполняла Вера… Батя тоже что-то пообещал… Словом, все были вынуждены принять Верино решение, никто открыто возражать ей не стал.

Борис и вовсе промолчал с напряженной, кислой гримасой. Потом буркнул, что это последнее дело – работать начальством. Это ведь ответственность, и все шишки именно на начальника посыпятся. А еще объем работы увеличится. Больше нервов, больше сил придется тратить…

Впрочем, от Бориса иной реакции никто и не ожидал.

Было совсем поздно, когда муж заглянул в детскую – именно там все это время и спала Вера. Сегодня, наверное, последнюю ночь. Кирилл позвал шепотом:

– Выйди. Поговорить надо.

Вера, уже в ночной рубашке, встала с кровати, накинула халат, вышла следом за мужем во двор.

– Значит, ты завтра приступаешь?

– Да. Ты ведь не против?

– Нет, что ты. Немного не к месту, немного неожиданно, но… я рад за тебя. Поздравляю, – сдержанно произнес Кирилл.