И тут появляюсь я. Марек в «Фулкруме»10 был моей прорывной ролью, но у меня то тут, то там было достаточно ролей второго плана, чтобы доказать мой уровень. Я по природе крупный, и при правильном режиме и тренировках, смог набрать такую мышечную массу, чтобы достичь важнейших характеристик, требующихся для персонажа. Это означало, что на данный момент, мышцы увеличены до максимума. Даже в мой первый сезон в Сан-Диего Чарджерс11 я не был таким мускулистым, и в моей насквозь промокшей футболке, я все равно, что с голым торсом.

Дез смотрит на меня довольно откровенно, пока вытирает влагу с лица кипой барных салфеток.

— Повезло, я только что приняла душ, — говорит она.

— Скажи спасибо, что на тебе нет этой рубашки, — я шучу, дергая намокшую, прозрачную ткань.

— Зато, ты, наверное, хотел бы, — говорит Дез и скользит на барный табурет.

— Черт, еще как хочу, — я располагаюсь рядом с ней на табурет и пытаюсь удержать глаза к северу от ее плеч.

Затем наступает немного неловкая тишина, во время которой она, наверное, гадает, чего от нее ждут; я же задаюсь вопросом, что сам за хрень творю. Последнее, что мне сейчас нужно – этот отвлекающий фактор и внимание СМИ. Гарет, директор, и Паркер, исполнительный продюсер, твердо уверены, что каждый причастный к проекту должен свести к минимуму взаимодействие с прессой. Мы снимаем долгожданный и давно ожидаемый сиквел «Фулкрума», что означает, что я снова буду сниматься в роли Марека. Везде, от самых известных журналов до самых маленьких блогов, люди предполагают, кто будет сниматься в фильме, каков сюжет, в общем, обычный треп. Но ведь прошло более трех лет после выхода первого фильма, а с тех пор как Гарет, Паркер и я решительно заявляли о невозможности продолжения, мельница слухов запущена и работает на всю катушку. Это означает, что любое внимание СМИ окажет влияние на съемки и может привести к возможным утечкам.

Не говоря уже о необходимости держать себя перед ними профессионально, я не вправе вляпаться во что-нибудь. После того, что случилось с Эм и того потока дерьма, что последовал за этим, последнее, что мне нужно – это быть сфотографированным с какой-то другой девушкой. Тем более, когда мы оба насквозь мокрые, ну и какой тут, предполагается, будет сбор средств в выходные?

Я не понимаю, что делаю. Не знаю, почему выпрыгнул из повозки, зачем сижу здесь с ней, почему так заинтересован в ней и почему эта хулиганистая девчонка заставляет меня быть безумным, возбужденным и голодным.

Я просто не знаю.

И понятия не имею, что будет дальше.

— Расскажи мне о себе, Дез, — говорю я, чтобы отвлечь себя от моего внутреннего самоанализа.

Она пожимает плечами.

— Я – студентка, здесь на лето по кооп-программе12. Это мой пятый год на острове.

— Специализация? — интересуюсь я, а затем обращаюсь к бармену, который остановился перед нами, чтобы получить заказы.

— Мне Сэм Адамс и девушке все, что она захочет.

— Как обычно, Дез? — спрашивает бармен.

Дез кивает, и бармен двигает мне Сэм Адамс, а затем наливает водку с тоником и ставит перед Дез.

Как обычно, Дез? — спрашиваю я.

Она кивает и пожимает плечами.

— Ну, да. Я часто бываю здесь после работы. Наверное, чаще, чем следовало бы, но, знаешь, больше нечем заняться вечером.

Дез делает глоток коктейля и затем ставит его обратно на стойку.

— Моя специальность – социальная работа с упором на воспитание в приемных семьях.

— Приемные семьи, да?

— Угу.

Она удерживает взгляд на экране телевизора в углу и неспешно пьет свой напиток, ее поза закрытая и напряженная. Очевидно, что это не предмет для открытого обсуждения.

— Так ты здесь уже пять лет?

Она немного раскрывается в этом.

— Да. Я приехала сюда летом, когда закончила школу. К этому моменту уже была принята в государственный университет Уэйна13, и консультант в школе предложила мне вступить в кооп-программу на лето. Она знала, что эта программа сотрудничает с университетом, так я попала сюда прежде, чем фактически начала учиться в колледже. И возвращаюсь каждый год.

— Только на лето работать или как? Что заставляет тебя возвращаться?

