Наконец, немного помедлив, я опускаю ладонь на толстый, весь пронизанный венами, темный член. Смыкаю вокруг пальцы, и Адам долго и глубоко выдыхает. Его плоть в моем кулаке такая горячая и гладкая. Член такой же твердый, как и выглядит, но не кажется грубым. Как атласная подкладка вокруг сердечника из стали. Я сдвигаю кулак вниз, и показывается круглая головка. Затем касаюсь большим пальцем самого кончика, и нахожу ее упругой и мягкой. Капля смазки сочится из крошечного отверстия, и я размазываю ее пальцем. Челюсти Адама сжимаются, дыхание становиться глубоким. Я двигаю рукой вверх, потом вниз, и бедра Адама слегка приподнимаются. Ему нравится это. В смысле, понятное дело, чего ему хочется, но знать - это не тоже самое, что видеть реакцию, чувствовать, как его живот напрягается, и мышцы на бедрах сокращаются, ощущать, как бедра двигаются навстречу в ответ на мои прикосновения, видеть его горящие глаза.

Я слегка двигаю рукой вокруг его толщины, когда опускаю ее вниз, потом опять кручу, пока медленно поднимаю запястье наверх. Прозрачные капельки смазки, выделяющиеся на его кончике, теперь все на моей руке и полностью смочили мягкую и крупную головку члена.

—Тебе лучше остановиться, — говорит Адам. — Или все закончится очень быстро.

Он так близок к оргазму? Не знала, что это будет так легко. Часть меня хочет продолжить, хочет заставить его кончить. Хочу посмотреть, что произойдет, и знать, что это сделала я. Может быть, я получу такой шанс в следующий раз. И пока убираю руку, Адам поднимается и садится в кровати, прижимаясь губами в поцелуе и проталкивая язык внутрь, отчего жар наполняет тело. В меня хлынула энергия. Руками ласкаю его грудь, плечи, руки, трогая массивные мышцы и обводя контуры и углубления.

Каким-то образом я оказываюсь на спине, против чего даже не возражаю. Мне нравится ощущать его тяжесть над собой, нравится чувствовать на себе его губы, тепло, которое излучает его кожа. Я ощущаю, как его колено скользит вдоль бедра и вдавливается в матрас у меня между ногами, после чего скользит другое, и мы тут же начинаем жадно впиваться в друг друга ртами, его язык трется о мой, ищет и требует, и я отдаю столько же, сколько и получаю, пропадая в поцелуе. Напряжение внизу живота закручивается в спираль; мои руки оживают, скребут по его спине, и теперь, наконец, я нахожу в себе мужество, чтобы схватить его за задницу, которая чувствуется жесткой и тугой. Мне это нравится, нравится, как она ощущается в руках, поэтому трачу время, лаская его там, исследуя, разминая, спускаюсь вниз к бедрам и обратно к его спине, затем возвращаюсь, чтобы ухватить ягодицы обеими руками.

Его колени расталкивают мои бедра в стороны, и сердце в груди падает вниз.

Это происходит. Это произойдет.

И я хочу, чтобы это случилось. И собираюсь позволить этому случиться.

Не только позволю, но и жажду это. Я собираюсь пойти на это с широко открытыми глазами, зная, что могу больше никогда не увидеть этого человека, поэтому хочу успеть все попробовать с ним. Страх еще кипит в глубине души, но он очень далеко и ослаблен. Мягкость, терпение Адама и его очевидное влечение ко мне, его уважение, уверенность, понимание моего нежелания отвечать на вопросы - все это ослабляет хватку страха и власть прошлого надо мной.

Теперь, я жива и изголодалась по Адаму, пьянея от энергии; моя кожа покалывает от ощущения близости.

Я чувствую его ствол на внутренней стороне бедра, и его губы покидают мои. Вот оно.

Я смотрю на него и вместо того, чтобы толкнуться в меня, Адам движется назад.

— Поласкай себя, Дез.

— Ч-что?

— Я скоро вернусь, — говорит он, слезая с кровати. – А сейчас позволь мне посмотреть, как ты трогаешь себя.

— Зачем? Куда ты идешь? — Жар, напряжение, нужда отходят назад. Страх возвращается обратно. Куда он идет, почему уходит, почему…?

Адам возвращается на кровать, его руки ложатся на мои, и ими он подталкивает мои пальцы к бедрам. Я чувствую треск электричества, когда наши сцепленные руки находят мою сердцевину, а затем начинают кружить вокруг клитора, отчего задыхаюсь. Его пальцы входят в мою дырочку, и я стону, толкаясь внутрь вместе с ним; жар накатывает волнами, а напряжение сжимает, стягивает и растекается. Я закрываю глаза, и головой падаю обратно на подушку, едва замечая, что Адам покидает кровать, сосредоточенная на нарастающем крещендо ощущений, а потом слышу шелест пластика. Открываю глаза, и вижу Адама, вскрывающего пакетик и раскатывающего на члене презерватив.

