— Хорошо, — пообещала Ульяна.

— Тогда до встречи!

— До встречи…

Вышла Ульяна из кабинета Мартина совершенно потухшая, и Настена сразу заволновалась. Близкие друзья всегда чувствуют что-то неладное.

— Что-то дома стряслось? — спросила она.

— Нет, просто у папы очередное светское мероприятие, — почти буркнула Ульяна, и ее словам последовала тишина недоумения, отразившаяся на лицах Мартина и Настасьи, — родственники из Урюпинска приехали, — объяснила она и улыбнулась.

— А как папа отнесся к тому, что ты не ночевала дома? — спросил Мартин, не долго думая.

Вовремя конечно! Вчера он об этом и не вспомнил.

— А я ему об этом не говорила, — Ульяна усмехнулась, — я ведь одна живу. К тому же я уже девочка взрослая. Вполне имею право не отчитываться перед отцом о своих действиях.

— Везет же некоторым! — позавидовала Настя, — А вот мне сейчас как всегда предстоит скандал.

Ульяна и Мартин переглянулись.

— Мы вчера об этом позаботились, — сообщил Мартин.

— Я сказала твоим родителям, что ты ночуешь у меня, — дополнила Ульяна.

— Иногда лучше сообщить, где ты находишься.

— Ну да, вы еще меня поучите, что лучше, а что хуже, — возмутилась Настасья, — Тоже мне, учителя нашлись.

— Мы тебе никто и учить не собираемся, — ответил за двоих Мартин, несколько оскорблено, — Просто когда-то ты станешь матерью, у тебя будут подобные проблемы, и ты поймешь своих родителей.

При мысли о том, что Настасья когда-то станет матерью, воображение Мартина быстро нарисовало картинку, на которой его Ульяна сидит в креслокачалке с кругленьким животиком и вяжет их еще не родившемуся малышу носочки, шапочки и еще чего там можно вязать. Он невольно улыбнулся и взглянул на Ульяну.

— Ну что, Настасья, ты мне расскажешь, как найти эту самую, у которой есть все для моей Золушки?

— Я слышала, что она уехала за границу и вышла замуж, — скривив мордашку, ответила Анастасия.

Виртуозно соврала!

— Это что значит, что я в пролете?

— Выходит, что так.

— Значит, Золушка, остаешься ты без принца временно!

— Подумаешь, я могу и другого найти! Было бы только желание.

Теперь уже и сама Ульяна приняла игру, которую еще вчера затеяла Настасья.

— А вот я другую Золушку уже найти вряд ли смогу, — вздохнул Мартин.

— Ты и не найдешь, — Настя усмехнулась, — да тебе пальцем помани, и любая девушка станет твоей «Золушкой».

— Выходит, что не любая, — Мартин снова глянул на Ульяну, все еще не понимая, почему у нее голубые глаза, — Да и как-то так вышло, что любая мне не нужна.

Что он говорил, а самое главное кому он все это говорил, и как. Он просто жаловался Настасье на ее лучшую подругу, как бы шутя, но при этом вполне серьезно, и самое главное с грустной улыбкой, которая, казалось, навечно поселилась в уголках его светло-розовых губ.

Он понял всего несколько минут назад, что никакая другая девушка ему не нужна. Ему нужна была только Ульяна. Он понял это, когда попросил сообщить о возможном отцовстве, а она рассмеялась. Он не знал, почему она смеялась, но ему и самому вдруг стало очень весело. Словно от одной ее улыбки мог таять лед, а ночью становилось светло, как днем.

Он подумал, что это и есть та самая настоящая и единственная любовь, которой никогда раньше в его жизни не было, и возможно больше не будет, если не произойдет чудо, и Ульяна не изменит своего решения оставаться друзьями.

— Думаю, нам пора, — это снова сказала Ульяна, — нам не следует злоупотреблять гостеприимством.

— Сегодня выходной, — напомнил Мартин, — может, сходим куда-нибудь все вместе?

— Есть предложения? — обрадовалась Настя.

— Еще пока нет, но что-нибудь придумаем!

— Идите вдвоем, — это была Уля.

— Ты чего, Уль? — спросила Настасья взволновано. Она-то прекрасно понимала, что Мартин пригласил и ее только из вежливости, а если бы не Ульяна никакого предложения и не последовало бы.

— Папа просил приехать, — объяснила Ульяна, — родственники из Ханты-Мансийска не часто приезжают.

— Ты же говорила из Урюпинска, — заметил Мартин.

