Джоанна Линдсей - Дикарь и простушка

– Четверых?!

– Да, окажись он даже чертовым «коринфянином» [3], все равно силы были неравными. Но негодяи ринулись к дверям, пытаясь сбежать. И все обошлось бы, не погонись Джон за ними. А когда он попытался сбить одного с ног, остальные вступились за товарища, и кузен оказался на земле.

– Он сильно пострадал?

– Не столько он, сколько его гордость. Однако быстрая победа придала им смелости. Они бросили его в подвал, а меня заперли здесь. Через несколько часов у них созрела мысль о выкупе, и мне приказали написать письмо. Сорок фунтов! Несчастные сорок фунтов! Представляете?! – негодующе воскликнула девушка. – У моих родителей…

– Знаю, совершенно дурацкая сумма, – перебила ее Сабрина. – Но, возможно, для этих людей и сорок фунтов целое состояние. Кстати, они вооружены. У них с самого начала были пистолеты?

Мейвис нахмурилась, припоминая:

– Нет, я ничего такого не видела. Боже, да они окончательно спятили! Должно быть, успели купить пистолеты, а может, просто стащили, как хлеб. Что за глупцы! Теперь дело может кончиться плохо. Кто-то пострадает.

– Хорошо бы не мы.

– Ах, не об этом я волнуюсь! Эти олухи перестреляют друг друга. Они ведь полные идиоты. До сих пор понятия не имеют, как действовать. Не удивлюсь, если окажется, что выкуп для них – лишь предлог подольше здесь пожить. Дом им явно нравится, особенно после того как пришлось ночевать на улицах.

– Я тоже так думаю. И они уже изобрели новую причину для проволочки. Собираются удерживать меня здесь, а вас послать за выкупом.

Мейвис сдавленно застонала:

– Ни за что! Не за тем я позвала вас, чтобы подвергнуть такому же ужасному испытанию. Просто у них вместо голов тыквы, другого объяснения я не нахожу. Что ж, придется объяснить, что так не делается.

– Дело не только в этом, – встревоженно пробормотала Сабрина. – Придется им сказать, что если меня не освободят немедленно, то сюда придут люди. Вы успели их немного узнать. Как, по-вашему, если отдать им сорок фунтов, они уйдут?

– А сюда действительно придут?

– Да, мои тетушки. Они ждут в карете у крыльца.

– О боже, – прошептала Мейвис, когда где-то внизу послышался оглушительный шум. – О боже!

Все произошло в мгновение ока. Рэйфел, раздраженный тем, что на стук не отвечают, попытался выбить плечом дверь, выломал замок, ввалился в кухню и, вскрикнув, рухнул на пол.

Дункан в свете стоявшего на ступеньке крыльца фонаря успел различить руку с пистолетом, опустившимся на голову Рэйфела, и бросился на врага. Прогремел выстрел, и воздух наполнился едким дымом. Сверху донесся испуганный визг. Пуля просвистела в опасной близости от головы Дункана, вот почему он преисполнился решимости расквасить наглецу нос и подправить челюсть.

Им следовало быть поосторожнее и не давать волю нетерпению. Но после двухдневных безуспешных поисков вряд ли можно было ожидать от них хладнокровия и осмотрительности, тем более что сюда их привел какой-то уличный оборванец, и не прямой дорогой, а подозрительными закоулками, грязными задними дворами, узкими тропинками. Нет, тут не до спокойствия!

Разделавшись с негодяем, Дункан перевел дух и на секунду задумался. Кого он избил до бесчувствия? Вряд ли это Джон Ньюболт. Похоже, один из его слуг, который вооружился, услышав, что кто-то ломится в дом посреди ночи. Черт побери, теперь придется объясняться. Констебль наверняка прибудет с минуты на минуту, да и соседи слышали вопли.

Еще секунда ушла на то, чтобы проверить, жив ли Рэйфел. Тот слабо застонал. Слава богу!

Дункан вернулся на крыльцо, чтобы поднять фонарь. Оборванец исчез при первых признаках надвигавшейся грозы. Шагнув в кухню, где лежали два неподвижных тела, Дункан едва успел поставить фонарь на стол, как из коридора появились еще двое. Один целился в него из пистолета. Жаль, что Дункан не додумался поднять с пола тот, что валялся рядом с Рэйфелом.

– Какого черта?!

– Что тут стряслось?

– Обычное недоразумение, – пояснил Дункан. – Я приехал повидаться с Джоном Ньюболтом или, вернее, с его кузиной. Вы на них работаете?

Мужчины поспешно переглянулись, прежде чем ответить:

– Вроде того, но добрые люди в такой час уже спят. Приходите утром, джент.

