Неожиданно отворилась дверь. Движение воздуха до – несло до него запах роз. Ребекка! Эдвард сидел с закрытыми глазами, но почувствовал ее приближение и постарался, чтобы испытываемое им торжество не отразилось на его лице.

– Ты не победил, просто я беспокоюсь о твоей ране... ради блага клана... Вот и все. – Ребекка стала бережно растирать его очищающими травами. Дойдя до раны, она замешкалась. Он открыл глаза и вопросительно посмотрел на нее.

– Сделай глубокий вдох и задержи дыхание, пока я буду промывать рану. – Голос Ребекки звучал ровно, ни ласково, ни грубо.

Он подчинился. Когда он выдохнул, Ребекка поймала его ладони и крепко сжала. От резкого жжения он чуть не двинул ее кулаком. Теперь он понял, почему она так крепко держит его руки. Он посмотрел на нее и увидел в ее глазах победные искорки.

Несмотря на мрачное настроение, он утонул в этих прекрасных очах и не мог ей не улыбнуться. Его пальцы завладели тонкими запястьями, и он притянул ее к себе, в воду, прямо в одежде. Он целовал ее упрямый ротик, пока ее язычок игриво не коснулся его языка. Ее смешки щекотали его губы, и Эдвард, продолжая целовать ее, весело засмеялся в ответ.

– Думаешь, твои поцелуи заставят меня забыть о твоей грубости?

Эдвард снова поцеловал ее. Она куснула его за губу, и когда он отстранился и посмотрел на неё, его взгляд был полон нежности.

– Слушай меня, когда я с тобой разговариваю! – тихо произнесла Ребекка. Ее ласковая улыбка смягчила боль в ране.

– Я всегда тебя слушаю, любовь моя. – Эдвард стянул с нее мокрую одежду и швырнул на пол, – Ах, если бы твой отец не ждал нас в главном зале.

Он встал из воды и прижал к себе Ребекку. На миг они прильнули друг к другу. Его палец очертил ее грудь, но в тот момент, когда он собрался выйти из лохани, в дверь коротко постучали, и дверная ручка стала поворачиваться.

– Нельзя! – громко рявкнул Эдвард. Он ступил на пол, держа Ребекку за руку.

– Лэрд Маккей ждет вас в зале, а мне нужна Ребекка, чтобы помочь с ранеными. Я нигде не могу ее найти! – сердито прокричала из-за двери Сара.

– Уходи, я сам решу эти проблемы! – крикнул Эдвард и, закутывая Ребекку в теплое одеяло, тихо прошептал: – Я достану тебе сухую одежду.

– Тебе ничего делать не придется. – Она подошла к большому сундуку, очень легко сдвинула его в сторону, нажала на какой-то рычаг и оказалась в своей комнате. – Теперь ты знаешь. – Голос ее прозвучал тихо и застенчиво.

Эдвард рассмеялся. Ребекка... Она всегда умела его удивить. Иногда ее сюрпризы были приятными, иногда – ужасными. Но другой он видеть ее не хотел.

Ребекка торопливо оделась, но влажные волосы висели унылыми прядями. Пытаясь их расчесать, она только больше их запутывала, Безнадежно! В дверь громко постучали.

– Ты здесь, дитя? – услышала она голос Сары.

– Здесь нет никаких детей, – насмешливо откликнулась Ребекка, растягивая слова, как это делала Сара. Ей нравилось копировать старомодный выговор преданной няньки.

Вошла Сара, держа в руках ее влажную одежду и мокрый тартан, с которого капала вода. Глаза ее сверкали праведным гневом, она даже не желала смотреть на Ребекку.

– О, приношу свои извинения, я хотела развесить это все на просушку. Но...

– Нечего мне тут сказки рассказывать! Я ничего знать не хочу. А если тебя интересует, я сама перевязала раны Эдварда. Правда, теперь у него настроение стало получше. – Сара лукаво подмигнула ей и повесила тартан у очага. Другую одежду она развесила рядом на стульях.

Ребекка безуспешно пыталась протащить гребень сквозь гриву своих непокорных волос.

– Я благодарна тебе, Сара. У меня не было с собой ни лоскутов, ни трав.

– Господи, что ты делаешь со своими волосами?! Дайка мне гребень. – Она выхватила у Ребекки гребешок и начала усердно разбирать спутавшиеся пряди.

– Сара, я не понимаю, почему тебе так не нравятся наши отношения? Ты ведь лучше других знаешь, что я его люблю. Разве ты не желаешь нам добра? – Ребекка искоса взглянула на няньку.

– Не верти головой. – Сара потянула очередной узелок. – В глазах Господа ты замужем за лэрдом Рупертом. И навлекаешь на себя беду тем, что легла в постель с другим мужчиной.

– Эдвард не просто другой мужчина. Он был моим нареченным.

