Джоанна Линдсей - Дикарь и простушка

Не успели они договорить, как появился предмет их обожания, и – подумать только – едва ли не под руку с Сабриной! Сразу видно, что они не случайно столкнулись в дверях, нет, наоборот – эта милая парочка весело смеется, направляясь на поиски незанятых стульев.

Разумеется, все три девушки знали, что Сабрине каким-то образом удалось заинтересовать Дункана Мактавиша, не отходившего от нее весь прошлый вечер. Перед этим Эдит и Джейн даже шутливо поспорили, кому из них удастся обворожить его теперь, когда помолвка разорвана. Но все это было до того, как они увидели, что Дункан не сводит глаз с Сабрины.

К чести подруг нужно заметить, что им в голову не пришло упомянуть об этом в присутствии Офелии. Наоборот, обе молились, чтобы она ничего не узнала от посторонних. Поэтому они ушам не поверили, когда Мейвис ни с того ни с сего презрительно фыркнула:

– Несправедливо обиженная? Отвергнутая? Черта с два! Я постоянно твердила вам, что Сабрина необычайно обаятельна и умеет привлечь мужчину, но все вы только смеялись! Теперь видите, как я была права? Самые завидные женихи ловят каждое ее слово!

Офелия встрепенулась и обратила хищный взор прищуренных голубых глаз на дерзкую приятельницу:

– Кого ты имеешь в виду?

– Твоего Дункана, конечно, – скучающе бросила Мейвис, втайне наслаждаясь происходящим.

Джейн и Эдит в полном отчаянии едва не ломали руки. Мейвис с трудом сдерживала торжествующую улыбку. Удар оказался даже более точным, чем она могла рассчитывать. Ведь Мейвис понятия не имела о том, что Офелия провела остаток дня и ночь, запершись в своей комнате, пытаясь сообразить, почему Дункан во время встречи вел себя совсем не так, как должен был, по ее расчетам.

– Разве Сабрина не упоминала, что он не отходил от нее весь вечер? – продолжала Мейвис.

Поскольку Офелия даже не знала, что Сабрина была вчера в Саммерс-Глейд, открытие подействовало на нее самым ужасающим образом. К несчастью, она никогда не умела хорошо скрывать свои чувства, и, хотя старалась выглядеть беззаботной и равнодушной, лицо ее исказилось почти уродливой гримасой.

– Сабрина не из тех, кто охотно делится секретами, – процедила она.

– И тем более успехами. Жаль, – добавила Мейвис. – Интересно бы узнать, что они нашли таким забавным, потому что смеялись весь вечер.

– Говори что хочешь, Мейвис, – вмешалась Эдит, все еще пытавшаяся предотвратить взрыв, хотя знала, что после откровений Мейвис это дело безнадежное. – Это еще не означает, что какой-то мужчина вздумает сделать ей предложение. Или ты забыла о ее дурной крови?

– Да разве мне позволят забыть? – ехидно усмехнулась Мейвис. – Правда, она выглядела счастливой и удивительно живой, несмотря на все дурацкие сплетни.

– Вспомни, кто рассказал об этом нам, – умоляюще пробормотала Джейн, мужественно встав на защиту Офелии.

– Помню, прекрасно помню, кто с таким удовольствием распустил злобные слухи и вновь заставил всех заговорить о забытом скандале.

Офелия вздрогнула, словно получив пощечину. В некотором смысле так все и было. Не осталось никакого сомнения – Мейвис пыталась оскорбить ее. Сама Мейвис была на седьмом небе оттого, что наконец решилась на такой поступок. И ее слова попали прямо в цель. От красоты Офелии мало что осталось в эту минуту. Даже самые прелестные черты, искаженные яростью, теряют свое очарование.

Эдит ахнула. У потрясенной Джейн отнялся язык.

– Злобные? – пролепетала, заикаясь, Офелия. – Ты… назвала… меня…

– О, пожалуйста, не устраивай сцен, иначе тебя снова могут вышвырнуть из этого дома, – перебила Мейвис с сияющей улыбкой. – Правда, это к лучшему, тогда мы получим возможность как следует повеселиться и хорошо провести время в обществе приличных людей.

Она повернулась и отошла, сознавая, что окончательно порвала со старыми подругами. Но, вспомнив, что всегда симпатизировала Эдит и Джейн, особенно если те не вели себя как безмозглые дурочки в присутствии Офелии, на секунду остановилась:

– Когда вы очнетесь и поймете, что она вам не подруга? Поверьте, она не задумываясь ударила бы вас кинжалом в спину, если бы это помогло ей достичь цели, и не испытывала бы при этом ни малейших угрызений совести.

