Джоанна Линдсей - Дикарь и простушка

– Беда в том, что я жестоко ошибалась.

Дункан чувствовал, что других слов извинения не дождется. Да Офелия такого слова, как «простите», просто не знает, ведь в ее представлении она всегда права и никому не причинила зла.

– Итак, вы ошибались. Прекрасно. Это все, что вы собирались мне сообщить?

Его желание поскорее распрощаться было очевидно, и только такая эгоистичная особа, как Офелия, не смогла этого заметить.

– По правде говоря, я думала, мы можем все начать заново! – выпалила она. – Ну, понимаете… просто забыть о первой встрече, словно ее никогда и не было.

– И мы по-прежнему обручены?

Офелия встрепенулась и одарила Дункана ослепительной улыбкой:

– Совершенно верно. Не правда ли, блестящая идея?!

Неужели она не поняла, что он просто шутит? Похоже, нет. Она совершенно серьезна! Поразительно! Неужели действительно воображает, будто он способен выбросить из памяти то, как бесцеремонно его унизили перед незнакомыми людьми? Все, сказанное ею тогда, предназначалось не столько для него, сколько для ее потешающихся над ним приятелей. Осмелься на такое мужчина, Дункан одним ударом сбил бы его с ног и отомстил за обиду. Но что делать с женщиной? Еще тогда пришлось ретироваться с поджатым хвостом, и он ей этого никогда не простит.

Правда, есть еще кое-какие причины, почему он не женится на ней. И он привел вторую:

– Мне не хотелось бы постоянно добиваться внимания собственной жены.

– Простите?

Дункан ничуть не удивился ее вопросу. Столь эгоцентричные люди, как его бывшая невеста, чересчур заняты собой и пропускают всякую критику в свой адрес мимо ушей.

Что ж, больше ему тут делать нечего. Дункан выслушал ее. Она даже не извинилась как следует. По понятиям Дункана, он сделал все что мог.

– Прощайте.

Офелия ошеломленно смотрела ему вслед. Мужчины никогда не покидали ее первыми, разве что по настоятельному требованию с ее стороны. Как это случилось? Ведь ему следовало бы ноги ей целовать в благодарность за то, что изменила о нем мнение!

Свидание прошло совсем не так, как ожидала Офелия. Она дала ему еще одну возможность жениться на ней, так почему он не обратил на это внимания? Нет, кажется, Дункан Мактавиш и в самом деле варвар, иначе чем можно объяснить, что он оказался настолько глуп, чтобы сообразить, какое сокровище потерял?!

В довершение ко всему Офелия еще не знала, что Сабрину пригласили на бал. Она боялась опоздать на свидание и умчалась, как только узнала о согласии Дункана повидаться с ней. Офелия даже не расспросила приятельницу о подробностях беседы с шотландцем, не удивилась, что Дункан уступил. Сабрина подозревала, что лондонская кокетка восприняла это как должное – уж чересчур высокого мнения та была о себе.

Но она тут же устыдилась своих недобрых мыслей и попыталась выкинуть их из головы.

К сожалению, Сабрина поздно осознала, как ужасно нарушила правила этикета, приняв приглашение Дункана, в то время как в ее собственный дом приехала гостья. Кроме того, нельзя оставлять Офелию одну. Хилари либо Элис придется ее развлекать, а это приведет к новым проблемам, ведь обеим тетушкам наверняка захочется посетить дом Невилла, особенно теперь, когда они наконец получили приглашение.

Но, может, Сабрина зря беспокоится? Офелия, вероятнее всего, помирится с Дунканом, помолвку возобновят, и в Саммерс-Глейд устроят настоящий праздник. Отчего же эта мысль так ее угнетает? Ведь она своими глазами видела, как ведут себя мужчины в присутствии Офелии. Дункан наверняка не исключение. Несравненная красота мисс Рид приводила их в такое оцепенение, что они напрочь теряли здравый смысл и были готовы на все, лишь бы заслужить улыбку прекрасной дамы.

Она долго оттягивала разговор с тетушками в полной уверенности, что на бал поедут все вместе, молчала до той минуты, когда вернулась Офелия. Громко хлопнув дверью, та взлетела по лестнице в свою комнату и при этом едва не сорвала с петель вторую дверь. Не составило труда догадаться, что встреча прошла не настолько гладко, как ожидала Офелия. Сабрине пришлось идти каяться тетушкам. Их реакция ее не удивила. Она, разумеется, должна ехать, по крайней мере сегодня. Племяннице представилась долгожданная возможность, которую она не имеет права упустить, тем более что уже приняла приглашение, несмотря на присутствие незваной гостьи. Не будь Офелии… и так далее, и тому подобное… Но Сабрине придется мягко объяснить молодому хозяину, что снова приехать в Саммерс-Глейд у нее не будет возможности, пока их гостья не решит вернуться домой.