Она отвечает сразу:

— Я не знаю. Многое. Это хороший способ накопить деньги к учебному году. Хороший опыт работы, хорошо смотрится в резюме. Это держит меня подальше от метро Детройта несколько месяцев каждое лето. Плюс, мне просто нравится здесь. Лошади, атмосфера, туристы. Это так забавно и необычно. Моя лучшая подруга, Рут, приезжает сюда со мной каждый год, и это просто то, чем мы занимаемся.

Она поглядывает на меня.

— А что насчет тебя? Что привело тебя на старый маленький остров Макино?

— Благотворительный ужин в Гранд Отеле завтра вечером. Это важное событие. Пара штук баксов на человека, закрытый аукцион, красная ковровая дорожка, фотографы и все остальное. У меня голова болит, просто говоря об этом.

Дез должно быть что-то слышит в моем голосе.

— Не похоже, что ты в восторге.

Я качаю головой.

— Нет.

Она смотрит на меня в недоумении.

— Почему, черт возьми, нет? Это звучит заманчиво!

Я смеюсь.

— Тогда ты точно никогда там не бывала. Все скучные. Лицемерные. Ты просто сидишь там весь такой разодетый и ведешь тихие задушевные беседы о погоде или еще о чем-нибудь таком. Все это просто заноза в заднице. Для начала, я ненавижу носить костюмы. А смокинги – это самое ужасное. Я – актер и спортсмен, а не любитель дорогих вин, изысканных блюд и не высокомерный и надменный парень, знаешь ли. Я люблю пиво и футбол, а не шампанское, гольф и такого рода мероприятия. Все пьют дорогое гребаное шампанское, которое просто отвратительное, если тебе интересно, и обсуждают гольф, последнее гала-представление в Беверли-Хиллз и сплетничают о том, кто кому изменил и кто получил финансирование для своего последнего сценария. Это скучно и глупо.

— Так ты просто обычный парень, который оказывается втянутым против воли на модные мероприятия, так?

Я смеюсь.

— Да, вроде того. Я клянусь, ты снимаешься в одном блокбастере, а становишься гребаным психом.

Я делюсь своей историей как бы невзначай и пытаюсь присмотреться к Дез, понять, как она воспринимает мой статус довольно известной кинозвезды.

— Цена славы или что-то в этом роде, верно?

Я киваю.

— Точно. Ты делаешь кино, а потом ты должен устраивать рекламные туры и пресс-релизы мероприятий, благотворительные акции и все такое. А я просто хочу сниматься в кино и все, но нет, это так не работает. Видимо, придется следовать их правилам.

— Что вы тут снимаете?

Теперь она слегка поворачивается ко мне. Наконец поза и язык тела становятся расслабленными и чуть открытыми.

— Вообще-то, я не могу говорить об этом. Весь проект держат в тайне. Сценарий супер засекреченный. Если мне нужно свериться с ним, я беру только одну копию. Ты не можешь просто разгуливать с ним, нельзя рисковать, вдруг кто-то увидит его. Все это безумно секретно.

— Действительно? Почему?

Я колеблюсь, не зная, как ответить, чтобы реально не сказать ничего лишнего.

— Ну, это одна из тех вещей, где режиссер и продюсеры не хотят никаких спойлеров или утечки в силу характера проекта.

Она усмехается мне.

— Хорошая отговорка.

Я киваю головой и смеюсь.

— Ну, я же сказал тебе, что не могу говорить об этом. Полагаю, уже научился не отвечать на вопросы.

— Ну, я не хотела бы, чтобы ты чувствовал, будто беру у тебя интервью или что-то вроде того, — говорит она, а потом придвигает меню ко мне. — Мы будем есть или только пить?

Я просматриваю меню и отвечаю:

— О, мы будем есть. Я чертовски проголодался, и сейчас у меня свободные выходные14.

— Свободные выходные?

— Мой тренер посадил меня на ужасно строгую диету. Например, когда я стал тренироваться для съемок он дал мне всего одну страничку со списком того, что я могу есть, когда и сколько.

Ей, кажется, трудно в это поверить.

— Это безумие! Зачем?

Я сгибаю руку, напрягаю свой бицепс и шлепаю по нему.

— Нужно выглядеть определенным образом для моей роли, детка. Ты не получишь такие банки, как эти, просто так.

— Боже мой, — она фыркает. — Ты не просто так сказал «банки», не так ли?

— Уверен в этом.

— Это просто... я вообще не могу…. Просто вообще не могу…

— Не могу вообще, что? — спрашиваю я, косясь на нее.

Она смеется в свою водку с тоником.

— Так говорят... белые цыпочки, которые просто вообще не могут...

Я качаю головой.

— Я с такими незнаком.

Она садится, выпрямившись, а ее лицо становится чопорным и жеманным. Дез поправляет волосы.

— Как, омойбог, ты видела ее туфли? Я просто вообще не могу.

