— Но у меня нет настроения их читать. Думаю, они все похожи. Достаточно прочесть одно, чтобы знать, что написано во всех остальных.

— Вы прочитали хоть одно?

— По правде говоря, нет. Во сне я многое могу делать, но только не читать.

Он все еще лежал, заложив руки за голову, и с игривой улыбкой смотрел на нее.

Она отвела взгляд в сторону и увидела, что комната полна цветов. Цветы были на комоде, на подоконнике, на письменном столе. Взглянув на них и на пачку писем, оставивших запах духов на ее ладони, Джульет почувствовала то, что можно было назвать ревностью, если бы для такого чувства были причины. Она едва знала лорда Гарета. И то, что ее связывали близкие отношения с Чарльзом, еще не давало ей права претендовать на какие-то особые отношения с его братом.

— Красивые цветы, — сказала она, чтобы что-то сказать, и украдкой вытерла ладонь о юбку, чтобы избавиться от запаха духов. — Вы, кажется, весьма популярны у дам, лорд Гарет?

— Вы так думаете?

— А вы?

Он пожал плечами, скромно признавая, что, мол, да, так оно и есть, но в данный момент это не имеет никакого значения.

— А ваш брат тоже пользовался успехом у дам? — спросила она.

— Кто? Чарльз?

— Ну конечно.

Он обвел ее лицо еще более потеплевшим взглядом:

— Видимо, он пользовался успехом по крайней мере у одной прекрасной леди.

У нее вспыхнули щеки, и она опустила глаза, пряча улыбку.

— У Чарльза, конечно, были поклонницы. Но он был человеком честолюбивым, целиком отдавая себя сначала учебе, потом военной карьере, так что бегать за юбками ему было некогда. По крайней мере он так говорил. Все дело в том, что наши родители — и, конечно, Люсьен — безупречно организовали его жизнь, а он был не из тех, кто восстает из одного лишь духа противоречия.

— Понимаю… Герцог намекнул, что Чарльз был обещан кому-то другому.

— Он был обещан еще до того, как появился на свет.

., Но это, разумеется, не означает, что у него были какие-то чувства к этой девушке.

— А как насчет вас? Будучи предполагаемым престолонаследником, вы тоже связаны, каким-то обязательством?

Он усмехнулся:

— Дорогая мисс Пэйдж, я как раз отношусь к тем людям, которые восстают из одного лишь духа противоречия. Если я когда-нибудь женюсь, то это будет мой выбор, а не Люсьена.

— Понятно… Я почему-то не могу себе представить, что вы послушно следуете курсом, который проложил для вас Люсьен или кто-нибудь другой.

— Еще бы! Но это еще не значит, что он не пытается настоять на своем. — Гарет все еще нежно смотрел на нее, но улыбка постепенно угасла, сменившись выражением сочувствия и понимания. — Вы все еще тоскуете по нему, да?

Улыбка на ее лице тоже завяла. Она задумчиво посмотрела в окно на зеленые холмы.

— Мне кажется, я всегда буду горевать о нем, лорд Гарет. — Джульет помедлила, обратив взгляд к молочно-голубому горизонту, и унеслась мыслями в Бостон, к тому ужасному дню в апреле прошлого года. — Я все еще отчетливо помню ту ночь, когда в последний раз видела его живым. Какое радостное было у него лицо, когда я сообщила ему, что жду ребенка, а он опустился на одно колено и попросил меня выйти за него замуж! Я так и запомнила его стоящим передо мной на одном колене со склоненной головой при свете свечи, который отражался в его золотистых волосах.

— Приятно, что последнее воспоминание о нем так красиво.

— Я знаю. Иногда я даже благодарна судьбе за то, что мне не пришлось видеть его мертвым. Хотя иногда это тяжелее… понимаете, как будто не поставлена последняя точка. Мне так и не пришлось поплакать над его телом, попрощаться с ним. И это до сих пор вызывает боль.

Страшно тяжело утратить любимого человека, но еще тяжелее, когда теряешь его внезапно, даже не имея возможности попрощаться с ним.

— Да… я понимаю, что вы имеете в виду. — Он на мгновение замолчал, погрузившись в свои печальные мысли, созвучные ее воспоминаниям, горюя о брате, чего не смог, а возможно, не пожелал сделать ни один человек по другую сторону Атлантики.

Это неожиданно сблизило ее с ним. Сроднило.

— Вам тоже его не хватает…

— Постоянно.

— Вчера ваша сестра поместила меня в его комнате.

Вам, наверное, покажется глупым, но я думала… надеялась, что каким-нибудь образом почувствую его присутствие там.

— И почувствовали?

