Я вкратце рассказала ей о нашем знакомстве с Нан и о том, что из этого вышло. Начинала я спокойно и даже пыталась острить, но к концу, когда рассказывала о том, как он ее, голую, в море обнимал, не выдержала и всплакнула.

– Так, немедленно успокойся, – приказала Нинон. – Где сейчас этот герой-любовник?

– В ванной, – всхлипнула я. – Представляешь, эта стерва завтра пригласила нас в самый роскошный стрип-клуб города. Она там по воскресеньям жопой вертит. Я отказывалась, но Миша сказал, что я психованная, а Нан просто интересно с ним общаться.

– Успокойся, – сочувственно сказала Нинон, – ты уверена, что она ему нравится?

– Спрашиваешь! Еще как. Он сказал, что у Нан лучшая фигура в мире. И, если честно, мне начинает казаться, что он прав… – тут уж я не выдержала и зарыдала в голос: – Нинка, тут все такие худы-ые! Я и в четырнадцать лет не была такой, как эта чертова кукла в двадцать четыре. Ты была права, а я полная дура. Современные мужчины и правда западают на кости. Насмотрелись рекламных роликов и потеряли центр тяжести.

– Вер… Может быть, это абсурдная идея, но ничего другого тебе все равно не остается. Если ты, конечно, еще хочешь попробовать его удержать.

– Шутишь? – всхлипнула я. – Он же самый волнующий мужчина из всех, кого я знаю. Даже несмотря на то, что проститутка весом тридцать шесть килограммов интересует его больше, чем я… А что, у тебя какая-то идея есть?

– Ключевое слово – проститутка, – задумчиво сказала Нинон, – она всего лишь проститутка. Он это тоже знает. Она пригласила вас в стрип-бар, она собирается танцевать перед толпой людей голой. Она не притворяется белой и пушистой, не скрывает от вас свою профессию.

– Ну и дальше что?

– А то! Все складывается. Мише нужна экзотика, тебе нужен Миша, а ей нужны всего лишь Мишины деньги. Как только он получит то, что его так волнует, он и смотреть в ее сторону не будет.

– Ты что, предлагаешь отпустить его… к ней? Ты никак кокаином обдолбалась?! – разозлилась я.

– Вер, ну чего ты… Все равно другого выхода у тебя нет. Если не будешь истерить, а спокойно отпустишь его, он поймет, что ты – взрослый рассудительный свободный человек. Он будет тебе за это благодарен. И еще ты поставишь на место ее. Ты покажешь, что относишься к ней не как к сопернице, а всего лишь как к шлюшке, одноразовому яркому впечатлению. Можешь даже сделать красивый жест и заплатить ей из своего кармана.

– Иными словами, ты предлагаешь, чтобы я купила моему мужчине проститутку? – озадаченно спросила я.

– Поверь мне, дорогая, это самое умное, что ты можешь сделать в данной ситуации.


Следующим утром Миша вел себя образцово-показательно. На завтраке услужливо наполнял мою тарелку тостами и фруктами, на пляже заботливо обмазывал мое тело солнцезащитным кремом, на послеобеденной прогулке нежно держал меня за руку, фотографировал меня в лучах заходящего солнца. И я уже было поверила, что ночное приключение было наваждением, что я все сама себе надумала… Но наступила ночь, и Миша оживился.

– Надо поторапливаться, – сверившись с часами, сказал он, – а то опоздаем на выступление Нан.

– Миш, а может, ну его? – с робкой надеждой предложила я. – Чего-то не хочется никуда идти…

– Ты сгорела, солнышко? Может быть, ты хочешь остаться в номере, а я бы ненадолго…

– Нет! – решительно перебила я. – Если так хочешь посмотреть, как танцует эта проститутка, мы пойдем туда вместе.

Собираясь в стрип-бар, надевая свое лучшее платье, подкручивая волосы и завивая ресницы, я все еще надеялась, что Мишино наваждение развеется как дурной сон. Когда Нан не было рядом, он вел себя так, словно все по-прежнему. Обнимал меня, опрокидывал на кровать, чтобы поцеловать впадинку у моей ключицы, называл волшебной женщиной…

Но стоило мне устроиться в подсвеченной алым торшером VIP-ложе стриптиз-клуба, стоило откинуться в плюшевые объятия мягкого розового дивана, стоило заказать свежевыжатый арбузный сок и обратиться к Мише с каким-то вопросом, как мне стало понятно, что и второй раунд, скорее всего, останется не за мной. Мой мужчина был похож на зомби – стеклянный взгляд устремлен на сцену, где шесть миниатюрных таек в клетчатых школьных юбочках весело выплясывали, высоко задирая ноги.

