Ксения Акула - Дикая

Денис бросил на меня ободряющий взгляд и спустился к креслам. Вокруг стали проступать силуэты ребят, их любопытные лица и завистливые взгляды.

— Репетируем первую сцену! — провозгласил театрал, но Домовой его перебил.

— Зачем же, Борис Олегович? — зловеще прошептал директорский сынок, глядя черными дырами вместо карих зрачков, — я не могу так долго ждать своего выхода. У меня роль незначительная, отрепетируем сцену в лесу.

— Без проблем, Ростислав, — тут же отреагировал театрал, — гномы, Рыцарь и Злобная Мачеха сядьте на стулья и не мешайте. — А вы двое в центр! — скомандовал учитель.

Домовой встал напротив меня и приготовился читать сценарий, а я почувствовала, что легко не будет. Его глаза горели такой жгучей ненавистью, что вряд ли он согласится отпустить Белоснежку, скорее вырвет ей сердце и презрительно рассмеется в лицо хладному трупу.

— Будет весело! — пообещал мне Домовой тоном, не предвещающим ничего хорошего, а я посмотрела в зал, где сидел невозмутимый Денис, и поняла, что готова на все, лишь бы скорее оказаться рядом с блондином и убедиться, что тот не собирается в ближайшее время покидать этот бренный мир.

Я никогда не думала, что выступать на сцене настолько тяжело, выматывающее и психологически истощающее. Борис Олегович требовал от меня невозможного, по крайней мере, здесь и сейчас. Я не смогла бы раскрыться перед этими ребятами, а необходимо было не просто обнажить свою душу, но и перевоплотиться в кого-то совершенно иного.

— Ты легка, как былинка, ты весела, как жаворонок, твой голосок звонок, как трель колокольчика, — прыгал вокруг меня театрал, а я чувствовала себя придорожным булыжником, который невозможно сдвинуть с места.

Не улучшал ситуацию и Домовой, вызубривший свой текст за пару минут:

— Белоснежка, где ты?

Пойдем со мною…

(Слуга берет меня за руку, а я, словно кукла, иду на край сцены, ощущая жар его пальцев и трепет от легкого прикосновения.)

— Вот ужасное заданье!

Что же мне за наказанье?

Погубить, тебя нет мочи.

(На этом месте парень так сурово сдвигает брови и с таким надменным презрением щурит глаза, что я начинаю сомневаться в его искренности, а Борис Олегович брызжет слюной и отчитывает Домового.)

— Ты не Отелло, мой дорогой. Ты слуга с добрым сердцем и мягким нравом, который не смог поднять руку на любимую госпожу. Что за выражение лица?! Что за звериный оскал?!

— Молилась ли ты на ночь, Дездемона? — подливает масла в огонь Волк, подвывая со своего места жутким протяжным голосом и вызывая громкий смех у всех присутствующих. Только Денис все больше и больше хмурится, кидая на меня вопросительные взгляды.

А я что? Я просто Белоснежка, которой совершенно не хочется ни петь, ни танцевать, ни, тем более, подыгрывать Домовому.

— Ты ступай себе вперёд,

Бог тебя пусть бережёт.

За тебя молиться буду,

Век тебя не позабуду!

На последней фразе Слуга так сильно сжимает кулаки, что я слышу хруст костяшек, и у меня срабатывает инстинкт самосохранения.

— Прекрати от него отскакивать! — орет Борис Олегович, — ты переигрываешь, птичка моя, ты должна быть ему благодарна, уже!!!

Я приседаю в реверансе и шепчу еле слышно:

— Я благодарна Вам и сердцем и душою!

И в благодарность даровать я рада

Остатки дней в довольстве и покое.

Возьмите это серебро и злато!

Слишком поспешно сую Домовому в руки мешок с деньгами, стараясь не касаться его пальцев, а Борис Олегович громко стонет, хватается за голову и объявляет перерыв.

Занавес.

— Малыш, — подбегает ко мне Денис и аккуратно проводит пальцами по лицу, — дай мне минуту, и я обещаю, что потом мы немного развеемся.

Киваю головой и плюхаюсь в кресло, где только что сидел блондин. Я выжата, как лимон, и хочу только одного: никогда больше не подниматься на эту сцену и не пробовать того, что мне совершенно точно не дано.