– Я останусь, пока не добьюсь того, за чем пришел, если не возражаете.

– Лучше проваливай, пока цел, – прошипел тот, что был вооружен, и для пущей наглядности помахал пистолетом перед лицом Дункана.

Но второй, отстранив товарища, сердечно объявил:

– Так и быть, отведем вас к мистеру Ньюболту. Он наверняка обрадуется такой компании.

Легкий оттенок злорадства в его голосе насторожил Дункана. Он заподозрил неладное, еще когда незнакомец назвал Ньюболта мистером, а не лордом, как полагается слуге.

Фонарь, принесенный Дунканом в кухню, освещал короткий коридор и довольно большой холл, хотя к этому времени почти все масло выгорело. Странно, что в доме так темно, словно все давно спят. Однако мужчины были одеты. Значит, они и не ложились. Кроме того, грохот наверняка разбудил весь дом. Случайно подняв голову, Дункан заметил на верхней ступеньке оборку юбки, и уже хотел остановиться, когда в спину ему уперлось дуло пистолета. Это оказалось последним подтверждением того, что здесь творилось что-то странное. Молниеносно повернувшись, Дункан вышиб оружие из руки незнакомца и всадил кулак ему в физиономию. Несчастный отлетел к столу, ударился затылком и больше не шевелился. Второй, стоявший позади Дункана, с рычанием бросился ему на спину, схватил за горло и попытался задушить. Это ему не удалось, но он, похоже, вообразил, что одолел врага, поскольку Дункан услышал торжествующий смешок. Это так его обозлило, что он завел руку назад, схватил тощего коротышку за шиворот, поволок по полу и уже было размахнулся, как тот жалобно взвыл и лишился чувств. Дункан брезгливо поморщился и разжал пальцы. Противник сполз на пол. И тут Дункан услышал голос, который узнал бы из тысячи других даже в ярости:

– Как вы могли полезть под дуло пистолета?

– Дьявол! Откуда вы взялись? – взорвался он.

Сабрина тоже не сочла нужным объясняться.

– Вас могли убить! – гневно прошипела она.

Дункан понял, почему она сердится, и попытался ответить как можно небрежнее:

– Когда перед тобой расстилается унылая пустыня, именуемая супружеской жизнью, опасность теряет свою остроту, не то что когда ты счастлив.

– Беспечность, глупая беспечность, что бы вы там ни говорили, – сухо упрекнула она.

Но Дункану было не до споров.

– Отвечайте, откуда вы взялись?

– Но вы уже разделались с ними со всеми?

– Со всеми? С кем именно?

– С жалкими бродягами, которые ворвались сюда и сдуру удерживали Мейвис и Джона всю неделю. Их было четверо.

– Я встретил троих.

– Тогда мы запремся наверху, пока все не закончится. Но будьте осторожны. Трое из них были вооружены…

Она осеклась, услышав отчаянный стук в дверь.

– Это, видно, Мики, наш кучер. Он поможет вам справиться с последним взломщиком. Впустите его. А Джон сидит в подвале. Пожалуйста, позаботьтесь о нем.

Дункан оставался на месте, пока она не исчезла в темноте. Он все еще не мог осознать, что Сабрина здесь. Подумать только, как властно она отдавала ему распоряжения!

Но Дункан тут же улыбнулся при мысли о том, что Сабрина тревожилась за него. Из-за таких пустяков!

Сабрина вернулась в комнату Мейвис, на ощупь нашла ключ в замке и поспешно повернула. Удивительно, что их не заперли снаружи, когда ее привели наверх. Должно быть, мужчин так раздражала ее болтовня, что они обо всем забыли. Знай она это заранее, давно бы вместе с Мейвис выбралась из дома и побежала к ожидавшей карете. А потом можно было и обратиться за помощью к властям. Но теперь это уже не важно.

– Нас спасли, – объявила она Мейвис. – То есть пока не совсем, но ждать осталось недолго, так что лучше остаться здесь, пока все не образуется.

– Кто спас?

– Дункан Мактавиш.

– Но что ему здесь надо? – удивилась Мейвис.

– Он искал вас. Насколько я знаю, лорд Невилл отправил людей на поиски едва ли не в ту минуту, как вы покинули Саммерс-Глейд, так что родителям известно о вашем исчезновении.

– О, какой кошмар! Что теперь они со мной сделают?! – охнула Мейвис. – И зачем я понадобилась Бирминдейлу? Разве что… нет… не важно.

– Не смущайтесь, – ободрила Сабрина, поняв, о чем подумала девушка. – Я знаю, чему вы стали свидетельницей в Саммерс-Глейд той ночью.