– Все равно это неправильно. Тебе следовало подождать. Что ты будешь делать теперь? Раз ты отдалась мужчине, брак твой не смогут признать недействительным. – Печально вздыхая, Сара помогла Ребекке надеть платье.

– Не волнуйся. Я доведу это дело до конца, что бы ни случилось. Ну ладно, пойдем к раненым. – И Ребекка вышла из комнаты.

Они спустились на кухню и взяли подносы с горячей едой. От вкусного запаха у Ребекки заурчало в животе. Проходя по обеденному залу, она заметила Эдварда, сидящего рядом с отцом. Они пили вино.

Когда она проходила мимо, Эдвард заулыбался и начал мурлыкать любовную песенку. Сердце ее растаяло, и она чуть не выронила поднос. Ей хотелось подбежать к нему, но, оглянувшись, она увидела понимающие улыбки родичей, а также членов клана Макклири. Щеки ее запылали, когда она услышала громкий смех Эдварда.

Гвен, тоже с подносом в руках, нагнала ее у дверей.

– А мне и невдомек, что у нашего вождя такое романтическое сердце, – подмигнула она Ребекке.

– Пусть тебя эти песенки не обманывают, все равно он грубиян.

И обе девушки расхохотались.

– Правда, что ты участвовала в бою вместе с мужчинами? – с восхищением глядя на нее, спросила Гвен.

Ребекка кивнула, не уверенная, что стоит поощрять подобные вопросы. Они передали пищу женщинам, ухаживавшим за ранеными, после чего Ребекка и Сара, взяв другой поднос, направились в комнату леди Маккей.

Марта лежала, откинувшись на подушки, бледная, измученная. Она не открыла глаза, когда они вошли в комнату. Ребекка подбежала к постели и пощупала лоб матери. Он был теплый.

– Мамочка? – тихо позвала Ребекка. Мать открыла глаза и улыбнулась дочери.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Ребекка.

– Плохо, – прошептала Марта, облизывая сухие потрескавшиеся губы.

Ребекка налила в чашку воды и поднесла матери. Она растерянно посмотрела на Сару, которая наблюдала за ними с озабоченным видом.

– Миледи, дайте-ка мне посмотреть, как у вас заживают раны. – Сара осторожно осмотрела ее и нанесла новый слой мази на ссадины и царапины, – Ты хорошо научилась исцелять, Ребекка. Ты запомнила все, что я тебе показывала?

– Большую часть. – Ребекка поставила поднос с едой на кроватки села рядом, чтобы помочь матери.

– Детка, ты, наверное сама голодная. Почему бы тебе не присоединиться к.остальным в зале? Мне хотелось бы поговорить с Сарой... наедине.

Ребекка нахмурилась. Неужели мать никогда не будет относиться к ней как к взрослой?

– Хорошо, мамочка.

Ребекка поцеловала ее в щеку и, выйдя из спальни, направилась в зал, где мужчины с аппетитом уплетали свой ужин. Эдвард встал, увидев ее, и слегка поклонился, улыбаясь. Она поблагодарила его кивком и подумала, почему ее всегда бросает в жар от его улыбки. Она обвела взглядом окружающих, и они быстро отвели глаза в сторону.

Ребекка повернулась к отцу.

– Расскажи, папа, чем закончилась битва. Как я понимаю, новости не слишком хорошие... или мы празднуем победу? – Она внимательно смотрела ему в глаза.

Эдвард отвернулся. Отец уныло покачал головой.

– Руперт сбежал, бросив свой отряд на произвол судьбы. – Маккей посмотрел на Эдварда.

– Расскажи, как все было! – нетерпеливо попросила Ребекка и удивилась, когда Эдвард промолчал. – Эдвард! – Она дернула его за рукав. – Теперь видишь, почему я хочу участвовать в бою: от вас ничего не узнаешь. Кто же мне скажет, что происходит?

– Руперт удрал, едва мы выскочили из засады. – Видно было, что Эдвард очень расстроен.

– И ты не погнался за ним? – Досада захлестнула ее, она почувствовала, как гнев окрасил ее щеки нервным румянцем. Холодные пальцы страха сжали сердце, затуманили разум. Ребекка со стуком опустила кубок на стол и вскочила, оттолкнув стул ногой, он с грохотом опрокинулся.

– Ребекка, сядь и закончи трапезу... – В тихом голосе Эдварда прозвучала угроза. Он поднял стул и, положив руку ей на плечо, заставил ее сесть.

Глаза Ребекки наполнились слезами, но она не позволила им пролиться. Чего она ожидала? Что Эдвард убьет Руперта, и они станут счастливо жить-поживать? Разве не так все должно было случиться? Она быстро проглотила последний кусок и встала, чтобы покинуть зал.

