Марьяна Романова - Девушка с голодными глазами

– Людочка, – повторила я.

– Людочка – ее самая любимая. Талантливая баба, кого хочешь может уговорить. Она ведь сделала пластическую операцию, специально для наглядных демонстраций. Представляю, сколько Сима ей за такое отвалила.

– Пластическую операцию, – потрясенно повторила я. – Так вот почему у нее в таком возрасте тело молодой девушки.

– Совсем наоборот, – хмыкнула Таня. – Я видела ее медицинские карты. Она оперировала не тело, а лицо. Ей ведь на самом деле двадцать три. Ей состарили лицо. И теперь Людочке удобно пудрить мозги таким, как мы.

– Как же тебе удалось сбежать?

– А меня никто не держал. Там так все хитро устроено. Никто не хотел оттуда уходить. Нам показали людей, которые дошли до третьей ступени. Они снова живут во дворце, даже еще в более роскошных условиях, чем новички. Подозреваю, что все это тоже была подстава. Но Серафима так сладко поет… О ступени аскетизма, о том, что нас ждет впереди… А однажды девчонка из соседней кельи померла.

– Как? – ахнула я.

– А что ты хочешь? – усмехнулась Таня. – Мы не ели, спали на земляном полу, плюс физические нагрузки… Думаю, она этого и ждала… Пока мы либо откинем копыта, либо сойдем с ума, чтобы можно было сдать нас в лечебницу. А когда я возмутилась… Серафима с улыбкой указала мне на дверь. И тогда выяснилось, что я – бомж. Потому что мне подсунули фальшивые документы по поводу храма, а свою квартиру я ей при свидетелях передала. Я пробовала подать в суд, но что толку. Там такие свидетели, все по закону, меня подняли на смех. И тогда я поселилась здесь, в лесу, в палатке. Собираю компромат. Вот увидите, я выведу ее на чистую воду. Она мне и квартиру вернет, и компенсацию выплатит, – и Таня боевито потрясла сухоньким кулачком.

Это сейчас ее называют Маней, Машкой, Махой. Это сейчас ее панибратски хлопают по плечу, а то и по тугой ягодице. Это сейчас ей предлагают остограммиться на равных, рассказывают в ее присутствии анекдотцы с душком, обсуждают других женщин, иногда в таком срамном контексте, что ей хочется зажать уши и сбежать за семь морей. Это сейчас ее называют товарищем, собутыльником, жилеткой для скупой мужской слезы, мировой теткой, бой-бабой. Это сейчас секс для нее – лишь переходное состояние от развеселого пивного веселья к богатырскому храпу уплывшего в гедонистическо-алкогольное забытье партнера. Наутро он не обнимет ее, не поцелует сонно в ухо, не приготовит ей оладьи с вареньем. Он проснется, шумно зевнет, удивленно на нее посмотрит и, загоготав, воскликнет: «Ну, мы и перебрали вчера, да, Мань?» И ей придется загоготать с ним в унисон. А ведь ей всего тридцать четыре. Иные в ее возрасте еще носят мини и весело барахтаются в паутине сладких в своем безумии случайных связей и роковых романов.

Иногда Мане хотелось любви.

Иногда ей хотелось выть от тоски и одиночества.

Например, пятничным вечером, когда в ожидании закипающего чайника она вдруг перехватывала в темном оконном стекле растерянный взгляд собственного размытого отражения. Или когда она читала журнал сплетен – увидит очередную примадонну в свадебном наряде, похожем на воздушное безе, и хочется порвать в клочья пахнущую типографской краской и чужим счастьем страничку.

Или весной – особенно остро она тосковала весной. Пахнущим сырой землей слякотным мартом, когда солнечные зайчики танцуют на крышах ламбаду, и ветер кажется обманчиво теплым, и студентки ходят без шапок, и так хочется быть легкомысленной, непредсказуемой, свободной, любимой! Так хочется носить розовое, завивать кудри, беспричинно улыбаться и строить глазки метрополитеновским попутчикам, назначать свидания по Интернету, читать Джейн Остин, пересмотреть все фильмы, в которых снимался Джонни Депп, гулять в парке у Екатерининского дворца. Снова стать ребенком, у которого вся жизнь впереди.

Глупо, наверное, быть ребенком, если твоя талия больше ста сантиметров в обхвате. Если у тебя сорок второй с половиной размер ноги и ты покупаешь мужские боты, которые потом пытаешься камуфлировать длинными юбками. Если к твоему круглому обветренному лицу не подходит ни одна женственная прическа. Если с тобой с удовольствием дружат, но никто не хочет тебя любить, никто в упор не видит в тебе женщину.

А ведь так было не всегда.

