Войдя в свой номер, художник бросил сумку в шкаф и плюхнулся в кресло, обтянутое светло-серым велюром. Еще поднимаясь по лестнице вслед за Лу, он воспользовался тем, что паспорт девушки оказался у него в руках, и украдкой заглянул в него. То, что он там увидел, а именно дату рождения девушки, неприятно поразило Федора.

«Значит, она меня обманула, – с досадой поморщился он, – значит, ей шестнадцать… Глупая девчонка, втрескалась в меня по уши и готова бежать за мной не то что в Сергиев Посад, а куда угодно!»

Двафэ самодовольно ухмыльнулся, встал и подошел к зеркалу, висевшему над столом. Еще бы! Было бы странно, если бы эта смазливая девица не запала на него! Федор Фуфайкин не только слыл дамским угодником и ловеласом, но и являлся таковым на самом деле, хотя точнее его следовало бы назвать бабником. Впрочем, девушки сами вешались ему на шею, и такое положение вещей устраивало Федора, теша его мужское самолюбие.

«Ладно, не будем спешить, подождем, пока девчонка сама упадет в мои объятия, – решил он. – Хотя связываться с малолеткой… проблем не оберешься! А она ничего, что-то неординарное в ней есть, глазищи и волосы просто блеск! И фигурка, да и вообще эффектная девица…»

Около двух Федор зашел за Лу, и они спустились на первый этаж, в ресторан. Отдыхающих было мало, многие столики пустовали. Да и неудивительно, в это время года мало кто выбирается на природу.

– Федор, а что мы будем делать после обеда? – спросила Лу, придвигая к себе десерт – маленькое пирожное и кофе. – Давай побродим по лесу, сходим на речку… Ты говорил, что здесь есть река, да? Если у тебя нет других планов…

– Обязательно сходим. Иначе зачем же мы приехали сюда? – кивнул Федор. – Тем более что мне нужно выбрать подходящую натуру для нового пейзажа.

– Ты будешь рисовать на природе? – восхитилась Лу, и ее глаза загорелись. – Клево! А мне можно посмотреть?

– Конечно, малышка, от тебя у меня нет секретов! Может быть, ты принесешь мне удачу и я вернусь из Парижа победителем?

– Да! Я постараюсь принести тебе удачу, – воодушевленно воскликнула Лу и счастливо засмеялась.

Федор невольно залюбовался девушкой. Она смотрела на него с нескрываемым обожанием и нежностью, и ее черные глаза сияли.

После ресторана Федор и Лу отправились изучать окрестности. Художник прихватил с собой мольберт, краски и все необходимое для работы. Лу надела теплый свитер под горло и черную на подстежке куртку с капюшоном. По совету Федора она прихватила с собой орешки – в лесу водились доверчивые белки, которые бесстрашно спускались на землю и ели прямо из рук человека.

Прежде чем выйти к реке, парочка долго гуляла по лесу, дыша удивительной чистоты и свежести воздухом, любуясь вековыми деревьями. Лу даже покормила двух светло-серых шустрых белочек. Девушка была на седьмом небе от счастья. Вот они, сбывшиеся мечты! Стоило проявить чуть-чуть смекалки и напористости, и ее страстное желание исполнилось! Ей на секунду стало страшновато, когда она вспомнила о маме. А вдруг она все же вздумает позвонить Люсе? Лу тряхнула головой и заставила себя успокоиться. Нет, Люся не должна подвести ее. Она обязательно придумает какую-нибудь отговорку, выкрутится. Лу хорошо знала свою подругу: если Черепашка что-то пообещала, то можно быть уверенной – она сделает все от нее зависящее.

Река открылась их взору неожиданно. Вроде бы только что их окружал сумрачный безлюдный лес – и вдруг впереди, совсем близко, как по волшебству возникла серая лента реки.

– Ух ты! Как клево! – распахнула глаза Лу и потянула своего спутника поближе, к самой кромке воды.

– Это ты еще не видела, какая она красивая летом! Вода похожа на голубой перламутр и чистая-пречистая… – произнес Федор, осматриваясь. – Вот, пожалуй, тут мы и остановимся.

Он выбрал достаточно ровное место, установил мольберт и принялся делать набросок реки и леса, синевшего на том берегу. На Лу он не обращал никакого внимания, но она не обижалась, ведь Федору нужно работать, а потому она не станет ему мешать. Минут двадцать девушка стояла у художника за спиной и с восхищением наблюдала, как на чистом холсте появляются линии, штрихи, превращающиеся под его божественной рукой в прекрасный пейзаж. Лу почувствовала, как под куртку начинает забираться холодный воздух, и решила побродить невдалеке.