– Миш, очнись, – с некоторым раздражением позвала я.

– Что? – не сразу среагировал он. – Ты что-то спросила?

Кто-то будет недоумевать: зачем мне все это было нужно, зачем я так рьяно боролась за внимание мужчины, помешанного на продажных девах? Пройдет время, рана затянется, детали забудутся, обида, скукожившись, испарится, и я сама буду спрашивать себя – зачем? Но в тот момент мое поведение подчинялось не логике, а чувствам. Это было помутнение рассудка, солнечный удар. Страсть, умело выдающая себя за любовь. Я как будто галлюциногенов объелась – мне искренне казалось, что он мужчина всей моей жизни, и если я так бездарно его упущу, то остаток дней придется провести в скорбном одиночестве, сожалея о его пахнущих «Davidoff» объятиях.

В тот вечер я сделала все, что могла. Не обращая внимания на Мишино нетерпеливое ожидание, я кокетничала, болтала, раздавала авансы. Но вот на сцене наконец появилась она, и все мои ужимки тотчас же обесценились. Я была забыта.

К чести Нан, надо сказать, что на удачу она не полагалась. Девчонка постаралась на славу и довела свою внешность до совершенства. Ее белые волосы были завиты в плавные волны, ее загорелое узкое тело блестело от масла, над ее точеным личиком явно потрудился дорогой визажист. Она выглядела ярко, но не вульгарно. Такая девушка запросто могла претендовать на фотосессию Vogue.

Миша отставил в сторону коктейль и чуть ладони не отбил, аплодируя ей. В нашу сторону с любопытством косились какие-то иностранцы, и от стыда я готова была провалиться под истоптанное ковровое покрытие. А мой мужчина ничего не замечал. Его взгляд был устремлен на нее, соблазнительно извивающуюся королеву сцены, его ноздри трепетали.

Нан была хороша. Наверное, когда-то ей прочили карьеру профессиональной танцовщицы или гимнастки – она то взлетала вверх по металлическому шесту, то, бесстрашно отпустив руки, падала вниз, в самый последний момент километровыми каблуками касаясь пола. Она то глубоко прогибалась назад, то садилась на шпагат, то делала сальто. Весь зал наблюдал за ее номером, затаив дыхание.

И тогда я сдалась. Тронула его за плечо, а когда он, раздраженный, обернулся, улыбнулась почти сочувственно.

– Миш, я все понимаю. Она красивая. У нее тело семнадцатилетней девчонки. Она задорная и милая. Ты ее хочешь.

Несколько секунд (которые показались мне вечностью) он испытующе на меня смотрел, потом его взгляд смягчился, а плечи поникли.

– Это ничего не значит. Я действительно хочу ее. Но я мужчина. Это физиология. Я приехал сюда с тобой, и если ты волнуешься, что…

– Я ни о чем не волнуюсь, – выдавив беззаботную улыбку, быстро сказала я. – Более того, у меня есть предложение.

– Вот как? – насторожился он.

– Ты мне нравишься. Но в данный момент ты хочешь Нан. Она тоже явно тебя хочет. Если бы все это произошло в Москве, ты бы ее тихонько трахнул, а я бы ни о чем не узнала. Но здесь, на острове, это практически невозможно… А я девушка современная. И я не отношусь к Нан как к сопернице, ведь она всего лишь проститутка.

Теперь он смотрел на меня недоверчиво:

– Так ты предлагаешь, чтобы я и Нан…

– Именно, – перебила я, – ты можешь назначить ей свидание. Когда хочешь. Любая ночь, хоть сегодняшняя. Я считаю, что мужчины от природы полигамны и имеют право на маленькие слабости.

Кажется, я хотела сказать что-то еще – что-то разумное, мудрое, доказывающее мое интеллектуальное и моральное превосходство над тайской нахалкой в серебряных стрингах, но не успела. Миша рывком притянул меня к себе, и мое лицо оказалось прижатым к его прокуренной футболке.

– Девочка моя, – прошептал он, перебирая мои волосы, – я даже и не думал, что ты настолько… Настолько меня понимаешь.

Клянусь, когда я посмотрела в Мишино раскрасневшееся лицо, в его глазах были слезы! Может быть, Нинон и права, ей лучше знать, она всегда была великим стратегом человеческих отношений.

– Так ты принимаешь мое предложение? – дрогнувшим голосом уточнила я, все еще втайне надеясь, что он воскликнет: «Какие глупости, я не хочу и никогда не хотел никого, кроме тебя».

Но вместо этого он весело воскликнул:

– Естественно! Вер, у тебя есть деньги на такси? – Он судорожно выворачивал карманы в поисках крупных купюр. – Давай я тебе оставлю, чтобы ты где-нибудь поужинала. Только обещай, что отправишься в самый роскошный ресторан.

