— Велвет ничего не знает, — спокойно прервала Скай излияния камеристки.

— Что? — Дейзи ошарашенно застыла. — Девочка у вас уже больше двух месяцев, а мать ничего не знает? Постыдитесь, госпожа!

— Велвет приедет к первому мая — своему дню рождения — и останется в Англии на лето. В этом году я подарю ей Жасмин, Дейзи. Вот это будет сюрприз! Я послала приглашения Робину и Эйнджел в Девон и Мурроу с Джоан. Детей им придется оставить. Для детей это будет уж слишком. Пусть сначала попривыкнут сыновья и дочери. И раз я дома, можно посылать за Дейдрой и Джоном и Патриком с Валентиной. И Дейзи… ни слова другим слугам, — предупредила Скай. — Ох, не могу дождаться, чтобы посмотреть на лицо Велвет, когда она впервые встретится с дочерью! Она уж не надеялась ее увидеть, а ведь я много раз говорила, что судьба — пройдоха капризная, но милостивая.

Когда Дейзи увела Жасмин, чтобы показать ее комнаты и выполнить миллион других поручений, которые надавала ей госпожа, Адам налил жене и себе по бокалу терпкого красного аршамбольского вина.

Подавая бокал Скай, он спросил:

— Ты по-прежнему считаешь, что разумно так огорошивать Велвет? Я ни разу не слышал, чтобы она заговорила о ребенке с тех самых пор, как вернулась к Алексу. — Он задумчиво пригубил вино, глядя на жену.

— Если она о ней не говорила, это не значит, что она о ней не думала, Адам, — ответила Скай. — Ни одна мать не забудет ребенка, которого родила и растила, даже так недолго, как она Жасмин. Обещаю тебе, она будет в восторге.

— А Алекс? Он, думаешь, обрадуется? Он хоть знает о девочке?

— Конечно, знает, — заверила мужа Скай. — Велвет обещала мне все ему рассказать. Жасмин будет для него неожиданностью, но не забывай, Велвет вырастила ребенка Алекса, родившегося от любовницы, пока жена была в Индии. Сибилла считает Велвет своей матерью и даже зовет ее мамой. Наверное, на Сибиллу Гордон Велвет обратила всю свою любовь, предназначавшуюся Жасмин.

— Что ж, все должно пройти хорошо, — заключил Адам, — даже если поначалу вызовет в семье легкое потрясение.

Он улыбнулся своим мыслям, а Скай подумала, какой же он привлекательный мужчина, несмотря на возраст. Некоторых время сгибает, но не Адама. Он остался прямым и высоким, как в молодости. Дымчато-голубые глаза не потускнели, а то, что когда-то черные волосы превратились в серебристо-белые, ее не тревожило. В сентябре исполнялось тридцать пять лет, как они женаты, и все эти годы она была счастлива с этим огромным человеком. В те давние времена, когда он нежно, но твердо соблазнил ее, она еще не представляла, что он станет ее драгоценным мужем, не только любовником, но и другом. И теперь, просыпаясь по ночам, она прислушивалась к его дыханию, боясь, как бы он не ушел от нее. Но тут же возобновлялся его звучный храп, и Скай подталкивала мужа, заставляя перевернуться и приутихнуть. Она не представляла жизни без любимого супруга.

Последующие дни слуги старательно готовили дом к приезду гостей. Вечером накануне прибытия Гордонов из Брок-Кэрна Скай и Адам позвали внучку.

— Мы всегда думали оставить Королевский Молверн твоей матери, — начала Скай. — Мы знали, что раз Бесс из дома Тюдоров не вышла замуж, английский трон когда-нибудь перейдет Якову, сыну Марии Стюарт. Поэтому мы выдали замуж твою мать в шотландскую семью с хорошими связями, рассчитывая, что однажды она с Алексом и детьми переедет в Англию. Но когда три года назад Яков прибыл в Англию, он притащил за собой толпы младших сыновей и титулованных искателей приключений, которые только и делали, что смотрели по сторонам и искали, на что бы наложить руки. Англичане и шотландцы стали косо смотреть друг на друга. Через год, после восшествия на трон, Яков заключил мир с Испанией, традиционным врагом Англии. А в прошлом ноябре был раскрыт заговор: заговорщики собирались взорвать короля вместе с его парламентом.

Александр Гордон, граф Брок-Кэрнский, муж твоей матери, кровно связан с королевским домом, но предпочел остаться у себя в Дан-Броке. Ко двору он особенно никогда не стремился, и жизнь, которую ведет, устраивает Велвет. В юности она обожала двор, но больше не любит. Ей нравится Шотландия, но на лето она приезжает в Англию, где климат мягче.

Поэтому глупо оставлять наш дом Гордонам из Брок-Кэрна. И мы переписали наши завещания. Когда-нибудь, Жасмин, ты унаследуешь и этот дом, и Гринвуд в Лондоне. Мы уверены, что ты с радостью примешь любого члена семьи, когда бы он того ни пожелал, но и сама должна пустить в Англии корни. Таким образом, ты всегда останешься независимой. Ты уже знаешь, девочка, что состояние позволяет вести ту жизнь, какая тебе нравится.