И вот теперь с опаской таращу глаза, так как вижу еще раз, какой, бл*дь, огромный у него член, и мне интересно, будет ли больно. Слышала, что в первый раз всегда больно. Я не боюсь немного боли, но обеспокоена самим фактом, что потеряю девственность.

У меня нет никакого желания сказать ему, что я девственница. Нет. Ему не нужно знать. Адам здесь только на один уик-энд, а затем он вернется в Голливуд, чтобы сниматься в фильмах, а я останусь только в воспоминаниях. Это нормально. Я знаю, во что ввязываюсь. Не хочу, чтобы секс был чем-то важным. Это давняя история, и ему не нужно знать, потому что я никак не смогу объяснить все это.

Адам смотрит на меня, и я задаюсь на мгновение вопросом, может ли он прочесть мои мысли; каким-то образом понять, о чем думаю, потому что он смотрит на меня таким пронзительным, умным взглядом, отчего кажется, что Адам, несомненно, может распознать причину моей нервозности. Он стоит на коленях между моими бедрами. Я больше не трогаю себя, уйдя в свои мысли, во внутреннюю дискуссию.

А затем его пальцы находят клитор, и я хватаю ртом воздух, когда Адам трет его кончиком пальца. Он дважды обводит вокруг, третий раз, а потом погружает пальцы в щелочку, отчего резко втягиваю воздух, когда молния пронзает меня. Бедра приподнимаются, его пальцы кружат, молнии пронизывают меня снова, заставляя стонать, после чего Адам исследует и находит точку глубоко внутри меня, заставляя меня задыхаться, хныкать, стонать и еще выше поднимать бедра.

И тогда я опять кончаю так легко, быстро от толчков его пальцев и стону, чувствуя его над собой, стремясь держать глаза открытыми и удерживать взгляд на его бледно-зеленых глазах. И понимаю, прямо сейчас наступил этот момент, прямо сейчас…

Шире раздвигаю ноги, и его горячий и твердый давит на мой вход, пока Адам пристально смотрит на меня. Я хнычу, когда он продвигается немного вперед, поскуливаю от боли, разгорающейся при попытке вместить его. Ох, это больно. Больно. Замираю от боли, все еще содрогаясь; его пальцы на клиторе, кружат и продлевают волны оргазма, но он не может погасить боль.

Я наполнена и не могу принять его, не могу вынести это... Адам на мне и вокруг меня, и во мне, и я полна до отказа, ошарашена от ощущений, что в меня вошли, проникли внутрь, пронзили.

Но это не пугает. Его нежные и уверенные глаза наблюдают за мной, и думаю, Адам понимает, что это мой первый раз, но ничего не говорит и, может, не скажет.

Адам все еще не полностью внутри меня, но останавливается; на лице видно напряжение от того, что он сдерживается. Теперь, когда Адам замер, моим мышцам дан шанс приспособиться, растянуться, и чувство жжения исчезает или превращается во что-то другое, что-то горячее и глубокое.

— Все хорошо? — рокочет он.

Я киваю.

— Да. Да. Боже, да. — Накрываю ладонью его задницу и притягиваю к себе. — Еще.

Я не называю никакой другой причины, кроме того, что хочу еще. Боль, жжение и слабость после оргазма превращается во что-то мощное внутри меня, и интенсивность этого выше меня; его глаза, рука, сжатая в кулак на подушке рядом с моим лицом, другая рука на моей груди, трогающая сосок и вынуждая меня задыхаться; все это вместе, заставляет отчаянно нуждаться в чем—то еще, в большем, в нем.

В этом.

В сексе.

Я занимаюсь сексом.

С Адамом Трентоном.

Он опирается на локоть, поддерживая вес одной рукой, пока другой все еще играет с соском. Его рот находит мой. Бедра движутся навстречу моим, и Адам толкается глубже.

Он отодвигает бедра, а затем устремляется вперед, и я чувствую короткий, острый, сжимающий спазм боли, будто что-то разрывают, но это происходит так быстро, что не успеваю даже охнуть, как Адам уже до конца входит внутрь меня, и боль уходит, не остается даже в памяти. Он скользит обратно, сосредоточенный на мне с любопытством.

Я целую его, приподнимаюсь и оборачиваю руку вокруг его шеи, чтобы проникнуть язычком ему в рот. Адам начинает двигаться медленно, и становится так хорошо, так хорошо; жар, растяжение, наполненность и ощущение абсолютной завершенности приходит, когда Адам наполняет меня, когда движется, выходит, толкается внутрь, и теперь я сгораю от наслаждения, такого удовольствия.