— Мда, — изрекает кто-то над ухом.

Поднимаю голову и встречаюсь с изучающим взглядом местной дивы и по совместительству Злобной Королевы. Даже не пытаюсь завести разговор, хотя так и подмывает спросить, «что мда?»

— Вы с Домовым что-то не поделили? — спрашивает, наконец, девушка, грациозно присаживаясь в кресло.

Она высокая и красивая, а самое страшное, прекрасно об этом знает. Умело пользуется эффектной внешностью и отлично собой владеет. Может, еще школьница, но в душе давно королева, чьи планы расписаны на много лет вперед.

— Неужели, он запал на тебя? — продолжает допытываться местная дива с недоумением в голосе, но я упорно молчу. Сама не понимаю, что на меня нашло, но не хочу отвечать этой выскочке и все тут.

— Пфф, — изрекает Злобная Королева, поднимаясь с потертого кресла так, будто встает с золотого трона, — ты слишком много о себе возомнила, девочка! — шипит совсем не по-королевски, — может, Денис Воронцов каким-то боком тебя и касается, но знакомство с известным модельером еще не повод игнорировать одноклассников и выпендриваться на сцене. Испортишь ребятам выступление, они тебе спасибо не скажут.

Я удивленно вскидываю брови.

— И не собиралась! — возмущенно кидаю в спину дивы.

— Тогда прекрати вести себя так, будто мы тебе не ровня, прислушайся к советам Бориса Олеговича и отыграй свою роль, как положено! — советует Злобная Королева и качает головой, — что такого Домовой в тебе нашел?

Ну, вот. Оказалось, что со стороны все гораздо хуже, чем можно было представить. Ребята с чего-то решили, что я специально все делаю для того, чтобы провалить спектакль, но ведь это не так! Просто не могу я петь и танцевать, когда на душе неспокойно, а реакция на прикосновения Домового лишает остатков разума.

И неужели так заметно, что мы неровно дышим друг к другу?

Появление Дениса тоже не улучшает ситуацию, потому что за него я волнуюсь даже больше, чем за развитие наших с Домовым отношений.

— Пошли, — берет меня за руку блондин и поднимает на ноги, — ты слишком взвинчена, чтобы продолжать репетицию. Я договорился с твоим учителем, и на сегодня он освободил тебя от роли Белоснежки, — блондин пытается подавить смех, но улыбку у него спрятать не получается. — Тебя и на несколько дней одну оставить нельзя!

Улыбаюсь в ответ, желая только одного, чтобы Денис никогда больше меня не оставлял! Молча иду за ним, но в дверях сталкиваюсь с Домовым, которого крепко держат за руки Димур и Волк.

— Отпустите, — рычит парень, и проноситься мимо меня, задевая плечом. Я теряю равновесие и в который раз оказываюсь в объятиях блондина.

— Прости его, — подходит ко мне Димур и нервно теребит ремень сумки. — Насчет вечеринки все в силе, я буду рад, если ты придешь. — Переводит взгляд на Дениса и протягивает тому руку, — Дмитрий.

Блондин уверенно пожимает пятерню футболиста.

— Сегодня вечером мы с ребятами празднуем победу в полуфинале. Приходите с Дашей, я приглашаю, а на Домового не злись, он это не специально. Просто вспыльчивый слишком.

Денис кивает головой, глядя в открытую дверь актового зала, а потом мы, наконец, уходим.

— Ничего себе! — выдыхает блондин, устало проводя по лицу обеими руками, — я и не подозревал, что в школе сейчас все иначе, страсти кипят не детские!

Мне наплевать на то, что только что произошло. Пусть Домовой хоть на голове стоит, это его личные проблемы. Я не давала повода думать, будто мы вместе, и не собираюсь чувствовать себя виноватой за то, что он ревнует. А вот перед ребятами и даже местной дивой мне было действительно стыдно, и я понятия не имела, как исправить свою неспособность к перевоплощениям. Правда, сейчас все это, как и прежде в компании блондина, отходило на задний план.