— Нет, — призналась она, задумчиво глядя в пол.

— Не знаю, утешит ли это вас, — помедлив, сказал он, — но я тоже никогда не чувствовал там его присутствия.

— Значит, и вы бывали там в надежде снова приблизиться к брату?

— Много раз, — ласково улыбнувшись, ответил он. — Должен сказать, мисс Пэйдж, я очень рад за своего брата, любившего женщину, которая и через год после его смерти остается верной его памяти. — Взгляд его погрустнел. — Это, конечно, хорошо для Чарльза, но не для женщины, которую он покинул. Вы должны продолжать жить, мисс Пэйдж. Уверен, что он сам хотел бы этого.

— Знаю… Мне это вполне удавалось, пока я не встретила вас, — призналась она. — Ваше необычайное сходство с ним всколыхнуло во мне воспоминания.

— Но между мной и Чарльзом существует только внешнее сходство, — сказал Гарет, снова одарив ее своей теплой улыбкой, от которой появлялись ямочки на щеках, а у нее замирало сердце. — Если вы узнаете меня получше, мисс Пэйдж, то поймете, что я совсем не похож на Чарльза.

Натянув на себя простыню, он попытался взять стакан и бутылку, стоявшие возле пачки писем на мраморной столешнице. Не дотянувшись до стакана примерно четырех-пяти дюймов, он поморщился и, побледнев, снова откинулся на подушку.

— Позвольте помочь вам, — сказала, испугавшись за него, Джульет.

— Со мной все в порядке, просто немного болит бок, — усмехнувшись, сказал Гарет. — Наверное, действие ирландского виски прошло. Все начинает болеть.

Она подобрала разбросанные по полу подушки.

— Вижу, вы провели беспокойную ночь.

— Бывало и хуже. Иногда случалось просыпаться и от более сильной боли, чем сейчас. Извините, мисс Пэйдж, не нальете ли вы мне немного виски? Мне самому трудно…

— Да, да, конечно, — засуетилась она, ругая себя за то, что не сообразила сделать это и ему пришлось тянуться самому. Она до краев наполнила стакан, пытаясь загладить оплошность, и подала ему. Их пальцы случайно соприкоснулись. Он улыбнулся, а Джульет непроизвольно вздрогнула, наблюдая, как он привычным движением опрокидывает в себя крепкий напиток. Допив до конца, он вернул ей стакан. Щеки его немного порозовели.

— Уже лучше. Спасибо.

Она снова наполнила стакан.

— Не хотите ли, чтобы я взбила подушки?

— Еще бы! Очень хочу.

Джульет собрала с пола остальные подушки и осторожно подсунула их под его левый бок. Гарет, стараясь помочь ей, наклонился вперед, чтобы она могла подложить пару подушек ему под спину. Взбивая подушки, она не могла удержаться и взглянула на его словно созданную скульптором спину с рельефными мускулами и широкими плечами. Как только он начал укладываться на подушки, она поспешно отдернула руку, опасаясь, что прикосновение к его теплой коже вызовет в ее теле вспышку возбуждения.

Опустившись на взбитые подушки, он глубоко вздохнул от удовольствия. Она протянула ему полный стакан, и глаза его вспыхнули благодарностью. Но было в его взгляде еще что-то такое, отчего Джульет покраснела.

Сейчас, когда уже не решался вопрос жизни и смерти, как прошлой ночью, когда закончился разговор о Чарльзе и внимание хочешь не хочешь сосредоточилось на них двоих, между ними возникла какая-то неловкость. Так случается, когда двоих людей влечет друг к другу, но они недостаточно хорошо знают друг друга, чтобы открыто признать это.

По крайней мере с ней все происходило именно так.

А вот Гарет, кажется, чувствовал себя совершенно свободно, и это не зависело от того, находился ли он под воздействием виски или нет.

— Мне, наверное, пора идти, — сказала Джульет.

— Очень жаль. — Он поднес к губам стакан и внимательно поглядел на нее поверх его края. — Нельзя ли уговорить вас остаться?

— Нет. Но, если хотите, я зайду к вам позднее. Принесу вам ужин или еще что-нибудь…

— Правда? Мне очень хотелось бы этого. Ведь скука может заставить меня читать эти письма, тогда как я, мисс Пэйдж, предпочел бы провести время с вами, — улыбнулся он, — и с Шарлоттой, если вы ее принесете.

— Я принесу ее.

— Отлично. Буду рад познакомиться поближе с моей племянницей и с ее очаровательной мамой. Когда придете, вы мне расскажете об Америке, о своем путешествии через океан и обо всем прочем. И еще я хочу получить подробный отчет о том, как обращается с вами Люсьен.