Она всматривалась в даль, туда, где неяркое солнце уже медленно скатывалось к горизонту, глубоко вдыхала пьянящий воздух и думала о том, что она, Луиза Геранмае, наисчастливейшая девушка на свете.

Они вернулись в пансионат уже в сумерках. Лу видела, что Федор доволен работой. Картина была еще не совсем готова, но все равно нравилась девушке. Впрочем, ей понравился бы даже детский рисунок из серии «ручки, ножки, огуречик, вот и вышел человечек», если бы его автором был Федор. После ужина они поднялись к нему в номер. Интерьеры их комнат были похожи, только у Федора диван и кресла были обиты светло-серым велюром, а на двуспальной кровати лежало покрывало фисташкового цвета.

Федор легонько подтолкнул девушку к дивану.

– Располагайся пока, а я принесу чего-нибудь выпить, – ободряюще подмигнул он и скрылся за дверью.

Оставшись одна, Лу включила телик, щелкнула выключателем бра, висевшего над кроватью, и комната осветилась мягким, неярким светом.

На душе у нее было неспокойно. Сердце тревожно билось где-то под ложечкой, она и ждала надвигающегося вечера, и боялась его одновременно. Нервно расхаживая по комнате, Лу задвинула шторы, достала из серванта бокалы и салфетки… Что скажет ей сегодня Федор? Как он себя поведет? И как она сама поведет себя с ним? Не решив ничего определенного, Лу попыталась успокоиться: пусть все будет так, как будет.

– А вот и я. – Федор вошел в комнату, держа в руке бутылку красного вина и большую шоколадку.

Он разлил вино по бокалам и проникновенно взглянул девушке в глаза:

– За тебя, Луиза!

Лу пригубила вино. Оно оказалось сладким и очень приятным на вкус, и она с удовольствием сделала еще два глотка. Федор молчал, и Лу ощутила неловкость. Почему он молчит? Ведь еще полчаса назад они болтали как старые приятели, и ей казалось, что она знакома с Федором тысячу лет, а сейчас… Неужели он тоже скованно себя чувствует, как и она?

Федор придвинулся к Лу почти вплотную и стал гладить ее волосы. Лицо его было совсем близко, так же как и тогда, в мастерской, и он так же гладил ее по голове и обнимал…

«Сейчас он меня поцелует…» – возникла в затуманенном мозгу Лу «оригинальная» мысль. Через секунду мысль материализовалась в настойчивый, страстный поцелуй.

Губы Федора вкусно пахли ароматным табаком и были сладкими от шоколада. У Лу чуть кружилась голова, но не столько от выпитого вина, сколько от торжественности, даже эксклюзивности момента. Значит, Федор все-таки неравнодушен к ней! И как романтично он все обставил! Привез ее в этот замечательный дом отдыха, устроил необыкновенный вечер с вином…

Поцелуи становились все настойчивее, и эта трудно контролируемая напористость Федора привела Лу в смятение. Она инстинктивно отодвинулась и мягко отвела его руки. Нет, его поцелуи были безумно приятны девушке. И разве не их она ждала так долго? Ждала с той самой памятной поездки в мастерскую, когда Федор уже готов был ее поцеловать, но почему-то не сделал этого. А сейчас… Сейчас она сама не готова! Лу понимала, что она не готова к большему, нежели просто поцелуи, и злилась на себя за это, но… переступить через себя не могла.

Федор отпустил ее, налил себе полный бокал вина и повернулся к Лу. Она растерянно наблюдала за его спокойными движениями, в ее душе росло непонятное чувство вины. Хотя какая на фиг вина? Чем она виновата перед Федором? А вообще… да, виновата, ведь она обманула его, скрыв свой настоящий возраст. Но разве дело в возрасте? Истина в том, любит ли ее Федор так же сильно, как она любит его? А если любит, то не станет делать ничего того, чего ей не хотелось бы.

– А ты знаешь, Луиза, – как ни в чем не бывало заговорил Федор, – у меня появилась прекрасная идея! Да, я думаю, ты ее оценишь.

У Лу отлегло от сердца. Значит, все в порядке, он не сердится на нее ни капельки. Лу приободрилась и благодарно посмотрела на художника.

– Что за идея? – улыбнулась она.

– Я говорил тебе, что везу в Париж свои работы, так? Но ты не знаешь главного: фишкой моей парижской выставки должна стать картина, которой еще нет, но которая уже существует в моем воображении… Короче, она будет называться «Девушка с задачником». Как тебе задумка, а? – Двафэ, прищурившись, хитро смотрел на Лу.

– А… а разве это прикольно? Девушка сидит за столом и решает задачи? Ну и в чем здесь фишка? Извини, Федор, но я, наверно, чего-то не понимаю, – разочарованно протянула Лу.

