— Я почтительнейше докладываю, что шведское государство почти совсем несостоятельно.

— Вы думаете, я в этом сомневаюсь? — сказала я невольно. — Подождите, я спущусь в сад.

В саду я уселась на маленькую скамейку между молодым графом и Оскаром, под фруктовыми деревьями, рядом с подстриженными шпалерами кустов. Вялое осеннее солнце ласкало меня. Оскар спросил:

— Не можешь ли ты поговорить с графом позднее? Мы как раз разыгрываем очень хорошую партию?

Я покачала головой.

— Нет. Я хочу, чтобы и ты послушал.

Из дома до нас доносились мужские голоса. Голос Жана-Батиста был громче всех. Он что-то решительно говорил.

— Фельдмаршал фон Эссен и члены его посольства отправляются сегодня в Швецию, чтобы передать ответ Его королевского высочества, — сказал граф Браге. — Мернер останется. Его королевское высочество сделал его своим личным адъютантом. Конечно, мы уже отправили в Стокгольм курьера.

Я одобрительно кивнула. Я мучительно искала пути, с которых могла бы начать свои вопросы. Не найдя ничего подходящего, я «выстрелила в упор».

— Скажите мне откровенно, прошу вас, дорогой граф, как могло случиться, что Швеция предложила корону моему мужу?

— Его величество, король Карл XIII, не имеет детей, а в нашей стране уже давно знают и ценят административные способности и дарования Его высочества.

Я перебила:

— Мне рассказывали, что вы изгнали одного короля, потому что считали его сумасшедшим. Он действительно был сумасшедшим?

Граф Браге перевел взгляд на сухой листок персика, запутавшийся в подстриженных кустах роз:

— Мы так думали.

— Почему?

— Его отец — король Густав III был очень… да, очень странный. Он хотел возвратить Швеции ее былую славу и напал на Россию. Знать и все офицеры были против. И чтобы показать знати, что король может единолично решать, быть миру или войне, он обратился к… да, он обратился к низшим классам, и…

— К кому он обратился?

— К низшему сословию, ремесленникам, крестьянам, одним словом, к людям не дворянского звания.

— Он обратился к людям не дворянского звания, и что случилось?

— Так вот: третье и четвертое сословие в Сейме — духовенство, горожане, рабочие — согласились с ним, возложили большие надежды на него, и король начал кампанию против России. Однако Швеция имела огромные долги и не могла оплачивать военные расходы. Тогда аристократия решила вмешаться и…

Граф Браге оживился.

— И потом произошло событие… На костюмированном балу короля окружили черные маски, и кто-то выстрелил в него. Смертельно раненый, он был поддержан фельдмаршалом фон Эссеном, — Браге на мгновение прислушался к доносящимся до нас из дома голосам. — Да, верный Эссен поддерживал его. После его смерти его брат, наш нынешний король, принял регентство. Когда молодой король Густав IV достиг возраста, он был коронован. И оказалось, увы, что он сумасшедший…

— Это тот король, который вообразил, что он оружие Божие для уничтожения императора Франции?

Граф Браге утвердительно кивнул, слегка покусывая мертвый листок персика.

— Почему он не отомстил за своего отца? — спросил Оскар.

— Какой бы сумасшедший он ни был, он знал, что он не может мстить своей знати, — прошептал граф Браге задумчиво.

— Рассказывайте дальше эту историю, от которой по коже бегут мурашки, — попросила я.

Он посмотрел на меня так, как будто я сказала что-то очень хорошее. «История, от которой по коже бегут мурашки»… Но я не смеялась, и он продолжал:

— Густав IV прочел в Библии между строк, будто он должен стереть с лица земли Францию, революционную Францию, конечно. Тогда он объединился с врагами Франции. После того, как царь заключил соглашение с Наполеоном, он, конечно, стал врагом России. Мы выступали против самых сильных держав Европы и мы были совершенно обескровлены. Фельдмаршал фон Эссен потерял Померанию в сражении против Его королевского высочества, наследного принца Карла-Иоганна, — он поклонился, — Вашего мужа, а русские отняли у нас Финляндию. Нашу Финляндию. — Он помолчал. — И если бы князь Понте-Корво, когда он был в Дании со своими войсками, пересек по льду Зунд, в настоящий момент не было бы Швеции. Мадам, Ваше королевское высочество, мы — старая страна, мы устали и разорены войнами, это верно, но мы хотим существовать!

