— Может, тебе будет удобнее в кресле? Я могу сходить и принести, — предложила Тамсин, вставая.

— О нет, не надо, мне вполне удобно, — отказалась я, опускаясь на покрывало. Я оглядела сад и заметила несколько знакомых лиц. Фиона суетилась рядом, выкладывая еду на скамейку в тени большого зонтика от солнца, и не замечала меня. Некоторые из гостей помогали ей, некоторые сидели в беседке. Многие заметили меня, когда я подходила к Тамсин. Все сочувственно смотрели на мой живот. Мне было интересно, в курсе ли они, что это ребенок Тома. Я сомневалась — Фиона не любила сплетничать. Но многие знали, что я подружка Тома, и наверняка догадывались. Я была готова, что меня двадцать раз спросят про ребенка, и не знала, что отвечать. Мне казалось несправедливым, чтобы все вокруг знали, что Том скоро станет отцом, а сам он еще нет.

— Без паники, — шепнула Тамсин, улыбаясь мне заговорщицки. — Я тебя защищу от этих старых сплетников. Я для этого здесь и устроилась, полагая, что ты будешь довольна, что тебя не завалят вопросами, как только ты перешагнешь порог.

— Ты ангел, — улыбнулась я в ответ, благодаря ее за понимание.

В это время из задней двери вышла Элис с большой тарелкой сэндвичей; она поставила тарелку на скамейку, подняла глаза и заметила меня. Радостно помахав мне рукой, она направилась в нашу сторону.

— Привет, малышка, — она поцеловала меня в макушку. — Как дела?

— Неплохо. Устала немного, но в общем ничего. Где Саймон?

— В душе. — Она наклонилась к нам, чтобы престарелая пара, сидящая рядом, не услышала ее. — Он просил меня составить ему компанию, но мне как-то неловко в доме его родителей. Я рада, что Маркус возвращается домой, это значит, что вечером Саймон поедет к себе и мы сможем… ну, немного расслабиться. Я законченная эгоистка, да? — спросила она, лукаво улыбаясь.

Я позавидовала их простым отношениям.

— Элис, ты всегда будешь прямой противоположностью эгоизму, — успокоила я ее.

— Послушай, Том, скорее всего, завтра будет уже дома, — сказал Элис. — Как ты себя чувствуешь? Нервничаешь?

— Я в ужасе, — призналась я. — Не представляю, как он воспримет мои новости.

Тут я решила, что наступил подходящий момент рассказать об открытке, которую я нашла, и посвятила их в детали. Теперь, когда Маркус возвращался из больницы, мне было не так стыдно рассказывать о собственных переживаниях.

У Элис округлились глаза.

— Не могу в это поверить. Почему ты не рассказала нам раньше? Ты, наверное, очень переживаешь? — спросила она, чуть не плача от сочувствия.

Я пожала плечами. Я надеялась, что Тамсин или Элис знали что-нибудь об этом, но они клялись, что это не так.

— Честно, Холли, если бы Саймон знал что-нибудь, он непременно бы мне рассказал, если бы не побежал прямиком к тебе. Ты уверена, что правильно поняла? Я клянусь, что если бы Маркус с Фионой знали, что у Тома кто-то появился, они бы предупредили тебя, — сказала Элис, пытаясь найти поддержку в Тамсин.

— Я тоже так думаю, — кивнула она.

— А я в этом не уверена, — заметила я. — Открытка пришла сравнительно недавно. Может, они хотели рассказать мне о ней во время обеда в тот день, когда с Маркусом случился приступ. А может, и нет. Фиона очень старается не вмешиваться в наши отношения. Возможно, она считает, что этот вопрос касается только нас двоих. В общем, открытка говорит сама за себя.

Элис вздохнула, качая головой:

— Это ужасно. Я была уверена в том, что с тобой такое не случится никогда. Фиона говорила мне, что Том от тебя без ума. Всем казалось, что по его возвращении вы будете жить вместе. Он просто не хотел предпринимать никаких серьезных шагов до путешествия. Он ведь всегда был увлечен только тобой?

— По крайней мере, мне так казалось, но ему было бы не сложно это и скрыть, ведь его подолгу не бывало дома.

— Наверняка не было ничего серьезного. Тебе надо спросить у Маркуса, что происходит, — сказала Тамсин.

Я скривилась. Из открытки было абсолютно ясно, что дело обстоит серьезно.

— Мне не хочется говорить об этом с Маркусом. У него много других забот, и вряд ли ему понравится, что я читаю его почту. И в конце концов, я не уверена, что смогу вынести правду, — прошептала я и отвела взгляд, показывая, что вопрос закрыт.