Сабрина искренне забавлялась невысказанной, но достаточно явной надеждой на то, что Офелия уберется – и чем скорее, тем лучше.

– Я побуду с Офелией, – предложила Элис, безуспешно пытаясь скрыть тоскливый вздох сожаления о том, что ей придется пропустить столь грандиозное событие. – И дам знать, дорогая, куда ты отправилась, если она, разумеется, спросит. Но какой смысл объясняться с бедняжкой, сыпать ей соль на раны, если она не заметит твоего отсутствия?

Хилари, немного подумав, хладнокровно объявила:

– Не пойму, почему Офелия должна обижаться из-за пустяков? Подумаешь, всего один вечер! А если уж придется все открыть… ничего страшного! Должна же она понять, что Сабрина от волнения просто забыла о ее приезде.

У Сабрины было наготове более правдоподобное объяснение, но вряд ли Офелия захочет, чтобы о нем узнали тетушки. Недаром Сабрина не рассказала им о своей неудачной попытке свести молодых людей. Но если понадобится, она шепнет Офелии, что Дункан согласился на свидание только при условии приезда Сабрины в Саммерс-Глейд. И каким бы ни оказался исход их встречи, Офелия получила шанс вернуть жениха только потому, что Сабрина согласилась поехать на бал. Конечно, такое открытие будет не очень лестным для Офелии, поэтому лучше молчать до последнего. И как надеялись тетушки, мисс Рид вряд ли заметит отсутствие молодой хозяйки, особенно если проведет остаток вечера взаперти, злясь на весь мир. Остается надеяться…

Сабрине и Хилари удалось выскользнуть из дома до появления Офелии в гостиной, так что они до самого возвращения не ведали, что пришлось вынести Элис. Зато, прибыв в Саммерс-Глейд, они совершенно забыли о существовании своей гостьи. Такого количества блестящих леди и джентльменов они не видели даже в Лондоне. С каждой из пятидесяти приглашенных девушек приехали опекуны, родители, компаньонки, братья, сестры и даже кузены, так что в дом маркиза слетелись не менее двухсот человек. Сабрина никак не могла понять, где они все разместились. Конечно, дом большой, но пятидесяти спален в нем наверняка нет, не говоря уж о двухстах. Хилари, хорошо знакомая с местными обычаями, усмехнулась и пояснила:

– Радуйся, что нам не пришлось открыть свой дом для незнакомых людей, как некоторым соседям.

Сабрина и в самом деле увидела нескольких живших поблизости знакомых, у которых не было дочерей. Значит, их пригласили, только чтобы попросить приюта для тех, кому не хватило места! Должно быть, и гостиница в Оксбоу переполнена.

– Кроме того, – добавила Хилари, – только самым важным гостям предоставили отдельные комнаты. Помню, мне как-то пришлось делить постель с шестью девушками, а отцу, сопровождавшему меня и Элис, и вовсе не повезло. Его поместили в каморку вместе с девятью другими джентльменами. Но когда устраиваешь праздники, длящиеся неделями, иного выхода нет.

– Вы приехали!

Сабрина обернулась и оказалась лицом к лицу с Дунканом. Улыбка, появившаяся во время разговора с теткой, по-прежнему освещала ее лицо.

– А вы заподозрили, что я откажусь?

– Да, особенно если учесть, чем закончилась устроенная вами встреча. Поневоле усомнишься!

– О какой встрече идет речь, дорогая? – удивилась Хилари.

Сабрина каким-то образом ухитрилась придать своему лицу беззаботное выражение и уклончиво объяснила:

– Ничего особенного, тетя Хилари. Могу я представить Дункана Мактавиша?

Дункан отвесил учтивый поклон, как подобает истинному джентльмену. Собственно говоря, он и выглядел настоящим аристократом в своем темно-синем фраке, красиво оттенявшем его глаза.

– Вы совсем не похожи на деда, молодой человек, – заметила Хилари и тут же добавила со свойственной ей откровенностью: – Лично я считаю это чрезвычайно удачным обстоятельством… для вас, разумеется.

Дункан рассмеялся, но тут в разговор вмешался хозяин дома:

– Неужели? Позвольте узнать ваше имя, мадам.

Хилари приподняла брови, вопросительно разглядывая пожилого джентльмена:

– Не узнали меня, Невилл? Неудивительно: прошло более двадцати лет.