Он кусал губы. Прекрасный молодой человек, с правильными чертами лица, граф Браге, происходящий из старой шведской аристократии!

— Тогда наши офицеры решили положить конец этой бессмысленной политике. 13 марта прошлого года Густав IV был арестован в королевском дворце в Стокгольме. Сейм собрался и решил короновать его дядю, который уже был регентом в нашей стране. Это приемный отец Его королевского высочества.

— А где он теперь, этот сумасшедший Густав?

— Кажется, в Швейцарии.

— У него есть сын, не правда ли?

— Да. Тоже Густав. Сейм лишил его всех прав на корону Швеции.

— Сколько ему лет?

— Столько же, сколько Оскару… наследному принцу Оскару.

Граф Браге поднялся и медленно мял пальцами бедный листок персика.

— Сядьте и расскажите, в чем обвиняют маленького Густава.

Граф Браге пожал плечами.

— Ни в чем. Но он не имеет никаких надежд когда-либо занять трон. Народ боится, что он тоже предрасположен к странностям, как все члены семьи Ваза. Это одна из самых старинных семей, Ваше высочество, и там было слишком много браков между родственниками… Дом Ваза слишком стар для шведов… Ваза хотели поднять Швецию до ее былого величия и разорили ее совсем. Они даже обратились к помощи низших классов… Тогда аристократия надела черные маски и на балу…

— Нынешний король никогда не имел детей?

Браге очнулся от задумчивости.

— Карл XIII и королева Гедвига-Элизабет-Шарлотт имели сына, но он давно умер. Вступая на трон, Его величество, естественно, должен был усыновить наследника, и он выбрал принца Аугустенбурга, зятя Датского короля. Принц был губернатором Норвегии. Норвежцы его очень любили. Они надеялись, что когда он станет королем, то объединит Швецию и Норвегию. Однако принц Аугустенберг стал жертвой несчастного случая. В конце мая Сейм собрался вновь. Ваше королевское высочество знает результат этого собрания.

— Результат, — сказала я тихо. — Но не знаю, как это произошло. Расскажите мне, прошу вас, как происходили эти выборы.

— Ваше высочество знает, что князь Понте-Корво, я хочу сказать, наследный принц, в Любеке взял в плен несколько шведских офицеров.

— Конечно. Двое из них сейчас находятся у Жана-Батиста. Это барон Мернер, весь в пыли… кстати, успел ли он принять ванну?.. И барон Фри… Фри…

— Да, барон Мернер и барон Фризендорф, — подтвердил Браге. — Князь Понте-Корво пригласил этих молодых офицеров к ужину и показал им, как он представляет себе будущее Северной Европы. Он говорил как политик, ни на минуту не теряя из виду карты. Наши офицеры вернулись в Швецию и с тех пор повторяли в армейских кругах и многих других обществах, что нам нужен такой человек, как князь, чтобы спасти Швецию. Это все, что я могу рассказать по этому поводу, Ваше высочество.

— Вы сказали, что Сейм собрался после смерти Аугустенберга. Как же отнеслась к этому аристократия? Эта старая шведская аристократия, которая не соглашалась, чтобы низшее сословие имело какие-нибудь права?

Граф Браге смотрел мне прямо в глаза.

— Большинство членов Сейма, особенно молодежь, — офицеры. Мы старались защитить Финляндию и сохранить Померанию. Идеи князя Понте-Корво нас воодушевили. Мы посвятили в наши планы своих родителей, и после убийства каждый мог понять, что мы пропадем, если очень сильный человек не будет выбран в наследники трона.

— После убийства? Господи Боже, еще одно убийство?

— Ваше высочество, разве вы не слышали, что маршал граф Аксель Ферсен был убит на похоронах принца Аугустенбурга? Прямо напротив королевского дворца, на улице.

— Ферсен? Кто это, граф Ферсен?

Браге улыбнулся.

— Любовник покойной королевы Марии-Антуанетты. Человек, который хотел спасти и скрыть от Франции бедную королеву и Людовика XVI. Граф Ферсен носил кольцо королевы до своей смерти. Это очень печальная история…

— Вы мне рассказываете только печальные истории, граф Браге, — прошептала я смущенно. — Чем больше я узнаю о Стокгольме, тем печальнее мне он представляется.

«Как удивительно, что Мария-Антуанетта имела любовника-шведа, — подумала я. — Как тесен мир!»

— Но почему был убит граф Ферсен?