— Денис, — беру парня за руку, — объяснишь, зачем приехал? У тебя же предпоказ сегодня! Крошка Мел меня возненавидит, да и все остальные тоже, они же так старались ради сегодняшнего дня. Ты сам многое сделал, а теперь….

— А теперь я здесь и хочу с тобой поговорить, — решительно перебивает меня Денис и ведет к огромному байку.

Я мысленно хватаюсь за голову.

И этот туда же!!!

— А, может, на общественном транспорте? — спрашиваю блондина, косясь в сторону автобусной остановки.

— Да, брось, — смеется Денис, — ты же знаешь, что я не способен тебя обидеть. Ведь, знаешь? — совершенно другим тоном говорит блондин.

Я смотрю на его разноцветную челку, скрывающую синеву правого глаза, на прямой нос, мужественные губы и все лицо в целом, которое больше не воспринимается по отдельности, и вижу перед собой необыкновенно дорого мне человека. Каким-то непостижимым образом Денис стал мне даже больше, чем просто другом. Он небезразличен мне, я всецело ему доверяю и хочу, чтобы между нами никогда не было ни ссор, ни недопонимания.

— Я боюсь этих страшных зверей, — тычу в сторону байка, — но тебе полностью доверяю.

— Вот и отлично, — улыбается Денис, надевая на меня шлем и бережно застегивая под подбородком, — я не пропустил предпоказ, малыш, — шепчет блондин, — его перенесли на четверг, и студия «Пафос» получила несколько заказов на эксклюзивные коллекции.

— Это же здорово! — обрадовалась я за Дениса, — поздравляю тебя!

— Спасибо, дорогуша! — закатывает глаза Ден, манерным жестом откидывая челку со лба, — меня замууучили эти наглые журналисты со своими надоедливыми вопросами, — блондин закатил глаза и возмущенно фыркнул, но тут же снова стал предельно серьезным.

— Я приехал, потому что не мог иначе. — После чего сел на байк и повернул ключ.

Успела заметить, как на школьное крыльцо вышли ребята из спортивного класса, как Волк злобно проводил меня взглядом, а Димур что-то сказал ему, хватая за плечо. Как местная дива подошла к ребятам и тоже посмотрела в нашу с Денисом сторону.

В тот момент я поняла, что если в ближайшее время не начну общаться с ребятами как-то иначе, то восстановлю против себя всю параллель одиннадцатых классов. Для них ничего не стоит объявить бойкот единственной новенькой старших классов, а для меня это будет значить очень многое, в том числе и потерю Домового, к которому я испытывала сумасшедшее притяжение.

Но сначала нужно разобраться с Денисом и узнать, ради чего он примчался ко мне, наплевав на дом и работу.

Мы сидели в полутемной кабинке знаменитого в нашем городке ресторана, который я ни разу не посещала прежде, и Денис напряженно молчал, ковыряясь вилкой в тарелке.

— Объясни мне, что с тобой происходит? — потеряла я терпение, — если ты не расскажешь, чем болен и насколько это серьезно, я с ума сойду от догадок, предположений и переживаний за тебя.

— Необъяснимо, да?

— Что необъяснимо? — взревела я, запуская в Дениса салфеткой, — прекрати изъясняться загадками!

Блондин засмеялся и аккуратно вытер рот белоснежным треугольником.

— То, что я собираюсь просить помощи у малолетки, с которой совершенно не знаком.

— И тем не менее? — вопросительно приподняла я бровь.

— И тем не менее, я все же начну с самого начала.

Денис откинулся на спинку стула и начал рассказ о своей жизни.

— Отец мечтал о пацане и носил меня на руках, вернее, катал на своем любимом байке, который заменил ему работу, увлечения и, в конце концов, семью. Но с самого детства я увлекся рисованием, чем серьезно разочаровал его, а в школе начал посещать модельный кружок.

После очередной фотосъемки, отец нашел мои снимки, где наша группа рекламировала свадебные наряды в греческом стиле, и я красовался с подведенными глазами в распахнутой на груди белоснежной рубашке…

В общем, родители развелись, после того, как я был признан «никчемным ублюдком с замашками педика». Мне тогда только исполнилось шестнадцать.

Вскинула на блондина глаза.

Неужели, он проникся ко мне симпатией потому, что увидел схожесть ситуаций?