Джоанна Линдсей - Дикарь и простушка

– Знаю, – усмехнулся Дункан, все еще лаская ее – властно, неспешно.

Сабрина по-прежнему не хотела спать, но сейчас была рада этому обстоятельству и мечтала лишь о том, чтобы ночь напролет лежать, прижавшись к Дункану. Но ноздри защекотал какой-то странный запах. Сабрина сморщила нос и заметила:

– Неплохо бы отодвинуть твои сапоги от камина, особенно если ты так и не успел их снять.

Еще не сообразив, в чем дело, Дункан залился смехом: уж очень забавной показалась ее неожиданная реплика. Но тут и до него донесся смрад горелой кожи, и он вскочил.

– Слава богу, успел, но без них мне до дому не добраться, – охнул он и с кислой улыбкой схватил злосчастный сапог, упавший чересчур близко к огню. – Но поскольку мы поженимся завтра, отныне я постараюсь всегда ставить их у кровати. Кстати, Невилл запасся специальным разрешением, так что не имеет смысла тянуть со свадьбой.

Сабрина упрямо покачала головой:

– Нет.

– Нет? – зарычал он и, бросившись на нее, пригвоздил к ковру в полной уверенности, что так и не убедил любимую.

– Нет, – повторила она, улыбаясь. – Пусть тетушки устроят все как полагается. Они мечтали об этом много лет. Я не отниму у них такой радости. Представляешь, как они станут важничать перед подругами, хвастаясь, какую завидную партию я сделала?

– Ты права, – мгновенно присмирел Дункан. – Но сколько времени уйдет на все это?

– Самое меньшее – две-три недели.

Дункан застонал:

– Может, лучше удрать в Гретна-Грин [4] и там быстро обвенчаться, а потом вернуться назад и повторить церемонию?

– Нет, это совсем не одно и то же, зато я завтра же позову мастеров чинить крышу.

– Ох, боюсь даже спрашивать, какое отношение имеют крыши к свадьбам, черт бы меня побрал!

– Почти никакого, если не считать того, что все это время под моим окном будет стоять лестница.

Лицо Дункана осветилось улыбкой.

– Так ты решила позаботиться о моих сапогах?

– Разумеется. Я даже не стану топить камин – исключительно ради тебя.

– Все шутишь, – усмехнулся Дункан, – но тебе не нужен огонь, когда я рядом, девочка, в этом можешь быть уверена.

– Я и не шутила, – призналась Сабрина. – Просто знай: я рассчитываю на то, что ты не дашь мне замерзнуть.

Последующие недели тянулись невыносимо медленно, но Дункан не жаловался. Хотя почти все время он проводил с Сабриной, ему не терпелось сделать ее своей женой, пока что-нибудь не помешало их свадьбе.

Желая успокоить жениха, Сабрина заверила, что давно любит его и осознала это гораздо раньше, чем он. В этом Дункан не сомневался, только никак не мог понять, почему сам был так слеп.

Словом, после всех препятствий, которые им пришлось преодолеть, Дункан был просто не в силах спокойно дожидаться заветной минуты и немного приходил в себя только в доме Сабрины. Ужасно забавно было наблюдать бесконечные перепалки тетушек и его родственников, каждый из которых твердо знал, как устроить грандиозную свадьбу. Но смешнее всего было то, что дамы неизменно побеждали мужчин в любом споре и немедленно начинали пререкаться друг с другом.

Церемония должна была проходить в Саммерс-Глейд. Этот дом оказался достаточно велик, чтобы вместить всех приглашенных. Невилл едва не упал в обморок, на этот раз непритворный, узнав, что соседи, которых он игнорировал долгие годы, собираются наводнить его любимый особняк. Поэтому он протестовал долго и громогласно, но Арчи, считавший, что «чем больше, тем веселее», на этот раз бросил временного союзника в одиночестве. Невилл был вынужден утвердить список приглашенных, но продолжал ворчать по поводу «нашествия», пока Сабрина не шепнула:

– Взгляните на это с другой стороны. Тетушки могли бы исключить вас из списка гостей, учитывая, что все эти годы вы были с ними не в лучших отношениях.

– Выгнать меня из моего собственного дома?! – потрясенно переспросил Невилл.

– Разумеется. Надеюсь, вы не думаете, что такие пустяки могут остановить моих тетушек?

К ее удивлению, Невилл расхохотался и пробормотал:

– Я почти жалею, что они не попытались сделать этого. Интересно, кто выиграл бы схватку?

Сабрина непонимающе уставилась на него, но тут же рассмеялась. С тех пор они подружились, как ни поражался Дункан этому обстоятельству.