– Правда?

– Да, Дункан мне все рассказал.

– Что ж, этого следовало ожидать. Похоже, вы очень подружились.

– Да, очень, – дрожащим голосом подтвердила Сабрина и тут же мысленно себя одернула. Не хватало, чтобы при слове «друг» она снова раскисла! – Но почему вы так поспешно покинули дом маркиза?

– А вы?

– Простите? – с недоумением спросила Сабрина.

– Я видела, как вы выбежали на крыльцо, а Дункан помчался следом. И надеялась, так надеялась, что из этого что-нибудь получится… что он попросит вас выйти за него. Но оказалось, ему просто нужно было убедиться, что с вами все в порядке, поскольку не прошло и часа, как он уже любезничал с этой ведьмой. Очевидно, они успели поладить. Это оказалось последней каплей, переполнившей чашу моего терпения. Офелия снова взяла верх. Как всегда. Она умеет добиться своего.

– Похоже, вы правы, – грустно согласилась Сабрина.

– Смешно, но я посчитала, что в этом мире есть справедливость, когда Дункан впервые разорвал помолвку. Правда, зачинщицей была Офелия, но оказалось, что она попала в яму, вырытую собственными руками. Чересчур поздно Офелия поняла, что он был бы для нее идеальной партией. А потом вдруг выяснилось, что размолвка была временной и она все-таки заполучит его. Я чуть тогда с ума не сошла. Женщины, подобные Офелии, всегда оказываются победительницами, какие бы подлости ни совершали. Подумать только – она опять на коне, после того как пыталась очернить меня и убедить всех, что я лгунья, хотя это не так… Короче говоря, я едва не расплакалась и решила убраться как можно скорее, пока не выставила себя полной дурой.

Сабрина отлично понимала свою собеседницу, ведь то же самое происходило и с ней – пришлось уйти, прежде чем хлынули слезы обиды…

– Значит, из Саммерс-Глейд вы отправились прямо сюда?

– Да. Мне было необходимо побыть в одиночестве, справиться со своими чувствами, начать все сначала. Оставить позади горечь прошлого. Я думала пожить здесь день-другой, но эти глупые бродяги нарушили все мои планы.

– Только в смысле времени… Надеюсь, вынужденное заключение принесло желанные плоды?

– Честно говоря, да. Я поняла, что всегда ненавидела Офелию. Слишком много причинила она зла, и не только мне, чтобы заслужить прощение. Но больше это меня не тревожит. Отныне я собираюсь держаться как можно дальше от нее и попытаюсь забыть о существовании этой… этой… негодяйки.

– Но если вы всегда ненавидели ее, почему делали вид, будто дружите?

– Потому что когда-то, в детстве, мы действительно были подругами, верите или нет. И очень близкими. Я часто бывала в их доме и видела, как балуют ее родители. Поэтому я отчасти понимала, почему она стала такой, и старалась объяснить многие ее поступки… пока не встретила Александра.

– Александра?

– Человека, которого я полюбила. Он тоже ухаживал за мной. Как ни странно, он давно знал Офелию, но уверял, будто нисколько не тронут ее красотой. Офелию раздражало, что на нее, такую красавицу, не обращают внимания. Поэтому она решила действовать. Стала кокетничать с ним, строить глазки, и Александр потерял голову, присоединившись к армии глупцов, «поклонявшихся богине». Он прекратил приезжать в наш дом. Я была сама не своя от тоски и боли. Хуже всего, что Офелии он был совсем не нужен. Просто она позавидовала чужому счастью. Едва Александр увлекся ею, как она и думать о нем забыла. Но для меня… все было кончено. Александр попытался вернуться ко мне, но я не захотела. Прочие подруги Офелии могли довольствоваться ее объедками, но только не я. Мне, конечно, следовало простить его. Я знала – его чувства к Офелии не были глубокими, его просто на время ослепила ее красота. Но мое глупое упрямство все испортило. Он женился на другой.

– Мне ужасно жаль…

– Не стоит сожалеть, – вздохнула Мейвис. – Я и сама немало виновата.

– Но и после этого вы не порвали с ней. Или это случилось совсем недавно?

– Порвала, и довольно давно. Но она приехала ко мне, заклинала все забыть, клялась, что не хотела украсть Александра, а если он так легко предал меня, значит, недостоин нас обеих. Я выслушала ее во имя старой дружбы, но наши отношения так и не стали прежними. Постепенно я все больше и больше озлоблялась, видя, как она интригует, манипулирует людьми, порочит их, когда ревнует или завидует. Даже вы стали жертвой ее подлости.