Она отодвинулась от него, захватив своё пальто, чтобы накрыть себя, и встала на ноги.

— Не делай мне никаких одолжений, красавчик. Вчера вечером мне нужно было согреться.

Ты отлично позаботился об этом. Это всё, что было, посему не предавай этому другого значения, и я тоже не буду.

Она отошла от него, прежде чем начала бы с ним ругаться. Как он смеет предлагать пожертвовать собой ради правил приличия, да ещё и её пытается заставить сделать то же самое? Она была всё еще сердита, когда вернулась в лагерь, после того как сходила облегчиться. Диган ушел, чтобы сделать то же самое, поэтому она быстро схватила свою высохшую одежду и поспешила одеться, прежде чем они свернут лагерь и двинутся в путь.

Она жевала кусок хлеба, когда появился Диган. Выражение его лица было как обычно непроницаемым, не отображающим никаких эмоций. Ей пришло в голову, что он, вероятно, даже не понял, что она была оскорблена его сухим предложением. Наверное, она должна это так и оставить, но…

— Я не хотела показаться неблагодарной, — сказала она, — но этот брак с тобой выглядел бы подобно вынужденному браку «по залёту»[17]. Я лучше подожду каких-нибудь хороших, счастливых причин для замужества, конечно, если тебе всё равно.

С его стороны не последовало никакого ответа, он даже не взглянул на неё, и тогда она добавила:

— А ты каждую женщину, с которой переспишь, просишь потом выйти за тебя замуж?

— Только девственниц.

Она могла бы расценить это как юмор, если бы Диган при этом не выглядел абсолютно серьёзным. Она все еще смеялась:

— Я не хочу сказать, что не была девственницей, но сейчас это уже не имеет значения, особенно теперь, когда мне грозит виселица. Черт, да я была готова потерять невинность, когда мне было всего шестнадцать.

— Но ты не потеряла её.

Она находила весьма раздражающим вот так разговаривать с ним об этом, когда он стоял к ней спиной. Но он уже начал седлать свою лошадь и не прекратил своего занятия, чтобы поговорить.

— Только потому, что мужчина, которым я увлеклась, покинул город. Биргемы, вероятно, вынудили его. Они уже тогда решили, что я предназначалась для одного из них.

— Это ты так говоришь.

— Ты всё ещё думаешь, что я лгу?

— Я думаю, что теперь я обязан всё выяснить.

Макс с недоверием уставилась на него. Гнев вернулся к ней, но она его быстро подавила.

Она не собиралась «смотреть дарёному коню в зубы», поэтому неуверенно спросила:

— Это означает то, о чём я подумала?

— Мы направимся в Техас после того, как я закончу в Дакоте.

Он собирается ей помочь! Макс была в восторге. И заплатила она за эту услугу самой невероятной и прекрасной ночью в своей жизни. Чёрт возьми, удача снова вернулась к ней.

Она всё еще улыбалась, сидя на одеяле, за которым он подошёл, чтобы седлать её лошадь. Она встала, поворошила остывшее костровище, на случай, если внутри остались ещё тлеющие угольки, затем захватила своё пальто и шляпу. Макс не надела пальто, и не станет этого делать, пока они не доберутся до города. День обещал быть хорошим. Было ещё раннее утро, поэтому пока не было сильной жары, дул лёгкий ветерок, так что она понадеялась, что этот день не станет таким же горячим как вчерашний.

Они добрались до Бозмена около полудня. Это не был шахтерский город, таким образом, когда однажды руда здесь закончится, он, вероятно, не исчезнет. В городе квартировались солдаты из соседнего форта Эллис. Отель был маленьким, но комната, которую им дали, была уютной, с салфетками ручной работы на мебели и живыми цветами в вазах на столиках, которые стояли по обе стороны от большой кровати.

Диган оставил её там, просто сказав, что вернётся вовремя, чтобы сопроводить её на ужин. Он взял с собой саквояж, и она предположила, что он отправился искать прачечную.

Он даже не запер дверь. Диган знал, что теперь она вряд ли убежит. Уж точно не после того, как он «помахал у неё перед носом морковкой, которую она так хотела», предложив ей вместе отправиться в Техас.