И с этими словами девушка спокойно отошла, хотя знала, что после случившегося остается только сложить вещи и уехать. Наверняка Офелия придумает про нее какую-нибудь гадость и не преминет рассказать всем знакомым. Но Мейвис отчего-то это было безразлично.

– Ну и ну… – выдохнула Джейн, не зная, как реагировать на мятежные речи бывшей приятельницы.

– И не говори! – поддержала Эдит.

– А я ничуть не удивляюсь, – заявила Офелия, взяв себя в руки, хотя внутри все кипело. – Она такая лгунья! Я поймала ее на вранье… о, не менее пяти раз, но из вежливости не стала обличать. Бедняжка, она просто не способна говорить правду. Это что-то вроде болезни, и притом неизлечимой. Тут уже ничем не поможешь.

– Садитесь, Арчибальд, и выслушайте меня. У нас неприятности.

Шотландец устроился напротив письменного стола в гостиной Невилла и окинул хозяина скептическим взглядом. Он терпеть не мог, когда за ним посылали дворецкого, как за провинившимся мальчишкой. Кроме того, Арчи плохо спал ночью, еще не успел позавтракать, а в комнате было чертовски жарко. Неужели у него мало своих бед?

– У нас? Каким это образом? Единственное, что есть у нас общего, – это парнишка, а он делает именно то, о чем его просили. Кстати, вы умудрились собрать здесь настоящий цветник! Знай я, что в Англии живут такие красавицы, сам приехал бы погостить после кончины моей дорогой женушки, и кто знает, может, нашел бы свою половину.

– Сделай вы это, и не было бы причин спорить из-за Дункана, – проворчал Невилл.

– А кто спорит? Я думал, мы наконец согласились поделить наследников.

– Вряд ли решение было таким уж справедливым, но сейчас не время обсуждать это, – отмахнулся Невилл. – Похоже, вы не заметили, что вчера Дункан лично пригласил на праздник некую Сабрину Ламберт, с которой и провел весь вечер.

– С той маленькой пышечкой? Милашка, ничего не скажешь, но отнюдь не красавица, так что нет нужды расстраиваться – в конце концов он выберет самую смазливую из всех.

– Не понимаю, почему вы придаете такое значение внешности? – с усталым вздохом обронил Невилл. – Красивое лицо далеко не самый верный признак идеальной жены, как мы сами увидели на примере девчонки Рид.

– Ошибаетесь, – жизнерадостно возразил Арчи. – Слушать дражайшую супругу совершенно не обязательно, мало того, можно хоть всю жизнь пропускать глупые речи мимо ушей, зато видеть ее придется каждый день, с утра до вечера, так что за прелестное личико можно простить пустую голову.

Невилл поднял взгляд к небу, но все же заметил:

– Дункан, должно быть, так не считает, поскольку выказал определенный интерес именно к этой девице. Возможно, ему нравится ее общество, он сам это признал. Она умеет его рассмешить. Если это все, значит, я зря волнуюсь.

Арчи с недоумением нахмурился:

– Что-то я вас не понимаю, старина. Если вам все равно, женится он на красотке или нет, к чему завели эту песню? Может, девица недостаточно высокородна?

Невилл снова вздохнул:

– Внешность Сабрины Ламберт не имеет никакого значения, Арчибальд. Если хотите знать, я нахожу ее достаточно привлекательной. Все дело в ее глазах. Они совершенно необычные.

– Необычные? Что-то я не заметил.

– Еще бы заметить, если вы смотрите только на пышные груди и раскрашенные лица и не замечаете тонкости черт, не говоря уж об уме и остроумии девиц, – кисло ответил Невилл.

Арчи только усмехнулся:

– Просто я не подходил к девчонке настолько близко, чтобы заглянуть ей в глаза. Значит, вам не нравится ее происхождение?

– Нет, не в этом дело. Ее прадед Ричард был герцогом, дед – графом. Да и отец унаследовал бы титул, переживи он своего родителя, но этому не суждено было случиться. Если на то пошло, знатностью происхождения она превосходит почти всех девиц, собравшихся в этом доме. Беда в том, что она воспитывалась у сварливых старых дев – тетушек…

– Так вот что не дает вам покоя! – перебил Арчи со смешком. – Рад сообщить, что сразу после свадьбы возвращаюсь домой и вам одному придется их терпеть.

– Слава богу и за малые милости, – с нескрываемым облегчением произнес Невилл. – Но с ее именем связан давний скандал, который вновь всплыл на поверхность.

Арчибальд, разом став серьезным, подался вперед:

– Что еще за скандал?