— Вы его получите, лорд Гарет. — Она отобрала у него пустой стакан и поставила на стол. — Но не сейчас.

Сейчас вам нужно отдохнуть.

— Да… боюсь, что у меня нет выбора, учитывая то, как на меня подействовало виски. Обычно, чтобы так развоеваться, мне недостаточно трех стаканов, но во всем виновата потеря крови. Я почти лишился сил…

— Откуда мне знать? — улыбнулась она и осторожно натянула простыню на его грудь. Он улыбнулся ей сонной улыбкой, довольный тем, что она суетится вокруг него, благодарный за внимание, как и подобает мужчине, чувствующему себя легко и свободно в компании женщины.

— Спасибо, — пробормотал он, закрывая глаза. — Надеюсь увидеть во сне… что-нибудь приятное.

Она покраснела, поняв, на что он намекает, и, не сказав больше ни слова, направилась к двери.

— И еще, мисс Пэйдж, — добавил он вслед, — в этом доме… довольно угнетающая атмосфера. Мне ли не знать, что за человек Люсьен и как одиноко вы себя, должно быть, чувствуете вдали от всех и всего, знакомого и любимого. Запомните, если вам вдруг станет здесь невыносимо и захочется бежать на край света от всего этого, вы знаете, где меня найти.

Его слова тронули ее до глубины души. Она поняла, что в этом странном чужом доме она нашла первого настоящего друга, и едва сдержалась, чтобы не расплакаться.

— Спасибо, лорд Гарет.

— М-м… не стоит благодарности, мадам, — засыпая, пробормотал он.


Гарет проспал время ужина, но не только потому, что отдых требовался раненому для восстановления сил, а прежде всего потому, что он влил в себя такое количество виски, которое могло бы уложить наповал любого привычного к попойкам английского джентльмена.

Вечером, когда он наконец открыл глаза, в полумраке комнаты было тихо и только одинокая фигура человека вырисовывалась на фоне опускающихся за окном сумерек.

— Ага. Вот и наш доблестный рыцарь просыпается.

Гарет чертыхнулся и протер глаза.

— Люсьен!..

— Надеюсь, ты чувствуешь себя лучше?

— Я чувствую себя хорошо. — Он зевнул, лениво потянулся, но вдруг, что-то вспомнив, резко спросил:

— Где она?

Люсьен театральным жестом обвел комнату, где, казалось, каждая плоская поверхность, словно клумба, расцвела цветами.

— Где кто?

— Не играй со мной в свои игры. Ты, черт возьми, прекрасно знаешь, о ком я говорю.

— А-а, ты, наверное, имеешь в виду мисс Пэйдж. Она внизу, в Золотой гостиной с Нериссой и Эндрю. Они играют с Шарлоттой. Ай-ай-ай, Гарет! Неужели ты подумал, что я ее прогнал?

— Почему бы мне так не подумать? С тебя станется.

— Может быть, — кротко улыбнулся Люсьен.

— Что за дьявольскую игру ты затеял на сей раз? — пробормотал Гарет, садясь в постели и хватаясь руками за пульсирующие от боли виски. — Ты намерен напугать ее, чтобы она сама уехала? Чтобы она без оглядки бежала отсюда в Бостон? Или, может, ты задумал что-нибудь похуже?

Люсьен поднял брови, изобразив на физиономии святую невинность и удивление.

— Ах, Гарет, Гарет! Ты обижаешь меня недоверием.

Не такое уж я чудовище, как ты считаешь. Посмотри, я даже сам принес тебе чай.

— Ты играешь людьми, Люсьен. Я не позволю тебе проделать это с ней.

— Мой дорогой мальчик, я не планирую ничего подобного. — Герцог щелчком сбил пылинку с безупречно чистого черного бархата рукава. — К тому же эту девушку не так-то просто запугать. Ты это сам знаешь.

— Ты не можешь отослать ее отсюда.

— Если придется, я сделаю это.

— Я этого не допущу.

— У тебя не будет выбора. Я не слепой, Гарет. Я вижу, как ты бросаешься на ее защиту, и мне кажется, что ты уже наполовину влюблен в нее. Не пойми меня не правильно. Мне нравится эта девушка. Мисс Пэйдж природа одарила и красотой, и смелостью, но она провинциалка низкого происхождения, а ты — предполагаемый престолонаследник в герцогстве, хотя я и не перестаю горевать из-за этого. — Он испустил нарочито тяжелый вздох. — О, как бы было хорошо, если бы вместо тебя следующим претендентом на герцогский титул был Эндрю!

— Не читай мне нотаций, Люсьен. Я не в настроении их выслушивать.