Я давлюсь пивом, когда начинаю смеяться, представляя, как точно она копирует стереотип некоторых девушек, населяющих Лос-Анджелес так густо, что вы могли бы попасть в шестерых из них каждый раз, когда бросаете палку.

— Отлично сказано. Теперь точно знаю, о чем ты говоришь.

— Но, серьезно. Ты ведь на самом деле не называешь их банками?

Я хмурю брови.

— Надеюсь, бл*дь, что я не похож на такого парня.

Она качает головой.

— Нет! Нет, просто… я едва знаю тебя. Обычная встреча. Никогда не знаешь заранее, понимаешь?

— Справедливо.

Подходит бармен, мы оба заказываем бургеры и картошку фри, и, когда он уходит, чтобы отнести наш заказ, я поворачиваюсь на табурете к ней лицом.

— Так или иначе. Будь уверена, я не такой парень. Ты никогда не будешь, услышь меня со всей серьезностью, относится к моим рукам, как к «банкам» или «питонам», или еще что-нибудь вроде этой сраной дурости и глупости. Это просто руки.

— Но очень красивые руки, — отмечает она. — Просто говорю.

Я усмехаюсь ей.

— Спасибо.

Наступает еще одно неловкое молчание, поэтому не уверен, о чем я могу говорить с ней. Оттого, как она замерла, когда стал спрашивать ее о приемных семьях, думаю, вопросы о семье закрыты на данном этапе. А это то, с чего я обычно начинаю, чтобы поддержать разговор.

— Как ты стал актером? — спрашивает Дез, в конце концов.

Я поднимаю свое пиво, показывая бармену, что требуется еще.

— Ну, это не то, чем я думал когда-либо заниматься. Знаешь, этого никогда не было на моем радаре. Я был спортсменом. Футбол. Играл в него с десяти лет и во время учебы в колледже, в школе, в Стэнфорде. Я действительно думал, что буду заниматься этим. Но потом, в мой выпускной год, друг, режиссер, попросил меня сняться в его фильме. «Ты не будешь сильно занят», пообещал он. Только другой парень, что играл ведущую роль, бросил все на полпути, и Рик заставил меня играть вместо него. Знаешь, это была всего лишь маленькая вещь. Школьный проект, вот и все. Но было весело. Просто здорово. Рик все уши прожужжал о том, как я хорош, но так или иначе, я просто наслаждался этим.

Наша еда прибыла, и я остановился, чтобы сделать несколько укусов, смакуя каждый кусочек. Гамбургеры и картофель фри точно не в одобренном списке.

— Короче. Меня пригласили в Сан-Диего после окончания учебы, и я сыграл один сезон. Но потом Рика взяли режиссером в большой проект, и он захотел, чтобы и я в нем поучаствовал. Так что в межсезонье я снимался в его фильме. Это привлекло внимание одного режиссера, который искал мужчину на второстепенную роль, и так случилось, что я подошел. И какая роль! Это было очень серьезное предложение. Очень. Это могло дать старт настоящей карьере, понимаешь? И я думал в тот момент, что у меня может реально получиться стать актером, это была дилемма. Тренировки вот-вот начнутся, а у меня роль на кону. Мне пришлось выбирать. Футбол или игра.

— Когда ты говоришь, отыграл сезон в Сан-Диего… — она замолкает с выжидательным выражением лица.

— Чарджерс.

— Ты имеешь в виду Национальную футбольную лигу?

Я киваю.

— Ты играл профессионально в футбол?

Я пожал плечами.

— Один сезон, да.

— На какой позиции?

— Защитник.

— Я ничего не знаю о футболе, поэтому не знаю, что это значит.

— Защитник может быть либо блокирующим, либо задним бегущим15, в зависимости от стиля игры команды. Я был больше блокирующим. — Это не важно. Я с ним завязал.

— Ты скучаешь по футболу?

— Не очень, — говорю сразу, качая головой, но потом сдаю назад и пробую еще раз. — Ну, это не совсем верно, на самом деле. Думаю, есть некоторые вещи, по которым скучаю. Тренировки с ребятами. Отработка с десятью или пятнадцатью парнями приносит гораздо больше удовольствия, чем занятия по четыре – шесть часов каждый день в тренажерном зале с одним жестким тренером. Я скучаю по кайфу от состязаний. Это больше всего. Нагрузки на полную катушку, требования к себе по максимуму. Когда ты там, на поле, с этими нехилыми ребятами, пытающимися достать тебя, ты просто делаешь все, что в человеческих силах, чтобы выбить мяч, останавливая их и блокируя. Это кайф, понимаешь? Я скучаю по этой части.