Эдвард тоже встал со своего места и, ласково взяв ее под руку, вывел из зала.

– Почему ты не погнался за ним? – Она наконец дала волю слезам. Разозлившись на собственную слабость, она вырвала у него руку.

– Я не мот. Думаешь, я не хотел? – Эдвард взял ее за плечи и повернул к себе, но увидел катившиеся из глаз слезы и нежно смахнул их с ее щек.

– Смог бы, если б очень захотел! – Мука исказила его лицо, и она поняла, что пора замолчать, но не сумела: – Смог бы, если бы вправду захотел!

Она увидела, как он нахмурился, и осознала, что зашла слишком далеко. Но прежде чем она успела убежать, он прошипел ей в лицо:

– Ты, маленькая балованная дурочка! Как ты смеешь сомневаться в моей чести только потому, что тебя не устраивает результат? Я сделал то, что должен был сделать, – поддержал в бою моих товарищей. – Он резко оттолкнул ее, так что она пошатнулась, а сам вошел в свою комнату и захлопнул дверь.

Пустота. Пустота вновь вернулась в ее сердце, а потом на нее нахлынули стыд и злость. Закрытая дверь ее комнаты угрюмо маячила перед ней, но она не могла войти туда одна. Даже мысль об этом была ей нестерпима. Она повернулась и направилась во внутренний двор замка.

Солнце уже село за горы, оставив лишь розовый отблеск на верхушках деревьев. В воздухе пахло сыростью, как перед дождем. Вдали маячили грозовые облака. Она посмотрела на розовеющие вершины гор. От дуновения прохладного ветра по коже побежали мурашки. Ребекка повыше подтянула ворот своего платья. Нащупав стягивающую волосы повязку, она рывком сдернула ее, и пышные локоны рассыпались по спине, укрывая ее от холода.

Она обошла большой каменный фонтан, прислушалась к тихому журчанию струй. Много раз приходила она сюда ребенком, и он успокаивал ее мелодичными звуками. Но сейчас даже любимый фонтан не мог усмирить нетерпеливое беспокойство, овладевшее ею.

Ей было неловко оттого, что она так нехорошо говорила с Эдвардом. Несправедливость сказанных слов мучила ее, продолжала звучать в ушах. Как нелепо упрекать его в том, что он сделал не тот выбор, какой бы ей хотелось. Но сказанное слово не вернешь.

В конюшне заржал конь. Ребекка пошла туда навестить любимую кобылку, принадлежавшую отцу. Но, войдя внутрь, она прошла мимо своей любимицы и направилась к своенравному жеребцу. Не задумываясь, она оседлала полудикого коня. Пальцы покалывало от предвкушения бешеной скачки. Как великолепно они поскачут!

Сняв со стены широкий меч в ножнах, она приторочила его к седлу. Тартан Кавена, лежавший рядом на балке, послужит ей плащом. Она вывела жеребца из стойла, всем своим существом ощущая его нетерпение.

– У нас с тобой много общего, – прошептала она, поглаживая его блестящую шею.

Жеребец отозвался тихим ржанием.

– Тихо, не выдавай нас.

Конь помотал головой вверх-вниз, и она рассмеялась, догадавшись, что он ее понял.

Калитка в стене замка заскрипела, когда она откидывала засов. Ребекка еще в детстве научилась пользоваться этим незаметным выходом. Оттолкнувшись от выступа в крепостной стене, она вскочила на коня, и тот рванул вперед, едва почуяв на себе седока.

Т)ни поскакали по холмам и дальше, к болотистым пустошам. Жеребец отлично знал местность. Ребекка дала ему полную волю, не думая о маршруте. Почему она ни разу не попросила Эдварда рассказать о его первой жене? Сможет ли это изменить ее чувства к нему?

Конь и девушка наслаждались свободой. Но внезапно наперерез им из темноты выехал какой-то всадник. Взмахнув мечом, он ударил ее лезвием плашмя, чуть не выбив из седла. Удивленная, но не растерявшаяся, она выхватила меч как раз вовремя, чтобы отразить очередной удар. Хотя алые отблески заката уже погасли, но в свете сумерек она различила цвета Керкгардов.

Он снова напал, но ярость придавала силу ее 146 ударам. Отбросив тартан за спину, чтобы не сковывал движения, она нанесла удар, от которого противник мешком свалился с коня. Но удар оказался не смертельным, и он быстро вскочил на ноги. Ребекка в мгновение ока оказалась на земле и успела отбить его выпад. Он атаковал ее зло, стремительно и жестоко, и ей пришлось применить все свое умение, чтобы остаться в живых.

Она жадно глотала воздух. Сердце ее билось в горле, дышать становилось все труднее. Ей больше не было холодно: жгучий пот тек по спине, стекал с волос, заливая глаза. Она еле удерживала рукоять меча в вспотевших ладонях.