— А моя мать не огорчится, если вы оставите мне Королевский Молверн? — спросила Жасмин. — Она ведь здесь выросла. А братья? Разве никто их них не рассчитывает унаследовать этот дом?

— Пока жив Александр Гордон, твоя мать не будет жить в Англии. А если ничего не случится, он должен дотянуть до преклонных лет, — ответила Скай. — Мы, дорогая, уйдем намного раньше. Что же до братьев, Сэнди унаследует Дан-Брок, и от Королевского Молверна ему не будет проку. А младшие, как здесь принято, должны пробиваться в жизни сами. Насколько я знаю Велвет, она думает женить их на наследницах с землями.

— А дочь?

— Сибилла? — Скай поморщилась. — Велвет вырастила ее почти с младенчества, но она не ее дочь и не нашей крови. Я ни за что не оставлю ей Королевский Молверн.

Жасмин вздохнула;

— Я благодарна вам, но не хотела бы обидеть ни мать, ни кого-либо другого из семьи.

— Ты никого не обидишь. — Скай похлопала девушку по руке. — Ведь правда, Адам? Мать поймет и, наверное, одобрит наше решение. Ни мальчики, ни Сибилла даже не надеются унаследовать наше имение. Я чувствую большое облегчение, сознавая, что ты теперь устроена. Через несколько часов приезжает Велвет. Я никак не дождусь, а ты?

Когда сообщили, что Брок-Кэрны уже у главных ворот имения. Жасмин со слугами поднялась в свои комнаты, где должна была оставаться до назначенного часа. От возбуждения девушка чуть не падала в обморок. Если бы окна были с фасада, думала она, можно было бы краем глаза взглянуть на Велвет и ее семью. Но окна выходили на красивые сады, а за ними виднелись поля и перелески.

Тем временем кареты прогрохотали по дорожке, верхом ехали сам граф Брок-Кэрнский и пятеро его сыновей; остановив лошадь, Александр Гордон сорвал широкополую шляпу с пером и из седла поклонился теще и тестю. Сыновья воспитанно последовали примеру отца.

— Добро пожаловать в Королевский Молверн, милорд! — пригласила Скай.

Граф соскочил на землю и поцеловал ее:

— Госпожа Скай, вы по-прежнему не старитесь. Клянусь, в Шотландии начнут шептаться, что вы ведьма. — Он обернулся. — Ребята, здоровайтесь с бабушкой!

Пока мальчики, окружив бабушку, наперебой требовали ее внимания, подъехала карета с Велвет, ее младшим сыном Эдвардом и падчерицей Сибиллой. Лакей бросился открывать дверцу и опускать лесенку.

— Бабушка! Дедушка! — Маленький Эдвард кубарем выкатился из экипажа. Адам де Мариско подхватил его на руки:

— Недди, мальчик мой, как я рад снова тебя видеть. Ну-ка беги, поцелуй бабушку. — И он опустил мальчугана на землю.

— Сибби так тошнило. Она испачкала всю карету, — счастливо наябедничал Недди. — Все там провоняла. А сама стала вся зеленая.

Адам, не удержавшись, прыснул со смеху, представив, как зеленеет падчерица Велвет — леди Сибилла Александра Мери Гордон не была его любимой внучкой. Неизвестно, как это получилось, но Сибилла выросла ужасно заносчивой, гордилась родством отца, связанного кровью не только с самыми могущественными кланами Шотландии, но и с самим королем.

А то, что ее родная мать была дочерью лондонского серебряных дел мастера с сомнительными моральными устоями и сейчас замужем за каким-то бандитом, это она старательно забывала. Для леди Сибиллы Александры Мери Гордон какой-то там Аланны Вит Шо никогда не существовало. Она считала своей матерью Велвет де Мариско Гордон со всеми ее достойными предками.

Адам часто удивлялся, какое мягкосердечие дочь проявила в отношении Сибиллы Гордон. Зять по своей доброте удочерил незаконнорожденную девочку, а Велвет вырастила ее и безбожно избаловала. Если бы она родила Алексу еще одну дочь, Сибилла не была бы такой испорченной. Но у Велвет рождались только сыновья, и они с мужем воспитали из дочери маленькую госпожу. Единственно, что извиняло Сибиллу в глазах Адама, это то, что она больше всех на свете, даже больше отца, любила мачеху.

— Папа!

Адам де Мариско тряхнул головой, отбрасывая эти мысли, и широко улыбнулся.

— Велвет, дорогая! — Он протянул ей руки, и дочь грациозно спустилась к нему из кареты.

Они поцеловались.

— Ты очаровательнее, чем прежде, Велвет, — заметил он, отстраняя дочь и разглядывая ее.

