— Думаю, некоторых представителей высшего света это весьма огорчит.

— Им придется это пережить, — ответил Гейбриел и страстно поцеловал ее. Он ушел, оставив Калли ошеломленной, измученной и счастливой.

Девушка почти мгновенно заснула, но и во сне не расставалась с возлюбленным, наслаждаясь картинами их совместной будущей жизни.


— О, Калли! Маркиз!

Калли широко раскрыла глаза, услышав восклицание своей матушки, и в надежде на поддержку посмотрела на своих брата и сестру, сидевших в экипаже напротив. И сразу же поняла, что надеяться ей не на что. Марианна глуповато улыбалась, очевидно, обрадованная тем, что в этот вечер разговоры о ее предстоящей свадьбе уже не будут главной темой Обсуждений и пересудов. А у Бенедикта был такой вид, словно он всерьез подумывал, чтобы выпрыгнуть из экипажа на ходу, лишь бы не слышать возбужденного щебетанья матушки.

— Я не могу поверить, что ты окрутила маркиза, Калли! Тем более Ралстона! А ты, Бенедикт! — переключила внимание на сына графиня. — Поверить не могу, что ты так долго скрывал от меня планы Ралстона!

— Ну ведь и Калли, и Ралстон держали свои планы в секрете, мама.

Герцогиня вновь разразилась оживленным щебетаньем, а Бенедикт поднял бровь и, беззвучно шевеля губами, произнес: «От нас всех».

Калли не сдержалась и слегка взмахнула ножкой в башмачке.

— Ох! — воскликнул Бенедикт и нагнулся, потирая ушибленную голень.

— О, извини, Бенни, — мило произнесла Калли. — Должно быть, все дело в моих нервах.

Бенедикт прищурился, а матушка проговорила:

— Конечно же, ты нервничаешь, дорогая! Подумать только! Наша Калли! Обручена! С Ралстоном!

— Мама, только, прошу тебя, не делай из этой новости представление сегодня вечером: не стоит сообщать о моей помолвке всем и каждому, хорошо? — взмолилась Калли. — Мне бы не хотелось смущать Ралстона.

Бенедикт и Марианна дружно рассмеялись при предположении о том, что графиня способна проявить подобную тактичность.

— Поздновато говорить об этом, тебе не кажется, Калли? — поддразнил ее Бенедикт, выходя из остановившегося экипажа и помогая спуститься своей матушке и сестрам.

Прежде чем выйти из экипажа, графиня утешающим жестом положила руку на колено Калли.

— Чепуха, Калли. Ралстон давно вращается в свете и знает, как это бывает. Он поймет радость матери.

Матушка вышла из экипажа, а Калли простонала:

— Мне следовало уговорить Ралстона на побег.

Марианна широко улыбнулась:

— Теперь ты представляешь, каково приходится мне.

Она подмигнула сестре и последовала за матерью.

Когда Калли вышла из экипажа, ее матушка уже поднималась по парадной лестнице Чилтон-Хауса, радостно сообщая свою новость всем, кто готов был ее выслушать, и у Калли возникло нехорошее предчувствие, что этот вечер станет одним из самых ужасных в ее жизни. Она посмотрела на брата и сестру и сказала скорее утвердительно, чем вопросительно:

— На вашу помощь рассчитывать не приходится.

В ответ они улыбнулись, не в силах скрыть охватившего их веселья.

— Может, тебе следует попытаться найти Ралстона, Калли? Прежде чем матушка начнет испытывать на нем свои чары? — услужливо подсказала Марианна.

— Это называется чарами? — Калли повернулась, наблюдая, как их мать — в пышном наряде ярко-зеленого цвета, дополненном огромным головным убором, отделанным кружевами и страусиными перьями, — возбужденно рассказывает что-то леди Лавуэлл, самой известной сплетнице света, интимно постукивая веером по ее руке.

— О Господи, — выдохнула Калли.

— Я и сам пытался молиться, — сказал Бенедикт добродушно, — но это не действует. Полагаю, она заключила сделку с Создателем.

— Или с кем-то другим, — возразила Калли и, поправив шаль, последовала за матушкой, провожаемая смехом брата и сестры.

Войдя в зал, Калли безуспешно пыталась отыскать Ралстона в толпе гостей. Она стояла, стараясь сохранять невозмутимый вид, медленно поворачиваясь из стороны в сторону, выискивая его взглядом. Однако ее небольшой рост делал эту задачу довольно сложной, и, вздохнув, она по привычке направилась к «скамье старых дев».