— Потому, что он был яростный противник нынешней Франции. И так как Аугустенберг хотел обязательно заключить мир с Францией, прежде чем Швеция будет окончательно разорена, распространился слух, что граф Ферсен отравил наследного принца. Это явная ложь и абсурд, конечно, так как принц Аугустенбург погиб, упав с лошади во время военного парада, но народ, который видел в Ферсене противника мира, был очень настроен против него, и граф был убит посреди улицы ударами камней. Он готовился идти впереди траурной процессии.

— Разве при церемонии не присутствовала гвардия?

— Войска стояли с двух сторон улицы. Никто не шевельнулся, — ответил Браге очень спокойно. — Говорят даже, что король был извещен о готовящемся убийстве. Ферсен был противником нашей политики нейтралитета. После этого случая губернатор Стокгольма заявил, что он не может отвечать за спокойствие и порядок в столице. Сейм собирался в Оребро, а не в Стокгольме.

Оскар рисовал на песке. Разговор ему наскучил, он не слушал нас. Он не слышал, слава Богу, что убили человека в то время, как по обе стороны улицы стояли войска и глядели на убийство совершенно равнодушно.

— После этого убийства аристократия поняла, что молодые офицеры, настаивавшие на том, что следует позвать князя Понте-Корво, правы. Старого короля считают… — он хотел сказать «убийцей», но не сказал этого слова. Я подняла голову.

— А третье и четвертое сословия?

— Проигранные войны опустошили нашу казну. Наша надежда — это торговля с Англией. Но если отношения с Наполеоном наладятся, Швеция может оказаться членом континентальной блокады. Это понимают даже третье и четвертое сословия. Так или иначе, нынешний двор не в чести у простых людей. Скоро дом Ваза не сможет оплачивать даже содержание своих замков. В народе уже говорят, что князь Понте-Корво очень богат, и народ голосовал за него.

— Мама, папа правда так богат? — спросил Оскар.

— Обычно считается, что выскочки богаты, — заметила я. — Народ Швеции и аристократия не ошиблись.

«Я откладывал понемногу из своего жалования в течение многих лет и теперь могу купить маленький домик для вас и ребенка…» — так сказал мне Жан-Батист в ту первую дождливую ночь, когда мы колесили по улицам Парижа… Маленький домик для меня и ребенка, но не тот королевский дворец в Стокгольме, где аристократия носит черные маски и убивает своего короля. Нет, не этот дворец, перед которым народ убивает маршала камнями в то время, как королевские войска смотрят и ничего не предпринимают. Нет, не этот дворец, Жан-Батист!

Я спрятала лицо в ладони и плакала, плакала и никак не могла остановиться.

— Мамочка, дорогая мамочка! — Оскар обнял меня за шею и прижал к себе. Я вытерла слезы и внимательно посмотрела на графа Браге. Понял ли он причину моих слез?

— Вероятно, мне не следовало рассказывать вам, Ваше высочество, — сказал он. — Но я думаю, что вам лучше знать все.

— Знать, офицеры, третье и четвертое сословие избрали моего мужа. А его величество, король?

— Король — Ваза, Ваше высочество. Человек, которому недавно минуло шестьдесят и который слаб здоровьем. Человек, у которого подгибаются колени и мысли которого уже путаются. Он сопротивлялся до конца и предлагал своих родственников из Северной Германии и всех датских принцев. Наконец, он вынужден был согласиться…

«Значит, — подумала я, — он был вынужден согласиться усыновить Жана-Батиста, как горячо любимого сына».

— Королева моложе короля?

— Ее величеству немногим более пятидесяти. Это очень энергичная и умная женщина.

— Как она будет меня ненавидеть! — прошептала я.

— Ее величество очень счастлива приветствовать маленького герцога Зедерманландского, — почтительно ответил Браге.

В это время Мернер вышел из дома. Он был чистенький, как новая монетка, и его очень молодое лицо с круглыми щеками сияло. Он был в парадной форме. Оскар подбежал к нему.

— Я хочу посмотреть на гербы на пуговицах — он схватил по одной в каждую руку. — Смотри, мама, три маленьких короны и лев в большой короне. Очень красивые гербы!

Мернер перевел взгляд с Браге на меня.

Конечно, было заметно, что я плакала, а молодой граф казался смущенным.

— Ее королевское высочество желала слышать историю нашего королевского дома в течение последнего десятилетия, — объяснил Браге со смущением. Мернер поднял брови.