Макс решила больше никогда не стирать за один раз больше чем одну пару своей одежды. Она всё еще винила тонкую рубашку Дигана и свои голые ноги в том, что так замёрзла вчера вечером, вследствие чего ей пришлось искать тепло в его объятьях.

Уставившись на кровать, она задалась вопросом, что Диган ожидает от неё после того, что произошло вчера ночью. Это не должно произойти снова. С этого момента она будет спать полностью одетой, чтобы дать ему понять, ей не нужно, чтобы её согревали.

Приблизительно через час ей доставили ванну с водой и пакет. Прежде чем открыть его, она подождала пока останется одна, а затем засмеялась, когда вытащила из него юбку, вычурную блузку и несколько разноцветных лент. Он что, купил это у кого-то? В местных магазинчиках, кроме комбинезонов и мужских рубашек, было нелегко найти готовую одежду, особенно женскую. Женщины обычно шили себе сами, или находили швею, которая сделала бы это для них.


Макс искупалась и затем сразу надела новую одежду, прежде чем Диган вернулся и велел бы ей это надеть. Она не возражала. Юбка была довольно симпатичной с розово-желтым цветочным узором, и предполагала ношение нижних юбок, которых у неё не было. У белой блузки был широкий вырез, который открывал шею и доходил до ложбинки груди, откуда начинались пуговицы. Она надела под неё свою женскую сорочку, таким образом, ей не понадобится её жилет. Она взяла одну из лент, красную, и перевязала ей волосы. В гостиничном номере не было зеркала во весь рост, таким образом, она не могла видеть, как смотрится на ней одежда. Но она фактически ощущала себя хорошенькой, это было чувство, которого она не испытывала с тех пор, как уехала из Техаса. Также она постирала одежду, которую носила ранее, для того, чтобы за ночь вещи успели высохнуть. Но её начала одолевать скука. И голод. Продовольственного мешка Дигана не было, чтобы помочь ей с этим. Когда они прибыли в город, он велел конюху избавиться от него.

Когда он открыл дверь, она уже собиралась пойти искать его. Он пристально окинул её взглядом с головы до ног, но все, что она от него услышала, было его обычное:

— Пошли.

Она даже не возражала против этого. То, что Диган помогал ей, вместо того чтобы заключить её в тюрьму, всё поменяло. Теперь она должна быть осторожной, чтобы не сделать чего-то, что заставило бы его передумать ехать с ней в Техас. Поэтому она не жаловалась, что он опоздал, и что её живот давно урчит от голода, или что он лишь взглянул на неё и не отметил, как симпатично она смотрится в новой одежде, которая, между прочим, была его идеей.

Может он сейчас ей и помогает, но одна вещь точно не изменилась. Он всё еще мог быть чертовски раздражающим.

В маленьком отеле, в котором они остановились, не было ресторана, но он был через улицу. Они подождали, пока мимо проедут два крытых фургона, а затем пройдёт ковбой, ведущий корову к мяснику. Бозмен был процветающим городом, и, казалось, расстраивался.

Далее по улице Макс увидела редакцию газеты и даже библиотеку. И, по крайней мере, висевший знак аптеки указывал, что она тут тоже должна быть. Она не очень часто видела города с действующей библиотекой.

Ресторан был переполнен. Впервые Макс заметила, что люди смотрели на нее так же доброжелательно, как и Диган. Он застегнул свой пиджак, который прикрывал оружие от случайных взглядов, так что, возможно, причина была в этом. Ни один из угловых столиков не был свободен. Макс знала, что он предпочел бы сидеть именно там, чтобы иметь возможность прислониться спиной к стене и наблюдать за входом. Но если он и возражал против того, что они сидели в центре комнаты, то он этого не показал.

Вернувшись к своей привычке беседовать с ней за едой, на этот раз, даже не дождавшись, пока саму еду принесут, он спросил:

— Насколько большой твой родной город?

— Не такой большой и переполненный как Бьютт, но больше, чем этот, и территориально он более широкий. Бингем Хиллз был основан ещё в сороковых годах, и там была всего одна главная длинная улица. Сейчас там уже дюжина улиц, пять баров, три конюшни, два отеля и несколько пансионатов. Карл Бингем очень гордился, что руководил его расширением. Черт, он даже построил здания для торговцев, которые хотели по несколько комнат над своими магазинчиками, чтобы там жить. И это еще одна причина, по которой горожане так его любят.