– Это вы, Хилари Ламберт?

– Разумеется.

– После нашей последней встречи вы немного поправились, леди, – усмехнулся Невилл.

– А у вас такой вид, словно вы сошли со смертного одра! Ну, что еще новенького расскажете?

Сабрина поднесла ладонь ко рту, желая оказаться где-нибудь в темном уголке и нахохотаться вволю. Дункан с недоумением рассматривал спорщиков, пронзавших друг друга гневными взглядами.

– Значит, вы все-таки знаете эту девушку? – спросил он наконец.

– Какую еще девушку? – хмуро пробурчал дед. – Надеюсь, ты не считаешь эту перезрелую пташку девушкой?

– Вероятно, он имеет в виду мою племянницу, старый болван, – услужливо подсказала Хилари.

Это дерзкое замечание заставило Невилла обратить внимание на Сабрину, которой неизвестно по какой причине было теперь не до веселья. Хилари всегда была остра на язык, но сегодня ее язвительность перешла все границы. Разве можно оскорблять хозяина?

Однако маркиз, ничего не замечая, с нескрываемым любопытством уставился на девушку.

– Ну и ну! – выдохнул он. – Будь я проклят, они действительно фиалковые. А я думал, мальчик сочиняет! – И тут на него вдруг снизошло озарение: – Господи боже, да ведь вы тоже Ламберт!

Сабрина, разумеется, знала, почему шокирован маркиз, но, к сожалению, как и ее тетки, иногда страдала излишней прямотой.

– Да, вы правы. Подумать только, что я еще при этом жива!

Невилл покраснел. Сабрина тоже залилась румянцем, поняв, что нагрубила пожилому человеку. Дункан, видя все это, нахмурился.

– Прошу извинить нас, – пробормотал он, увлекая Сабрину в соседнюю комнату.

Там тоже было полно народа, поскольку помещение оказалось огромной бальной залой, где сегодняшним вечером вместо танцев был устроен буфет для желающих подкрепиться. Дункан все же сумел отыскать укромное местечко, где их никто не мог подслушать. Бедняга был совершенно сбит с толку разыгравшейся на его глазах сценой, и Сабрина прекрасно его понимала.

– Может, объясните, что тут происходит? – приказал он, как только остановился и отпустил ее руку.

Она притворно поморщилась:

– А это обязательно?

Вместо ответа он угрюмо уставился на Сабрину и не отводил взгляда, пока она снова не поморщилась – на этот раз искренне.

– Так и быть, – со вздохом сдалась она. – Но история показалась бы еще интереснее, если бы вы услышали ее от посторонних. Уверены, что не хотите расспросить деда? Он наверняка допустил бы несколько пикантных преувеличений для пущего эффекта. Как, впрочем, и большинство других людей.

– Кажется, я расслышал в вашем голосе нотки горечи? – допытывался Дункан.

Сабрина, недоуменно моргнув, улыбнулась:

– Вы только что раскрыли мою тайну.

– Не может быть! Я пока жду страшных разоблачений.

– Нет, все уже вышло наружу. Вот только что.

Дункан драматически приложил ладонь ко лбу:

– Должно быть, у меня не в порядке с головой, потому что я не понял, в чем тут секрет.

– О, как вы можете быть таким забывчивым, ведь сами только что сказали, будто распознали нотки горечи в моем голосе. Это и есть моя тайна. Остальное… – Она небрежно отмахнулась. – Остальное известно всему свету, так что нет никакого смысла скрывать.

Дункан снова многозначительно воззрился на собеседницу, словно давая понять – на это раз никакие глупости не улучшат его настроения. Чтобы подчеркнуть это, он пояснил:

– Стоит ли напоминать вам, что я совсем недавно присоединился к почтенному здешнему обществу и могу не знать самых простых и всем известных вещей?

– В таком случае позвольте изложить вам вкратце печальную историю моего рода, хотя, поверьте, это не так уж интересно. Ламберты, мои ближайшие родственники, славятся тем, что умирают не естественной смертью, а уходят из жизни добровольно. Это и дало повод окружающим утверждать, что в жилах членов моей семьи течет дурная кровь и что я, несомненно, пойду по той же кривой дорожке. По правде говоря, некоторые просто понять не могут, почему я до сих пор жива, и даже полагают, что я давно на том свете, а вместо меня они видят…

– Призрака?

– Совершенно верно. Кажется, я уже упоминала об этом.

Дункан кивнул:

– Пожалуй, мне бы хотелось услышать более подробный вариант, объясняющий, почему вы немного расстроены таким положением дел.