Когда она только приехала в Москву, она была Машенькой. Манюней, Марией, Марьюшкой, кареглазым румяным созданием, робким, мягким и плавным, словно сошедшим с кустодиевского полотна. Она была из тех женщин, кого полнота только украшает. К тому же полнота ее была не медузно-дряблой, как рождественский пудинг, а тугой, плотной, аппетитной, спортивной, наливной. Она не относилась к модному субтильному типажу. Но, как ни странно, нравилась большинству мужчин – в ее первый московский год Мане назначили столько свиданий, сколько у иных ее подруг не было за всю жизнь.

Маня приехала в Москву, чтобы стать звездой. В своем родном городе она была чемпионкой по метанию ядра – тренер давно сватал ее в российскую сборную. Ей не хватало резкости и уверенности в себе. «Москва – лучший дрессировщик, – сказал он ей на прощание. – Там хорошие залы и конкуренция острее. Расслабиться не получится. Я договорился с тренером московской сборной, на первое время он возьмет тебя под свое крыло, может быть, и оставит в команде… Поучишься, заведешь знакомства, выступишь на чемпионате… А там видно будет».

В родном городе она была звездочкой местного масштаба. А в Москве выяснилось, что ее спортивному таланту грош цена. Московские спортсменки были куда сильнее ее, Мани Ивановой. Во всех соревнованиях, на которые Маня осмеливалась подать заявку, она занимала почетное последнее место.

У московских метательниц ядра был нулевой коэффициент женственности. Их фигуры напоминали знаменитый монумент «баба с веслом». Огромные, литые, с прокачанными спинами и мощными руками, они, как правило, почти не красились и коротко стриглись. По сравнению с ними Маня смотрелась белой вороной. Она с детства любила ухаживать за собой – длинные холеные волосы заплетены в старомодную косу, глянцевый розовый лак на аккуратно подпиленных ногтях, золотой загар, прозрачная вуаль со вкусом подобранной косметики, платья, каблуки…

– Красивая ты баба, Маня, – сказал ей как-то раз тренер, который с самого начала положил на нее глаз, – даже жалко тебя.

– А что жалеть?

– Нет у тебя будущего, – без реверансов ответил он, – так и будешь занимать последние места. Посмотри на чемпионок. Они твердые, как скалы. Сильные, как сами черти. А ты мягкая, полная, плавная, – пользуясь случаем, он ущипнул ее за складку на талии, – женственная, красивая…

– Не надо, Николай Семенович, – Маня стряхнула его назойливую руку, – у меня такая конституция, такая уж уродилась. И мне все нравится, не вижу смысла мучить себя диетами…

– Смешная ты… Ты подумай, зачем тебе этот физкультурный институт? В сборную все равно не попадешь, только время потратишь, разочаруешься, обозлишься… Вернешься в свою Рязань лузершей…

– Зачем вы это все мне говорите? – разозлилась она.

– Хочу сделать тебе одно предложение.

– Брачное? – криво усмехнулась Маня.

– Профессиональное, – в тон ей ответил Николай Семенович.

– Вы же сказали, что я вам не подхожу.

– Для метания ядра не подходишь. Но ты девушка целеустремленная, спортивная… Понимаешь, здесь слишком большая конкуренция. Но есть такие виды спорта, которые только появились в России.

– Это какие же? – прищурилась она.

– Борьба сумо, например, – невозмутимо ответил он.

Сначала Маня решила, что он шутит, и с готовностью расхохоталась. Но лицо Николая Семеновича оставалось серьезным.

– Во-первых, борцом сумо может стать только мужчина, – ответила она, – во-вторых, это же… профанация какая-то.

– И ничего не профанация. Ты знаешь, что в Сибири уже есть команда сумоисток? В Подмосковье тоже собираются организовать клуб. Мне звонил тренер, они ищут людей. Ты – идеальная кандидатура, Маша. Правда, придется еще немного поправиться, но это не так трудно, – он усмехнулся в усы.

– Да вы с ума спятили?! – возмутилась она. – Я в спорте с двенадцати лет и никогда бы не подумала, что придется столкнуться с таким! Да еще и поправиться, чего придумали! Я и так восемьдесят килограммов вешу, это на грани фола!

– Не кипятилась бы ты, Маша, – он взял ее за плечи и встряхнул, легко, как пушинку, – сначала выслушай до конца. Все-таки Россия – не Япония, и сумо здесь – не национальный спорт, а скорее развлекательное шоу. Крупные красивые женщины – редкость, им нужны именно такие. Да, забыл сказать, это отлично оплачивается.

– Даже так?

– Если тебя возьмут, ты переселишься на тренировочную базу. Там отличные условия, всего полтора часа от Москвы на электричке. У тебя будет зарплата – полторы тысячи долларов в месяц. Шоу оплачиваются отдельно. Да, выступления подразумевают не только спортивные состязания, но и корпоративные вечеринки… Не надо морщиться, Маша. Наш народ падок на экзотику, а тут такое… За корпоративки платят больше всего, минимум пятьсот долларов за одно выступление.