— А оттуда еще реже, — сориентировалась Уля.

— Почему нельзя просто сказать, что ты не хочешь со мной никуда идти?

— Потому что это не так?

— Тогда почему ты все время врешь?

— Я говорю правду!

— Думаю, мы оба знаем, «что это не так»!

— Может хватит, а? — это вмешалась Настена, — Вы ведете себя глупо.

В комнате воцарилось молчание. Мартин и Ульяна, как по команде, опустили взгляд и надули губы. И Настасья оказалась самым трезвомыслящим человеком.

— Мартин, мы поедем домой, — словно извиняясь, произнесла она.

— Я вас отвезу, — тоном, не терпящим возражений, сказал Мартин и вышел из кухни, чтобы одеться.

Глава 11

Настена взглянула на подругу, и та по-прежнему дулась.

— Уль, ты чего его так воспринимаешь? — спросила она, допив свой чай.

— Как я его воспринимаю? — Ульяна была недовольна.

— Зачем ты его отталкиваешь?

Ульяна не могла и не хотела сейчас всего рассказывать Настасье. Ко всему прочему, она прекрасно знала, что Настя все равно своего добьется, и сможет из нее выудить все, что ей нужно и интересно. Да, ее и саму интересовали некоторые подробности личной жизни подруги, но расспрашивать ее в присутствии Мартина ей все же не хотелось.

— Насть, ты не хочешь сейчас заехать ко мне в гости? — спросила она, и ее тон обещал раскрытие некоторых секретов.

— Мне же нужно было переписать прошлую лекцию по мировой экономике, — живо ответила Настя, и в глазах ее промелькнул озорной огонек.

Вернулся Мартин, и на нем был тот же свитер что и вчера вечером, и он уже успел побриться. Ульяна, заметив это, невольно улыбнулась и вспомнила, как было щекотно, когда он дотрагивался своей небритой щекой или подбородком до ее нежной кожи.

Она поняла, что он смотрит на нее, тут же покраснела и смущенно опустила длинные ресницы.

Значит, вспоминает. Значит, думает. Значит, это для нее что-то значит. Значит, все еще может измениться. И значит, у него еще есть шанс, есть возможность стать счастливейшим человеком на свете рядом с ней.

Сообразив все это, Мартин тоже улыбнулся, и хотя немного грустно, но все же с надеждой. С надеждой все же было немного легче, чем без нее вообще. Это был тот единственный, совсем слабый лучик, оставшийся от огромного пламени прошлой ночи.

— Едем? — уточнил он и, удостоверившись в правильности решения, направился к выходу, пропустив вперед девушек.

Мартин усадил Настасью на заднее сидение, а Ульяну, как и ночью, возле себя, и снова подумал, как было бы хорошо, если бы она была рядом с ним всегда. Сначала они вместе ездили бы в университет, а потом после его окончания, на работу. И работали бы они в соседних кабинетах. И он бы названивал бы ей каждый час и спрашивал бы, как у нее дела. А, в конце концов, он приходил бы в ее кабинет, выгонял бы всех ее посетителей, закрывал дверь на замок, и долго-долго целовал ее нежные губы со всей жадностью и страстью. И целовал бы до тех пор, пока было бы невозможно терпеть, но он отступал и зарывался в ее волосы, а она бы говорила, что он снова растрепал ее прическу…

— Мартин! — услышал он слабый голос Ульяны, — Мартин, может, мы поедем?

Ее большие почему-то голубые глаза были совсем близко, а в его руке оказались ее очки. Ее щеки раскраснелись, и он уже растрепал ее волосы. Он целовал ее не только в своем воображении, и, судя по всему, она не сопротивлялась и даже отвечала ему.

— Нет, — шепнул он севшим голосом, — Мы остаемся.

Он снова стал ее целовать, хотя делать это через коробку передач было не совсем удобно.

— Мартин! — она не сопротивлялась, а только слегка отодвинула его рукой, — Мы не одни!

И Мартин покраснел, а она хихикнула. Он совсем забыл, что на заднем сидении была Настя, которая, он посмотрел в зеркало заднего вида, притворялась, что с интересом рассматривает соседний автомобиль.

— Твои очки.

Он еще раз взглянул на Ульяну. Она от него отвернулась, но он знал абсолютно точно, на ее лице была улыбка. А это очень много значило.

— Куда вас везти, — спросил он, выезжая из подземного гаража, придя в себя.

— Ко мне домой, — быстро ответила Ульяна, повернувшись к нему, — Я обещала Насьтене конспекты по мировой экономике.