Арчи, все еще чувствуя себя виноватым, пространно извинялся перед Сабриной, но та со свойственным ей добродушием в два счета уверила его, что терзаться нет причин, и они быстро наладили отношения. Так что теперь, когда она посещала Саммерс-Глейд, Дункану приходилось идти на всяческие хитрости, чтобы побыть с невестой наедине, поскольку оба деда никак не хотели отпускать будущую внучку.

Наконец долгожданный день наступил. Он стал для Дункана самым счастливым. Рэйфел специально вернулся из столицы на свадьбу друга, хотя при этом немилосердно издевался над молодым горцем, настаивая на том, что всегда знал, какие кандалы предпочтет Дункан. Тот лишь добродушно усмехался. В день свадьбы ничто не могло испортить его настроения. Ничто на свете.

Но Дункан ошибся.

Он одевался у себя в комнате, вернее, ради такого случая позволил камердинеру облачать его в свадебный фрак, к полному восторгу маленького человечка. Арчи решил составить ему компанию, чтобы, как он выразился, «избавить внука от предсвадебной лихорадки», хотя Дункан ни в малейшей мере не нервничал. Он и в самом деле не ощущал ничего, кроме нетерпения, которое с каждым днем становилось все сильнее, особенно потому, что последние четыре ночи никак не удавалось добраться до спальни Сабрины. И не потому, что он этого не хотел. Она допоздна сидела с тетушками, оговаривая детали церемонии, и он не желал утомлять ее еще больше. Но как нелегко было сдерживаться! И теперь Дункан искренне надеялся, что найдет в себе силы не тащить ее в спальню сразу после того, как они выйдут из церкви.

И тут появился Невилл.

Отношение старика к Сабрине сильно изменилось с тех пор, как Дункан признался, на ком женится. Если не считать постоянного ворчанья по поводу необходимости каждодневно встречаться с Элис и Хилари, он, похоже, был искренне счастлив за внука. Дункан тоже стал обращаться с дедом более сердечно, по крайней мере на людях. Он уже не вел себя официально и холодно в его присутствии, хотя в этом целиком была заслуга Сабрины. В сердце просто не осталось места для гнева: его вытеснила радость, подаренная невестой. Но это не означало, что Дункан простил Невилла за многолетнее безразличие к единственному родному существу. Просто не хотел, чтобы горечь и дальше омрачала его существование.

Невилл заглянул всего на несколько минут: предупредить, что до назначенного часа осталось совсем немного, словно сам Дункан не смотрел каждую минуту на часы. Кроме того, дед решил одарить его мудрым советом. Дункан так и не понял, шутит ли он или говорит серьезно, но, так или иначе, лицо его было совершенно бесстрастным.

– Могу лишь повторить слова моего отца, сказанные в тот день, когда я женился на твоей бабушке. Люби свою жену, но не пляши под ее дудочку и не позволяй обвести себя вокруг пальца. А если уж ничего не выйдет, постарайся просто наслаждаться супружеской жизнью.

Арчи хихикнул. Дункан, усмехнувшись, покачал головой. Но после ухода деда, должно быть, поморщился. Арчи, прочитав на лице внука все, что тот думает о Невилле, неожиданно заметил:

– А знаешь, мне по нраву этот старый ублюдок, ведь он готов на все ради тебя. Только ему не говори, хорошо? Думаю, пора тебе узнать кое-что, о чем ты раньше не подозревал.

– Нашел время толковать о Невилле! – раздраженно буркнул Дункан.

– А по-моему, лучшего момента и быть не может. Разве я не прав, считая, что ты до сих пор его сторонишься? А ведь он так же близок тебе, как и я.

– Да, но между вами огромная разница! Ты был рядом с самого моего рождения, воспитывал, как мог, шлепал, когда я этого заслуживал, учил… – Он осекся, не в силах договорить: слишком сильны были обуревавшие его эмоции. И как тяжело сознавать, что его до сих пор волнует невнимание Невилла. Столько лет полнейшего молчания! Только когда ему понадобился обещанный наследник, Невилл дал о себе знать!

– Ох, парень, – пробормотал Арчи, обняв внука за плечи. – Я не знал, что ты так мучаешься. Думал, просто злишься, потому что приходится жить здесь.

– Не явись я сюда, никогда бы не встретил Сабрину, так что стоит ли обижаться на судьбу? Теперь я с нетерпением жду, когда Невилл введет меня в курс дел. Сам знаешь, безделье мне не по нутру.