Адам движется медленно, и каждое отступление заставляет меня всхлипывать от его потери, каждый рывок, заполняющий меня, вырывается из моих уст стоном облегчения от того, что он вернулся внутрь меня.

— О боже, Адам, — не могу не сказать этого. Я хочу, чтобы он знал, что мне это нравится. Он, должно быть, знает это из-за звуков, которые произношу, но хочу сказать это. — Так хорошо. Ты чувствуешься так хорошо.

Адам прячет лицо у меня на шее и толкается глубоко. Я выдыхаю с криком от глубины его толчков, от волн экстаза, что дарит его проникновение.

— Ты такая ох*енно тугая, Дез. Боже, ты чувствуешься нереально прекрасно.

Адам отстраняется, и я двигаюсь, не задумываясь. Оборачиваю ноги вокруг его бедер и пятками тяну обратно ко себе.

— Нет, я хочу… о, боже...

— Что? Скажи, что тебе нужно.

— Ты. Глубже. Больше. Мне нужно больше тебя, Адам. — Я заливаюсь краской, когда слышу себя, говорящую так, говорящую такое, но он рычит, отстраняется и садится на корточки.

Его член такой большой, и мне интересно, насколько комфортно ему может быть, и то, что он делает, а потом... О…о, господи. Адам становится на колени, берет меня за бедра, скользя руками под мою задницу, и поднимает, притягивая к себе. И, о боже, я абсолютно наполнена им; Адам полностью во мне, даже под кожей - он не может уже войти глубже…

Но потом Адам сжимает сильнее мои бедра, держа при этом меня на весу, хотя не знаю, как ему это удается. Я хватаюсь за простыню, приоткрывая рот, а потом он врывается в меня.

— БЛ*ДЬ! — кричу я, все тело трясет. Мои бедра движутся сами по себе. Адам рычит, пальцами впиваясь в плоть моих бедер, и тянет меня на себя.

— Черт меня подери, Дез, ты чувствуешься так хорошо. Я хочу двигаться в тебе как можно дольше, но ты чувствуешься слишком хорошо, — Адам выходит снова, медленно, а затем скользит в меня быстро и плавно.

Знаю, чего хочу сейчас; когда Адам снова отстраняется, я жду, пока он не начинает двигаться в меня, и направляю бедра к нему, встречая его толчок, и когда наши тела сталкиваются одновременно, ахаю, задыхаясь от головокружительного, пьянящего экстаза, что потрясает меня. Адам так глубоко теперь толкается в меня, что я не могу уже физически взять больше. Он двигает, и клитор бьется при ударе о его тело, отчего меня трясет. Потом Адам выходит, рыча теперь при каждом толчке.

Все его тело напряжено, как будто он собирает все свои силы, чтобы сдерживаться. Каждый толчок размеренный и медленный, и я понимаю, что Адам сдерживается, чтобы быть нежным и осторожным.

Я не хочу, чтобы он был нежным или осторожным, не полностью. Не думаю, что готова к Адаму, который полностью выпустит на волю своих демонов, но хочу, чтобы он, по крайней мере, немного ослабил контроль. Я двигаюсь вместе с ним, вращая бедрами, и Адам начинает двигаться быстрее, отчего двигаюсь быстрее вместе с ним; я почти могу предсказать его движения. Чувствую себя ненасытной; мне нужно больше его, нужен весь он, я нуждаюсь в его тепле и силе.

Я ощущаю, как нарастает напряжение, как жар охватывает все тело, и прекрасно понимаю, что приближается оргазм, которого отчаянно жажду. Но еще больше хочу почувствовать, как кончит Адам, почувствовать, как он взорвется, ощутить, как он получает удовольствие.

Так что я двигаюсь, молча принуждая его ускориться, и он, вторя мне, наращивает темп, и даже начинает увеличивать его по собственной инициативе. Адам закрывает глаза, сжимают мои бедра еще крепче, почти до боли, но мне это нравится, нравятся маленькие признаки того, что он теряет контроль. Теперь Адам рычит не переставая, что-то бормоча, и меня, на самом деле, ублажают эти звуки; его низкий гортанный рокочущий голос, когда он начинает вдалбливаться в меня, не просто входя и выходя обратно, а вращая, толкаясь все глубже и глубже.

Он отпускает мои бедра и падает вперед на руки по обе стороны от моего лица, начиная кружить бедрами все быстрее и быстрее. Я пробегаюсь руками по его спине, жадно прикасаясь к нему, чтобы почувствовать, как волнообразно перекатываются стальные мышцы, а затем сжимаю руками его ягодицы и тяну, тяну, побуждая его двигаться сильнее.