— Уль, ну почему нельзя прямо сказать, что вам просто надо посекретничать? — в его словах уже не было обиды, а скорее какая-то мольба с долей насмешки, — Мы ведь уже выяснили, что я мальчик взрослый, и все хорошо понимаю! Давай договоримся, что если тебе что-то нужно, то ты будешь об этом говорить прямо? Тем более ты и сама уже не маленькая девочка.

— Мартин, ты ворчун, — заметила Ульяна.

— Ты мне скажешь, куда мне ехать или мы остаемся жить у меня?

— А ты что разве не знаешь, где я живу?

— Ты предлагаешь мне везти вас за город на дачу к бабушке?

И тут Ульяна вспомнила ту единственную вещь, которую ей не позволил отец два года назад. В квартире, в которой она жила, она не была прописана, и в ее паспорте стоял прежний адрес. Отец ей так и не объяснил причину подобного решения. А ей самой вскоре это стало не важно. Главное, что жила она теперь одна, и так как ей самой хотелось.

Только вот теперь, когда Мартин знает ее настоящий адрес, он может узнать и кто она сама. А этого ей сейчас никак не хотелось. Оставалось только надеяться, что он не знает о том, что район, в котором она раньше жила, разделен на две части, старую и новую. В новой части за последние несколько лет выросли большие богатые особняки, принадлежащие довольно знаменитым людям в городе. А в старой располагались обычные дачи обычных людей.

Сообщив Мартину нужный адрес, Ульяна снова отвернулась к окну, но теперь она уже не улыбалась, а трусилась от страха разоблачения.

Мартин видел ее нервозное состояние, и его это совсем не радовало. Она стала бояться неизвестно чего, и он даже не мог предположить, что он такого сказал, что поверг ее в такое состояние. А в том, что в этом виноват именно он, Мартин был уверен на все сто процентов. Когда-то давно он очень хорошо усвоил, что во всех женских несчастьях виноваты только лишь мужчины. А в том, что сейчас в жизни Ульяны Цветковой есть только один мужчина, которым является он сам, Мартин был уверен точно так же.

За последний месяц только он занимал вечернюю часть ее дня. Он всегда нарочно тянул время, и они часто уходили под закрытие библиотеки. Он хотел ее проводить, но она всегда отказывалась. И он даже один раз проследил за ней до самого метро, за что ему на следующий день сильно досталось. Она тогда была возмущена до глубины души, и высказала ему все, что она о нем думала, только вот он ее тогда не слышал. Ему нравилось, когда она злилась. И он смотрел на нее весело и даже насмешливо, а она злилась еще больше, и потом грозилась уйти. А он снова брал ее за руку, и она так напрягалась от одного его прикосновения, что было уже не до злости, нужно было думать о том, как от него освободиться. Интересно, а как теперь она будет на это реагировать?

Он даже однажды залез в ее телефонную книгу, и там не было ни одного мужского имени, кроме какого-то Вангога, но его Мартин в расчет брать не стал, и тогда же записал свой номер. И она этого даже не заметила.

Золушка! Странно, а почему именно Золушка, а не какая-нибудь другая принцесса. Сказок ведь много, а принцесс еще больше. Должно же быть это с чем-то связано.

— Настена, а ты чего там сидишь, притихла? — спросил он с интересом.

— Не хотела вам мешать, — ответила Настя с полным равнодушием.

Мартин усмехнулся. Что там говорят о мужской солидарности? Видимо у женщин она тоже имеется.

— Насть, скажи мне, пожалуйста, — обратился он снова, — а почему все-таки Золушка?

Ульяна резко повернулась к нему со стеклянным непроницаемым взглядом. Значит, все-таки связано.

— Мартин, если бы я помнила вчерашний вечер, я бы тебе, возможно, рассказала бы, — ответила Настасья, и Ульяна облегченно сделала выдох и снова отвернулась.

— Знаешь, как говорят, что у пьяного на языке, то у трезвого в голове! И потом, ты же ответила, почему две тысячи третьего!

— А про это я помню только потому, что, когда вы с Ульяной познакомились, ты назвал ее именем той самой мисс вселенной.

Может быть, для обыкновенной женской логики этот ответ был бы вполне ясным и понятным. Но ему, Мартину, все же было не понятно, почему Настя называла весь вечер Ульяну Золушкой, которой он должен был подарить диадему и красную ленту с надписью Мисс Вселенная 2003, одолжив это все у той самой Мисс Вселенной, именем которой он при первом знакомстве назвал Ульяну.