Арчи кивнул, но счел нужным добавить:

– А ведь Невилл хотел, чтобы ты приехал гораздо раньше. Твоя мать требовала, чтобы ты рос, зная тепло и уют только одного дома. Невилл предпочел бы, чтобы этот дом был в Англии, но твой отец не шел ему навстречу. Невилл уступил, понимая, что так будет лучше для тебя.

– Верно, но неужели я жил на краю света? Почему он ни разу не приехал? Ты в преклонном возрасте все-таки добрался сюда, а Невилл был не так уж стар, когда я родился. И все же видеть меня он не пожелал. Для него я не существовал, пока не пришло время послать за мной, как за очередной чертовой картиной, которые он собирает! – вырвалось у Дункана, совершенно забывшего о благих намерениях не выказывать своих истинных чувств по отношению к английскому деду.

Но Арчи знал, что за огонь пылает под пеплом, и раньше втайне радовался, не желая ни с кем делить привязанность внука. Однако постепенно он понял, как был жесток и эгоистичен.

– Невилл приезжал, парень, и не один раз, – признался он.

Дункан поразился:

– Когда? Когда я лежал в пеленках?!

– Нет, но он так и не добрался до гор. В первые два раза не позволила погода. В третий он простудился так, что едва не умер. С тех пор ему запретили выходить на холод, даже такой ничтожный, как в этих местах. Думаешь, ему нравится сидеть взаперти в жаре и духоте? Но ничего не поделаешь – врачи считают, иначе ему не выжить зимой. Вот почему он так хотел поскорее увидеть единственного внука.

– Дьявол, почему же он ничего не сказал? – удивился Дункан.

– Наверное, не знал, как это тебя задевает, а я еще подлил масла в огонь, рассказав, что ты упирался, когда пришло время ехать в Англию. Твоя мать каждый месяц писала ему о том, как ты растешь, а если я не делал того же, Невилл так донимал меня, что приходилось брать перо в руки.

– Сейчас вернусь, – с трудом выдавил Дункан.

– У меня широкое плечо, на котором… – начал Арчи, но был немедленно прерван коротким «вздор!».

Арчи хмыкнул, довольный собой. Наконец-то ему удалось распутать этот клубок! Что ж, парню не помешает побыть одному, совладать со своими чувствами.

Но Дункан нуждался не только в этом.

Он нашел Невилла в коридоре. Тот как раз покидал гостиную, чтобы спуститься вниз. Старик попытался что-то сказать, но Дункан, не дав ему вымолвить ни слова, стиснул хрупкое тело деда, прижал его к себе, как ребенка, ощущая, что боль, злоба и горечь растворяются в нахлынувшей нежности.

Невилл был так потрясен, что сначала не знал, как быть с собственными руками. Но все же, сообразив, неловко обнял внука и сморгнул блестевшие на глазах слезы. Он всегда был человеком сдержанным, а сейчас готов был кричать на весь мир о своей радости.

Наконец Дункан разжал руки и отступил. Оба ничуть не были смущены этим проявлением чувств, а наоборот, широко улыбались. Какое облегчение знать, что на свете есть кто-то, кому ты небезразличен! И нужны ли тут слова?!

Но Дункан все-таки сказал:

– Жаль, что я не узнал тебя раньше. Мне будет не хватать тебя, когда ты уйдешь.

– Как любит говаривать Арчи, не впадай в панику раньше времени, – усмехнулся Невилл. – Я решил пожить еще немного.

– Значит, решил? Так все зависит от тебя?

– Именно, – пояснил Невилл. – Видишь ли, вот уже много лет, как у меня просто не было причин цепляться за жизнь. Возможно, именно поэтому мое здоровье так быстро ухудшилось, что я опасался не дотянуть до конца года.

– А теперь тебе лучше?

– Только не говори Арчи, – подмигнул Невилл, – но я твердо намереваюсь пережить его.

Оба рассмеялись.

Их обвенчали в присутствии родных и друзей, и немало сентиментальных слез было пролито в тот день. Для всех собравшихся свадьба стала радостным событием, и даже тетки Сабрины умудрились не ссориться… вернее, ссорились не слишком часто. Кто-то слышал даже, как Хилари сказала Невиллу после второго бокала шампанского:

– Видите! Если бы вы разрешили ей видеться с нами после того, как разразился скандал, все было бы куда проще.

– Но моя дочь тем летом тяжело болела, гусыня вы этакая! Она не принимала никого, кроме доктора!

– А что, трудно было объяснить это, а не хлопать дверью перед моим носом?

– Черт побери, ничего подобного не было! Но отныне я постараюсь, чтобы мистер Джейкобс научился, как это делать!