Фиона появилась на минутку, чтобы предупредить, что она поехала за Маркусом; жестами она показала, что очень торопится, но поболтает с нами, когда вернется.

Я увидела, как Каллум перевернулся на живот и пополз к кустам. Он сучил ножками, стараясь преодолеть бугорок. Тамсин не заметила, что он сбежал, так что я подняла его с земли и усадила к себе на коленки. Его глазки радостно засверкали, когда он заметил мои бусы, и он вцепился в них, как котенок в клубок. На ощупь он был плотненький и теплый, и мне было приятно, что он не плачет у меня на руках. Он внимательно разглядывал каждую черточку моего лица, как загипнотизированный. Потом он вдруг весь покраснел и издал странный булькающий звук.

— Что с ним? Он не подавился? — тут же спросила я Тамсин, испугавшись.

— Номер два, — засмеялась она. И, как бы в подтверждение ее слов, мне показалось, что что-то вывалилось в подгузник Каллума.

Я опустила малыша обратно на травку рядом со спящим братом. Меня развеселило полное отсутствие скромности, когда Каллум растянулся на траве и закряхтел.

— Я лучше его переодену, — сказала Тамсин. — Или, может быть, ты хочешь попрактиковаться?

Мне показалось, что содержимое подгузника собственного ребенка все же несколько приятнее, чем чужого. Я вежливо отказалась и пошла за напитками.

К моему облегчению, на кухне никого не было, и я взяла с полки три высоких бокала. Когда я наливала напитки, я сильно чихнула и почувствовала неприятность, которая иногда происходит, если вы на восьмом месяце беременности и теряете контроль над своим мочевым пузырем. Я задержала дыхание и оглянулась. Нужно было переодеться. Я стала нащупывать ключи в кармане. Я все еще могла успеть сгонять домой, переодеться и вернуться обратно до появления Маркуса. Я выглянула в сад и увидела Тамсин, переодевающую Каллума.

— У тебя все в порядке, Хол? — спросила Элис, незаметно появившись на кухне. Я подпрыгнула от неожиданности и спряталась за барную стойку. — Я подумала, может, тебе помочь донести бокалы.

— Да, замечательно, спасибо, — затараторила я.

Элис посмотрела на меня с подозрением:

— У тебя точно все хорошо?

— Конечно. Но я вдруг вспомнила, что забыла подарок для Маркуса. Придется съездить за ним.

Подарок на самом деле лежал на переднем сиденье в моей машине. Я молилась, чтобы Элис не поехала со мной.

— Хочешь, я привезу? — предложила она.

— Нет, спасибо. Я сама, тут недалеко. Ну, я поехала?

— Давай.

Элис стояла и ждала, когда я уйду. Потом смущенно улыбнулась и стала разливать напитки. Я бросилась к двери, стараясь не поворачиваться в ней спиной, выскользнула из дома и помчалась к машине.


Когда я приехала домой, мне показалось, что я как-то странно себя чувствую. Я так вспотела, что промокло даже сиденье в машине. Я почувствовала непривычный спазм в нижней части живота. Я бросилась в ванную и стянула платье. Когда я взглянула на трусы, я заметила маленькое пятнышко крови. С кружащейся головой, я уселась на унитаз. Я почувствовала, как из меня полилась вода, и никаких сомнений не осталось. Все это, конечно, не могло вылиться из моего мочевого пузыря. У меня отошли воды. Я застыла в ужасе. Время было не самым подходящим. Нужно было возвращаться, да и до срока оставалось еще четыре недели. Я сидела и думала, что же мне делать, но ничего не приходило в голову, и я тупо разглядывала пол ванной. Тут наступил второй спазм, который продлился на несколько секунд дольше первого. Вот оно, подумала я испуганно. Я, как смогла, вытерлась и поплелась к телефону. Кому звонить? Я все еще не решила, кто будет со мной вместе во время родов, надеясь, что к тому времени вернется Том и захочет быть рядом и держать меня за руку. Как-то я обсуждала это с Элис; я знала, что она бы очень хотела присутствовать, но мы так ни о чем и не договорились. Мне было сложно выбрать между Элис, Мэгги и Тамсин, которые все согласились бы быть со мной.

Я посмотрела на часы. Через пару минут Маркус должен был подъехать к дому. Я не могла испортить его праздник. Я вспомнила, что Мэгги говорила, что останется дома сегодня вечером. Я сняла трубку и набрала номер.

Мэгги, это я, сними трубку… Пожалуйста, дорогая, ты мне нужна…

— Алло, — сказала она хрипло, как будто ее вытащили из глубокого сна. — Холли, это ты? Почему ты не у Маркуса?