– Сколько? – не поверила Маня.

– Решать, конечно, тебе, – улыбнулся Николай Семенович, – но на твоем месте я бы даже не раздумывал. Такой шанс выпадает всего раз в жизни.

Все оказалось проще и примитивнее, чем она могла представить. Она с блеском прошла отбор и через две недели вместе с шестью другими спортсменками уже жила на тренировочной базе близ Серпухова. Девушки подобрались разные, не у каждой было спортивное прошлое. Маня оказалась самой худой. Ее кормили по спецменю – обильно и калорийно. За полгода она набрала почти двадцать килограммов. В город Маня почти не выезжала – не было времени. Тренировались каждый день, по нескольку часов. На базе был свой косметолог и парикмахер – в контракте, который ее заставили подписать, было сказано, что спортсменки должны иметь «товарный» вид. Не прошло и недели, как она поняла – то, чем ее заставляют заниматься, имеет со спортом мало общего. Может быть, где-нибудь в Москве и была профессиональная команда сумоисток… Но там, под Серпуховом, тренировались не спортсменки, а шоу-девушки, которым предстояло развлекать состоятельных скучающих москвичей. Маня все поняла – но ничего не имела против. Она уже сдружилась с другими девушками, да и полученный аванс приятно грел ладони. Через пять месяцев ее поставили в первый бой. Какой-то банк отмечал пятилетие – на праздник пригласили известную мальчуковую поп-группу, клоунов, фокусников, стриптизерок и женщин-сумоисток (последние, к слову, сорвали больше всех аплодисментов). Никому было не важно, кто победит. Главное – шоу. Маня честно старалась, но противница была тяжелее ее почти на тридцать кило, у Мани не было никаких шансов, на пятой минуте боя ее бесцеремонно вытолкнули из круга. За бой она получила двести долларов.

Вернувшись на базу, Маня навалилась на макароны с сыром и свиные котлетки. За три месяца ей удалось набрать еще десять кило. Каждому килограмму она радовалась, как золотой медали. Наверное, со стороны это смотрелось абсурдно – толстуха с красивым ухоженным лицом радостно скачет у зеркала, увидев, как стрелочка напольных весов преодолела роковую отметку «100».

Теперь ее приглашали постоянно – иногда у Мани было по пять показательных боев в неделю. Однажды тренер отозвал ее в уголок:

– Есть разговор. Ты не обязана соглашаться, если тебя это коробит, но не предложить я не мог, сама понимаешь.

Он еще не сказал, в чем дело, но Маня почему-то сразу все поняла. Наверное, еще полгода назад за такое предложение она отвесила бы нахалу тяжелую оплеуху. Сейчас же, пожав плечами, спокойно сказала:

– Не думаю, что я для этого подхожу. Я слишком брезглива.

Для Мани не было секретом, что некоторые девушки зарабатывают свои доллары не только во время шоу. Среди топ-менеджеров компаний, перед которыми они выступали, находилось немало любителей экзотики, готовых выкладывать круглые суммы за экстремальную любовь. Все сумоистки были красотками с правильными чертами лица, гладкой кожей, роскошными волосами, ухоженными пальчиками и красивым нижним бельем. На базе Маня познакомилась с девушкой, Анжелой, в результате какого-то сложного гормонального нарушения она весила сто пятьдесят килограммов в девятнадцать лет. За полтора года работы в «спорте» Анжела накопила на «однушку» в центре, на Цветном бульваре. Другая девушка, Юлия, носила соболиную шубу, разъезжала на «BMW Z3» и по пять раз в год отдыхала на Мальдивах.

В конце концов Манина наивная категоричность была опровергнута особыми обстоятельствами.

Ее первым клиентом стал мужчина, с которым Маня отправилась бы на край света, причем совершенно бесплатно, если бы он только ее позвал. Он на все сто процентов соответствовал ее эстетическому идеалу – похожий на викинга высокий блондин с холодными серыми глазами и великолепным чувством юмора. Он дожидался ее возле гримерной, а когда она вышла, с чисто умытым лицом, в джинсах, со спортивной сумкой на плече, удержал ее за локоть. Он был тоньше Мани раза в два, но все равно рядом с ним она почему-то почувствовала себя маленькой девочкой. Они о чем-то светски поболтали. Очарованная, она была готова оставить свой номер телефона, когда он вдруг заговорил о тарифах… Маня была обижена, разочарована, и в то же время у нее так давно не было мужчины, а он ей так понравился… Она улыбнулась и молча кивнула. В ту ночь она заработала больше, чем за целый месяц еженедельных боев.