Услышав комплимент отца, Велвет де Мариско зарделась от удовольствия. Это была красивая женщина с чистой кожей, золотисто-каштановыми волосами. Глядя на ее соблазнительную фигуру, никак нельзя было сказать, что она родила шестерых детей. Лицо ее имело форму овала с высоким лбом и скулами. Длинный нормандский нос она унаследовала от отца, а маленький квадратный подбородок выдавал в ней женщину прямых суждений и твердого характера. Широкий чувственный рот говорил о другой стороне ее натуры. Она была высока, но тонка в кости.

— А ты по-прежнему не стареешь, папа. — Ее глаза заискрились.

— Недди сказал, что Сибилле стало плохо в карете? — переспросил отец.

Велвет рассмеялась:

— Только в первый день. Недди никак не переживет, что Сибби запачкала свое новое дорожное платье. Ты знаешь, они не очень-то ладят, и я подозреваю, ему было приятно наблюдать, как кумир свалился с пьедестала. Вот какой несносный мальчишка. Не знаю, что с ним и делать.

— Нормальный мальчуган, — ласково заметил дед.

— Бабушка, дедушка. — Леди Сибилла Александра Мери Гордон изящно вышла из кареты, помедлив немного, давая всем возможность увидеть ее и оценить. Она была небольшой девочкой, всего около пяти футов трех дюймов ростом. Глаза, которые она все время таращила, отливали небесно-голубым цветом, каждый золотой завиток на голове — тщательно уложен. Ее дорожный наряд был сшит из бледно-голубого бархата, и, хотя в последний день апреля сильно потеплело, казалось, что в этом платье леди Сибилле прохладно.

— Добро пожаловать в Королевский Молверн, Сибби. — Адам запечатлел поцелуй на девичьем лбу. — Не может быть! С прошлого года ты еще похорошела! Скоро джентльмены выстроятся в очереди на ваш холм в Дан-Броке.

Сибби хихикнула. Она так любила комплименты!

— Один джентльмен, дедушка, у меня уже есть, — призналась она ему. — Джеймс Лесли, граф Гленкирк. Он тоже родня королю, как и я. Его жена и дети умерли пять лет назад. Его жена была моей кузиной; все говорят, что ему пора перестать горевать и жениться вновь. Он состоит при дворе, а мама говорит, что и мы можем ездить ко двору! Папа собирается переговорить с лордом Лесли об этом браке. Правда, здорово! Я буду графиней Гленкирк. — В отличие от братьев в речи Сибиллы не чувствовалось шотландского акцента. Она успешно научилась подражать в разговоре матери.

— Ты будешь графиней Гленкирк, если лорд Лесли решит, что ты подходящая для него женщина, — подошла к ним Скай. — Велвет, дорогая, тебе надо запретить Сибби так много болтать. Одно лишнее слово, и она погубит себя.

Ты же знаешь!

Сибилла Гордон презрительно сморщила нос. Бабушка вечно ее одергивала. Вздорная старуха, что она могла знать о жизни! Безвыездно живет в деревне, не бывает при дворе. «А я все равно буду графиней Гленкирк, — думала Сибилла. — Буду!» И она, сладко улыбнувшись Скай, грациозно поклонилась.

— Я так счастлива, бабушка, что опять в Англии. Госпожа де Мариско холодно поцеловала ее в щеку и буркнула:

— Беги скорее в дом, Сибби. Тебе нужно поспать, если хочешь хорошо выглядеть на мамином празднике. — Затем повернулась к дочери:

— В этом году я пригласила твоих братьев и сестер. Патрик и Валентина уже у Конна и Эйдан в Пеаррок-Ройале. Виллоу, Мурроу и Робин едут из Девона и должны быть здесь после обеда, — Боже мой, мама. Дом будет полон родственниками и их отпрысками, как на прошлое Рождество! Меня хоть и не было здесь, но Дейдра с Виллоу написали, что ты поклялась больше такого сборища в Королевском Молверне не устраивать.

— В этот раз я просила их оставить внуков дома, кроме, конечно, твоих детей и грудного Адама Бурка.

— Ну ладно, — согласилась Велвет, — если это только мои родичи со своими супругами, тогда не страшно.

— К тому же, — продолжала мать, — я устроила так, чтобы Дейдра пригласила твоих трех младших в Блекторн-Холл, пока не разъедутся другие гости.

— Спасибо, мама, ты обо всем позаботилась. — Велвет обняла Скай. — Как я рада, что снова в Королевском Молверне! Здесь не у себя дома, и у меня не будет забот. Не представляешь, как трудно содержать Дан-Брок! А теперь, когда король уехал из Шотландии, кажется, еще труднее, чем когда он жил в стране. Должна тебе сказать, что мы стали ходить в другую церковь. Яков уехал, и для нас так лучше. Старая церковь и ее община постоянно висят на волоске. И мы с Алексом не хотим подвергать опасности наших детей. А что королева Бесс говорила о религии?