Калли едва успела обогнуть угол зала и увидеть мисс Элоизу и тетушку Беатрис, как у нее за плечом тихо раздался низкий знакомый голос:

— И куда же вы направились, императрица?

Возбуждение пронзило ее, и Калли обернулась к Ралстону, не в силах скрыть удовольствие от того, что он сумел отыскать ее в этой толчее.

Как только она оказалась с ним лицом к лицу, — таким высоким, широкоплечим, красивым, безупречно одетым, с накрахмаленным галстуком, — ее мгновенно охватила робость. Интересно, что говорят жениху, которого последний раз ты видела утром в своей спальне, когда он перед рассветом тайком выскальзывал из твоего дома?

Маркиз надменно поднял бровь, словно читая ее мысли. Раздались первые звуки вальса, и Ралстон взял ее руку в свою.

— Мне бы очень хотелось станцевать первый вальс со своей невестой, — как ни в чем не бывало произнес он.

— О... — только и смогла она произнести.

Несколько мгновений они двигались молча, затем Ралстон спросил:

— Итак, куда же ты направлялась?

Калли покачала головой, не отрывая взгляда от его галстука.

— Никуда.

Он слегка отстранился, наклонил голову и посмотрел на нее.

— Калли, — произнес он таким тоном, перед которым — в этом она была абсолютно уверена — не смогла бы устоять ни одна женщина. — Куда ты направлялась?

— На «скамью старых дев», — выпалила она и тотчас пожалела о своих словах.

Ралстон моргнул, бросил взгляд на пожилых дам в нескольких футах от них, потом вновь посмотрел на Калли. Губы его слегка искривились в усмешке.

— Зачем?

У нее запылали щеки.

— Я... я не знаю.

— Ты теперь не старая дева, а красавица, — прошептал он ей на ухо.

— Не называй меня так.

Калли окинула быстрым взглядом окружающих — а вдруг кто-то смотрит на них и услышит их разговор? Казалось, что на них смотрят абсолютно все. Матушка не теряла времени даром.

Он быстро развернул ее к себе, вновь завладевая ее вниманием.

— Но ведь это правда, — запротестовал он с притворно невинным видом. — Скоро ты станешь маркизой Ралстон. Я не хочу сказать, что тебе не следует общаться с мисс Элоизой и Беатрис, — поддразнил он. — Я просто напоминаю, что тебе следует переименовать то место, где происходит ваше общение.

Калли не смогла сдержать улыбки.

— Я предпочла бы вальсировать с вами, милорд, нежели сидеть с ними.

Слова вырвались у нее, и Калли подумала, не слишком ли она торопит события... не слишком ли давит на него. Ведь Ралстон никогда не любил высший свет, и нет никакой причины, чтобы теперь он начал исправно посещать званые вечера. Она рискнула заглянуть в его понимающие веселые глаза.

— Я и сам предпочитаю именно это, миледи.

Калли мысленно вновь и вновь проигрывала эти слова, в то время как он кружил ее по залу, и согревалась мыслью о том, что будет часто танцевать с ним, когда они поженятся. Краешком глаза Калли заметила Джулиану, которая наблюдала за ними с широкой улыбкой на лице. Калли повернулась к Ралстону и заметила:

— Ты рассказал о нас брату и сестре.

— Я подумал, пусть лучше они узнают об этом от меня, чем от твоей матушки.

Калли поморщилась при этих словах.

— Мне очень жаль, Гейбриел: я пыталась убавить ее пыл.

Ралстон рассмеялся в ответ.

— Ты сама знаешь, что это бесполезно, так что и пытаться не стоило. Пусть порадуется.

— Ты не сможешь долго этого выносить, — предупредила Калли.

— Что ж, думаю, стоит наслаждаться моим великодушием сейчас, пока оно не иссякло.

Он покружил ее и остановился, когда музыка умолкла; они направились к Джулиане, которая бросилась в объятия Калли с тихим визгом. Калли рассмеялась, но не могла не поддаться праздничной атмосфере вечера и возбуждению, которое охватывало ее при мысли о предстоящем замужестве. Их оживленный разговор вскоре был прерван: началась кадриль. К ним подошел Ник. Низко поклонившись, он пригласил Калли на танец. Та с радостью приняла приглашение своего будущего деверя, и они присоединились к другим парам. После кадрили ее тотчас пригласили на сельский танец, на вторую кадриль, на менуэт. И так она танцевала каждый танец без перерыва в течение первого часа. И чудесно проводила время.

Прогуливаясь по залу с лордом Уэстоном, приятным молодым человеком, который должен был унаследовать титул герцога, Калли изумлялась странному повороту событий: от «скамьи старых дев» до первой красавицы бала, и все это благодаря предложению руки и сердца.