— Макс, ты должна прекратить думать, что он всё ещё жив.

— Я знаю. Но я всё еще не могу поверить, что он умер от того огнестрельного ранения.

Диган вздохнул:


— Ты должна принять как факт, что он мертв. Это произошло либо с помощью твоего брата, либо кто-то еще его прикончил и возложил ответственность за это на тебя, потому что ты сбежала. Не существует другого логичного вывода, в связи с тем, что твой плакат о розыске был разослан по всему Западу.

— Может это потому, что они хотят…

— Послушай меня. Плакаты основаны на фактах. Ограбление банка, возможно, и было недоразумением. Но ты всё же вышла из банка не только со своими собственными деньгами.

Кто-то подумал, что Бингем умер, или умрёт в ближайшее время, и заставил маршалов Соединённых Штатов разослать тот плакат с двумя обвинения на нём. Его сын мог бы захотеть отомстить, не так ли?

— Да, но…

— Позволь мне закончить. Если бы он не был мертв, твой город знал бы об этом. Другие люди, приезжие, знали бы это, и любые служители закона в области знали бы это. Таким образом, твой плакат был бы снят, по крайней мере, в течение года. Но этого не было сделано.

— За исключением, если об этом умолчали в самом Техасе.

Взгляд, который она получила, был таким подавляющим, что она закусила губу. Макс знала, что вводила себя в заблуждение, принимая желаемое за действительное, просто потому что ей нужно было, чтобы она оказалась права. Альтернативой было повешение, и даже Диган не смог бы противостоять целому городу, жители которого обязательно захотят расплаты за убийство их любимого основателя.

Диган, очевидно, так не считал, потому что он продолжил:

— В настоящее время мы предполагаем, что он мертв. Пока мы туда не доберёмся, мы не будем знать точно, как это произошло. Теперь, если то, что ты сказала о причине, приведшей к стрельбе — правда, то должна быть и причина, почему Бингем был так одержим идеей сделать тебя членом его семьи, пойдя на такие крайности, чтобы этого достигнуть.

Макс пожала плечами:

— Я просто полагала, что они хотели себе красивых детишек, так как никто из Бингемов никогда не был привлекательным.

— Этого можно было достичь множеством различных путей, которые не вовлекали бы тебя в это. Если только один из них был в тебя влюблен?

Она фыркнула:

— Если кто-то и был, то они выбрали прекрасный способ, чтобы это продемонстрировать, помещая на мою спину мишень.

— На плакате же не указано взять «живой или мёртвой».

— Но это также и не означает, что «живой».

Они замолчали, когда принесли еду. Оба заказали по рекомендации шеф-повара рыбные котлеты, а ещё три больших пирожка, поджаренные до золотой корочки, с двумя различными соусами и морковью.

Но как только официант ушел, Диган спросил:

— Что ещё такого у тебя есть, чего могли бы захотеть Бингемы?

— Если только мою одежду?

Его глаза сузились. Она хихикнула:

— Я не владею чем-либо таким, что могла бы захотеть настолько богатая семья как Бингемы.

— У тебя есть собственность, стоящая на пути расширения города. Если то, что ты говорила о городе, стремительно приближающемся к твоей ферме, правда. Или же существуют другие направления, в которых город мог бы расти?

Она нахмурилась:

— Есть ещё несколько направлений.


— Они используются?

— Да, я полагаю, что используются. С одной стороны есть холмы, с другой — равнина. Карл, в основном, использовал равнину. Но к востоку есть карьер, к которому он, вероятно, не хотел близко приближаться, а ещё лес. Фактически, единственная доступная равнина находится в нашем направлении.

— Таким образом, ваша семейная ферма находится на пути Карла Бингема к его цели превратить маленький городок в мегаполис.

Она усмехнулась:

— Такие амбиции слишком грандиозны даже для него. Хотя прежде чем я уехала, ходили разговоры о том, что он планировал проложить линии железной дороги, чтобы соединить Бингем Хиллз с Техасом по Тихоокеанской железнодорожной ветке до Форт-Уэрт или Абилин. Да, если им удастся это сделать, население города довольно быстро удвоится.