– Да, ты пока не понимаешь, потому что я тебе кое-чего не договорил. Так вот. – Федор картинно откинулся на спинку дивана, закинул ногу на ногу. – Это должна быть очень красивая, эффектная девушка, а главное, она должна быть обнаженной. Абсолютно обнаженной, и только грудь будет прикрыта, ну, например, учебником алгебры. Смотри, вот, примерно так. – Федор показал, как именно девушка должна держать раскрытую книгу. – Понимаешь теперь? Этакая адская смесь порочности и чистоты… Согласись, малышка, что это безумно эротично?

– Ну, в общем, да, признаю, что ты прав, – закивала Лу. – А она должна сидеть или стоять? А фон какой будет? – Лу уже заранее была влюблена в эту картину, еще не родившуюся, но уже написанную воображением Мастера, ее любимого, ее единственного…

– Я еще не решил окончательно, какая поза покажется особенно эффектной. Может быть, я напишу ее лежащей на диване или сидящей в кресле, пока это не важно. Вернее, важно не это.

Федор многозначительно умолк, достал трубку, набил ее душистым табаком и стал не спеша раскуривать.

– А что… что важно? – не выдержала паузы Лу, широко распахнув свои черные глазищи.

Двафэ взял Лу за руку и поднес ее к губам. Его чуть жестковатые губы щекотали ладонь, но Лу не отдергивала руку, она мечтала лишь об одном – чтобы это упоительное мгновение длилось вечно.

– Важно то, что я хочу, чтобы этой девушкой стала ты, – решительно произнес Двафэ тоном, не терпящим возражений.

– Я? Федор! Ты реально хочешь, чтобы я тебе позировала? – Лу так и подпрыгнула на велюровом диване.

Она во все глаза смотрела на художника, веря и не веря его словам. Блин, о таком можно только мечтать! Ее портрет покорит Париж, потом всю Европу, а может, и весь мир!

– Ты не ошиблась, милая, именно так. Я уверен, что это будет самая настоящая фишка. Ты же у меня красавица, и фигурка у тебя просто супер! – Немудреные комплименты Двафэ волшебным бальзамом проливались на восторженную душу девушки.

– А когда? Когда мы… ты приступишь к картине? Федор, пожалуйста, давай поскорее вернемся и послезавтра, нет, завтра же поедем к тебе в мастерскую! – Лу умоляюще сложила руки на груди.

– Погоди, не все так просто, милая, – ухмыльнулся Двафэ. – У меня еще ого-го сколько работы осталось. Вот закончу все, что наметил, и тогда…

– Хорошо, я подожду. Я буду ждать, сколько нужно, ты не сомневайся, – покорно кивнула Лу и тут же встрепенулась. – Федор, а ты на самом деле повезешь мой портрет в Париж, ты не передумаешь, а? Ой, я сама не знаю, что говорю… Глупости какие-то болтаю. Блин, это я от полной неожиданности!

– Успокойся, малышка, все будет супер, я уверен! Я сделаю из тебя настоящую звезду, тебя на улицах станут узнавать! Причем не только в России, а в Европе тоже. Представляешь, приезжаешь, к примеру, в Рим или Берлин, а к тебе папарацци пристают, пресса проходу не дает, интервью просят… Хочешь? – Двафэ упивался своей значимостью, ему ужасно нравилось покровительственно открывать перед девушкой золотые врата в недосягаемый мир звезд, тем более что Лу безропотно и восторженно шла за ним, особенно не разбирая дороги.

– Спрашиваешь! Конечно хочу! Ой, Федор, милый, это должна получиться такая необыкновенная картина! Просто блеск, супер, класс, ну, я не знаю, какая еще! – Лу смутилась от этого невольно вырвавшегося «милый».

Она ни разу еще не проявляла открыто своих истинных чувств, бурлящих в ее сердце. И если для Федора слово «милая» было не более чем дежурным обращением ко всем знакомым девушкам, то для Лу это слово выражало всю искреннюю нежность и любовь к единственному любимому человеку.

– А кстати, Луиза, ты ведь можешь поехать со мной в Париж! – Федора понесло, он с легкостью раздавал обещания. – Да, реально, я не шучу!

Федор увидел, как у Лу раскрылись глаза от изумления, и снисходительно улыбнулся.

– Что-что? С тобой в Париж? Я? – пролепетала Лу, подозревая, что ослышалась.

– Ну естественно ты, милая. Ты же моя натурщица, почему бы тебе и не прокатиться на родину Лотрека и Мане? – небрежно произнес Федор, поигрывая пустым бокалом.

– Да… Я в Париже никогда не была… Но, Федор, как-то странно это, меня может мама не отпустить! Нет, подожди, я понимаю, что это звучит наивно, даже по-детски, но все же! Ведь не могу же я сказать, что ухожу к подружке на пару недель? – огорчилась Лу.