– Успокойся, – остановила я его, – у меня денег достаточно. Все будет в порядке, за меня не волнуйся.


И вот я отправилась в отель, одна. А Миша остался в клубе дожидаться, когда закончится смена Нан. А может быть, он купил ее прямо с подиума – говорят, в Таиланде это совсем недорого.

У меня и правда были с собой свободные деньги, но идти в ресторан почему-то не хотелось. Вместо этого я купила в ближайшем к отелю мини-маркете пакетик быстрорастворимой острой лапши и баночку холодного кофе. Устроилась на пляже, на одном из пластиковых лежаков. С моря, играя моими спутанными волосами, дул теплый ветер. Вокруг гремел роком и американской попсой самый сумасшедший на Пхукете район.

Недалеко от меня, метрах в пятнадцати справа, расположилась счастливая парочка – хорошенькая тайская девушка и седой европеец с пивным животиком и красными обрюзгшими щеками. Из алых, как плащ тореодора, шорт тайки торчали тонкие, как каминные спички, загорелые ножки. И вся она была такая субтильная, воздушная, миниатюрная – недоглядишь, и ее унесет сквозняк. Если бы я не знала правил местной эротической игры, подумала бы, что это дедушка и внучка.

– С тобой я впервые чувствую себя счастливым, – донеслись до меня слова европейца. – Так странно, я купил тебя в красном квартале за пятьсот бат, но ты самая честная девушка из всех, кого мне приходилось встречать. Ты не навязываешь свою точку зрения и не выпрашиваешь подарки. Мне хотелось бы увезти тебя с собою в Мюнхен.

Я усмехнулась – тайские продажные женщины свое дело знают.

В ту ночь я так и не сомкнула глаз. До самого рассвета просидела на балконе с британским Marie Clair, выпила все, что нашла в мини-баре, три раза меняла наряд, подкрашивала слипающиеся глаза. Мне хотелось быть на высоте, когда он вернется.

Но старалась я напрасно, потому что Миша так и не появился в ту ночь.

Не помню, как я провалилась в душный, беспокойный сон. Разбудил меня лихо пританцовывающий на моем носу солнечный зайчик. Все тело ныло, голова гудела, как будто бы меня постигло тяжелейшее похмелье. Миши в комнате не было.

Я почистила зубы, приняла душ, натянула сарафан, скрыла опухшие глаза огромными темными очками и отправилась в город что-нибудь перекусить. Зашла в первое попавшееся кафе, ближайшее к нашему отелю, и…


…Они были там. Сидели на соломенных стульчиках, ее рука в его руке, и он нежно перебирал смуглые пальчики, и что-то ей шептал, а она опускала ресницы и заговорщицки хихикала. Я остолбенела. Они были похожи на влюбленных после первой ночи, на супругов во время медового месяца, на страстных любовников, подсевших друг на друга, как на наркотик. Но только не на тех, кем они на самом деле являлись – проститутку и клиента.

– Вы будете одна? – на ломаном английском поинтересовался подскочивший официант.

– Я буду одна, – усмехнулась я, – наверное, вообще всегда буду одна.

– Простите?

– Не берите в голову. Я передумала. Я не голодна.

Я развернулась, чтобы уйти, пока они меня не заметили, но тут Нан подняла голову и толкнула Мишу локтем в бок. Наши взгляды встретились. Он был похож на старшеклассника, которого родители застали за курением анаши. Вставая, Миша опрокинул стакан с соком, и по белой скатерти расползлось алое пятно. Я покачала головой.

– Не надо. Оставайся, я позавтракаю где-нибудь еще.

– Подожди, Вера! – он догнал меня, схватил за плечи, развернул к себе. – Вера, нам надо поговорить.

– О чем? – почти равнодушно спросила я.

– Может быть, присядем?

– Боишься, что я упаду в обморок? Не волнуйся, не такая уж я и впечатлительная.

– Вер, я… – он опустил глаза, – мне очень жаль, но… Нам надо расстаться.

– Вот как?

– Я ценю твою дружбу, и твою уступчивость, и мудрость… Я очень благодарен тебе за твой самоотверженный поступок. Вчера, когда ты это предложила, я не поверил своим ушам. Я думал, что все будет так, как ты говоришь, – насытившись ею, я вернусь к тебе. Но… получилось по-другому.

– Что, не насытился еще? – криво усмехнулась я. – Заплатишь ей за overtime?

Его лицо перекосила странная гримаса. В какой-то момент мне показалось, что он готов меня ударить.

– Не надо так о ней. Нан, конечно, работала в баре, но она не проститутка.