— Мне кажется, началось, — я почти кричала в трубку.

— Ну, тогда тебе лучше поспешить, глупышка, иначе ты все пропустишь, — сказала она весело.

— Да не вечеринка, роды! У меня только что отошли воды и начались схватки.

— Боже мой, — сказал она и уронила трубку. Я так и продолжала стоять и вслушиваться в тишину, пока ее не подняли.

— Прости, Холи. Что будем делать?

— Не знаю, — мой голос дрожал. Мне стало по-настоящему страшно.

— Ну, — сказала Мэгги уверенно, поняв, что я теряю способность соображать, — у тебя сумка собрана?

— Не совсем, — пробормотала я, чувствуя себя дурой, которая даже толком не подготовилась. Тут началась еще одна схватка, и я застонала в трубку, массируя живот, чтобы ослабить боль.

— Хорошо, я выезжаю. Буду через десять минут. Холли, ты меня слушаешь? Я хочу, чтобы ты позвонила своему гинекологу, рассказала, что с тобой происходит, побросала в сумку вещи и попыталась запомнить частоту и продолжительность схваток. И без паники!

Я кивнула и начала медленно дышать, чтобы успокоиться. Я посмотрела на часы и присела на край дивана в ожидании следующей схватки. Через шесть минут она началась. Я бросилась к прикроватному столику в поисках записной книжки. На первой странице был записан телефон родового отделения; дрожащими пальцами я набрала номер.

Мой гинеколог посоветовала мне в ожидании ее приезда принять расслабляющую ванну. Ее голос звучал так спокойно, будто ничего особенного не происходило, и я немного успокоилась.

Я металась с сумкой по комнате, бросая в нее пижаму, ночную рубашку, смену белья, телефонную книжку, носки, пакетик с карамельками, чтобы поддержать силы, «Тампакс», бумажник, полотенце, фотографию Тома (чтобы он хоть в какой-то степени был рядом со мной) и свое любимое пресс-папье. Из шкафа я достала вторую сумку, которую приготовила заранее для ребенка: с одеждой и подгузниками. Я выскочила на улицу, чтобы проветриться, и тут началась очередная схватка. Я застыла, пережидая, пока она кончится, потом продолжила собираться.

Я положила в машину сумки и детское кресло, чтобы быть готовой к приезду Мэгги, потом вернулась, приготовила себе ванну и забралась в пену. Я лежала в ней и думала: может быть, врачи рекомендуют своим пациентам принять ванну перед родами не для того, чтобы они не паниковали и расслабились, а чтобы прибыли в больницу чистыми? Дантисты же рекомендуют пациентам чистить зубы перед приемом. Еще я поразмышляла над тем, не побрить ли мне линию бикини, но в этот момент в квартиру ворвалась Мэгги.

— Холли, я пришла, ты где? — истошно закричала она.

— Я в ванной, — ответила я, удивляясь, насколько спокойно звучит мой собственный голос. Она постучала, и я разрешила ей войти.

— Ну, как ты? — спросила она, присаживаясь на унитаз.

— Неплохо, — ответила я честно. — Мне все кажется каким-то нереальным. Как будто это происходит с кем-то другим, не со мной. — Я замолчала, потому что началась схватка.

— Хочешь, я позвоню кому-нибудь перед отъездом?

— Маме. Еще рано звонить Деланчи, они все сейчас празднуют возвращение Маркуса. Я лучше подожду, пока вечеринка закончится. И в любом случае, может, это ложная тревога.

Мэгги закивала. Она встала и отправилась в комнату звонить моей маме.

— Не отвечает, — крикнула она мне через минуту. Я заволновалась. Из всех остальных именно моя мама должна была нести круглосуточную вахту у телефона в ожидании большого события. Я снова посмотрела на часы; схватки начинались через каждые четыре минуты. Я не знала, много это или мало, так как пропустила подготовительные занятия, а вместо специальной литературы читала «Гарри Поттера». Но из телевизора я знала, что женщины начинают рожать, когда интервал между схватками составляет десять-двадцать минут, так что я была уверена, что мне пора в больницу. Я выбралась из ванны, надела чистое летнее платье и сандалии. Мне не хотелось тратить время на сушку волос, которые были уже длинные, и я просто сделала хвост. На жарком солнце он быстро высохнет.

Мэгги переложила мои сумки в багажник, и мы поехали. Мне приходилось умолять ее не гнать как сумасшедшая. Она непрерывно сигналила и выругалась, когда нас подрезала «БМВ».