Она замедлила шаг.

Ралстон.

И тут, словно она вызвала его силой своей мысли, он оказался рядом и, взяв ее под локоток, повел к выходу из зала.

— Ты хорошо проводишь время? — поинтересовался он с совершенно невинным видом и повел ее из душного зала на маленький балкон.

Калли посмотрела на звездное небо.

— Танцевать каждый танец, — тихо произнесла она. — Ралстон, я никогда так много не танцевала в своей жизни, как этим вечером.

— Мне не доставило удовольствия наблюдать, как ты танцуешь с другими мужчинами. Я бы предпочел вообще не посещать этот бал, чтобы не стоять в очереди, дожидаясь возможности коснуться тебя неприличным образом.

Калли возмущенно охнула.

— Мои партнеры не касались меня неприличным образом!

— Тебе придется привыкнуть полагаться на мое суждение в подобных вопросах. — Гейбриел придвинулся ближе, так что между ними оставалось не более нескольких дюймов. Он убрал с ее лица выбившийся завиток. — Они вели себя неприлично. Особенно Уэстон.

Тут она рассмеялась.

— Лорд Уэстон без ума от своей жены.

Леди Уэстон считалась одной из самых красивых женщин Лондона.

— Она блекнет в сравнении с тобой, — с гордостью произнес Гейбриел, и эти слова прозвучали для нее прекрасной музыкой. Калли зарделась.

Ралстон взял ее за подбородок, и Калли не смогла найти слов.

— Правда?

— В самом деле. — Он слегка коснулся ее губ, поддразнивая, а затем страстно поцеловал, отчего у нее ослабели колени. Калли вздохнула, испытывая отчаянное желание оказаться не здесь — в другом месте, где они могли бы насладиться друг другом. Она прижалась к нему теснее, желая полнее ощутить его тепло, и внутри ее стал разгораться жар; Ралстон издал низкий горловой стон.

— Мне следовало догадаться, что ты затаишься с ней в укромном уголке, Ралстон. Закрепляешь свою победу?

Калли мгновенно отпрянула, услышав эти слова, которые раздались со стороны балконной двери. Она не видела говорившего, но от ненависти, прозвучавшей в его голосе, по ее спине пробежал холодок.

Ралстон напрягся и развернулся лицом к барону, пытаясь прикрыть собой Калли.

— Оксфорд, — произнес он, и в его тоне прозвучало предупреждение.

— Я услышал новость о вашем скором бракосочетании, — произнес Оксфорд. Калли выступила вперед из-за своего укрытия и взглянула в лицо барону. — Признаюсь, был весьма удивлен, узнав, что ты проявил такой интерес к леди Кальпурнии, Ралстон.

— На твоем месте я бы хорошенько подумал, прежде чем сказать еще хоть одно слово, Оксфорд, — процедил Ралстон сквозь зубы.

— С чего бы это? — Калли заметила, что при этом барон слегка покачнулся. — Мне терять нечего. Я ведь проиграл, не так ли?

Их странный разговор был прерван появлением Марианны и Бенедикта.

— Калли, — задыхаясь, произнесла Марианна, — тебе следует пойти со мной.

Калли широко раскрыла глаза.

— Почему? Что случилось?

Марианна смерила Ралстона уничтожающим надменным взглядом.

— К счастью, пока ничего. — Повернувшись к сестре, она повторила: — Ты должна пойти со мной. Сейчас же.

Калли покачала головой и отступила назад, ощутив близость Ралстона. Она отметила самодовольную ухмылку Оксфорда, умоляющий взгляд Марианны, невозмутимый взгляд Бенедикта и повернулась к Ралстону.

— Гейбриел, — обратилась она к нему, и в одном этом слове смешались смятение и неуверенность.

— Калли, иди с Марианной, — вмешался Бенедикт.

Калли повернулась к своему брату.

— Нет. Я не уйду, пока кто-нибудь не объяснит мне, что происходит. — Она перевела взгляд на сестру. — Мари?

Марианна вздохнула:

— Говорят, будто Оксфорд и Ралстон заключили относительно тебя пари.

Эта идея была настолько нелепой, что Калли рассмеялась.

— Что за пари?

— Ралстон поспорил с Оксфордом, что тот не сумеет добиться твоей руки. — Бенедикт не отрывал от Ралстона взгляда, в котором читалось едва сдерживаемое отвращение. — А когда понял, что Оксфорд близок к своей цели, то решил сам заполучить тебя.