– Не из тех, каким следует придавать значение, поскольку я лично знал Ричарда Ламберта и видел, как тот обращается с оружием. Неуклюжий медведь – иначе не скажешь. Черт возьми, да он едва не прострелил мне ногу, когда мы охотились вместе. Вполне вероятно, он случайно пустил в себя пулю, вовсе не имея намерений покончить с собой, как утверждают сплетники. Но вот его жена – дело другое. Редкая дурочка. Не сомневаюсь, она действительно рассталась с жизнью по собственной воле, когда поползли неприятные слухи. У безмозглой идиотки не хватило мужества опровергнуть их и посмеяться кумушкам в лицо.

– По-моему, тут нет ничего позорного, – не согласился с Невиллом Арчи. – Всякое бывает.

– Верно, но на этом неприятности не закончились. Дочь последовала примеру матери, а следующими были ее сын и невестка, родители Сабрины. Понимаете, о чем я, Арчибальд? И это в то время, когда мы так отчаянно нуждаемся в наследнике, который продолжит оба наших рода! Неужели хотите на собственном опыте проверить, есть ли правда в грустной истории девушки?

– А Дункан знает?

– Думаете, он делится со мной? Понятия не имею, хотя, возможно, он и слышал сплетни. Но повлияют ли они на его решение?

Арчибальд задумчиво свел брови:

– Вполне вероятно, никоим образом, а если именно вы начнете этот разговор – ни за что и никогда.

Невилл раздраженно поджал губы:

– Кажется, мы уже обсуждали это раньше? Вам приятно думать, что мальчик заупрямится и будет стоять на своем назло мне, но я о нем лучшего мнения. Однако во всем, что касается брака, он скорее всего послушает вас, так что постарайтесь узнать, известна ли ему печальная история семьи Ламберт, заодно дайте мальчику понять, что эта девица не из тех, на ком женятся.

На этот раз Арчи кивнул, хотя не преминул добавить:

– Вполне возможно, она, как вы сказали, всего лишь забавляет его.

– Да, и все могло бы обойтись, если бы не внезапный приезд мисс Офелии Рид.

– Черта с два! – перебил Арчи. – Неужели…

– Мало того, она сейчас гостит у Ламбертов, – в свою очередь, вставил Невилл, – и несмотря на это, Дункан пригласил всех. Он либо, к вашему восторгу, сражен красотой леди Рид и решил простить ей оскорбление и жениться, либо питает самые серьезные намерения относительно барышни Ламберт. Выбирайте, что вам по душе, Арчибальд. Я в ужасе и от того и от другого.

– А что я? – огрызнулся Арчи. – Вполне возможно, Дункан не знал, кто гостит у Ламбертов, и сам удивится, увидев, кого они привезли, а следовательно, постарается избавиться от назойливых баб.

Невилл, усмехнувшись, покачал головой:

– Все это только предположения. Сабрина Ламберт наверняка рассказала ему обо всем вчера вечером. Хоть она и пария, изгой в приличном обществе, все же не настолько глупа, чтобы не понять, какие последствия может иметь появление мисс Рид в обществе молодых леди, из которых Дункан должен выбрать себе невесту.

– О господи! – с отвращением пробормотал Арчи, вставая. – Я немедленно найду его и узнаю, как обстоят дела. От всех этих предположений у меня чертовски разболелась голова.

Этим утром Дункан постарался не спускаться вниз, верный решению, принятому прошлой ночью. Вчера он твердил себе, что утром все предстанет перед ним в новом свете, и поэтому допоздна ворочался с боку на бок, прежде чем послать лакея к кучеру и передать отмененный ранее приказ ехать к Ламбертам и привезти всех, включая их гостью. Только после этого он с облегчением сомкнул глаза. Пробудившись же, понял, что совершил глупость, и настроение от этого мгновенно испортилось.

Впустить Офелию Рид в дом деда по любой, даже самой веской причине было огромной ошибкой. Она вообразит, будто таким образом он дает ей понять, что все прощено и забыто.

Он мог найти другой способ каждый день видеться с Сабриной, пока не разъедутся гости, а если его отсутствие заметят, что ж, ему все равно. Никто не обязывал его торчать в Саммерс-Глейд двадцать четыре часа в сутки. Зачем же он сотворил такую глупость?!

Но в глубине души Дункан прекрасно сознавал, почему поступил именно так. Приезд Сабрины означал, что она будет с ним целыми днями и всегда окажется рядом, если ему вздумается поговорить, посмеяться, спросить совета в важном деле, которое ему предстоит завершить в следующие две недели, не говоря уж о том, что один только вид этой девушки успокаивает его. Ради этого Дункан был готов мириться с любыми неудобствами, которые наверняка вызовет появление Офелии. Ничего, он легко справится со всеми неприятностями.